Ссср что это такое в медицине
«Страшно вспоминать» Советскую медицину считали лучшей в мире. Но так ли это было на самом деле?
Фото: Peter Turnley / Corbis / Getty
Любители поностальгировать по временам Советского Союза считают, что в СССР все было самое лучшее: мороженое, колбаса, транспорт, общепит, самое лучшее в мире образование. И, конечно же, «бесплатная и всеобщая» медицинская система, равной которой в мире не было. Именно ее чаще всего вспоминают, когда начинают обсуждать нынешнее положение дел в медицине, перспективы ее развития и даже нацпроект «Здравоохранение», на который государство планирует потратить до 2024 года более 1,7 триллиона рублей. «Лента.ру» разбирается в том, каким в действительности было советское здравоохранение и почему его нельзя было назвать ни бесплатным, ни всеобщим, ни передовым.
Филатовская детская больница была далеко не самым плохим вариантом в 1987 году для семилетнего мальчика с хроническим насморком и аденоидами. В приемном отделении мама сказала, что ничего страшного не будет, просто «уберут сопли из горла», а потом она обязательно купит ему килограмм пломбира — потому что после этого нужно обязательно есть много холодного.
В России до 2024 года будет реализован нацпроект «Здравоохранение», на который в общей сложности планируется потратить более 1,7 триллиона рублей. В его рамках смертность трудоспособного населения снизится до 350 случаев на 100 тысяч человек, а показатель младенческой смертности составит 4,5 случая на тысячу родившихся детей. Не менее 70 процентов россиян станут ежегодно проходить профилактические осмотры или диспансеризацию, и в итоге повышение качества и доступности медицины должно привести к тому, что средняя продолжительность жизни россиян к 2024 году достигнет 78 лет.
Поднявшись в палату, мама закинула в тумбочку с отваливающейся дверцей комплект сменного белья, пару яблок и ушла. День прошел в играх со сверстниками, а ночью мальчик долго не мог заснуть, но все же ближе к утру сон сморил его. Подняли палату часов в 6 и колонной повели на второй этаж, в хирургию, поставив всех в очередь.
В хирургическом кабинете было темно, пахло спиртом, сигаретами и перегаром — от врача, который делал операции. Мальчика усадили и тут же примотали марлевыми жгутами руки к ручкам жесткого кресла. Было жутко страшно, но все только начиналось — голову ребенка примотали к спинке.
«А ну, рот открой! Рот открой, кому сказал!» — рыкнул хирург, разжал мальчику челюсть и запустил в горло какой-то острый инструмент, которым начал скрести по носоглотке. Было ужасно больно, и ни о какой анестезии речь, конечно же, не шла. После операции мальчику выдали серое полотенце (когда-то оно определенно было белым — лет десять назад), в которое сказали отхаркивать кровь.
Фото: Валерий Христофоров / ТАСС
Никакого мороженого мама, конечно же, ему не купила, но он был безумно рад тому, что уже после обеда та пришла за ним и увела из этого страшного заведения.
Советское статистическое чудо
В 1913 году в Российской империи насчитывалось 1,5 врача на 10 тысяч человек, в то время как, скажем, в Великобритании эта цифра составляла 6,54. Однако через пятьдесят лет советская власть хвасталась тем, что СССР занимает не только первое место по количеству врачей в мире, но и по количеству врачей на гражданина.
Здесь, впрочем, важно понимать, каким образом и за счет чего эти цифры были достигнуты. На заре советской власти большевики столкнулись с ужасным состоянием медицинской системы страны и предпринимали недюжинные усилия для того, чтобы изменить ситуацию.
Тут важно заметить, что советская система здравоохранения должна была радикально отличаться от западной и работать в режиме геополитической самоизоляции. В идеологическом плане врачи должны были способствовать созданию социалистического общества нового образца, а кроме того (что следует из первого пункта), полностью подчиняться государству и партии. Все решения спускались сверху, и медицина как профессия и область знания была лишена возможности саморегуляции.
Новое поколение врачей растили в условиях, когда количество было существенно важнее качества. На выходе получались не мыслящие специалисты, способные разрабатывать собственные методы лечения на основе полученных знаний, а скорее «технари», заучившие определенный набор практик и незыблемых аксиом. Старая гвардия опытных врачей никак не могла помешать этой политике.
