птица ныряет за рыбой черная
Морские птицы
Есть такие виды птиц, которые обитают рядом с океаном, употребляя в пищу рыбу и других морских обитателей. Среди них есть представители семейства фрегатовых и баклановых, альбатросовых и буревестниковых, ржанковых и чайковых. Кто-то предпочитает преследовать своих жертв, а кто-то нырять, взлетая с высоких скал. Для таких целей у пернатых есть водонепроницаемые перья и ноги с перепонками, помогающие хватать склизкую добычу. Обычно они любят совершать дальние перелёты, несмотря на то, что пищи в родных краях всегда много.
Фрегатовые
Великолепный фрегат
Вознесенский или орлиный фрегат
Рождественский фрегат
Фрегат Ариель
Альбатросовые
Амстердамский альбатрос
Королевский альбатрос
Странствующий альбатрос
Тристанский альбатрос
Баклановые
Антарктический синеглазый баклан
Ушастый баклан
Берингов баклан
Краснолицый баклан
Баклан Бугенвиля
Индийский баклан
Японский или уссурийский баклан
Камышовый баклан
Новозеландский баклан
Белогрудый баклан
Малый пёстрый баклан
Галапагосский нелетающий баклан
Олушевые
Бурая олуша
Красноногая олуша
Голуболицая олуша
Северная олуша
Буревестниковые
Северный гигантский буревестник
Южный гигантский буревестник
Антарктический буревестник
Капский голубок (Капский буревестник)
Снежный буревестник
Голубой буревестник
Малый или обыкновенный буревестник
Тонкоклювый буревестник
Большой пестробрюхий буревестник
Серый буревестник
Обыкновенный глупыш
Чистиковые
Бескрылая гагарка
Арктическая гагарка
Тонкоклювая кайра
Топорок
Атлантический тупик
Ржанковые
Морской зуек
Уссурийский зуек
Малый зуек
Крикливый зуек
Желтоногий зуек
Трехполосый зуек
Красношапочный зуек
Монгольский зуек
Каспийский зуек
Большеклювый зуек (Толстоклювый зуек)
Пингвиновые
Королевский пингвин
Чайковые
Восточная клуша (Халей)
Атлантическая обыкновенная моевка
Тихоокеанская обыкновенная моевка
Красноногая моевка или красноногая говорушка
Речная крачка
Розовая крачка
Южноамериканская крачка
Антарктическая крачка
Малая крачка
Пестроносая крачка
Бенгальская крачка
Чернохвостая чайка
Сизая чайка
Чайка Одуэна
Калифорнийская чайка
Морская чайка
Доминиканская чайка
Серокрылая чайка
Западная чайка
Полярная или исландская чайка
Чайка Тэйера
Средиземноморская чайка
Хохотунья или степная чайка
Армянская или севанская серебристая чайка
Черноголовый хохотун
Буроголовая чайка
Австралийская чайка
Красноногая чайка
Озёрная или обыкновенная (речная) чайка
Морской голубок
Черноголовая чайка
Реликтовая чайка
Малая чайка
Поморниковые
Длиннохвостый поморник
Короткохвостый поморник
Средний поморник
Южнополярный поморник
Антарктический поморник
Большой поморник
Утиные
Очковая гага (Фишерова гага)
Гага-гребенушка
Пеликановые
Австралийский пеликан
Американский бурый пеликан
Американский белый пеликан
Заключение
Морские птицы – удивительные существа, которые научились замечательно охотиться и нырять, чтобы добыть пропитание. Обычно они живут в колониях и предпочитают создавать гнёзда в одинаковых местах ежегодно. Некоторые делают это на земле, пока другие ищут подходящую скалу или нору. Последний вариант менее опасен, потому что хищники не смогут добраться до приморских скал и потомство окажется в безопасности. Пернатые готовы на многое ради семьи и детенышей − некоторые виды, такие как альбатрос, опускаются на землю только для размножения.
