мне не нужна математика у меня есть красивые волосы
Учитель нашел гениальный ответ на вечный вопрос всех школьников мира
Однажды преподавателю математики Джеремми Куну задали вопрос, над которым ломал голову каждый из нас: «И где же мне пригодятся все эти ваши синусы, косинусы, интегралы и вся прочая алгебра с геометрией»? В отличии от большинства своих коллег Кун не растерялся, а назвал 5 причин, почему математика — это важно.
И не просто признавать их, но и двигаться вперед, чтобы все-таки одержать долгожданную победу над неразрешимой задачей.
Допустим, Карл и Клара стоят напротив написанного на школьной доске уравнения. Клара уверена, что уравнение решено верно, а Карл точно знает, что нет. Проходит час, за который эти двое меняются ролями: Клара верит, что уравнение ошибочно, а Карл топает ногами и называет Клару невероятной тупицей. Фантастическая ситуация? А ведь математики встречаются с таким чуть ли не каждый день.
Спросите любого учителя, что нужно делать, если задача никак не решается. Ответ будет очень простым: «Начните сначала и попробуйте пойти другой дорогой. А главное, не переживайте из-за допущенной ошибки, ведь именно она в конечном счете направила вас по верному следу».
Точность — вежливость всех математиков. С этим довольно сложно поспорить, ведь у каждого термина и у каждого явления есть свое очень четкое определение.
Помните, как учителя заставляли нас наизусть зазубривать определения геометрических фигур или, например, условия теоремы Пифагора? В школе мы понятия не имели, где эти знания смогут нам пригодиться. Но давайте подумаем: всегда ли мы произносим слова, ни на секунду не сомневаясь в их значении? Сможете ли вы, не задумываясь, ответить, что такое мир, что такое счастье или что такое любовь? Совпадут ли ваши ответы на эти вопросы с ответами ваших родных и близких? А главное, сумеете ли вы назвать то, у чего нет точного определения?
Решать математическую задачу — все равно что играть в шахматы. Любой неверный, неосторожный шаг может привести к катастрофическим последствиям.
Как часто, делая домашнее задание по алгебре, вы заходили в тупик лишь из-за того, что вместо плюса ставили минус? Даже самая крохотная оплошность может нарушить все планы и стать огромной преградой на пути к заветной мечте. А математика учит нас быть внимательными и ответственными за собственные поступки. Не мало, правда?
«То, что я утверждаю сейчас, — ложно» — именно так звучит знаменитый «парадокс лжеца», который как нельзя точно описывает то, что происходит в современной науке.
Множество теорем, правил и аксиом, которые раньше считались верными, теперь перестают работать. А это значит, что не стоит слепо доверять даже самому авторитетному мнению до тех пор, пока вы не разобрались во всем сами. Ученые называют это «разумным скептицизмом», которому нас так хорошо учит математика.
Ведь если ты не решишь задачу, ее обязательно решит кто-нибудь другой. Так почему бы не стать первым?
Замените слово математика на слово жизнь и данные высказывания будут актуальны. А если честно то в жизни основной массе людей нужны лишь простые арифметические действия (в магазине ), и кое что из геометрии( при ремонте допустим площадь посчитать). Но в плане общего развития наверное нужна.
Ответ MefistiK в «Перемена мест слагаемых»
Ответ на пост «Перемена мест слагаемых»
Ответ orlik09 в «Школа, чтоб её. »
Ответ на пост «Школа, чтоб её. »
Ответ на пост «Школа, чтоб её. »
Тем не менее, после 9 класса школы пошел в техникум (поступил благодаря подготовительным курсам, где фактически разжевывались те же задачи, что потом были на экзамене).
На собрании цикловой комиссии, где составлялись списки на отчисление, в списки попал и я.
И тогда, из по-моему 40 человек с потока, которых собирались отчислять, пятерым, кото не был замечен в тяжких грехах, разрешили сдать математику в 6-й раз.
Преподаватель завел нас в кабинет, написал на доске три задачи (простых даже для меня, типа «а дважды два случайно не четыре?»), и вышел из кабинета на сорок минут. Потом пришел, собрал исписанные листочки, не глядя в них бросил в мусорное ведро, и поставил тройки в зачетки. В итоге я доучился: на сессиях больше проблем не было, несмотря на «гуманитарный» склад ума, т.к. у одного из немногих у меня дома компьютер (94-98 года), и по многим вещам у меня знаний было больше, чем у преподавателей.
Также из примерно 30 человек был в числе 15, кто после получения «компьютерной» специальности в техникуме пошел в университет (к сожалению, тоже технический), и даже получил высшее образование. И, насколько мне известно, из тех же двух групп выпуска 1998 года я единственный, кто успешно связал свою жизнь с ИТ-сферой.
Школа, чтоб её.
В 9й класс я пошла в новую школу.
При подаче документов, мамочка просила определить меня в простой класс. Уже всё было понятно: дочь гуманитарий глубоких глубин.. русский, литература, английский и вот это всё. Физика-химия-алгебра не ложится совсем. Два-три стабильно. При ретроградном Меркурии были иногда четвёрки. И, благодаря жертвоприношениям Старым Богам, я таки наскребла на четвёрку в году за 8й класс.
