реклама хочу рыбу настоящую речную реклама
Классный журнал
«Три пескаря»: помним, любим, скорбим
Недавно позвонил ресторатор Аркаша Новиков, чтобы поинтересоваться моим отношением к идее возродить ресторан «Три пескаря». На меня сразу нахлынули воспоминания о начале 90-х, когда для тех, кто ринулся в бизнес, все было как в первый раз и обязательно было связано с множеством рисков. Моим партнером по всем проектам в то время был Саша Могучий, мы оба начинали журналистами (я в «Комсомольской правде», он в ТАСС). Можно сказать, что на тот момент ресторанный бизнес в Москве, а тем более в остальной России едва-едва начинал сбрасывать «оковы социализма» (меню — под копирку от Бреста до Владивостока: салат «Столичный», котлета «по-киевски», пива нет). Но один хороший рыбный ресторан в Москве все-таки уже был — Аркашина же «Сирена», и удивительно, что этот ресторан уцелел, и что еще более удивительно — не утратил уровня.
Мы решили на «Трех пескарях» выложиться полностью во всех отношениях — финансово, творчески, энергетически. Живая рыба выуживается из аквариума прямо в зале, обрабатывается на кухне, а жарится непосредственно на глазах у клиента. Помню, как самая показательная блондинка всех времен и народов Клаудиа Шиффер никак не могла поймать приглянувшуюся рыбу сачком, и тогда непревзойденный дамский угодник, незабвенной памяти Анатолий Собчак засучил рукава и, не жалея свой золотой Rolex, поймал стерлядь (в смысле рыбу) голыми руками. Кстати, в нынешних рыбных ресторанах Москвы могут на глазах клиента приготовить лобстера, омара, но почему-то рыбу в интерактивном формате не готовят.
Тогда каждый день приносил нам одну идею или одну мечту и миллион проблем. Мы с огромным трудом доставали для нашего ресторана свежие фрукты и овощи среди зимы, не говоря уже о ягодах. Тотальный дефицит компенсировался диким энтузиазмом. «Три пескаря» раскрутились невероятно быстро, без особых пиаровских усилий с нашей стороны, туда ходили все — министры, депутаты, губернаторы, авторитеты… Но нам все равно хотелось провести рекламную кампанию на высшем уровне — просто мода такая возникла. Захотели пустить рекламу по центральному ТВ, это сейчас расценки на телеканалах космические, а тогда они были вполне доступны даже для одного отдельного взятого ресторана. Мы одолели эту высоту (Останкинскую башню), будущий российский министр Миша Лесин, один из создателей «Видеоинтернешнл», не только благословил создание клипа, но и предоставил для съемок свою вишневую Volvo, невероятно престижную для Москвы на тот момент и единственную (тоже на тот момент) в личном автопарке Михаила. Неземной красоты девушка (жена актера Ливанова) произносила с экрана фразу, которую стал повторять народ: «Хочу рыбу, настоящую, речную…»
Потом постепенно до нас дошло, что главное в ресторане — не аквариум с живой рыбой, не овощи в январе с бразильской грядки, а повар. Тот повар, который может по русскому обыкновению сварить кашу из топора. И мы начинали привозить иностранных поваров, адаптируя их к нашим тогдашним продуктовым реалиям.
Трудностей было через край, но больше помню не их, а ощущение драйва, новизны, первопроходчества. Сейчас все происходит иначе, ресторанный бизнес устаканился, стал понятнее, но, на мой взгляд, скучнее. Множество московских ресторанов — под одну гребенку. Я понимаю, это называется сетевыми ресторанами, в них технологические процессы унифицированы, а продукты поставляются одни и те же. Но шеф-повара же разные. Значит, и вкусовые оттенки должны различаться. Да, Аркаша Новиков мэтр, он сам был поваром, потом стал топ-менеджером, законодателем мод. Но ведь если бы, например, все наше изобразительное искусство состояло из одного, пусть и гениального Ильи Глазунова, мухи бы от скуки рано или поздно начали падать в суп.