Врач Людмила Красина, которая обучалась в одном из ленинградских медицинских вузов в середине 30-х годов, вспоминала, насколько поверхностно им преподавали теорию. «Все профессора хотели, чтобы у студентов были хорошие оценки. На экзаменах они задавали простейшие вопросы и говорили, что если мы будем читать их лекции внимательно, то пройдем».
Студенты зубоврачебной школы с пациентом, 1922 год
Фото: Topical Press Agency / Getty
Профессура выдавала студентам лекции в текстовом виде, однако многие одногруппники Красиной были настолько неграмотные, что читали плохо, и ей приходилось им помогать. И тут важно отметить, что с 1920-х годов в медицинские вузы стали брать абитуриентов рабоче-крестьянского происхождения, а в 1930-х годах из-за нехватки кадров срок обучения сократили с пяти до четырех лет. Все это, конечно же, не могло не сказаться на профессионализме выпускников.
Интересно, что за два года до описываемых событий отец Людмилы, профессор медицины в Первом ленинградском медицинском институте, был арестован. По ее словам, это произошло потому, что он противился такому поверхностному подходу к преподаванию и всего лишь требовал от студентов сдавать экзамены не устно, а письменно. С тех пор Красина не видела своего отца ни разу, и судьба его была неизвестна.
Конечно, с годами ситуация менялась, неграмотность ликвидировали, учебные программы совершенствовались. Но в основе советской системы медицины все равно продолжал лежать тот же принцип: количество важнее качества.
Хорошо иллюстрирует эту ситуацию статья, опубликованная в «Медицинской газете» профессором Витольдом Бржеским из Гродненского государственного медицинского института. Она показывала, что преподаватели старались завышать оценки студентам, так как их работа оценивалась не по тому, удалось ли им передать знания подопечным, а именно по баллам, которые те получают. И если баллы не завышать, то к лекторам возникнут претензии, «а кто же хочет, чтобы ему устроили разбор?» При этом, разумеется, ни качество преподавания, ни уровень знаний студентов не повышается. Неуспевающих второ- и третьекурсников дотягивали до выпуска — ведь в их обучение уже были вложены государственные деньги. И такие люди получали профессию и становились докторами.
Бржеский приводит пример, который кажется анекдотическим, и при этом в нем нет ни капли выдумки. Итак, на экзамене одной из студенток задают простейший вопрос: где на поврежденной конечности следует накладывать жгут — над раной или под ней? Она отвечает «под», демонстрируя свою полную некомпетентность.
Однако, когда председатель экзаменационной комиссии уже хочет поставить «неуд», с места встает декан и заводит шарманку о том, что экзаменуемая за свои шесть лет обучения хорошо пела в студенческом хоре и отлично себя зарекомендовала. «Такая аргументация зачастую оказывается вполне действенной», — с сожалением отмечает Бржеский.
Условно бесплатно
Конечно, многие в детстве читали о достижениях советской медицины. Героем советской прессы 70-80-х годов был доктор Гавриил Илизаров, новатор, внедривший уникальный аппарат для быстрого сращивания и исправления костей, который используют до сих пор. В СССР было множество специалистов, действительно любивших свою профессию и творивших чудеса — скорее вопреки, а не благодаря сложившейся системе. Но основная масса медицинского персонала оставалась такой же, как и работники других сфер советской экономики: немотивированной и зачастую малообразованной.
Действительно, помимо общего низкого уровня медицинского образования, врачи получали в целом ту же зарплату, что и, скажем, инженер. То есть в зависимости от квалификации — 100-150, максимум — 200 рублей.
Фото: Олег Никишин / Getty
Такая ситуация не только подталкивала врача к взятке — советская медицина и взяточничество были буквально синонимами. Этому активно способствовали и советские граждане, которые быстро привыкли решать все свои проблемы тем, чтобы «занести кое-что хорошему человеку». А уж когда дело касалось здоровья — тут и думать было нечего. «Подарки» были обязательным атрибутом, без которого заходить во врачебный кабинет с серьезным вопросом просто было странно.
Причем нежелание принимать такие взятки зачастую трактовалось советскими гражданами как неуверенность врача в своих силах. Как же так, рассуждали они, деньги не берет, подарки не принимает, значит, работу свою не ценит или не уверен в том, что не сделает хуже. Плохой доктор, видимо.
К зубному же врачу без подарка было вообще лучше не приходить. В одном из номеров журнала «Крокодил» за 1979 год описывается реальный случай, который произошел в стоматологической поликлинике в Тбилиси, где врач требовала за удаление резца бутылку «Букета Абхазии», а за удаление коренного зуба — коньяк.