Черные бакланы на Байкале за сезон съедают 300 тонн рыбы
Что делать с птицей, которую обвиняют в исчезновении омуля
Экологическому совету Бурятии было бы разумным обсудить возможность бюджетного финансирования научных исследований о влиянии баклана на состояние промысловых рыб Байкала. Такое предложение высказал в беседе с «МК» в Бурятии» директор ФГБУ «Заповедное Подлеморье».
Птица-убийца
Повод для этого дал известный лесозаготовитель Александр Пруидзе, написавший на своей странице в «Фейсбуке» о том, что главным уничтожителем любой рыбы в Байкале — не только омуля — является баклан. «Мы с семьями решили съездить в Чивыркуй. Не был там лет пять-семь. Многое изменилось не в лучшую сторону. Рыбы не то что мало — ее совсем нет! Причина — баклан, который расплодился в кошмарном количестве, охотится стаями, ныряет до 20 метров вглубь и сжирает все и вся».
Александр Пруидзе рассказывает, что взял бинокль у капитана судна, на котором совершал экскурсию по озеру-морю, и увидел на входе в залив «тучи» пернатых, подкарауливающих добычу, а на выходе из него, на острове с символическим названием «Голенький» — белые, неживые деревья, выгоревшие от ядовитого помета. «Говорят, и ранее баклан залетал на Байкал, да местные рыбаки сразу поняли опасность и уничтожали его. Раньше окуня и щуки было тьма-тьмущая. Все рыбачили и всем хватало. Так что проблема — не только в браконьерах».
По нашей просьбе Михаил Овдин высказал свою точку зрения:
— В последнее время общественность будоражит версия, что именно большой баклан уничтожает последние запасы рыбы на Байкале. И если не начнется его отстрел как вредного вида, рыбное хозяйство окажется под угрозой. На мой взгляд, влияние этих птиц на экосистему озера изучено недостаточно для проведения мероприятий по регулированию их численности. По нашим наблюдениям, его резкий рост в Чивыркуйском заливе связан не столько с естественным приростом популяции, сколько с неблагоприятными экологическими факторами в соседних регионах и даже странах.
Михаил Овдин. Фото: facebook.com
В частности, со стремительным снижением уровня вод и быстрым уменьшением запасов рыбы в Забайкальском крае и сильным загрязнением вод, масштабным сбором яиц и весенними пойменными пожарами в Китае. Результатом стало стремительное увеличение количества бакланов на Байкале. Если в 2006 году на Малом море отмечалось по нескольку десятков птиц, то в 2008-м их было уже более 100 пар. В Чивыркуйском заливе наблюдались гнездовые колонии более 200 семей и послегнездовые скопления свыше тысячи особей. Что, впрочем, неудивительно: условия для выведения потомства здесь хорошие, есть несколько скалистых островов.
— Как известно, баклан питается исключительно рыбой. Один баклан в сутки съедает до 500 граммов, в среднем — около 350, — поясняет директор ФГБУ «Заповедное Подлеморье». — Учитывая максимальную его численность на территории Забайкальского нацпарка (сейчас около 6 тысяч особей), то в сутки на их пропитание уходит около 2,1 тонны рыбы, преимущественно мелкой соровой, а в сезон, длящийся приблизительно пять месяцев, порядка 315 тонн.
Нашли крайнего
Это действительно может наносить серьезный ущерб. Однако нельзя сравнивать рыбоводные водоемы, где главным поддерживающим и регулирующим фактором является человек, и такие крупные системы вроде озера Байкал, формировавшиеся миллионы лет, где не последним звеном выступала пресловутая птица. «Она не изымает биогенные элементы оттуда полностью, а участвует в их естественном круговороте и представляет собой его неотъемлемую часть. Не следует забывать об этом даже при всей значительности получившихся показателей», — добавил Михаил Овдин.
Между тем рыбодобывающие организации за год выловили в водоемах Забайкальского национального парка около 300 тонн рыбы разных видов, и это только по официальным данным, без неучтенного лова и браконьерской добычи, который может составлять такую же цифру. Наш собеседник считает: как ни крути, но основным фактором, влияющим на состояние «рыбной популяции», остаются люди, а первостепенной задачей для сохранения водных биологических ресурсов — контроль за их (нашей) деятельностью.