Элемент рутины, застоя, однообразия в московском ресторанном бизнесе присутствует, хотя это очевидно не для многих. Часто наблюдается банальный сюжет: новый ресторан становится модным на 2–3 месяца, а потом теряется, впадает в застой и превращается в отстой. Одно из счастливых исключений представляет «Марио» с его бессменным шеф-поваром Маурицио. Когда не так давно в «Марио» появился новый постоянный клиент металлург-угольщик Искандер (по слухам, даже не клиент, а хозяин), было забавно наблюдать, как он поучал Маурицио, чтобы тот пожарил такие котлеты, какие делала мама Искандера — вкусные даже по запаху. Итальянец все расспрашивал и расспрашивал, что же это были за котлеты, а в ответ слышал: «Как тебе объяснить, очень вкусный был запах»… Это был разговор двух романтиков, которые пытались понять друг друга.
Конечно, многое зависит от владельца, от инвестора, и хорошо, если у него действительно тонкий вкус, эту тенденцию иллюстрируют «Фиш», «Золотой», «Павильон», принадлежащие Гусеву. Обнадеживает Анатолий Ком, «Грин» на Кутузовском проспекте, он повторяет этот удачный экземпляр, клонирует его, выступая автором кухни, это «Таверна» в Жуковке, на Новом Арбате.
Я буду не прав, если в этом беглом обзоре не отмечу прекрасную стилистику ресторанов Андрея Делосса — «Пушкин», «Шинок», «Турандот», они не устаревают и при этом — абсолютно разные во всем, от гардероба, от дизайна до последней вишенки в десерте. Иногда даже не нужны изыски, экзотика, а достаточно одной пшенной каши с тыквой, которой завтракают в «Пушкине» лучшие умы отечества. Кстати, этот сегмент ресторанного дела — завтраки — весьма перспективен, он начинает развиваться, но замечу, что начинать работу заведения в 8 утра какой-нибудь кашей — это еще не залог успеха. До «Пушкина» его последователям еще очень далеко.
И какой же русский не любит японской кухни, в Москве суши предлагается даже в ресторанах кавказской кухни, чуть ли ни в пельменных и чебуречных, что, мягко говоря, странно. Не хочу называть себя первооткрывателем японской кухни в Москве, но рестораны «Изуми», которыми мы в нашем бизнесе заменили «Трех пескарей», были чрезвычайно популярны. А далее, продолжая японскую тему, мы создали «Татами Клуб» на Спиридоновке, его посещали многие сильные (и в буквальном смысле слова тоже) мира сего, в том числе и человек, которого из-за его спортивных привязанностей должно было привлекать слово в самом названии ресторана. Не могу передать, каких усилий нам стоило поддерживать достойный уровень, но мы соответствовали тому, что называется японской кухней. Сейчас настоящих японских ресторанов в Москве, пожалуй, всего два — «Сума Сан» в «Славянской» и «Си джи» в «Рице». Одним из немногих профессионалов в этом сегменте я считаю Сашу «Ж» Волкова, он знает, что если в японском ресторане нет свежей икры морского ежа — это не японский ресторан.
Я буду рад, если Аркадий Новиков возродит рыбный ресторан под названием «Три пескаря». У него это получится. А я согласен быть как соинвестором, так и клиентом и критиком.
Статья Мирослава Мельника ««Три пескаря»: помним, любим, скорбим» была опубликована в журнале «Русский пионер» №1.
«Вы продаете рыбов?»: новый мем, взорвавший Сеть
Если тебе этот мем пока не знаком, то беги скорее читать нашу статью. Будь в тренде!
