пушкин стихи про еду
Со слов Прохора Петрова (дворового мужика из Михайловского): Александр Сергеевич говаривал: «Ем недоедаю, Святому духу место в брюхе оставляю».
В письмах А.С. Пушкина к Осиповым нередка подпись «Ваш яблочный пирог».
Из письма А.С. Пушкина: Покой, да щей горшок, да самый большой…
Из «Евгения Онегина»:
… и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
Еще бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет…
… наливок целый строй,
Кувшины с яблочной водой…
…Он фармазон; он пьет одно
Стаканом красное вино…
…По чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал,
И сливки мальчик подавал…
… На чай хозяйский слишком сладкий…
… Потом свой кофе выпивал,
Плохой журнал перебирая…
… Здесь почивал он, кофей кушал…
… Обед довольно прихотливый,
Бутылка светлого вина,
Уединенье, тишина…
… Вдовы Клико или Моэта
Благословенное вино
В бутылке мерзлой для поэта
На стол тотчас принесено.
Оно сверкает Ипокреной;
Оно своей игрой и пеной
(Подобием того-сего)
Меня пленяло: за него
Последний бедный лепт, бывало,
Давал я. Помните ль, друзья?
Его волшебная струя
Рождала глупостей немало…
… В лета красные мои
Поэтический Аи
Нравился мне пеной шумной…
… Но изменяет пеной шумной
Оно желудку моему,
И я Бордо благоразумный
Уж нынче предпочел ему.
К Аи я больше не способен;
Аи любовнице подобен
Блестящей, ветреной, живой,
И своенравной и пустой…
Но ты, Бордо, подобен другу,
Который, в горе и беде,
Товарищ завсегда, везде,
Готов нам оказать услугу
Иль тихий разделить досуг.
Да здравствует Бордо, наш друг.
… Люблю я дружеские враки
И дружеский бокал вина…
… Блажен, кто праздник жизни рано
Оставил, не допив до дна
Бокала полного вина…
… К гостям усердие большое,
Варенье, вечный разговор
Про дождь, про лен, про скотный двор…
… Несут на блюдечках варенья,
На столик ставят вощаной
Кувшин с брусничною водой…
… Боюсь: брусничная вода
Мне б не наделала вреда…
…Трактиров нет. В избе холодной
Высокопарный, но голодный
Для виду прейскурант висит
И тщетный дразнит аппетит…
… В то время жирный был пирог
(К несчастию, пересоленный);
Да вот в бутылке засмоленной,
Между жарким и блан-манже,
Цимлянское несут уже…
… Чтоб каждым утром у Вери
В долг осушать бутылки три…
… Тут у привязчивых крестьянок
Берет три связки он баранок…
… Москва Онегина встречает
Своей спесивой суетой,
Своими девами прельщает.
Стерляжьей потчует ухой.
В палате Аглицкого клоба
(Народных заседаний проба),
Безмолвно в думу погружен,
О кашах пренья слышит он…
Из письма к Соболевскому
У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармезаном макарони
Да яичницу свари.
На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай
(имянно котлет)
И отправься налегке.
Как до Яжельбиц дотащит
Колымагу мужичок,
То-то друг мой растаращит
Сладострастный свой глазок!
Поднесут тебе форели!
Тотчас их варить вели.
Как увидишь: посинели,
Влей в уху стакан Шабли.
Чтоб уха была по сердцу,
Можно будет в кипяток
Положить немного перцу,
Луку маленький кусок.
Из стихотворения «19 октября» (1825 г.)
…А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье…
Из стихотворения «Вакхическая песня» (1825 г.)
… Полнее стакан наливайте.
Подымем стаканы, содвинем их разом.
Из посвящения Дельвигу:
…Изделье гроба преврати
В увеселительную чашу,
Вином кипящим освяти
Да запивай уху и кашу.
Из шуточного заказа брату:
… Знаешь ли, какого рода?
У меня закон один:
Жажды полная свобода
И терпимость всяких вин.
Из стихотворения «Дорожные жалобы» (1829 г.):
…Долго ль мне в тоске холодной
Пост невольный соблюдать
И телятиной холодной
Трюфли Яра поминать?
Из стихотворения «Осень» (1833 г.)