Фото: Семен Майстерман / ТАСС
Эта информация дошла до главврача, после чего было собрано совещание сотрудников, в ходе которого мнения персонала разделились. В то время как одни осудили такую практику, другие нашли, что «здесь нет ничего особенного». А один врач даже сказал: «Если человек сделал добро другому человеку, с какой стати ему не ждать, что его отблагодарят?» Наконец, в поликлинику нагрянула инспекция республиканского министерства здравоохранения, и стоматолога уволили, но эта зарисовка показывает, насколько естественным было получение взятки за то, что входило в профессиональные обязанности.
Таким образом за бесплатное здравоохранение советские люди платили регулярно, и в эпоху брежневского застоя сфера окончательно погрязла в коррупции (справедливости ради стоит заметить, что не только медицина, но и любая сфера экономики СССР). При этом взятки не открывали доступ к передовым методам лечения — в той же стоматологии речь шла о жутких бормашинах, произведенных по зарубежным образцам, которые не использовались на Западе с 30-х годов, металлических коронках, умерщвлениях нерва мышьяком и пломбах из цемента. Иной по качеству сервис получить было невозможно, ведь не было ни соответствующего оборудования, ни специалистов.
Практика обязательного одаривания врача существенно пережила Советский Союз и только недавно начала уходить из обихода россиян. Однако некоторые ее сегменты настолько ритуализировались, что прочно вошли в наш быт. Даже у молодых врачей, учившихся в 2000-х, в совершенно другой реальности, на кухне или в баре можно найти бутылку подарочного дешевого коньяка или домашнюю малиновую настойку в пошлой бутылке в форме лебедя. Выкидывать дары неудобно. Еще сложнее хоть как-то логически объяснить традицию давать нянечке из роддома, выносящей ребенка отцу, деньги — будто она будет отвечать за здоровье и благосостояние малыша, и ее, как духа-покровителя, следует задобрить жертвоприношением.
Рожденные в СССР
Вообще, советские роддома — тема отдельная. Большинство женщин, рожавших в СССР, запомнили это заведение не иначе как пыточную. Впечатления можно найти, к примеру, в ЖЖ исследователя советской повседневности Дмитрия Румянцева.
Они рисуют безрадостную картину, в которой в роддоме не разрешалось иметь ни своей одежды, ни даже белья — ходить только в больничном халате на завязках. Причем персонал относился к пациенткам как к обузе, «крадущей у врачей и медсестер драгоценное время, которое они могли бы потратить с большей пользой».
Фото: Эдди Опп / «Коммерсантъ»
Другой пользователь рассказывает о том, как, когда одну из рожениц вырвало в палате, к той подлетела медсестра и заставила убирать за собой, а нетрезвая нянечка перевернула каталку с новорожденными. «Наш первый ребенок умер из-за того, что врачи не пришли. Жена кричала, а они подходили и говорили: «Ну, это ничего, это первые роды, это фигня! Ты терпи, а не ори!» А когда переполошились, было уже поздно», — описывает ужасный опыт bormental_r.
«Конечно, я вовсе не хочу сказать, что во всех советских роддомах было то, о чем вспоминают читатели журнала, — пишет Румянцев в своем посте. — И наверняка были очень хорошие роддома. Таким, например, как говорят, был роддом № 7 им. Грауэрмана, в котором появился на свет я. Но однако весьма показателен факт, что практически однотипные мрачные воспоминания затрагивают роддома в различных городах и в разные годы».
Игры бюрократов
Такое положение дел было для обычных советских граждан, но не для номенклатурщиков. Партийные функционеры пользовались услугами ведомственных поликлиник и больниц, в которых сервис и его качество часто были совершенно другими.
Часто, но не всегда. В уже упомянутой «Медицинской газете» в начале 80-х годов критиковались медицинские учреждения Министерства путей сообщения. Статья, написанная доктором биологических наук Натальей Темурьянц, показывает, как ведомственные ветви системы здравоохранения не только не улучшали, но и усложняли жизнь рабочих.
Она описывает ведомственную поликлинику в Севастополе, расположенную на первом этаже жилого дома, в которой нет половины специалистов. За их услугами железнодорожных рабочих посылают в Москву, Днепропетровск и Симферополь, хотя в паре кварталов от этого здания стоит современный медицинский комплекс. Все только потому, что работники министерства путей сообщения должны обслуживаться в ведомственных заведениях.