Мест в простом классе не нашлось, и завуч с гордостью предложила математический класс.
Классрук покивала, успокоила мамочку и заверила, что ежели детка не будет создавать дисциплинарных проблем, то пусть переписывает учебник, заодно и труды Макрса, Энгельса и Ленина. На том и порешили.
Первую неделю сентября я отходила отлично: новый класс, знакомства, новые учителя. Всё прекрасно. 1го числа курили с новой подружкой за школой..ээх..веселье.
Я не понимала такое поведение: ведь мамочка попросила её не трогать меня. Дисциплину я не нарушала, приходила вовремя, сидела молча. Что ещё надо?
Много позже я поняла всю глубину несчастья этой женщины: одинокая, живущая с мамой. живущая только работой и своим предметом. Она никак не могла понять и поверить, что кому-то алгебра на самом деле совсем не нужна.
В 11м классе на выпускном она мне сказала, что посмотрит куда я поступлю с таким аттестатом: алгебра 3, геометрия 3, физика 3. До ЕГЭ ещё жить и жить было, а иняз меня прекрасно принял на бюджет.
И вот в 2021м году я вспомнила, как стояла тогда перед доской, на которой было написано log (логарифм). И всё, что было в моей голове это то, что log по английски это бревно.
«На месте Авериных я бы осталась, мне нужно минимум одно олимпийское золото». Взрослое интервью 12-летней ученицы Плющенко
Бывает такое, что идешь на интервью к одному человеку, а получаешь совершенно другого. Эти маленькие открытия почти всегда заставляют удивиться. Можно даже сказать, это впечатляет.
Софье Титовой 12 лет, но болельщикам она уже хорошо известна. Статус одной из первых топовых учениц академии Евгения Плющенко, неумение и нежелание проигрывать, скандалы в инстаграме — о ней говорят и пишут значительно больше, чем о других фигуристках этой возрастной группы. У Софки (так ее называют друзья и родственники) еще не выросли все коренные зубы, зато метафорические «клыки», без которых в жестоком мире большого спорта просто не выжить, она, похоже, уже отрастила.
Перед нами и правда готовая звезда. Она говорит уверенно и без раздумий, буднично реагирует на просьбы сфотографироваться и дать автограф прямо во время интервью и имеет собственное мнение обо всем. Ей важно, чтобы сказанное звучало цельно и авторитетно, поэтому к собственным мыслям она всегда добавляет аргументацию. Этого качества, к слову, недостает многим взрослым.
Но главное — при всем своем огромном (запомните и не говорите потом, что вас не предупреждали) звездном потенциале и харизме победителя Софья остается просто обезоруживающе милым ребенком.
Это именно то, чего не видно за сценами в Kiss&Cry и постами в соцсетях. Сперва она рассказывает о пользе возрастного ценза, а следом заливисто смеется над собственной памятью. Раскладывает по баллам, кто должен победить при идеальных прокатах Камилы Валиевой и Александры Трусовой, а потом вспоминает, как однажды заняла 23-е место из 24, и сама же про это шутит. Редкое сочетание самолюбия, рассудительности и осознанной самоиронии, встреча с которыми всегда неожиданна и неизменно приятна.
А в случае, когда мы говорим о 12-летней девочке, еще и чрезвычайно удивительна.
Из интервью вы узнаете:
«Дедушка меня на руках выносил на тренировки, потому что выезжали мы уже часов в 5 утра, а иногда и раньше»
— Когда ты родилась, в России еще не было ни одной олимпийской чемпионки в женском одиночном катании. Как и когда оказалась на катке?
— У меня мама была фигуристкой. В 1 год и 8 месяцев она решила дать мне покататься — поставить на коньки. А я встала и начала кричать: «Хочу еще кататься, еще!» Вначале мы занимались сами, а потом уже пошли к тренеру.
— Год и 8 месяцев — это же очень рано. Помнишь вообще хоть что-нибудь?
— Не-а, ничего. Но у нас есть фотографии тех моментов распечатанные. Иногда, бывает, их смотрю.
— Расскажи о своих первых тренерах. Кто учил стоять на коньках и делать первые прыжки?
— Первым тренером была Ирина Евгеньевна Нифонтова в ЦСКА. У нее изначально каталась Мария Бутырская. Я туда пришла в 4 года. Вот с тех времен уже что-то чуть-чуть припоминаю (смеется). Вставать приходилось, помню, очень рано… Даже не мне, а дедушке моему. Он меня на руках выносил на тренировки, потому что выезжали мы уже часов в 5 утра, а иногда и раньше.
— Далеко от катка жили?
— Нет, полчаса дороги. Просто занятия в расписании стояли очень рано. После нас были основные группы, им тоже нужен был лед.
— От всех фигуристов про первые воспоминания от тренировок слышу только две истории: либо встал на коньки и сразу покатился, либо упал, начал грызть лед и плакать. У тебя какой вариант был?