На фотографии, которая так полюбилась пользователям Сети, изображены коты. Они наблюдают, как прямо на асфальте разложена рыба для продажи. Сама фотография была опубликована еще в 2014 году, но популярности она достигла только через 7 лет. Это случилось благодаря тому, что сообщество ВКонтакте «Мемы про котов (по ржать)» дополнило фото шуточным диалогом между котиками и продавцом рыбы.
— Вы продоёте рыбов?
— Нет просто показываю.
— Красивое…
Кстати, ошибки в словах были сделаны осознанно, а не потому, что автор не ходил на уроки в школе. Попав в Twitter, такой необычный диалог с ошибками стал невероятно популярным.
С каждым днем появляется всё больше вариаций картинок с продажей «рыбов». Пользователи Сети активно создают собственные варианты мема с участием своих домашних питомцев.
Не забыли и Наташу с ее активными котами, которые всё уронили.
Люди частенько жалеют котиков, которым так и не досталось рыбов. А некоторые требуют немедленно исправить это досадное недоразумение.
Многие тут же начали жаловаться на судьбу, подобную котам. Например, на зарплату или другие жизненные проблемы. Обычно картинки иллюстрируют ситуации, где желаемое не очень совпадает с действительным.
Вместо рыбов в главных героев превращают самые разные предметы и события, но от того менее смешно не становится.
Но дальше всех пошел тот гений, который решил спросить про рыбов у того, кто имеет к ним непосредственное отношение. Александр Рыбак просто обязан быть в курсе этого важнейшего вопроса.
Как видишь, где бы ни появились котики, это всегда вызывает улыбку. Особенно если кот находится в совершенно неожиданном месте, при этом великолепно себя чувствуя.
Рыба твоей мечты Где наши законные морепродукты и почему они стоят так дорого
Рыба — это фигура в домино, после которой принято подсчитывать кости. А еще мясо водных позвоночных животных, при виде которого мы все чаще подсчитываем деньги, и… проходим мимо прилавка. Еще бы — дальневосточный лосось-нерка с головой стоит 960 рублей за килограмм в недорогом «Ашане», а в «Азбуке вкуса» красная рыба продается по цене от 1680 рублей (Россия) до 3149 рублей (Фареры) за килограмм. Неожиданный вертикальный взлет цен на эту продукцию привел к тому, что потребление лососевого мяса в Центральной России за полтора года снизилось в пять раз, а рыбы вообще с 22 до 19 килограммов на человека. Одновременно Россию продолжают с севера и с востока окружать исключительные экономические морские территории шириной 200 морских миль (374 километра), где водится наша, российская рыба, должная в соответствии с конвенцией ООН регулярно попадать на наш стол. Вылов этой рыбы российскими рыбаками год от года растет и сегодня составляет порядка 4,4 миллиона метрических тонн, то есть 31,2 килограмма на душу населения в год, включая младенцев и не считая импорта. Где же наша законная рыба и почему она вдруг стала недоступной, выяснял спецкор «Ленты.ру».
Жрал то, что должен был стеречь
Ответ удивительно прост — рыбодобывающие компании забыли, что это «наша» рыба. Упускают из виду, что треска, палтус и нерка, сельдь, кижуч и чавыча, которые водятся под российскими исключительными экономическими морскими территориями, являются таким же неотъемлемым ресурсом страны, как нефть и газ, никель и алмазы. И в итоге этой удобной амнезии — пока добытчики нефти и газа наполняют федеральный резервный фонд, обеспечивают зарплаты учителей и военных, — рыбодобытчики просто продают лучшую рыбу тому, кто больше заплатит. И это, увы, не российский покупатель.