…И проводив ее блинами и вином,
Поминки ей творим мороженым и льдом.
Хрестоматийные: «Пирует с дружиною вещий Олег/При звоне веселом стакана… Ковши круговые, запенясь, шипят…»; «Выпьем с горя; где же кружка?»
Из «Путешествия в Арзрум»: … Я попросил чем-нибудь это (калмыцкий чай с бараньим жиром – А.А.) заесть. Мне дали кусочек сушеной кобылятины; я был и тому рад… Вместо обеда съел я проклятый чюрек, армянский хлеб, испеченный в виде лепешки… Дорого бы я дал за кусок русского черного хлеба, который им (пленным туркам – А.А.) так противен… Скоро старуха приготовила мне баранину с луком, которая показалась мне верхом поваренного искусства…
Из книги С.С. Гейченко, директора музея-заповедника А.С. Пушкина в Михайловском: Лицейскими блюдами (супы, каши, компоты) Пушкин скорее развивал свой аппетит, чем его удовлетворял. Лицейский рацион вызвал к жизни следующий экспромт: «Блажен муж, иже сидит к каше ближе». Школьный режим позволял лицеисту больше мечтать, чем пировать. В это время он воспевает «чашу пунша круговую», но эта чаша не так часто пилась, как воспевалась. В мечтах юного поэта рисовались роскошные обеды и пиры:
… В светлой зале
Весельем круглый стол накрыт;
Хлеб-соль на чистом покрывале,
Дымятся щи, вино в бокале
И щука в скатерте лежит…
Из воспоминаний А.П. Керн: Он (А.С. Пушкин – А.А.) ел очень мало…
Когда отец (Л.С. Пушкин) предложил ему (А.С. Пушкину – А.А.) гуся с кислою капустою, он заметил, что ничего не ест до обеда, а обедает в 6 часов…(И) Дельвиг не любил обедать у стариков Пушкиных, которые не были гастрономы. Вот, по случаю обеда у них, что раз Дельвиг писал Пушкину:
Из воспоминаний Е.Е. Синицыной (дочь священника, гостившая в имении Вульфов Тригорском): По вечерам часто угощали Александра Сергеевича клюквой с сахаром, которую он очень любил.
Из письма Н.С. Алексеева (кишиневского друга А.С. Пушкина – А.А.): Как бы желал я позавтракать с тобою в одной из московских ресторациев, за стаканом Бургонского…
Из воспоминаний П.А. Вяземского: Он (А.С. Пушкин – А.А.) вовсе не был лакомка. Он даже, думаю, не ценил и не хорошо постигал тайн поваренного искусства; но на иные вещи был он ужасный прожора. Помню, как в дороге съел он почти одним духом двадцать персиков, купленных в Торжке.
Из книги В.И. Колосова (тверского краеведа): В (Твери) ресторане итальянца Гальяни неоднократно бывал Пушкин. Один, тогда еще молодой человек лет 16-ти, встретил там Пушкина и рассказывал об этом так: «Пушкин сидит у Гальяни на окне, поджав ноги, и глотает персики…»
Из записок О. Смирновой (соседки-помещицы): У него (А.С. Пушкина – А.А.) на столе часто можно было видеть… банку с крыжовенным вареньем.
Из воспоминаний А.О. Смирновой-Россет: На столе в кабинете Пушкина располагались графин с холодной водой и банка с крыжовенным вареньем… Обедали они (супруги А.С. и Н.Н. Пушкины) очень однообразно: зеленый суп с крутыми яйцами, рубленые котлеты со шпинатом или щавелем и всё то же варенье на десерт.
Из письма брату Л.С. Пушкину: Да пришли вина, горчицы, дюжину рому, лимбургского сыру.