— Ну, я же в первый раз вышла на лед с мамой. Потом, когда она меня отпустила, я сразу упала и начала ползти на корточках. Ползла-ползла. Затем меня подняли, и я уже начала ехать. Покатилась.
— Что-то промежуточное у тебя получилось.
— Ну да. Два в одном (смеется).
— Перед тем как оказаться в Академии Плющенко, ты была в «Хрустальном». Расскажи немного о том времени.
— Я попала туда в восемь лет. Четыре года откаталась в ЦСКА и после пошла в «Хрустальный».
— У кого тренировалась в «Хрустальном»?
— Сразу у Этери Георгиевны?
— Да. Она сразу меня взяла к себе. Ну, в принципе, мы к ней изначально и шли.
— Как проходил отбор?
— Помню, я пошла на лед. Этери Георгиевна вышла и попросила прыгнуть тройной риттбергер. А я на тот момент вообще не умела прыгать тройные — только двойные делала. Ну, не докрутила я… Она посмотрела на это и сразу ушла.
После тренировки она позвала маму и что-то ей сказала. С тех пор я занималась в «Хрустальном». С первой тренировки.
— Загадочная история. Что же такого сказала Этери Георгиевна твоей маме?
— Честно, я и не знаю. Это военная тайна! (Смеется.) Мне не рассказывают до сих пор.
— Если тебе было восемь, то, выходит, ты тогда в «Хрустальном» каталась в младшей группе?
— Да, но тогда у них вообще было всего две группы: старшая, где катались Саша Трусова, Женя Медведева, Алина Загитова. И младшая, где на тот момент были Соня Акатьева, Коля Колесников, Наташа Хабибуллина.
— С кем успела сдружиться за время в «Хрустальном»?
— С Колей, с Соней и с Наташей. Мы же в одной группе катались — можно сказать, поэтому и начали общаться.
— Со старшими — как-то все же нет… Они не разговаривали. Хотя мы и не виделись с ними особо — у них же была другая раздевалка, время (тренировок) другое.
— Помню, Соня Акатьева рассказывала, что, когда тренировалась у Оксаны Булычевой, приходила на тренировки пораньше подглядывать за старшей группой.
— У меня такого не было. Наверное, не настолько сильно интересовалась. Выходила смотреть только на прокаты Саши Трусовой.
— Ну да. Я сама хотела их прыгать. Было интересно посмотреть, как Саше это удается.
— Это было лет пять назад, выходит? Когда они только-только начинали с Аней Щербаковой делать четверные?
— Ага. Это было, получается, перед Олимпиадой (2018 года в Пхенчхане).
— Наверное, ажиотаж в группе стоял невероятный. История на глазах творится.
— Да нет, я бы не сказала. Как-то не особо мы это все обсуждали.
— Да ладно. У вас под боком происходит такое — а вам, совсем еще маленьким деткам, все равно?
— Что-то вроде того (смеется). Так и было. Я вот, например, не на все тренировки ходила глазеть, а только когда у них была шестиминутка или десятиминутка. Когда они (Щербакова и Трусова) по очереди катали программы, я приходила смотреть. А так — нет.
— Скучаешь по кому-то или по чему-то в «Хрустальном»?
— Там ребята остались, с которыми я дружу. Соня, Коля, Наташа.
— Да как-то нет… Ну, вот с Сашей Трусовой, когда она у нас тут (в Ангелах Плющенко) каталась, мы разговаривали. Думаю, потому что в «Хрустальном» мы все же в разных группах были, а здесь уже в одной. Ну и, конечно, начали общаться. Я и сейчас ей пишу временами.
«У Трусовой вся программа из четверных состоит. Если она их всех приземлит, мне кажется, она станет недосягаемой»
— Какой запомнила Сашу в Ангелах?
— Она была лидером. Такой прям… Просто вау. Она ехала — все сразу разбегались по бортикам, потому что не дай бог помешаем! (Смеется.)
— А что будет, если помешать?
— Ой, лучше и не вспоминать! (Смеется.)
— Бывали «разносы» от Саши?
— Ага. Один-два «разноса» — и потом все. «Саша едет!» — и мы за бортик просто выпрыгиваем дельфинчиком (смеется).
— Какими тогда были тренировки у Этери Георгиевны?
— Ну, сперва мы раскатывались, потом прыгали. В этом плане мало чем отличается от остальных групп.
— Слышал, на тот момент в «Хрустальном» были более длительные ледовые тренировки. Во всяком случае, длиннее, чем у остальных.
— На тот момент — да. Младшая группа каталась по полтора часа. Бывало такое, что Этери Георгиевна задерживала лед старших, и мы на вечернем льду могли кататься всего 45-30 минут. Просто у старших были прокаты, они к Олимпиаде готовились, ничего не успевали, и Этери Георгиевна задерживала их.
Но то, что задерживали, нам потом всегда возвращали, так сказать. Так что условия были хорошие. Льда точно всем хватало.
— В тот момент было ощущение, что готовится нечто большое? Условно говоря, приходишь на тренировку — а в это время на льду Алина Загитова «Дон Кихот» накатывает. Или ты и на это внимания не обращала?