— Получают квоты и ловят рыбу в России чуть более тысячи компаний, в собственности каждой из которых от одного до нескольких десятков судов дрифтеров, траулеров и так далее, — объясняет происходящее наш эксперт, исполнительный директор некоммерческой организации «Рыбный союз» Сергей Гудков. — Все они спокойно продают улов во всем мире. Российская Федерация для них только один из регионов сбыта. Очевидно, что российские покупатели не могут платить за рыбу столько же, сколько японцы и граждане ЕС, поэтому наиболее качественная рыба, высшей и первой категории, уходит на внешние рынки. Качественная в данном случае это рыба одинакового размера, определенной жирности, почти сразу после вылова замороженная, минимальное время хранившаяся, без заломов и так далее. Такая рыба может пойти и к нам, но в этом случае цена ее будет точно такая же, как на мировом рынке. Внутри страны рыбу высшей категории покупают разве рестораны и, возможно, торговые сети вроде «Азбуки вкуса».
Из 4,4 миллиона метрических тонн выловленной в России рыбы нам таки достаются 2,6 миллиона, однако это рыба «разного» качества, а цена ее никак не коррелирует с уровнем зарплат в стране, но только с международной рыбной биржей. Из-за кризиса, то есть девальвации рубля и продовольственного эмбарго с Европой, отпускная цена на рыбу в рублях за последние два года поднялась почти на 100 процентов. Порой доходит до абсурда: так, ввиду прекращения поставок филе сельди из Норвегии и Исландии это сырье (замороженное, оптом) на внутреннем рынке РФ продается в полтора раза дороже, чем в ЕС. Селедки-то мы теперь вдвое больше едим, замещая недоступных лососевых, а филе в России делают всего дюжину тысяч тонн. Законы рынка: филе мало — цена высокая.
Два слова в защиту рыбаков
Кому больше сорока, конечно, помнят последние годы существования СССР, когда рыбы в магазинах было полно, отличного качества и за копейки. И это правда — в 1986 году СССР поставил абсолютный рекорд, выловив 11 миллионов 276 тысяч тонн рыбы. Но мало кто знает, чем обеспечивались такие цены и изобилие. Во-первых, флот был государственным, строился на государственные деньги, а про выплаты за суда по кредитам рыбаки никогда не слышали. Кораблей было много — в океан выходили целые флотилии, на которых рыбу и ловили, и разделывали, и замораживали. Во-вторых, государственные дотации составляли до двух рублей за килограмм, например, трески. В-третьих, в результате бездумного вылова были выбиты целые стада рыбы — некоторые виды исчезли безвозвратно.
С начала 90-х система рухнула — рыбаки оказались брошенными центральным аппаратом. Ни дотаций, ни помощи в погашении кредитов, ни серьезной нормативно-правовой базы — выживали как могли. Ремонтировали и строили суда самостоятельно. А государственные структуры только мешали. При входе в порт суда встречали и встречают более 10 проверяющих органов, норовящих получить взятку любой ценой и словно стимулирующих хозяев траулеров продавать улов в Японию и на Тайвань, перегружая рыбу прямо в море.
— Когда на вас кредит, необходимость выплачивать заработную плату, акционеры, не готовые к снижению прибыли, и конкуренты, всегда готовые заменить вас и в море, и в порту, и на рынке, становится не до патриотизма, — рассуждает Сергей Гудков. — Вы будете продавать туда, где дороже платят. Тем более что на сегодняшний день не существует механизма, поощряющего тех, кто поставляет рыбу в Россию.
Более того, при всем росте отпускная цена на рыбу у рыбаков совсем не похожа на цену в московских супермаркетах. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на прайс рыбного рынка во Владивостоке: стейки нерки — 350 рублей за килограмм; нерка потрошеная с головой — 280 рублей; стейки палтуса — 350 рублей, вместо московских 1060 рублей. Да что уж, смотрите сами, говорят, это лучший розничный сайт во Владивостоке.
Кстати, как рассказали мне во Владивостоке, рыбу жители Дальнего Востока в магазинах почти не покупают. У знакомых браконьеров (а такие знакомые там есть у большинства) на 20 процентов дешевле и намного свежее.
Если не рыбаки, то кто?
Итак, мы выяснили, что нерка в Японии и нерка в Москве — это две разные рыбы, но пока так и не поняли, откуда взялась цена 960 рублей за килограмм.