Из писем А.С. Пушкина жене: У Нащокина в домике был пир: подали на стол мышонка в сметане под хреном в виде поросенка… Вечер у Нащокина, да какой вечер! шампанское, лафит, зажженный пунш с ананасами… Нащокин провожал меня шампанским, жженкой и молитвами… Отобедали вместе глаз на глаз (виноват, втроем с бутылкой мадеры)… на другой день Нащокин задал мне прощальный обед со стерлядями и жженкой… Управитель попотчевал меня шнапсом… Здесь объедаюсь я вареньем… Отобрал я десятка три книг, которые к нам и прибудут с варением и наливками… Забыл я тебе сказать, что в Торжке толстая M-lle Pojarsky, та самая, которая варит славный квас и жарит славные котлеты, отвечала мне на мои нежности… Казаки…накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной… Знаешь ли, что обо мне говорят в соседних губерниях? Вот, как описывают мои занятия. Пушкин так стихи пишет: перед ним стоит штоф славнейшей настойки – он хлоп стакан, другой, третий – и уж начнет писать! Это слава… В три часа сажусь верхом, в пять в ванну и потом обедаю (в Болдине – А.А.) картофелем да грешневой кашей…; стали потчевать меня (с Жуковским в питерском ресторане у Дюме – А.А.) шампанским и пуншем… теперь обедаю дома, заказав… ботвинью и beafsteakes… Тетка меня всё балует: для моего рождения прислала мне корзину с дынями, земляникой, клубникой – так что боюсь поносом встретить 36-й год бурной моей жизни… Ем я печеный картофель, как маймист (чухонец – А.А.), и яйца всмятку, как Людовик XVIII. Вот мой обед…
Из дневника А. Н. Вульфа: Мы пошли обедать, запивая рейнвейном швейцарский сыр…
П.И. Бартенев: А закуска (на мальчишнике у А.С. Пушкина – А.А.) из свежей семги…
Пушкиниана кулинарная
«Не скоро ели предки наши».
(«Руслан и Людмила»)
Уж с какой только стороны не подходят к Пушкину! Каждый судит о нём со своей колокольни. А вот какой Пушкин был едок? Что он любил покушать? Какие блюда воспевал в своих произведениях?
И.И.Пущин в «Записках о Пушкине» вспоминает лицейские анекдоты и присказки. В день открытия Лицея, 19 октября 1811 г., императрица-немка подошла к одному из обедавших лицеистов и спросила: «Карош зуп?» Мальчик растерялся и ответил по-французски: «Да, мсье».
После известной истории с гоголем-моголем Пушкина и его друзей отсадили назад за обеденным столом, и они шутили:
Блажен муж, иже
Сидит к каше ближе.
Из этих анекдотов видно, чем кормили в Лицее нашего Пушкина. Другое дело – меню петербургских ресторанов!
Пред ним roast-beaf окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
Долго ль мне в тоске голодной
Пост невольный соблюдать
И телятиной холодной
Трюфли Яра поминать?
И лимбургский сыр с плесенью (поэтому «живой») ещё раз отметился в биографии Пушкина: няня Арина Родионовна прибежала в Тригорское, плача, и рассказала, что Александра Сергеевича увезли, но в доме ничего не тронули, однако она сама кое-что поуничтожила – сыр этот вонючий, его Александр Сергеевич очень любил. Сама-то Родионовна потчевала своего питомца и его друзей такими «яствами и брашнами», что поэт Н.М.Языков не удержался и воспел их в стихах.
В Одессе, приморском городе с европейскими чертами, Пушкин попробовал устрицы.
Что устрицы? Пришли! О радость!
Летит обжорливая младость
Глотать из раковин морских
Затворниц жирных и живых,
Слегка обрызнутых лимоном.
В «Путешествии Онегина» воспет даже одесский ресторатор, «услужливый Отон».
О, Пушкин знал толк в кулинарных изысках! В письме к С.А.Соболевскому, любителю хорошей кухни, он со знанием дела советовал:
У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармезаном макарони
Да яичницу свари.
На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай (именно котлет!)
И отправься налегке.
Как до Яжельбиц дотащит
Колымагу мужичок,
То-то друг мой рас таращит
Сладострастный свой глазок!
Поднесут тебе форели!
Тотчас их варить вели,
Как увидишь: посинели, –
Влей в уху стакан шабли.
Чтоб уха была по сердцу,
Можно будет в кипяток
Положить немного перцу,
Луку маленький кусок.
«Яжельбицы – первая станция после Валдая, – продолжает Пушкин. – В Валдае спроси, есть ли свежие сельди? Если же нет…»
У податливых крестьянок
(Чем и славится Валдай)
К чаю накупи баранок
И скорее поезжай.