— Нет, обращала, конечно. Просто… Наверное, боялась немножко. Стеснялась.
— Стеснялась старших девочек?
— Почему? Они же все дружелюбные.
— Ну, это как подойти к кумиру детства. Боишься, зажимаешься и вообще — кошмар (смеется).
— А какими были кумиры у тебя, кстати? К примеру, в женской одиночке.
— Среди женщин у меня как такового кумира-то и не было. У каждой фигуристки мне что-то отдельное нравится, а что-то не нравится. Вот в мужском одиночном катании у меня есть кумир. И все, в остальных видах нет.
— Дай угадаю — Нейтан Чен?
— Да! И раньше еще Евгений Викторович (Плющенко) был, потому что он очень харизматично и артистично катался.
— Объясни мне, пожалуйста, почему все наши девушки выбирают кумиром именно Чена? Рядом же Юдзуру Ханю — двукратный олимпийский чемпион.
— Ну, Ханю… У Чена очень зажигательные программы, образы. А Ханю — он плавный больше.
— Так это же, наоборот, ближе к тому, что прививается в женском одиночном — красивые линии, выдержанные позиции.
— Просто как-то не цепляет меня Ханю. Не знаю даже, почему конкретно. Катание Чена ближе. У него драйва больше.
— Но в женском одиночном тебя же тоже наверняка кто-то вдохновлял? Хотя бы в детстве.
— В детстве — да. Но это больше такой, собирательный образ. К примеру, Саша Трусова прыгала четверные, но катание ее мне чуть-чуть не нравилось.
— Ну, вот Аня Щербакова. Она всегда красиво каталась, у нее линии такие изящные, плавность. А Саша прыгала. И этого (плавности) не было. У нее и программы были такие серьезные очень.
А сейчас появилась Камила Валиева, и она, можно сказать, объединяет в себе качества этих двух девочек. У Саши всегда было больше атлетики, у Ани — дотянутости, пластики. А в Камиле есть и первое, и второе. Она как бы нечто между.
— То есть сейчас эталонный образец в женской одиночке — Камила?
— Да. Но у Саши вся программа из четверных состоит. Если она их всех приземлит, мне кажется, она станет недосягаемой. Там во второй половине два четверных лутца…
— Один — еще и в каскаде.
— Да! Я знаю, что у Саши вообще планировалось на прокаты в Челябинске шесть ультра-си в произвольной: пять четверных и тройной аксель. Но в итоге вместо акселя был дупель.
— Можешь представить, что тебе когда-нибудь дадут такую же программу — с шестью ультра-си?
— А хотела бы сама пойти на что-то подобное?
— Даже Чену такое с трудом дается.
— А по стартам и не скажешь. В прошлом сезоне на чемпионате мира он все выехал! В короткой упал с четверного лутца, но за четверной флип — тройной тулуп в бонусной зоне он получил чуть ли не 20 баллов! (Софья была максимально близка к истине — за свой каскад Чен получил 19,86. — «Матч ТВ»).
— Раз уж у тебя кумир Чен, который в сравнении с Ханю все-таки чуть-чуть больше по технике, можно ли сказать, что для тебя наибольшее значение в фигурке имеют прыжки?
— Ой, думаю, нет. Сейчас в женском одиночном все-таки должно быть что-то между техникой и артистизмом. Без сложных прыжков сегодня никуда, но и артистизм нельзя забрасывать. Программы нужно красиво презентовать. Выбора особого у нас нет — надо сочетать и то, и то.
«Из «Хрустального» меня выгнали»
— Почему в итоге решила уйти от Этери Георгиевны?
— Ну, выгнали меня (смеется).
— Там многих не брали, выгоняли. Получается, за два сезона я не прыгнула… Ну, ничего. С чем пришла, с тем и уходила.
— Как думаешь, почему так вышло? У Этери Георгиевны же любой может запрыгать. Помню, Даниил Самсонов рассказывал мне, что тоже пришел на просмотр в «Хрустальный» с двойными и уже на первой тренировке смог собрать тройной флип.
— Ну, это происходит от страха. Берешь и собираешь чисто на эмоциях. Даня боялся, что его не возьмут, — вот и прыгнул.
— А у тебя почему не вышло? Страха мало было?
— (Смеется.) Мне кажется, я просто не понимала, как все серьезно. Маленькая была еще и не осознавала… Вообще ничего (смеется).
— Несерьезно относилась к тренировкам?
— Не совсем. Просто это (спорт) в тот момент, наверное, не было в приоритете. Я даже дупля в то время не прыгала, у меня аксель в полтора оборота был.
— И как это происходит? Тебе просто говорят «до свидания»? И все?
— Этери Георгиевна как-то это обосновала? Потому что бывали же такие истории уже — той же Ане Щербаковой в детстве предлагали позаниматься тройными прыжками в другом месте, но потом она вернулась.
— У меня такое тоже было. В первый раз Этери Георгиевна сказала (уйти и попробовать поставить тройные в другом месте) — мы ушли. Затем вернулись. А во второй раз с мамой разговаривали другие тренеры. Они меня провожали.
— Выходит, тебя выгоняли дважды?