Не менее идиотично выглядела и схема снабжения подобных поликлиник и больниц лекарствами. Вместо того, чтобы заказать товар на месте, поликлинике приходилось посылать запрос в Министерство путей сообщения. Более того, у министерства даже существовала своя отдельная служба переливания крови, которая собирала кровь от доноров из различных регионов, где проходила железная дорога, чтобы послать ее в Днепропетровск, откуда ее, после проведения анализов, рассылали на места. Настолько продолжительная и бессмысленная процедура, конечно же, влияла на качество медпомощи.
Особый путь
Невозможность оказания действительно качественной медицинской помощи и оторванность советской научной мысли от мировой привели к тому, что в Советском Союзе появилось множество вполне официальных практик лечения заболеваний, эффективность которых практически ничем не подтверждена.
Одна из них — это аппаратная физиотерапия. Только в СССР и России практиковались методы лечения всевозможных болезненных состояний при помощи УВЧ, магнитного воздействия и прочих сомнительных приборов. Сюда же можно присовокупить и санаторно-курортное лечение, которое по сути никаким лечением не было и представляло собой развитие практики выезда «на воды», любимой дореволюционными врачами. Появилась она, очевидно, не от чудодейственного эффекта тех самых вод, а от слабого развития медицины.
Фото: Юрий Белозеров / ТАСС
В эту же копилку стоит поместить и «заболевания», которые диагностировали только в СССР и которые продолжают диагностировать в России. Загадочная «вегетососудистая дистония» представляет собой широкий набор симптомов от депрессивных психосоматических расстройств до тяжелых психиатрических и неврологических состояний. Диагноз «остеохондроз» подразумевает просто боли в спине — неважно, какого генеза. А лечение «ослабленного иммунитета» витаминами, интерферонами и прочими фуфломицинами, действие которых практически не доказано, вообще имеет мало общего с медициной. Как и «дисбактериоз», который определяется по абсолютно неинформативному анализу кала.
Неудивительно, что в подобной ситуации как многие граждане позднего СССР, так и современные россияне потеряли доверие к медицине и предпочитают самолечение или альтернативные практики.
Хотя этому есть и другая, более веская причина. Как пишет в своей работе социолог Полина Аронсон, в СССР экспертное медицинское знание концентрировалось исключительно в институциональной среде и передавалось вниз, потребителю медицинских услуг, в форме приказа, вторгаясь в приватное пространство телесности человека. Поэтому сейчас «в первую очередь, экспертное медицинское знание часто видится пациентам как источник опасности для человеческого тела». Медицина непонятна людям, они видят ее как нечто чуждое, враждебное — отсюда и расхожие высказывания вроде «пока жива, к врачам не хожу». Поэтому лечиться граждане пытаются, находя «проверенные средства» и «хороших специалистов» самостоятельно, по слухам и связям. Что, конечно же, приводило к распространению полумагических практик и употреблению препаратов, эффективность которых даже проверить невозможно.
Крах Советского Союза принес и новую проблему — исчезновение доверия к государству как таковому, а значит, и к государственной медицине как таковой. А поскольку времена, когда хоть что-то было ясно и понятно, ушли в светлое прошлое, то и советская медицина видится людям на порядок лучше существующей сейчас, да к тому же бесплатной, честной и всеобщей.
Вероятно, лучше всего этот тезис проиллюстрировал режиссер Никита Михалков в выпуске своей программы «Бесогон TV», где он рассказывал о том, как Билл Гейтс будет чипировать население планеты с помощью прививок от коронавируса. «Но это не те прививки, как от полиомиелита и оспы, как нам в школе ставили», — сказал Михалков. И в этой фразе заключено все: тоска по детству и юности, по стране, в которой было все ясно и понятно, и даже по прививкам от старых добрых заболеваний, а не от придуманного [американцами/китайцами/рептилоидами — нужное вставить] коронавируса.
Почему медицина в СССР была одной из лучших в мире?
Как же социализм изменил медицину и подход в организации здравоохранения в целом?
В результате Великой октябрьской революции 1917 года, на месте Российской Империи было создано совершенно новое государство, установившее диктатуру пролетариата. Впервые в истории ресурсы и средства производства страны оказались в руках рабочих и крестьян, а не узкой прослойки из дворян и буржуазии. Государство с иными принципами развития и уникальной коммунистической идеологией.