Кстати, в 60-е годы неумеренная добыча омуля привела к двадцатилетнему запрету на нее. А вот баклана на озере тогда не было. Может, не так страшен черт, как его малюют?
Загадка чёрной птицы
«Последнего баклана на Байкале я видел в 1971 году», – писал в статье «Большой баклан на Байкале», опубликованной в журнале «Охота и охотничье хозяйство» ещё в 1980 году, Олег Гусев – учёный-эколог, журналист и писатель. С тех пор уже никто из орнитологов не встречал здесь эту птицу. Баклан сгинул так стремительно и неожиданно, что остался почти не изученным. Тот факт, что баклан был одним из наиболее многочисленных пернатых обитателей Байкала, не торопил с его изучением. Казалось, что эта птица здесь будет жить вечно, что она может и подождать и что важнее изучать и охранять редких и исчезающих животных.
К счастью, как оказалось, гнездящийся большой баклан, ещё в середине ХХ века воспринимавшийся фоновым видом, исчез тогда с берегов и островов Байкала не навсегда, а, как выяснилось теперь, «всего лишь» примерно на 40 лет. Во второй половине 2000-х годов то в одном, то в другом заливе Байкала орнитологи, затаив дыхание, стали наблюдать в бинокли появляющихся на озере одиночных залётных бакланов. Разведчики! И каждая такая встреча несла орнитологам радость. Каждая становилась событием, достойным газетного сообщения. Каждая, пусть даже не очень качественная любительская видеосъёмка крупных чёрных птиц на фоне байкальских скал становилась достойным поводом для оптимистичного телевизионного сюжета.
Вслед за «разведчиками» орнитологи отметили первую пару бакланов, строящую себе гнездо на скалистом островке. Потом появились первые, пока ещё единичные выводки молодых птиц. А после 2010 года о бакланах вновь стали говорить: «много», «огромные стаи» и даже «тучи». Кто-то восклицал это с искренней радостью, даже с восторгом. Кто-то с возмущением: «Всю рыбу съели!» Хуже того, руководство Республики Бурятия в лице исполнительной и законодательной ветвей власти уже с 2014 года на полном серьёзе заговорило о необходимости «искусственного регулирования численности», если сказать понятнее – о необходимости отстрела бакланов (а заодно и нерпы) якобы для спасения омуля.
Поверить трудно, но современная наука до сих пор не может объяснить причины исчезновения большого баклана с просторов Байкала в конце 1960-х годов и его неожиданного возвращения на озеро. Есть лишь несколько версий, но все они слабенькие, легко опровергаемые не только объективными научными знаниями, но и простой человеческой логикой. Отсюда домыслы, ложные выводы, за которыми, если рано или поздно они последуют, и необоснованные, ошибочные, ущербные решения.
Понятно, что все эти современные «много», «огромные стаи» и «тучи бакланов», на основании которых формируются требования заинтересованных структур к властям Бурятии об отстреле древней птицы на участке Всемирного природного наследия, указывают не на реальную численность вида, а всего лишь на митинговую эмоциональность «требователей».
Из личного опыта замечу, что даже не очень большая стая бакланов, численностью всего-то в несколько десятков или пусть в полторы сотни особей, кажется тучей, если пролетают они рядышком. А вот если примерно такая же по численности стая летит вдалеке, где-то у противоположного берега залива, она уже не кажется «громадной»: так себе, небольшое тёмное пятнышко на фоне береговых скал. Если то пятнышко мысленно распределить в пространстве на отдельных особей, как распределены, к примеру, чайки, то бакланы, скорее всего, станут и вовсе малозаметными.
Беда большого баклана отчасти заключается в том, что птица эта очень компанейская. Иногда бывает, конечно, что пара строит себе гнездо где-то в уединении и живёт отшельниками. Но это исключение из правил. Большинству из этих птиц интереснее жить в компании. И чем больше компания – тем интереснее. Чтобы гнёзда – рядышком. Чтобы строем и на кормёжку, и на отдых, и даже на какие-то непонятные, не разгаданные мной коллективные занятия.
