река собь какая рыба водится
Река собь какая рыба водится
110 сообщений в этой теме
Создайте аккаунт или авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи
Создать аккаунт
Зарегистрировать новый аккаунт в нашем сообществе. Это несложно!
Войти
Есть аккаунт? Войти.
Недавно просматривали 0 пользователей
Ни один зарегистрированный пользователь не просматривает эту страницу.
Автор: Hitchens
Создана 3 Июня 2016
Автор: Валерич 70
Создана 9 Сентября
Автор: Савва
Создана 8 Января 2007
Автор: Влад2
Создана 30 Марта
Автор: bier71
Создана 26 Июля
Автор: Влад2
Создана 20 Ноября
Автор: zloitroll
Создана 8 часов назад
Автор: Савва
Создана 23 Декабря 2006
Автор: INTACTO
Создана Wednesday в 04:39
Река Собь
Собь – самая известная и популярная среди туристов река Полярного Урала. Как и река Чусовая, Собь пробила себе путь через водораздел Уральских гор. Начинаясь в Европе, Собь течет по Азии. Относится к бассейну реки Обь, являясь ее левым притоком.
Берет начало между двумя горными массивами – Собский и Рай-Из. Длина реки Собь 174 километра, а площадь бассейна 6350 квадратных километров. Ширина реки от 30 до 60 метров, в низовьях становится шире.
Первое описание реки относится к конце XVI века. Название произошло от старорусского слова, означающее имущество, пожитки, котомка. Ненцы называют реку Падьяха – котомочная река. Это свидетельствует о давнем использовании реки в транспортных целях. По ней проходил путь через «Камень» (Уральские горы) в Сибирь – Югру.
Замерзая в конце октября, Собь освобождается ото льда лишь в конце мая – начале июня. В июне она наиболее полноводна. Также может сильно разливаться после дождей. В своих верховьях и в среднем течении Собь – типичная горная река со стремительным течением, порогами, шиверами и перекатами. Один из наиболее сложных порог в поселке Харп с тремя ступенями (вторая категория сложности). В верховьях много мелей.
Река Собь привлекает многих туристов. Живописная и быстрая река отлично подходит для туристических сплавов. Вода в реке чистая, прозрачная, но очень холодная. Течение быстрое. Богата рыбой, в том числе хариусом и тайменем.
Перед туристами открываются грандиозные ландшафты Полярного Урала. При желании можно совершить радиальные выходы на близлежащие вершины и горные массивы. Популярны походы на водопад на ручье Северный Нырдвоменшор и горный массив Рай-Из.
По берегам реки Собь растет лиственничный лес, что решает проблемы с дровами, часто актуальные для широт Полярного Урала. Много ягод и грибов.
После устья левого притока речки Ханмей Собь попадает на Западно-Сибирскую равнину и приобретает равнинный характер.
Долина реки Собь делит Полярный Урал на северную и южную части, которые заметно отличаются друг от друга.
Туристы начинают сплавы от поселка Полярный (остановка 110 км), а заканчивают в поселке Харп. Протяженность этого участка реки – 46 километров, легко проходится за два дня. При желании можно продолжить сплав до поселка Катровож, но он находится в стороне от железной дороги и нужно будет договариваться о выброске.
Отправляясь на Полярный Урал, не забывайте теплые вещи, дождевики, средства от комаров!
Наедине с рекой
На Севере щука — стайная рыба, и сложно вот так, с наскока, определить, где она сейчас находится.
Собь в среднем течении в этом году стала настоящим откровением, ведь результативность рыбалки здесь оказалась намного выше, чем на участках, расположенных выше по реке! Я мог бы ловить и ловить, не отрываясь от этой, словно открытой заново реки, но, переполненный положительными эмоциями, закрываю чудесную страницу, посвященную хариусу. Завожу мотор и стремительно удаляюсь вниз, теперь уже в щучьи угодья: «… я сюда еще вернусь, мне бы только выбрать день…».