Ещё в 1903 г. в 1-й Программе РСДРП В. И. Лениным были определены задачи государства в области охраны здоровья. В ней отмечалась необходимость установления 8-часового рабочего дня, запрещения детского труда, устройства на предприятиях яслей, государственного страхования рабочих, санитарного надзора на предприятиях и т. д. Но, как и любая новая страна, Советская Россия столкнулась со множеством проблем во всех сферах, решать которые нужно было как можно более эффективно и оперативно. И одной из самых серьезных сложностей было отсутствие системы здравоохранения.
В условиях тяжелейшей гражданской войны и интервенции 11 июля 1918 г., после многократного и обстоятельного обсуждения, Совет Народных Комиссаров принял декрет «Об учреждении Народного комиссариата здравоохранения» — первого высшего государственного органа, объединившего под своим руководством все отрасли медико-санитарного дела страны. Во главе которого был назначен большевик и видный революционер, Николай Александрович Семашко.
В своё время, Н.А. Семашко обучался на медицинском факультете Московского университета. Преподавателями Семашко были И. М. Сеченов, гигиенист Ф. Ф. Эрисман и хирург Н. В. Склифосовский. Был неоднократно арестован царским правительством, но, несмотря на это, окончил медицинский факультет Казанского университета. Работал врачом — эпидемиологом в Орловской и Самарской губерниях и к 1917 г. уже имел устоявшиеся взгляды и теоретические наработки своих учителей, какой должна быть медицина в новом социалистическом государстве.
Главной же проблемой было отсутствие опыта предшественников, которых, по существу, в мире просто не было. До некоторой степени предшественником советской модели можно считать немецкий подход, введенный Отто фон Бисмарком в 1881 году. Однако и его система не охватывала все население страны.
Николай Александрович положил в основу предложенной им системы здравоохранения несколько идей:
1. Единые принципы организации и централизация системы здравоохранения;
2. Равная доступность здравоохранения для всех граждан;
3. Первоочередное внимание детству и материнству;
4. Единство профилактики и лечения;
5. Ликвидация социальных основ болезней;
6. Привлечение общественности к делу здравоохранения.
Все эти идеи разрабатывались многими ведущими врачами России и мира с конца XIX века. Однако в основу государственной политики они были впервые положены и реализованы после Великого октября в Советской России.
Смертоносные эпидемии холеры, тифа, а также других инфекционных заболеваний, свирепствовавших из-за тотального голода, разрухи, низкой гигиены и отсутствия квалифицированных медицинских специалистов. Отсутствие качественных медикаментов и их производства. Всё это — далеко не полный список проблем, стоявших перед новым Народным комиссариатом здравоохранения РСФСР.
Острая нехватка в стране больниц, транспорта и топлива для оного, отсутствие обмена информацией между больницами. Дополнительные сложности в медицинской сфере возникали даже из-за того, что в большинстве населенных пунктов были примитивны или вообще не работали системы очистки воды, что провоцировало распространение многих заболеваний.
Справиться с таким количеством проблем было не просто, но необходимо.
Основной идеей Семашко, вокруг которой и стали развиваться все остальные, стало создание централизованной медицинской системы, в которой абсолютно все учреждения подобного плана подчинялись и отчитывались перед Народным комиссариатом здравоохранения РСФСР. По результатам этих преобразований каждый человек был прикреплён к определенному медицинскому учреждению по месту своего проживания. Фактически такая система осталась и в наше время без каких-либо серьезных изменений.
Централизация и единая система здравоохранения, разработанная в советском государстве, была невиданной в мировой практике. С октября 1917 г. по февраль 1919 г. были достигнуты важные результаты в деле здравоохранения. Так, полностью реализована «рабочая страховая программа», воплощено самое прогрессивное страховое законодательство в мире, что сделало возможным переход от страхования к социальному медицинскому обеспечению всех слоев населения, введенного декретом от 31 октября 1918 года.
Особенное внимание уделяли вопросам материнства и детства, была создана сеть специализированных детских поликлиник, способствовавших серьезному снижению показателей детской смертности, бывшей бичом царской России. Это способствовало серьезному снижению показателей детской смертности. Таким образом численность населения страны за первые 20 лет увеличилась практически вдвое.