— Да. Когда в первый раз пришла в группу, откаталась там суммарно сезон. Затем Этери Георгиевна сказала пойти попробовать что-то сделать с тройными. Мы ушли, потом вернулись — и вот.
— Но ты в первый раз возвращалась с тройными? Ну, хоть какими-то.
— Нет (смеется). Весь путь у Этери Георгиевны у меня прошел от восьми до девяти лет примерно. С восьми я тренировалась, потом месяца 3-4 мы подкатывались. Ну, и где-то в девять лет все закончилось.
— Когда во второй раз уходили из «Хрустального», были ли какие-то другие варианты, кроме Евгения Викторовича?
— Нет. Вообще, мы думали долго. Не знали, куда пойти. Ну, и в итоге бабушка предложила — давайте к Евгению Викторовичу, у него академия новая открылась. И перед новым годом 2019-м я уже пришла туда.
— А он ведь тогда еще тренировал на том маленьком катке.
— Да-да, арена была прямо очень маленькой. В ширину метра 24 максимум, если не меньше! А в длину вообще крошечная (смеется).
— И сколько вас занималось на крошечной арене?
— Конкретно уже не вспомню, но точно больше 10 человек.
— На арене метр на метр?
— На ней вообще реально было тренировать прыжки и кататься?
— Ну, мы как-то катались (смеется). А вообще, я же там тройные запрыгала. Покаталась декабрь, а в январе уже прыгнула дупель. Мне его Евгений Викторович поставил. Объяснил технику — я взяла и сделала. За дуплем пошел тройной сальхов.
Но вообще, моя первая попытка тройного была на флипе. Я его прыгала и прыгала постоянно, очень он мне нравился. Фанатела от него. А потом раз — и выехала! После уже был дупель, затем сальхов.
Потом, как помню, в феврале было первенство Москвы. Я там заняла 23-е место из 24, «хорошо» выступила (смеется и показывает большой палец вверх). После него Евгений Викторович поставил мне все оставшиеся тройные.
Кстати, думаю, после этой Москвы у меня и появилось осознание серьезности спорта. Бывает такое, что в какой-то момент оно у тебя просто включается и не проходит. У меня оно наступило как раз после Москвы.
Ну, и затем был старт в «Снежных Барсах» — «Звездный лед» назывался. Там еще выступала Вероника Жилина. После короткой я была вторая, а произвольную выиграла. И на следующий год уже выиграла и Москву, и Россию.
— Как же так? Запрыгала ведь тройные в итоге, по сути, за пару месяцев.
— Так и получилось, ага. Но вообще, кстати, хочу сказать, что Этери Георгиевне и тренерам «Хрустального» я очень благодарна. Без них у меня не было бы того, что есть сейчас.
«Переключение на что-то другое помогает не заучивать ошибки, а потом, на следующих тренировках, ты выходишь, и у тебя все равно начинает получаться»
— Что тебе больше всего нравится в Академии?
— Да мне вообще все нравится! Все просто прекрасно.
— Если описать Евгения Викторовича как тренера, то какой он?
— Он очень трудолюбивый, заботливый. И веселый бывает.
— Как проявляется забота?
— Бывает, у меня что-то не получается — Евгений Викторович поддержит, приобнимет. Скажет: «Не расстраивайся, все получится». И мы начинаем работать над другими вещами. Нет такого, что, дескать, перекатывай, пока не получится. Немного иначе процесс выстроен. А перекатывания… Это вообще, ну, не мое (сморщивается и смеется).
Переключение на что-то другое помогает не заучивать ошибки, а потом, на следующих тренировках, ты выходишь, и у тебя все равно начинает получаться. И ты ездишь такой довольный — йеху, у меня получилось! Ну, я, во всяком случае, так езжу (смеется). Качу и радуюсь, что у меня, к примеру, получился тройной аксель.
Мне кажется, у Евгения Викторовича просто есть свой подход ко всем спортсменам. А не так, что у меня, например, есть одна методика. Кому-то она подходит, и все замечательно, а кому-то нет, и с ним я не работаю. Это уже конвейер какой-то.
— Думаешь, это правильно?
— Не-а. С другой стороны, как видите, это дает отличный результат. Но мне такое не нравится, не очень хорошо себя в этом ощущаешь. Не в своей тарелке. Идешь-идешь наверх, а потом спускаешься на одну ступенечку из ста — и твое место уже занял другой.
— Но разве все это не следствие конкуренции? Которая и двигает фигурное катание вперед.
— Ну, я к конкуренции как-то никак не отношусь. Зачем она?
— Приехали. А как же «я смотрю, что кто-то начал делать лучше, и начинаю работать еще усерднее»? Это же так работает обычно.
— У меня такого нет. Я свою работу хочу сделать и не смотреть ни на кого.
— Как прыгнула свой первый тройной аксель?
— Помню, основной состав тренеров уехал на юниорскую Россию. У нас объединили группы, и с нами занимались другие тренеры, с которыми я раньше не работала. На одной из тренировок я начала прыгать тройной аксель, и так вышло, что самая первая успешная попытка и попала на видео. Я даже число помню — 5 февраля!