На следующий день двигаюсь вниз по Соби под мотором. Денек выдался солнечный и тихий, кажется, начинается настоящее скоротечное северное лето. В лесу поют птицы, над травами порхают мотыльки, бабочки и пучеглазые стрекозы — Природа блаженно и тихо принимает отпущенное ей тепло.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ПОИСКИ ЩУКИ И НОЧНОЙ «КРОКОДИЛ»
Рыба, похоже, тоже где-то отдыхает. Я прочесываю спиннингом небольшие заводи между каменистыми грядами, уходящими от берега в темную глубину, песчаные уклоны в русло, входы в ямы на поворотах реки и плесы напротив. В одном месте, уже у берега, на воблер клюет небольшой щуренок, в другом я увидел две поклевки. Первая была холостой, а на втором забросе на приманку села ретивая щучка килограмма на два. Эту рыбу я также выпустил, пожелав вырасти большой. Вероятно, мы друг друга все же не поняли, поскольку до вечера я больше не увидел ни одной поклевки, сколько не менял мест и приманок. Получился какой-то безрыбный день. Тем не менее в смысле рыбалки и эмоций, как оказалось, он еще не закончился…
Поздним вечером, прежде чем установить лагерь на высоком ровном и сухом месте, я обследовал спиннингом находящуюся рядом заводь. Тишина!
Используя веерные забросы, прощупываю ямку, затем меняю воблер на блесну или другой воблер — и все повторяю сначала. В принципе, если бы здесь было несколько рыб, из-за конкуренции за приманку уже могла бы случиться поклевка. Если же место облюбовала одна матерая хищница, изгнавшая отсюда более мелких щук, в каком бы уголке заводи она не стояла сейчас, все равно, хотя бы ради того, чтобы продемонстрировать свое право на эту территорию, она наверняка бы вышла на шум и плеск падающей приманки.
Я уже собираюсь уходить, когда вижу в темной воде неясный силуэт. Рыба медленно следует из глубины вслед за поднимающимся к берегу воблером, идет с той же скоростью, уверенно, спокойно, сохраняя дистанцию. Приманку уже пора поднимать из воды. Я останавливаю подмотку, а щука делает медленный разворот и неспешно, словно видение, растворяется в темной глубине. Она не кажется рекордной, наверное, не больше 6–7 кг, но это уже настоящая щука! Меняю приманки, снова бросаю в направлении, куда ушла рыба, и минут через 10, в стороне, на тот же воблер ощущаю несильный «тычок», а затем могучий нажим, от которого фрикцион катушки выдает уже подзабытую протяжную песню.
Вот оно, неведомое чуждым рыбалки обывателям состояние, когда останавливается привычный ход времени. Ожидая повторного выхода рыбы на приманку, я желал быть невидимым на фоне растительности и, наверное, был невидим. Я видел в своем воблере живую рыбу, и эта вера, убеждение передалось щуке. Дышал ли я, стоял или парил над землей, был ли я человеком современного мира или язычник, или наполненная азартом и восторгом субстанция?! Главное, я жил единым порывом и каждой клеткой, не чувствуя при этом ни тела, ни клеток, исполненный этим мгновением, заставившим забыть обо всем.
Как во сне, гашу мощные потяжки, снимающие со шпули по нескольку метров лески, отвоевывая каждый десяток сантиметров, соскальзываю вниз по склону, к самой кромке воды. Глинистый пятачок неудобен, но щука, кажется, уже начала сдавать, и вскоре передо мной встает нелегкая задача: как ее достать из воды, тем более что рыба несравнимо больше, чем я сначала предположил.
Когда рядом с подмытым берегом наконец-то выворачивается настоящий «крокодил», я ловлю себя на том, что мысленно начинаю кому-то что-то обещать. Если мне удастся поднять на берег этого монстра… Вес щуки явно приближается к пуду, по крайней мере летом мне таких ловить еще не доводилось! Я просто растерян — в воде у моих ног возится чудовище, которое мне явно не поднять на обрыв. Завожу руку сзади и в момент, когда утомленная щука приоткрывает жабры, хватаю ее за загривок, пытаясь пропустить пальцы под мощные створки. Но где там — моя ладонь просто не может обхватить это бревно! Возмущенная щука выворачивается и под натужную песню фрикциона уходит в глубину. Я все же сделал ей больно и здорово рассердил — подобно локомотиву она прет вглубь.
Однако она все еще на крючке. Снова, раз за разом укрощая ее, кажется, неубывающую силу, я подтягиваю рыбу к берегу. И вот она стоит у подмытого берега, расправив плавники, вяло шевеля жабрами… Эх, если бы здесь была мель и пологий берег… Я вновь пытаюсь ухватить хищницу, что есть сил сжимаю пальцы, но следует сокрушительный в каскаде брызг рывок. Голова щуки тяжело мотается в воздухе, наконец выбивая из разверстой пасти злополучный воблер.