По всей стране строились новые родильные отделения, для молодых матерей выделялись самые лучшие медикаменты и условия, а обучение акушерству и женской гинекологии считалось одним из наиболее престижных медицинских направлений. Параллельно с этим само правительство стимулировало рождение нового поколения, выплачивая за детей субсидии. [1]
Важным достижением стала профилактика заболеваний, а также устранение изначальных причин их возникновения, притом, как медицинских, так и социальных. Гражданская война и военная интервенция 1918-1921 гг. создали крайне тяжёлую санитарно-эпидемиологическую обстановку. По неполным данным, с 1917 по 1922 сыпным тифом переболели около 20 млн. чел., с 1919-1923 гг. возвратным тифом — около 10 млн.; за 1918-1919 гг. было зарегистрировано около 65 тыс. случаев холеры; в 1919 создалась угроза развития эпидемии натуральной оспы, возросла заболеваемость малярией и другими инфекциями.
В этих условиях борьба с инфекционными заболеваниями рассматривалась как один из основных вопросов внутренней политики Советского государства. Проведённые санитарно-противоэпидемические мероприятия, улучшение жилищно-бытовых условий, благоустройство населённых мест в короткие сроки позволили резко снизить заболеваемость инфекционными болезнями, ликвидировать особо опасные инфекции.
Уже в 1922 г. заболеваемость сыпным тифом снизилась по сравнению с 1919 г. более чем в 2 раза, а в 1927 — в 89 раз. После 1927 г. она носила спорадический характер (некоторый подъём её в 1942 – 1945 гг. отмечался преимущественно на территориях, освобожденных после немецко-фашистской оккупации). Заболеваемость возвратным вшивым тифом к 1927 снизилась более чем в 100 раз; к 1938 г. она была практически ликвидирована.
В дореволюционной России ежегодно регистрировалось от 5 до 7 млн. случаев заболевания малярией. В 1920 г. был организован Центральный институт протозойных заболеваний, в 1921 — Центральная малярийная комиссия при Народном комиссариате здравоохранения, под руководством которой была разработана научно обоснованная программа ликвидации малярии в СССР.
К 1930 г. заболеваемость ею снизилась по сравнению с дореволюционным периодом более чем в 3 раза. Начиная с 1963 г., малярия в стране не регистрируется как массовое заболевание. Значительных успехов удалось добиться и в борьбе с другими инфекционными заболеваниями: в 1971 г. по сравнению с 1913 г. заболеваемость сибирской язвой снизилась в 45 раз, брюшным тифом и паратифами — почти в 40 раз, коклюшем (1975) — в 53 раза; редкими стали дифтерия, полиомиелит, туляремия.
На различных производственных предприятиях страны, которые в то время создавались с большой скоростью, организовывались медицинские части. Они занимались выявлением, профилактикой и лечением профессиональных заболеваний. Также они оказывали первую неотложную помощь при получении производственных травм различной степени тяжести, и курировали назначение работников в активно строящиеся оздоровительные санатории.
В те же времена активно развивалась разработка вакцин от самых опасных и распространенных заболеваний. Так, 10 апреля 1919 г. В. И. Ленин подписал декрет СНК об обязательной вакцинации от оспы. В результате массовой противооспенной иммунизации натуральная оспа в СССР к 1936—1937 гг. была полностью ликвидирована. Детей и взрослых прививали в обязательном порядке, и благодаря этому удалось спасти сотни тысяч жизней. Таким образом всего за 18 лет советское правительство справилось с проблемой, которую царское не решило и за 100 лет.
Отдельно следует упомянуть, что, если 1913 г. смертность от туберкулеза составляла 400:100 000, в 20-е годы заболеваемость снижалась, ко времени вступления СССР во Вторую мировую войну она упала в пять раз — до 80:100 000, и это ещё до наступления эпохи противотуберкулёзных антибиотиков.
С 1950-х гг. структура заболеваемости и причин смерти в СССР стала типичной для экономически развитых стран. Характерное распространение сердечно-сосудистых заболеваний и злокачественных новообразований связано, в частности, с «постарением» населения. Успехи медицины обеспечили удлинение сроков жизни больных с патологией сердца и сосудов, что способствует известному «накоплению» таких больных.
По данным, опубликованным ЦСУ СССР, численность врачей (включая зубных) в СССР на конец 1955 г. составляла 334 тыс. чел., число больничных коек достигало 1 290 тыс., число мест в постоянных детских яслях — 906 тыс.[2] Эти показатели ярко свидетельствуют о том, в каком интенсивном темпе происходило улучшение медицинского обслуживания населения за годы Советской власти.