Более того, не понимают этого и в правительстве. Об этом говорит недавняя реакция со стороны Госсовета — поручение антимонопольной службы — разобраться, какова структура ценообразования по рыбе и кто виноват в настоящих ценах.
Попробуем разобраться без чиновников. Очевидно, что в отрасли, кроме добытчиков, работают логистика, оптовики, переработчики и предприятия розничной торговли. Ряд событий, происходящих между ними, и дают в итоге розничную цену.
Вторыми после добытчиков идут перевозчики. Однако, как выясняется, РЖД не меняли цену на перевозку рыбы с 2013 года, и доставка из Владивостока в Москву как стоила порядка 12 рублей за килограмм, так и стоит 12 рублей за килограмм. Согласитесь, что в нашем уравнении 12 рублями можно пренебречь.
Другой вопрос: срок и ширина окна доставки. В СМИ нередко можно услышать о том, что рыба в Центральную Россию едет долго, и едет ее мало.
— Это неправда, — считает Сергей Гудков. — Сегодня рыба доставляется с Дальнего Востока до центра страны за 2-3 недели. При условии грамотной заморозки и разморозки она попадает на наш стол в идеально свежем состоянии. РЖД могут ускорить доставку до 7 дней, но для этого просят предзаказывать составы. В результате ситуация упирается в то, что рыбодобытчики не могут гарантировать определенный улов к определенному дню, а РЖД не могут бесплатно держать рефрижераторные составы на изготовке неопределенное время. Что же до ширины окна, то РЖД могут доставить в центр сколько угодно рыбы. Споры возникают вокруг срочной доставки в самом начале путины. В момент, когда оптовики готовы заплатить за пока еще дефицитное сырье несколько больше.
Кстати, правильная заморозка рыбы от нас не зависит — ее надо охладить до минус 18 градусов как можно быстрее после вылова. А вот правильно разморозить рыбу можем только мы. Идеально это делать в воде температуры плюс 2-3 градуса. В домашних же условиях лучше всего вынуть рыбу из заморозки и на сутки оставить в холодильнике.
Оптовики и переработчики
Со слов нашего эксперта, сегодня в стране работают несколько тысяч оптовиков и несколько тысяч переработчиков рыбы, которые находятся в условиях жесткой конкуренции. Например, относительно маленький переработчик селедки покупает 20 тонн сырья в неделю. Перед каждой покупкой он изучает цены у всех оптовиков в радиусе 500 километров. Если в Рязани он сможет купить сырье на 30 копеек за килограмм дешевле, он купит его в Рязани и повезет за 500 километров. В итоге выиграет 4-5 тысяч рублей на партии. При доходности переработки порядка 2 процентов — это вполне обоснованный поступок.
Конкуренция переработчиков при поставке рыбы в торговые сети также очень велика. В результате мы не можем обвинить ни тех, ни других в преступном сговоре с целью повышения цены на рыбу. Никакого рыбного картеля, как это ни тривиально, в России не существует. Однако кое в чем обвинить переработчиков придется. А именно — в подмене рыбы на более дешевые сорта с целью снизить оптовую цену.
Особенно развит этот бизнес в Китае, где на промышленном оборудовании умеют творить буквально чудеса. Например, из трех филе путассу склеивают одно филе хека; из минтая или хека изготавливают треску; утяжеляют полученный продукт, добавляя в него воды с полифосфатами и процентов 20 глазури.
Но и отечественные переработчики иногда устраивают подмены. В результате последнего исследования Роскачества, опубликованного 14 июля, выяснилось, что 6 из 16 крупных российских переработчиков под видом трески поставляли в розничную сеть минтай или пикшу. А вот полифосфатов и тяжелой глазури инспекция в российской рыбе не нашла.