На этом все. Ясно, что «крокодил» выжил всех конкурентов с этого места, рыба здесь одна, она дважды давалась мне в руки и теперь, обиженная, не клюнет по крайней мере до завтрашнего дня.
Уже 12 часов ночи, сверху по реке тянется туман. Во влажной траве собираю разложенные около коробки воблеры, подбираю спиннинг и возвращаюсь в лагерь, к потухшим углям очага. Не спится. Словно в прострации, ломаю и перетираю в ладонях сухие тонкие ветки, развожу костер, согреваюсь чаем и чаркой водки, курю, теплее одеваюсь. И вновь иду к реке, как призрак маячу в сыром сумеречном тумане со спиннингом наперевес — и все безрезультатно. На что я надеюсь? Наверняка щука не уйдет из этого залива. Мое появление здесь — всего лишь досадный эпизод в ее долгой жизни. Она явно не сильно голодна, сопротивлялась мощно, но без истерии. Она все еще там. Но наивно ожидать, что встреча со мной не отбила у нее аппетит окончательно. А вдруг?
Меня словно заклинило. В 2 часа ночи, уже из палатки и теплого спальника, пообещав себе, что это уж точно последняя попытка, выхожу к своему пятачку. Час назад, направляясь к берегу, я вырезал хорошую увесистую дубинку-«успокоитель». Теперь, если монстр все же покусится на блесну или воблер, я знаю, чем его утихомирить.
Раз за разом, пробивая густой клубящийся туман, приманки плещут по воде и заныривают вглубь. Отхожу в сторону, прощупываю весь прилегающий плес, вновь возвращаюсь назад и уже на втором забросе ощущаю мягкий толчок и могучий нажим, сгибающий спиннинг в дугу. Она!
Кажется, я впадаю в состояние дежавю, все повторяется до мелочей. Вмиг скатываюсь с берега и тяну этот подводный паровоз на себя. Рыба подходит к берегу и вновь прет в глубину — так, раздвигая воду, вырываются из воды пловцы брассом: тело в полводы, голова — выше. Если усилить натяжение и не пригнуть спиннинг к воде — огромная башка отрывается от поверхности, мотается в воздухе, пытаясь освободиться от того же самого злополучного воблера, рыба обрушивается в реку подобно бревну, показывая мне растворяющийся в глубине огромный хвост.
Но она уже явно устает. И вот наступает момент, когда, распустив плавники, будто субмарина, она всплывает у поверхности, медленно шевеля жаберными створками. Так уже было два раза за эту ночь. Я вспоминаю о дубинке-«успокоителе», что в суете оставлена наверху, откидываю дужку лесоукладывателя и (что остается делать?!) аккуратно завожу одну ладонь снизу — под скулы и жабры, а другую — сверху. Кажется, я вслух разговариваю с рыбой. Хорошо, что дубинка оставлена наверху — зачем она? Я просто сфотографирую рыбу и обязательно отпущу обратно в воду. Я сдержу обещание, позволь!
Чудо — мои ладони осторожно касаются и уже начинают постепенно сжимать неподвижную рыбу. Увеличиваю усилие, но пальцы рук не сходятся, толщина загривка, почти как обхват трехлитровой банки.
Уговаривая щуку вести себя смирно, едва вытягиваю из воды присмиревшую рыбину. Ее голова — на уровне моих плеч, длина — гораздо более метра, монстр совершенно неподвижен! Возможно, все эти манипуляции длятся секунды 2–3, но кажется, что проходит уйма времени. Леска свободно сходит со шпули. Я, торопливо и не дыша, начинаю подъем, едва удерживая рыбу на весу на почти вытянутых руках.