Более совершенная диагностика обусловливает, в свою очередь, более полное выявление заболеваний. Наибольшее распространение получили атеросклероз, гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца, ревматизм. Из инфекционных болезней преобладают грипп и другие респираторные инфекции, являющиеся одной из основных причин временной нетрудоспособности.
Кишечные инфекции, в частности дизентерия, как правило, не имеют эпидемического распространения. Респираторные и желудочно-кишечные инфекционные заболевания носят выраженный сезонный характер. Из детских инфекций отмечаются корь, скарлатина, коклюш, эпидемический паротит; число заболеваний постоянно снижалось. В структуре несчастных случаев ведущее место занимают травмы непроизводственного характера. [3]
Примером выдающейся деятельности учеников Н.А. Семашко можно назвать успешное проведение ликвидации очагов особо опасных болезней — чумы и оспы, полиомиелита, эпидемии холеры в Крыму, Астрахани, Одессе и Керчи в конце 70-х.
В результате беспрецедентной операции по оперативной локализации вспышки оспы в Москве в 1960 году удалось предотвратить эпидемию в стране, а также провести массовую вакцинацию москвичей и жителей Подмосковья.
Для борьбы с эпидемией холеры в Астраханской области, при Минздраве СССР в августе 1970 года была создана Всесоюзная чрезвычайная противоэпидемическая комиссия (ВЧПК), имевшая очень широкие полномочия. Принятые административные, санитарно-гигиенические, информационно-разъяснительные меры способствовали тому, что число жертв осталось минимальным, а распространение эпидемии удалось успешно локализовать.
Ещё одним аспектом деятельности самого Н.А. Семашко было привлечение максимального внимания широкой общественности к проблемам здравоохранения, которые заключались в плохом финансировании, и низкой заинтересованности людей в выборе медицинской карьеры. Благодаря его личной заинтересованности и влиянию началось производство новых медикаментов, развивались университеты, начала зарождаться научно-исследовательская деятельность. Она позволяла выявлять новые методы борьбы с болезнями, развивать технологии и даже опережать в этом вопросе некоторые прогрессивные страны.
Также по самым различным свидетельствам и документам стало известно, что сам Семашко активно вмешивался в вопросы социальной жизни и обеспеченности людей и делал все возможное для поднятия уровня жизни населения страны, обеспечения каждого всем необходимым.
Например, с его подачи были полностью заменены системы фильтрации воды в большинстве крупных городах страны. В целом за свою долгую карьеру Николай Андреевич Семашко провел множество качественных преобразований, которые всего за несколько десятков лет полностью изменили медицину в СССР.
Под его талантливым руководством выросло несколько поколений квалифицированных специалистов, благодаря работе которых каждый гражданин Советского Союза мог рассчитывать на предоставление качественной, оперативной и совершенно бесплатной медицинской помощи, вне зависимости от степени тяжести конкретного заболевания.
Одним из самых главных функциональных нововведений, разработанных и воплощенных в жизнь Николаем Андреевичем, стало объединение медицинских учреждений и предоставление бесплатного обслуживания для всех слоев населения. Впоследствии эти преобразования, решения, и принцип бесплатной медицины получат название — Система Семашко. Она быстро стала известна за пределами СССР и привлекла пристальное внимание других государств. [4]
Система Семашко — это модель национальной системы здравоохранения, в рамках которой медицинские услуги обеспечиваются иерархической системой государственных учреждений, объединённых в министерство здравоохранения и финансирующийся из национального бюджета. Обеспечение медицинской помощью граждан страны предполагается всеобщим, равным и бесплатным.
Особое место уделяется работе по социальной гигиене и профилактике заболеваний. Опыт построения системы Семашко тщательно изучался и использовался при проектировании аналогичной системы Бевериджа, принятой в Великобритании и некоторых других странах. Многие развитые страны мира — Швеция, Ирландия, Великобритания, Дания, Италия и другие — создали свои бюджетные системы здравоохранения, опираясь на опыт созданной в СССР системы Семашко и появившейся после окончания Второй мировой войны системы Бевериджа.
Таким образом, благодаря Великой октябрьской революции и установлении диктатуры пролетариата Николай Александрович Семашко вывел организацию здравоохранения и медицину на совершенно новый качественный уровень, не только в СССР, но и во всём мире.