— Смысл подмены рыбы не в том, чтобы получить сверхприбыль, — говорит Гудков. — А в том, чтобы увеличить продажи. От таких подмен легко защитить себя самостоятельно. Если вы видите филе трески по 250 рублей за килограмм, знайте, что это не треска. Треску сегодня рыбодобытчики продают по 200 рублей за килограмм, а значит, в Центральной России она не может стоить дешевле 300 за целую рыбу и 450 рублей за филе. Треска — это элитная, а не дешевая рыба.
Сколько раз платит ленивый
В предпоследнем звене цепочки, в оптовых организациях Москвы, нерка мороженая с головой, то есть чуть ли не самая редкая, ценная и дорогая лососевая рыба в мире, стоит 350-400 рублей за килограмм. Соответственно, на рынках и в специализированных рыбных магазинах ее можно найти по цене от 400 рублей за килограмм. Например, здесь. На самом демократичном рынке Москвы, а именно, Преображенском, куда я съездил с целью изучения вопроса, нерка продается по 350-400 рублей. Но вот нерка ли это, мне, неспециалисту, доподлинно не узнать (стейки чилийской семги стоят 700-800 рублей).
Но ведь это надо куда-то специально ехать, искать место для парковки, а то и платить за него и после этого покупать цельную 4-килограммовую рыбину. А мы привыкли приезжать в супермаркет, бесплатно парковаться и покупать в одном месте всего понемногу, в том числе пару стейков семги. Обидно, но совершенно неудивительно, что из-за лени и привычки к комфорту за рыбу приходится платить вдвое дороже.
Кстати, нерка, которая в магазинах «Ашан» продается как охлажденная, в Москву приходит только замороженной. Иначе ее поездом не довезти, а самолеты с рыбой в Москву с Дальнего Востока не летают. Так что в супермаркетах, как это и понятно из названия, нас накормят, оденут, обуют и еще надуют в придачу.
Для сравнения, в Бельгии, в Льеже, филе семги в супермаркете стоит 22-25 евро за килограмм. В Голландии — 27 евро. А в Чехии вообще семга мало где продается, потому что чехи ее за такие деньги не покупают и довольствуются карпом.
А нужна ли нам эта рыба?
Средняя продолжительность жизни японцев составляет 84 года. Японцу же Дзироэмону Кимуре принадлежит нынешний мировой рекорд по долгожительству — уже 116 лет. Специалисты говорят, что основной секрет долголетия и здоровья жителей Страны восходящего солнца в богатом рыбном меню. Японцы потребляют 29 килограммов рыбы на человека в год и едят ее не в консервах, не после копчения и засолов, а свежей.
Синонимичность здоровья и рыбного меню не миф. В частности, лососевые при ближайшем рассмотрении больше похожи не на пищевой продукт, а на биодобавки премиум-группы. В красной рыбе присутствуют витамины группы В, А, Е, D, биотин, селен, йод, фосфор, калий, медь, натрий, магний, кальций, железо, марганец, цинк и незаменимые для работы головного мозга ненасыщенные кислоты Омега-3.
Кроме того, как рассказал заведующий лабораторией развития нервной системы НИИ морфологии человека РАН Сергей Савельев, в рыбе и рыбной икре содержится ряд редчайших аминокислот, нигде больше не встречающихся, отвечающих за цветное зрение, остроту слуха и ряд других функций ЦНС человека.
Так что, если хотите в старости продолжать видеть мир цветным и ярким, без рыбы и икры не обойтись.
Помимо этого, именно из понимания ценности рыбы для здоровья населения и экономик прибрежных стран родилась современная Конвенция ООН по морскому праву, подписанная в 1982 году и ратифицированная Россией в 1997-м.