Вот когда и каким образом напомнил о себе давно уже стершийся в походах протектор моих сапог. Я оскальзываюсь, щука касается боком склона и мгновенно оживает. Я еще пытаюсь перехватить ее за туловище, прижать к себе, но она бьется и неумолимо ускользает, уходит вверх, мазнув холодным боком по щеке. Через секунду мы в воде: потеряв опору и равновесие, я сползаю вниз — по колено (еще шаг, и будет по пояс!), темно-зеленое бревно лежит рядом. У края глинистого берега, размазанного моими подошвами, покачивается отцепившийся воблер. Я знаю, что рыбу уже не взять. Напоследок я касаюсь ладонью ее могучей спины. Рыба Мечты, достойный и непокоренный соперник, взорвав воду, растворяется в темной глубине.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ, ЩУЧИЙ
Первую половину дня я трачу, исследуя заводь с берега и с воды. День тихий, пригревает солнце, а я все меняю приманки, методы проводки, горизонты ловли, встаю на груз, перемещаюсь вправо или влево — никакого результата. Предел терпения матерой исчерпан.
Иду под мотором вниз по реке, но уже через пару поворотов решаю проверить длинную и прямую канаву, которая начинается после довольно мелководного плеса. Донимают комары и оводы, но главное, что участок берега здесь очень удобный: длинный и ровный, его травянисто-моховая кромка едва возвышается над уровнем воды, здесь можно без особого труда выпихнуть на сушу любую рыбину. Я стою у основания длинного омута, солнце удачно, без бликов, просвечивает воду, и мне хорошо видно, как воблер уже второй раз провожает немаленькая щука. На одной из проводок лопасть приманки утыкается в камни, я приостанавливаю подмотку и тут же ощущаю уверенный «прижим». Первая в этом месте щука атакует приманку в момент всплытия воблера. Отлично видно, как раздосадованная хищница разворачивается и ускоряется, как неохотно идет на леске к берегу, забирая все время в сторону.
Здесь, как и всегда, главное, не спешить и не форсировать события, правильно отрегулировать фрикционный тормоз катушки и не ставить удилище на излом во время вываживания крупной рыбы. Кроме того, я всегда разговариваю с достойным соперником, пытаюсь его успокоить. Когда уставшая рыба оказывается на мели у берега, остается лишь аккуратно подхватить ее за хвостовой стебель, протолкнуть или отбросить подальше на берег. Первые две из попавшихся щук наиболее крупны, затем попадается пара рыб помельче, вновь крупная, и клев затихает. Хотя мне так и не удалось поймать ничего подобного вчерашней рыбе, все же я испытываю приятное удовлетворение.
Сегодня мне надо пройти по реке еще довольно большое расстояние. Возле перспективных мест я не могу удержаться, останавливаюсь и делаю хотя бы десяток забросов. Но на Севере щука — стайная рыба, и сложно вот так, с наскока, определить, где она сейчас находится. Тем не менее я явно двигаюсь по сезонным щучьим угодьям, а к вечеру мне необходимо поймать крупную рыбу для того, чтобы приготовить на костре замечательное жаркое из вырезки, ливера и потрохов. Крупная местная щука, обитающая в чистой воде горных водоемов, отъедающаяся на ельце, хариусе и сиговых, имеет мягкое, словно воздушное, белое или даже розоватое мясо, не имеющее характерного «щучьего» запаха. Рыба необычайно жирна и вкусна, и закончить свое путешествие, не отведав изысканного местного блюда, просто недопустимо!
После нескольких «пустых» мест я вновь выворачиваю на берег приличную щуку-одиночку, а перед вечерней стоянкой попадаю на плес у заводи, где ловятся щучки в весовом диапазоне 1,5–2,5кг. Ниже по реке наверняка будут встречаться лишь группировки щуки, на отдельных предустьевых заводях есть вариант встретить какую-нибудь немаленькую «одиночку», но для меня рыбалка уже закончилась. Завтра я выхожу в Обь и (по обстоятельствам) направляюсь в сторону дома.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ. К ДОМУ
По обстоятельствам — по тому, что Обь широка и порой неспокойна. Одно дело двигаться по ней, как мы это делали раньше — в шестиметровой спарке из двух лодок, связанных «вдоль» шестами, и совсем другое — на вдвое меньшем плавсредстве. И тем не менее еще до полудня я устремляюсь в сторону поселка Катравож.
Перед устьевым поселком меня действительно встречает неслабая волна. За поворотом ветер становится попутным, а затем и вовсе стихает. Тепличные условия — закинув на борта лодки ноги, полулежа, я плыву среди обской водной глади, отражающей солнечные лучи. До города существует два основных пути: вдоль по Оби и по протоке Шомапосл и через протоки Илвальскую и Вылпосл. Выбираю второй — протоки неширокие и безопасные, кроме того, возможно, мне здесь удастся половить какую-нибудь рыбу.