Международное совещание в Алма-Ате (1978 год) под эгидой ВОЗ признало одними из лучших в мире принципы организации первичной медико-санитарной помощи именно в СССР.
Главным недостатком системы Семашко являлось её «хроническое» недофинансирование, которое несмотря на бесплатность и всеобщий охват населения медицинской помощью, в отдельных случаях не мог не сказываться на её качестве. Это отнюдь нельзя назвать каким-то фундаментальным недостатком самой системы Семашко. При этом надо учитывать, что СССР на протяжении всего своего существования находился в холодной или активной конфронтации с развитыми капиталистическими странами, в том числе вынуждено, к примеру, отвлекая часть средств и ресурсов на военно-промышленный комплекс, содержание армии и оборону. [5]
Важно также понимать, что каким бы талантливым организатором не был Николай Александрович Семашко, он не был единоличным создателем системы, которую сейчас называют его именем. Это государство рабочих и крестьян, а также партия большевиков, с опорой на марксистко-ленинское учение смогли создать условия, выделить ресурсы и средства для Н.А. Семашко и его единомышленников, чтобы они в свою очередь, смогли реализовать свои идеи для всеобщего оздоровления народа.
Отдельно следует сказать о вкладе советской власти в развитие фармацевтики в СССР и остальном мире. В первые годы Советской власти началась реконструкция действующих предприятий. В 1920 г. создан Всесоюзный научно-исследовательский химико-фармацевтический институт им. С. Орджоникидзе (ВНИХФИ), затем ряд других научно-исследовательских химико-фармацевтических институтов. В годы довоенных пятилеток (1929—1940) построены химико-фармацевтические заводы в Харькове, Киеве, Хабаровске и других городах.
Для производства различных препаратов, около Москвы сооружен крупнейший в Советском союзе химико-фармацевтический завод «Акрихин». Для производства лекарственных средств были построены предприятия также в ряде других республик СССР. За 1920-1940 гг. организован промышленный выпуск почти всех известных в то время важнейших лекарственных средств (сульфаниламидных, снотворных, болеутоляющих и др.).
В годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. были построены химико-фармацевтические заводы в городах Урала и Западной Сибири (Ирбит, Тюмень, Анжеро-Судженск, Кемерово, Новосибирск и др.). Начато производство широкого ассортимента препаратов и лекарственных средств. В 1947 г. создан Всесоюзный научно-исследовательский институт антибиотиков (ВНИИА), начато промышленное производство пенициллина, стрептомицина, грамицидина и др..
К 1948 г. была восстановлена довоенная номенклатура лекарственных препаратов. В дальнейшем образованы научно-исследовательский институт антибиотиков и ферментов медицинского назначения в Ленинграде и научно-исследовательский институт по изысканию новых антибиотиков в Москве. Рост исследовательской базы способствовал значительному расширению ассортимента и объёма производства антибиотиков.
Выпуск продукции химико – фармацевтической промышленности в 1950 г. вырос в 5 раз по сравнению с 1940 г., в 1955 г. по сравнению с 1950 — в 3,1 раза; за 1951—1955 гг. организовано производство свыше 65 новых лекарственных средств. Со 2-й половины 50-х гг. до середины 60-х гг. освоено большое число новых препаратов и лекарственных форм. За 1960 — 1965 гг. организован выпуск витаминов A, B1, B2, B6, B12, B15, PP, фолиевой кислоты и др. Были созданы Всесоюзный научно-исследовательский институт технологии кровезаменителей и гормональных препаратов и научно-исследовательский институт по биологическим испытаниям химических соединений.
В странах Восточной Европы, до 2-й мировой войны не было химико – фармацевтической промышленности если не считать небольшие полукустарные предприятия по производству алкалоидов и расфасовке импортных лекарственных препаратов (Венгрия, Чехословакия). Широко известные фармацевтические предприятия Германии были размещены преимущественно на западе страны, на территории же Восточной Германии лекарственные препараты вырабатывались в незначительных количествах.
Значительную помощь всем европейским социалистическим странам в организации производства современных лекарственных средств: проектировании, строительстве, монтаже и пуске химико-фармацевтических предприятий оказывал Советский Союз. СССР оказывал также научно-техническую и экономическую помощь, содействуя, в частности, организации и налаживанию производства лекарственных средств таким развивающимся странам, как Индия, Египет, Ирак и др. [6]