Как рассказал заместитель директора Института океанологии РАН Михаил Флинт, до 1972 года Чили и Перу вылавливали у своих берегов 12,7 миллиона тонн рыбы — на тот момент половина всей мировой рыбалки. Эта рыба составляла большую часть экономик обеих стран. Но в 1972 году климатический феномен Эль-Ниньо уничтожил прибрежную популяцию рыбы. Тогда Чили и Перу объявили 200 морских миль своей исключительной экономической морской зоной. Мотивировали это тем, что вся рыба на 200 миль в океан питается за счет прибрежного планктона Чили и Перу. А также тем, что эти страны должны во что бы то ни стало ловить, есть, перерабатывать и продавать всему миру рыбу. Вопрос 10 лет обсуждался мировым сообществом, а в 1982 году было принято решение за всеми прибрежными государствами закрепить 200 морских миль исключительных экономических территорий. Чтобы все, у кого есть побережья, могли ловить и есть собственных морских позвоночных животных.
Так что рыба, которую ловят рыбаки в Находке и Мурманске, Владивостоке и на Камчатке, принадлежит никак не рыбакам, а нам, стране, народу, государству, и должна либо продаваться по цене, сопоставимой с доходом населения, либо наполнять казну, как это делают нефть и газ.
Что сделать, чтобы рыба стала качественнее и дешевле
— Лучший способ выправить ситуацию — это обеспечивать льготы и увеличивать квоты только тем рыбодобывающим предприятиям, которые продают рыбу внутри России, — считает Сергей Гудков. — А у тех, кто продает большую часть улова на внешние рынки, отбирать, например, по 5 процентов квоты в год и передавать ее первым компаниям.
Эксперт рассказывает, что молниеносного результата ждать не нужно, а экстренные меры не сработают. Если сегодня запретить рыбакам продавать рыбу на внешнем рынке, а цену внутри страны искусственно ограничить, они просто выйдут из бизнеса и начнут использовать суда для чего-нибудь другого. В результате цена рыбы в наших магазинах не упадет, а поднимется.
— Посмотрите, как хороша в России ситуация с курицей и свининой, — продолжает Сергей. — Продукта хватает, цены стабильны и доступны, но все это построено не за один день. Практически с начала 2000-х годов государство содействовало и помогало развитию этих отраслей. Были созданы понятные правила игры, закрывались нелегальные бойни, отсекался ввоз некачественной и небезопасной продукции из-за границы, формировались каналы сбыта, логистика и так далее. В отличие от птицы и мяса, рыбная отрасль до недавнего времени имела только одну реформу — долгосрочное распределение квот. Никаких понятных правил в рыбной отрасли больше сформировано не было. Как там жили рыбаки, на какие деньги содержали флот — никто не знал. Мы даже сегодня не можем сказать, сколько у нас нелегального вылова. Ни государство, ни общество не знает, как происходит ценообразование. В умах бродят ни на чем не основанные мифы: например, что мы весь минтай продаем за границу, а потом покупаем филе в три раза дороже. Это неправда — много минтая продается в России, примерно 400-500 тысяч тонн в год. Больше минтая мы не съедим, сколько его сюда ни поставляй. Необходимо создать правила в отрасли по всей товаропроводящей цепи и стимулировать наш нормальный, практически вышедший «из тени» флот, работать на благо страны.
Если говорить коротко, то необходимо создать ситуацию, в которой у рыбака будет выбор: продавать качественное сырье в Россию, получая чуть меньше прибыли сию минуту, но обеспечивая себе прибавку к квотам, лояльность власти и льготы на верфи; или продавать сырье за границу дороже, но лишаться квот и лояльности в своей стране.
Если подойти к ситуации с умом и терпением, лет через пять рыбы в стране станет много, высокого качества, и, в соответствии с законами рынка, она немного подешевеет. А на данный момент, если нет денег на дорогую рыбу, можно всего за 150 рублей купить домино, ставить «рыбу» семье и товарищам, и, пока они подсчитывают кости, вспоминать нежный вкус свежей норвежской лососины, приготовленной на пару или на костре. Согласитесь, она просто создана для удовольствия, эта семга.