Скорость течения на входе такая же, как и в Оби, — около 2 км в час, под мотором я довольно быстро приближаюсь к городу. Для рыбалки останавливаюсь на слиянии проток, но вдруг осознаю, что после рыболовного сафари, в котором я поучаствовал в предыдущие дни, любой улов из этих мутных вод уже не доставит мне удовольствия, и уж точно не стоит задерживаться здесь еще на один день. Моя рыбалка закончилась вчера, на высокой победной ноте, среди чистых берегов и вод. Я правлю к дому.
Вечернее солнце празднично освещает клубящуюся зелень ивняка, его бликам на воде вторят искрящиеся всплески кормящейся ряпушки. Тишина и покой.
Вот уже и город — в теплой ночной дымке мимо проплывают развалины лесобиржи, избушки рыбаков и покачивающиеся у причалов лодки.
Как все относительно в жизни — пять замечательных дней пролетели как один, и в то же время я отдохнул и переполнился впечатлениями и положительными эмоциями так, словно прошел целый месяц!
За щукой на Собь
Первый раз я прочитал об этой реке в отчётах военных охотников середины 50-х годов. Описывалась отличная рыбалка и множество охотничьих трофеев. Всё это было очень увлекательно, но спустя полсотни лет на Соби всё могло радикально измениться. Несколько лет название речки не выходило у меня из головы, пока я всё же не рискнул отправиться в далёкое Заполярье.
НА ДАЛЬНЕЙ СТАНЦИИ СОЙДУ
Собь оказалась небольшой рекой длиной около 200 км. Её истоки теряются в снежниках Полярного Урала. Первые километры русла трудно воспринимать всерьёз, при ширине 3-4 м и глубине 1,5 м речка кажется ручейком среди безжизненных скал. То, что её воды на этом отрезке кишат мелким хариусом, предугадать было невозможно. Километров пятьдесят Собь течёт вдоль железнодорожной ветви Москва – Лабытнанги, а после станции Харп резко уходит в сторону таёжных дебрей.
Наш поезд надолго остановился на станции Собь. Впереди шёл срочный ремонт путей, и нам приходилось созерцать лунный пейзаж Полярного Урала. Гигантские покатые горы нависали над железной дорогой. В 150 м от нас протекал безобидный ручеёк Собь. Признаться, нас не раз посещала мысль о том, чтобы выйти именно здесь, но сдерживали скромные размеры реки. К тому же мы знали из Интернета, что впереди, на территории городка Харп, «в районе моста находится жуткий непроходимый порог». И мы хотели его попросту объехать.
…На станции Харп царило оживление. Репродуктор разносил над перроном звуки песни «Владимирский централ». Множество микроавтобусов ожидало пассажиров. Никто из водителей не знал, где именно находится этот страшный порог, но все брались подвезти нас куда угодно.
Мы погрузились в автобус. Водитель выразил удивление тем, что у нас с собой нет бочки для рыбы. Посмеявшись, поехали искать пресловутый мост. Мост так и не нашли, однако отъехали от Харпа километра на четыре. Решив, что «страшный порог» остался позади, мы наконец-то выгрузились на берег реки.
Перед нами на галечном пляже лежали три громадных рюкзака на двоих. На землю опускались ранние сумерки. Впереди ожидал путь в долгих 150 км по неведомой реке…
Когда я объявил друзьям в Киеве, что собираюсь вдвоём с девушкой сплавиться по таёжной реке в Заполярье, нашу затею объявили неосуществимой. Однако у меня за плечами были куда более серьёзные экспедиции, и я верил в удачу. Быстро надув лодку и кое-как расположив на её дне рюкзаки, мы оторвались от берега. Быстрое течение подхватило нас, и судёнышко понеслось навстречу Оби. Вода была фантастически чистой. Даже в сумерках на глубине двух метров можно было легко пересчитать все камни.
Рассвет я пропустил. Как оказалось, солнце в середине августа тут садится в девять вечера, а встаёт в три утра (по московскому времени). Причём ночью оно полностью не прячется, освещая призрачным светом часть неба. На горизонте отлично просматриваются ледники Уральской гряды, из которой и вытекает Собь.