А учить тройной аксель я начала еще на том маленьком пятачке. На мини-арене.
— Разве на таком маленьком катке реально тренировать ультра-си? Говорят же, что под четверные и тройные аксели нужен большой лед.
— Ну, не знаю… Мне вот много места нужно, наверное, только для четверного лутца и для тулупа. Ну, еще для флипа, но на него у меня заход поменьше. А тройной аксель я сейчас уже могу, можно сказать, с места прыгать. Делаю подпрыжку — «козлик» такой приставной. И прыгаю.
— Но это сейчас. А раньше?
— Раньше я вообще почти хода не набирала. Делала «троечку», две подсечки — для этого много места не надо. А учить тройной аксель начали по коллективному решению.
— Их стала учить сразу, как только переехали на «Спорт-тайм». Начала с четверного сальхова и с тулупа.
— Сальхов, надо думать, пошел лучше.
— Нет, легче давался тулуп. Вообще, если совсем уж честно, свой первый чистый четверной сальхов я прыгнула в Сочи (на этапе Кубка России) на тренировке перед короткой программой. До этого были неплохие попытки — выцарапывала в пол-оборота, в четверть. Но совсем чистых не было.
— То есть в Сочи вы изначально даже не планировали катать произвольную с четверным сальховом и тройным акселем?
— Да. На месте после тренировки решили — а почему бы и нет? Если прыжок наконец-то пошел.
— Не было страшно выходить на соревнования с совсем еще сырым контентом?
— Да нет. А я просто не знала, чего ожидать. У себя на катке ни разу такой набор не катала, а тут на тренировке выехала и аксель, и сальхов. И вообще была очень рада.
— Ты вообще, что ли, ничего не боишься?
— Да, и их тоже. Я просто не понимаю, зачем бояться? Ну пришел на тренировку — сказали тебе, к примеру, прыгнуть четверной лутц. «Давай, попробуй тройной перекрутить!» Ну, пошел — распрыгал раза два-три тройной. И заходишь в него.
— А как же страх упасть и получить травму?
— Ой, не знаю. У меня ни разу травм не было и, надеюсь, не будет. Тьфу-тьфу-тьфу!
«Сажусь в прыжок — тут из-под меня вылетает нога, и я лечу в бортик. Лечу и думаю: «Хоть бы не коньками!» В итоге головой вошла»
— Ладно, давай тогда зафиксируем для истории, что у тебя сейчас есть из ультра-си. Загибаю пальцы: аксель…
— …слышал, есть еще попытки четверного флипа и квадтулупа.
— Н-у-у-у, они пока еще не получаются. В разработке, скажем так. Пока, я считаю, у меня есть триксель и четверной сальхов.
— И сама раньше сказала про четверной лутц.
— Да, лутц тоже тренирую, как и флип с тулупом. Бывает, скручиваю его.
— (Смеется.) Пыталась я еще прыгать четверной риттбергер. О, это вообще мой самый сложный прыжок — тройной риттбергер. Сколько у меня с ним историй было… Он самый подлый из всех прыжков!
— Давай хотя бы одну историю про подлый риттбергер.
— Помню, прыгала его как-то раз. У нас был заход круговой, но в другую сторону, где хоккейные круги красные. Заезжаю я на одну из этих попыток, сажусь в прыжок — тут из-под меня вылетает нога, и я лечу в бортик (смеется). Лечу в него и думаю: «Хоть бы не коньками!» В итоге головой в него вошла.
— Коньками нельзя, а головой можно?
На удочке делала однажды четверной риттбергер — и тоже нога вылетела. Долго я болталась в этом свободном падении (смеется). Сама упала, но хорошо еще, что тренер на ногах устоял. Хотя тоже был близок.
— Мы говорили про четверной лутц. Но ведь у тебя есть проблемы с тройным, так ведь?
— А, ну это было раньше. Сейчас — нет.
— Как исправляли его? Говорят же, что выправить неверное ребро на зубцовых — колоссальная проблема.
— Ой, на самом деле не так все страшно. Это поправимо. Евгений Викторович, бывало, на исправление ребра на моем лутце выделял целые тренировки. Мы прыгали с классического захода — и у меня вообще ничего не получалось. Прыгала двойной, три оборота не могла скрутить. Потому что ты едешь на одной ноге, руки — вот так (демонстрирует позицию с разведенными в сторону руками), отсюда надо прыгнуть три оборота на внешнем ребре. И перетяжки делать нельзя.
Сперва я его пару раз скрутила, а потом смогла выехать. Тогда Евгений Викторович сказал идти и делать с обычного захода — и я легко сделала. Теперь прыгаю нормально.
— А почему в принципе такие проблемы могут возникать?
— Если посмотреть, ошибки на ребрах есть почти у всех. Просто кто-то из фигуристов лутцовый, а кто-то флиповый. А потом, когда ты подрастаешь и катаешь осознаннее, начинаешь уже самостоятельно следить за тем, с какого ребра прыгать, чтобы не было смены. Потому что если она будет, ты можешь какие-то сотые балла проиграть.