Наблюдал недавно, как в Малом Море Байкала относительно небольшая стая бакланов занималась чем-то похожим то ли на строевую подготовку новобранцев, то ли на неведомый обряд или ритуал. Вылетев из-за ближнего невысокого мыса в Мухорском заливе и приводнившись невдалеке от меня, птицы сначала просто качались на волнах, дружно повернувшись «лицом» на восток. Это не было кормёжкой. Бакланы не ныряли, не вытягивали шеи, заглатывая пойманную рыбу. Они просто сидели на воде, образовав на невысоких волнах сильно вытянутый тёмный овал. И вдруг, будто по команде, повернулись клювами к противоположному берегу залива. Но не все разом, не так, как солдаты выполняют команду «Наале-во!», а как футбольные болельщики, запускающие по трибунам стадиона «волну»: с некоторой задержкой подхватывая и продолжая движение соседа.
У бакланов тоже получилось красиво. По лежащему на поверхности воды тёмному «овалу» благодаря изменению положения тел от края до края прокатилась серебристая световая волна – отражение солнца от блестящих перьев. Потом вытянутое вдоль берега овальное пятно, образованное сидящими птицами, неожиданно, не меняя формы, вдруг сделало пол-оборота против часовой стрелки и замерло перпендикулярно пляжу, будто стрелка жидкостного компаса плавно повернулась, указав направление север-юг. Ещё через несколько минут пятно стало быстро сжиматься, заострилось с востока и, раздвоившись с противоположной стороны, стало похожим на наконечник стрелы или копья, а затем, превратившись в прилипшую к поверхности воды узкую чёрную ленту, начало медленно-медленно удаляться от берега…
Не очень тщательные (из-за недостатка времени) поиски в Интернете рационального и научно обоснованного объяснения такого поведения бакланов успехом не увенчались. И я уж подумал, что всё увиденное – не более чем случайное поведение пернатых. Птицы плавали по воде, кому как вздумается, и поэтому тёмное пятно, образованное ими на поверхности воды, постоянно меняло форму. Вот облака в небе, особенно кучевые, ведь тоже постоянно меняют форму и в зависимости от воображения наблюдателя могут походить то на скалистые горы, то на летящего лебедя, а иногда даже на человеческое лицо. Хотя…Облака, подчиняясь ветрам, меняют форму постоянно, непрерывно, безостановочно. А бакланы после каждой групповой перестройки, во время которой в движение приходят все птицы, на несколько минут фиксируют полученный результат. Потом вся стая одновременно вновь приходит в движение и, построив новую фигуру, опять на некоторое время замирает. Может быть, это старые бакланы учили молодых, недавно вставших на крыло сеголеток чему-то важному, что потребуется, к примеру, во время осеннего перелёта к местам зимовок?
Поднявшись на прибрежную сопку, смотрю на водную гладь Мухора и снова вижу бакланов. Тех самых, которые в первый момент показались мне «тучей». Теперь, когда смотрю издалека, они даже не тучка, а небольшое серое пятно, затерянное на необъятной водной глади. На фотографии его, пожалуй, и вовсе не видно будет.
Расселившись практически по всему миру, этот вид пернатых избрал Байкал одним из мест своих гнездовий. Когда именно «ныряющая морская птица из рода бакланов» заселила берега и острова нашего озера, до сих пор никто достоверно не знает. Может быть, много столетий назад. А может, и много тысячелетий. Нельзя исключить даже то, что баклан в этих местах живёт все 25–30 миллионов лет, то есть столько же, сколько существует и сам Байкал. Чтобы подтвердить или опровергнуть эти предположения, нужны научные данные, которых нет.
– Уделяя должное внимание редким и исчезающим видам животных, мы не должны забывать, что наиболее уязвимы те виды птиц, численность которых достигает высокой концентрации в местах гнездовий, – писал Олег Гусев в 1980 году, когда бакланы исчезли из экосистемы Байкала, не успев даже стать редким видом. – История отношений человека и природы учит нас: колониально гнездящиеся виды птиц одними из первых исчезают с лица Земли.