Прихватив с собой весь набор воблеров и блёсен, я отправился к реке. Едва забросил первый «поппер», как позади меня началось светопреставление. Сквозь подлесок прямо на меня мчалось крупное животное. Судя по звуку, это мог быть напуганный медведь либо очумелый лось. Я замер, готовый в любой момент оставить на берегу снасти и прыгнуть в ледяную воду. А спустя секунду уже видел гигантскую крону рогов. Нас со зверем разделяло не больше 20 шагов. Катя в это время спала в 100 м от места событий.
Крупный самец северного оленя застыл в 10 шагах от меня. Он, так же как и я, был удивлён. Ещё спустя секунду рогач развернулся на 180 градусов и, ломая всё на своём пути, удрал. Выскочил он в 50 м выше по течению. Не обращая никакого внимания на человека, олень вошёл в воду и резкими прыжками стал преодолевать водную преграду.
СОТНИ, НЕТ, ТЫСЯЧИ ЧЕБАКОВ!
Природа горной тайги нас очаровала. Живописные притоки Соби дарили надежду на улов, однако ожидания не оправдывались. Мы видели многочисленные стаи уток, наглых гусей, которые садились чуть ли не на голову, свежие следы медведя и лося… Только рыбы нигде не было. Я старательно обловил все камни, редкие тут заводи и поваленные деревья. Несколько раз мощные подводные удары отрывали вертушки «Блю Фокс» №1. Я едва успевал понять, что происходит. В конце концов поставил титановые поводки и удары по наживке прекратились. Между тем горная река закончилась, и всё вокруг преобразилось…
Щучьи удары по поверхности воды сопровождали нас в течение дня. Когда мы пристали к берегу на обед, множество мелких щук брызнули из-под камней на глубину. Обрадованный увиденным, я с нетерпением предвкушал вечерний клёв.
Готовили мы её в фольге. Потрошёных чебаков промывали в проточной воде, удаляли жабры, натирали солью и специями. Если рыбу выдержать в золе 15 минут, то она по вкусу не отличается от варёной, а если печь 35 минут – становится удивительно похожей на копчёную. А остывшая она уже напоминает балык горячего копчения.
СОЛИТЬ НЕ ПЕРЕСОЛИТЬ
Где-то посередине маршрута в Собь впадает крупный приток Хараматолоу. К сожалению, у нас не было подробных карт местности, и потому мы не рискнули углубиться в тайгу вдоль притока. Хараматолоу знаменит своими водопадами, перекатами и просто сумасшедшим клёвом крупного хариуса. Рыбаки рассказывали, что на муху там ловить совсем не интересно, мол, за каждым забросом следует мгновенная поклёвка. А на блесну куда увлекательней, потому что есть шанс поймать хариуса на полтора килограмма и даже больше! Признаться, мой личный рекорд на Северной Сосьве был куда скромнее – всего 1 кг 200 г. А также именно в верховьях Хараматолоу водится популяция гигантских тайменей. В изрядных рыб вполне можно было поверить, потому что мы стали свидетелями удивительного зрелища: в одной из ям в двух шагах от лодки вода вспенилась, и мы в течение пяти секунд наблюдали, как перекатывается над водой спина необычно длинной рыбищи. Признаться, в первую секунду я подумал, что это выдра, однако то был полутораметровый таймень, который в притоках Оби нередок.
…Когда течение реки несколько замедлилось, решительно напомнила о себе щука. На одной стоянке уже в полной темноте я блеснил на двухсоставной воблер «Раппала». Активно клевал крупный окунь. А вокруг слышались шумные всплески щук. Поймав штук восемь окуней, я решил перенести ловлю на утро. Утром началось форменное «избиение младенцев»! Щуки от килограмма до двух настолько активно интересовались воблерами «Раппала» и блёснами «Блю Фокс», что буквально выпрыгивали на берег. А рыбаки рассказывали, что иногда на вертушку им попадались даже ерши!
В то утро щук и окуней было поймано так много, что весь день ушёл на их засолку. Благо российские коллеги поделились солью. Они уже не в первый раз сплавлялись по Соби и потому были во всеоружии: на каждого человека приходилось по два четырёхгаллонных пластиковых ведра с притёртыми крышками для малосольной рыбы! Тут-то я и припомнил удивление водителя микроавтобуса по поводу отсутствия у нас бочек. Если бы не видел такого количества трофеев своими глазами, не поверил бы, что некоторые путешественники берут с собой 40-литровые молочные фляги!