Сейчас у меня еще и заход немного другой — с перетяжкой. И там, конечно, очень удобно. Без разницы, куда прыгать, — все равно перетянешь на внешнее ребро.
А у меня история с ребром на лутце вышла следующая. Еще когда я была в «Хрустальном», прыгала лутц по прямой. А Сергей Александрович (Розанов) мне сказал делать его как бы с полукруга. В таком положении удерживать внешнее ребро очень сложно — нога сама идет на внутреннее. Наверное, вот так я и напрыгала.
— Что сложнее — решать задачи по математике или прыгать четверные?
— Сложно… Как в четверных, так и в математике должна быть концентрация. Мне, наверное, одинаково.
— Одинаково трудно или одинаково легко?
— Одинаково… нормально (смеется). Как-то средне.
— Про кумира в спорте мы поговорили. А есть ли у тебя кто-то, кто вдохновлял бы тебя в обычной жизни?
— Думаю, нет. Я просто ничего особо не вижу и не смотрю.
— Только тренировки — и все?
— Да. И учеба. А больше ни на что времени и не остается. Только чтоб поспать!
— И то, наверное, не всегда.
— А вот, кстати, нет, я всегда сплю хорошо. Даже после шестиминутки, к примеру, перед произвольной программой, если катаю последней или предпоследней, расшнуровываю коньки, ложусь на лавку и засыпаю.
— И не стесняешься никого?
— Ну да. Я вообще в принципе не стесняюсь. А зачем?
(В этот момент к Соне подошли две фигуристки из академии Плющенко и попросили сфотографироваться. «Я…?» — с улыбкой обратилась она ко мне, указывая головой на стоящих рядом девчонок. Получив утвердительный ответ, она громко воскликнула «спасибо!» и пошла исполнять роль звезды. И не было похоже, что в этом деле она новичок.).
— Часто у тебя такое?
— Честно говоря, не считала. Но уже не первый раз. Подходят иногда.
— Неужели и на улицах тоже?
— Ну, на улицах нет, конечно. Но я ведь и не бываю нигде особо. Раньше уезжала на тренировки рано, приезжала поздно. А сейчас здесь (в Горках-10) обитаю и только на выходные езжу домой. Мне Евгений Викторович выделил тут комнату, потому что было невозможно. Мы добирались утром по полтора часа в одну сторону — и это без пробок.
— С другого конца Москвы ездили?
— Да. А дедушка, который меня и возил, все-таки старенький уже. Хотя как «старенький»… Он у меня в форме, подкаченный (смеется). Качается тут в зале, бывает.
«Рекорды для меня второстепенное. Сперва надо завоевать титулы, а потом уже ставить какие-то рекорды»
— Ты и в повседневной жизни такая же бойкая?
— Трудный вопрос… Возьмем, к примеру, танцы. Раньше я стеснялась танцевать — боялась, что скажут окружающие, вдруг смеяться будут. А сейчас мне стало как-то по барабану. Ну, будут что-то про меня говорить — и ладно.
— А если будут говорить, к примеру, фанаты фигурного катания?
— Мне все равно. Не обращаю на это внимания.
— Но ты ведь замечаешь, что это есть.
— Конечно, вижу. Есть, скажем так, хейтеры (смеется). Но я стараюсь такие комментарии не читать.
— Думаю, ты и сама догадываешься, что я сейчас прошу. Мемориал Станислава Жука, Instagram…
— (Сморщивается и пытается подавить смешок.) Эх, да.
— Это же мама писала тот пост?
— Да. Мама. Писала (с улыбкой цедит через зубы и поглядывает на маму, сидящую неподалеку).
— Ты же знаешь, что фраза «Внимание всем злобным уродам!» — теперь мем у всех фанатов фигурки?
— (Громко смеется.) Конечно же, знаю. Ну, потому что… Мы пересматривали другие соревнования, и везде мне этот лутц — ойлер — сальхов ставили в бонусную зону. Хотя я всегда прыгала его по таймингу одинаково. И здесь сделала так же.
— А разве он у тебя все-таки не идет чуть раньше, чем нужно? Вроде буквально на пару секунд.
— Ну… Мы стали впредь следить за этим чуть тщательнее. Хотя таймер, как писали в комментариях, нам так никто и не подарил (смеется). По почте не отправили. Но там еще был вопрос по каскаду тройной флип — тройной тулуп, потому что он-то был чистым. Если бы судьи не поставили недокрут на тулупе, я бы победила.
Вообще, в результатах этого турнира, безусловно, есть и моя вина. Но и к некоторым судейским решениям тоже бывают вопросы.
— Как часто сталкивалась с чем-то подобным?
— Наверное, немного странно было на моей второй Москве. У меня там стоял каскад тройной флип — двойной тулуп в короткой программе, потому что юниорам нельзя 3-3, тройной лутц и дупель.
А на предыдущей Москве, где я стала 23-й, я каталась с дупелем, каскадом сальхов — тулуп, на котором еще и недокрут был, и тройной флип с падением. И за этот прокат я набрала столько же баллов, сколько и на второй Москве с двумя тройными. Случается такое иногда, конечно.