НУ ОЧЕНЬ ГОЛОДНАЯ ЩУКА!
Вода становилась спокойней, а количество щуки возрастало вместе с моим удивлением методам её ловли. Местные рыбаки используют свинцовый груз весом 80-100 г, затем идёт стальной 20-сантиметровый поводок миллиметра три толщиной, а уже к нему прицеплена никелированная «колебалка» тридцатилетней давности. Эта чудовищная снасть сажается на миллиметровую леску. Остро затачивать крючки не рекомендуется, потому что «с острого крючка рыбу долго стаскивать».
Надо сказать, что местные знают что делают, потому что щука активно ловится даже на такую снасть. На фоне этих надёжных приспособлений я со спиннингом «ультралайт», безынерционной катушкой «№2000», леской 0,26 и яркими воблерами смотрелся несколько экстравагантно. Но зато щука оценила всё по достоинству. Каждый бросок был результативным! В это невозможно поверить: четыре броска – четыре щуки, восемь бросков – восемь щук. Я перепробовал множество глубинных воблеров, даже те, на которые мне никогда не удавалось поймать рыбу, – результат был по-прежнему ошеломляющий! Однако проблема, что же со всем этим добром делать, оставалась актуальной. Посему постоянно приходилось сдерживать свои рыбацкие инстинкты. Хотя восторг от вываживания 6-килограммовой щуки с помощью сверхлёгкого спиннинга описать очень тяжело.
В уловах 5-6-килограммовая щука не была редкостью. Соседям время от времени попадались экземпляры до 10 кг. У меня же не было сомнения, что порыбачь я дольше 15-20 минут – и вожделенный 10-килограммовый трофей будет моим. Однако мне было жаль пойманную рыбу. Хищница столь активно заглатывала наживку, что два тройника буквально рвали на части её глотку.
Об аппетитах рыбы может свидетельствовать такой факт: средь бела дня на спокойной воде и при ровном дне на никелированную «колебалку» русского производства и леску 0,7 три человека за час поймали свыше 20 щук весом от 1 до 8 кг. Причём выловленные трофеи резко отличались друг от друга по окрасу. Небольшие, стройные, до полутора килограммов «травянки» были ярко-голубого цвета! Глубинные щуки, короткие и толстые, были окрашены в размытые желтовато-зелёные тона. И, наконец, третий тип проходных щук имел все признаки щучьего племени: удлинённое тело, ярко-зелёную спину и белое брюхо.
УЕХАТЬ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ
В дельте Соби течение замедлилось, а вода помутнела. Уже чувствовалось дыхание Оби. Мы приближались к рыбацкому посёлку Катровож. Река разлилась на сотни метров, и уже было трудно определить, где её главное русло, а где предательские мели. Время от времени рядом с лодкой выпрыгивали испуганные чебаки и другие рыбы. Весь берег у посёлка был оккупирован малолетними рыбаками, которые ловили щуку на «кишку». 5-7-летние пацаны на глубине 40 сантиметров умудрялись добывать стограммовых щурят!
…Утром мы отплывали на Большую землю. Бухта Катровожа была залита ярким солнечным светом. Вскоре посёлок скрылся за поворотом… Я дал себе слово побывать здесь ещё не раз.
АНДРЕЙ КОТЛЯРЧУК, Фото Андрей Котлярчук
Являясь смешанным водоемом, Крёдерфьорд, как его чаще называют, с идиллически прозрачной водой, зелеными берегами и отличными условиями для засады голодных хищников, изобилует щукой и окунем.
Рыболовный лодж расположен на берегу залива Кука в деревушке Нинилчик, всего 186 милях к югу от Анкориджа, между национальными парками озера Кларк, Катмай и фьордов полуострова Кенай. В несколько десятках минут лету от лоджа расположены Кадьяк, озеро Илиамна, Нушагак и Пролив Принца Вильгельма. Кроме того, в нескольких минутах езды есть пять нерестовых рек, в том числе всемирно известная река Кенай. Ключевое расположение лоджа обеспечивает рыбакам легкий доступ к лучшим рыболовным местам Аляски.