— Есть ли у тебя сейчас какая-нибудь, скажем, героиня фильма, которую хотелось бы скатать?
— Вот пока не задумывалась. Мне нравятся мои нынешние программы, я пока вникаю в них. Раньше, к примеру, я не смотрела «Пираты Карибского моря» (произвольная программа Софьи поставлена под саундтрек к этому фильму. — «Матч ТВ»). Но потом, когда Евгений Викторович сказал, что у меня будет такая программа, мы послушали музыку и решили, что образ очень хороший…
(Соню снова отвлекают — на этот раз две другие девочки из школы. Просят дать автограф. Она быстро оставляет красивую, детализированную роспись на листке бумаги и тут же возвращается в разговор. Совершенно из него не выпав.)
Посмотрела фильм в первый раз — мне понравилось. Мы выбрали, кого буду катать… Ой, забыла, как ее зовут (смеется). Дочь губернатора…
— Элизабет Суонн. Ее Кира Найтли играет.
— Кира Найтли, вот! Ее я сейчас и катаю. Эх, забыла, у меня память дырявая… Как у рыбки — семь секунд (смеется).
— Ну, семь секунд — это прям как расстояние от бонусной зоны для каскада. Большего же и не надо.
— Ну, вообще да (смеется).
— Саша Трусова постоянно хочет ставить новые рекорды. Юдзуру Ханю хочет первым прыгнуть четверной аксель. А у тебя есть похожие цели? Может, хотелось что-то сделать раньше других?
— Сделать первой — об этом как-то даже не задумывалась. Я просто прыгаю — и, бывает, получается.
— В таком случае что для тебя ценнее — титулы без привязки к рекордам или рекорды, но без гарантии титулов? К примеру, Саша Трусова…
— Ты ведь даже не подумала.
— А что рекорды? Для меня это немного второстепенное. Сперва надо завоевать титулы, а потом уже ставить какие-то рекорды. С другой стороны, титул ведь может и совместиться с рекордом. Это прям золотая середина.
«Ты работаешь, выигрываешь Олимпиаду — и все… Проблемы со здоровьем начинаются, другие вещи… Это ужасно. В этом смысле я за Лизу Туктамышеву»
— У тебя красивые платья, продуманный макияж для выступлений. Ты это все сама или мама помогает с этим?
— Ой, не, это мама помогает. Но я тоже принимаю участие. Слежу за ней, чтобы она ничего лишнего мне не наделала (смеется).
— Сама не красишься пока?
— Нет. Ну, я пробовала… У меня вроде что-то получилось, но пока еще ничего в этом не понимаю. Крем, тональник — что это вообще такое, как этим пользоваться? Ну, понятно, стрелки нарисовала, тени, помадой губы накрасила — и румяна еще. А вот с остальным трудно. Четверные как-то попроще даются, чем макияж.
— Видел, ты очень бурно реагируешь на все, что происходит на тренировках и на соревнованиях. Можешь назвать себя эмоциональным человеком?
— Да, могу назвать себя эмоциональной.
— Это помогает или в каких-то моментах мешает?
— Бывает, мешает. Когда очень сильно расстроена, плачешь, можно по неосторожности и травму получить. В такие моменты нужно успокоиться и только после этого что-то делать. Должна быть концентрация, а эмоциональность ей немного мешает. Но я могу себя успокоить. Сама.
— Недавно разговаривали с Соней Муравьевой по поводу того, что сейчас вектор женского фигурного катания немного сместился в сторону омоложения. Ты как к этому относишься?
— Я считаю, это ненормально. Ты работаешь-работаешь, выигрываешь Олимпиаду — и все… Проблемы со здоровьем начинаются, другие сопутствующие вещи… Это ужасно. В этом смысле я за Лизу Туктамышеву — она уже третий олимпийский цикл катается.
— Но при этом на Олимпиаду ей пока так и не удалось попасть.
— Так ведь есть еще этот год.
— И, похоже, шансы в этот раз большие.
— Ну да. А что? У Лизы тройной аксель, были попытки четверного тулупа.
— Ты сама как думаешь — у фигуристок должны быть долгие карьеры?
— А сама готова выступать долго?
— Итак, предположим, Олимпиада-2026. Тебе на ней будет 17 лет. Опять же предположим — ты ее выигрываешь.
— Но пока только предположим!
— Можешь представить, что после этого останешься в спорте?
— Да. Я планировала остаться! И пройти минимум два олимпийских цикла.
— И пойти на вторую Олимпиаду в 21 год? Это же невероятный стресс.
— Да не, какой стресс? Мне нравится соревноваться.
— Что ж, мы вернемся к этому интервью в те годы. А вообще, похожие кейсы, думаю, были у многих спортсменов. Всем по первости нравилось соревноваться, а потом наслаивалось всякое… Тем же Дине с Ариной Авериным пришлось непросто на Олимпиаде — и теперь неизвестно, будут ли они продолжать.
— Ну, у девочек, к сожалению, не получилось выиграть. У меня, думаю, в таком случае вообще не стояло бы никакого вопроса, продолжать или нет.
— Для тебя существует только олимпийское золото?