Как видим, у Пушкина было превосходное впечатление от дороги между двумя столицами, в отличие от других трактов, она не дразнила тщетный аппетит высокопарным, но голодным прейскурантом «для виду». Пармезан – итальянский сыр из Пармы. Рецепт пожарских котлет, увы, не дошёл до наших дней. Читаешь «маршрутный лист» пушкинского путешествия – аж слюнки текут!
Будучи великим гурманом, Пушкин, однако, любил и простую пищу. Любимое блюдо поэта – печёный картофель в мундире. В 1827–28 гг., приезжая в Петербург, он останавливался в трактире, а не у родителей, которые жили тогда в столице. Дельвиг, приглашая Пушкина к его же собственным родителям, посмеивался над возможностями их гостеприимства:
Друг Пушкин, хочешь ли отведать
Дурного масла, яиц гнилых?
Сегодня приходи обедать
Со мною у своих родных!
Единственное, чем, по словам Анны Керн, можно было заманить Пушкина к родителям, – был печёный картофель. Наверное потому, что его, по крайней мере, трудно испортить.
эти слова не только поэтическая декларация, в них есть доля истины про Пушкина-человека. Из Болдина он писал: «Обедаю картофелем да грешневою кашей».
В его сказках отразились народные представления о еде. Нетребовательный Балда просил у попа: «А есть мне давай варёную полбу». Полба – крупа из дроблёной пшеницы или ячменя. Попёнку он сам варил кашу. А вот старуха в облике царицы заморские вина заедала пряником печат¬ным – таковы представления народа о царском столе.
В «Евгении Онегине» близость Лариных к народному образу жизни под¬черкивается русскими блинами и квасом, потребным, как воздух. На именинах Татьяны подаются блюда дворянской кухни: жаркое и бланманже, т.е. желе из миндального молока. Жирный пирог, «(к несчастию, пересолённый)», перекликается с «горячим жиром котлет», которые ел Онегин. Евгений даже в деревне начинал свой день с кофе (кстати, как и Пушкин). Остальные обитатели деревни постоянно пьют чай на страницах романа в стихах.
Чай как символ домашнего уюта упоминается в «Дорожных жалобах»: «То ли дело. ночью сон, поутру чай. »
Онегин, видно, не очень любил деревенскую пищу. Его раздражал
Обряд известный угощенья:
Несут на блюдечках варенья,
На столик ставят вощаной
Кувшин с брусничною водой.
А Пушкин обожал варенье, особенно крыжовенное. Даже когда он был уже женат и жил в Петербурге, П.А.Осипова посылала ему каждый раз к Новому году банку варенья. Вот старинный рецепт такого варенья из кулинарной книги пушкинского времени:
«Очищенный от семечек, сполоснутый, зелёный неспелый крыжовник, собранный между 10 и 15 июня, сложить в муравленый горшок, перекладывая рядами вишнёвыми листьями и немного щавелем и шпинатом, залить крепкою водкою, закрыть крышкою, обмазать оную тестом, вставить на несколько часов в печь, столь жаркую, как она бывает после вынутия из неё хлеба. На другой день вынуть крыжовник, всыпать в холодную воду со льдом пря¬мо из погреба, через час перемешать воду и один раз с ней вскипятить, потом второй раз, потом третий, потом положить ягоды опять в холодную воду со льдом, которую перемешать несколько раз, каждый раз держа в нем ягоды по четверти часа, потом откинуть ягоды на решето, а когда стечёт – разложить на скатерть льняную, а когда обсохнут, свесить на безмене, на каждый фунт ягод взять 2 фунта сахару и один стакан воды. Сварить сироп из трёх четвертей сахару, прокипятить, снять пену и в сей горячий сироп ссыпать ягоды и поставить кипятиться, а как станет кипеть, осыпать остальным сахаром и раза три вскипятить ключом, а потом держать на лёгком огне, пробуя на вкус. После сего сложить варенье в фунтовые банки и завернуть их вощёной бумагой, а сверху пузырём и обвязать».
Вспоминая вкуснейшие яблочные пироги Осиповых-Вульф, Пушкин подписывался в письмах к ним: «Весь ваш яблочный пирог». По словам Вяземских, «мочёным яблокам тоже доставалось от него нередко». «В дороге съел он почти духом 20 персиков, купленных в Торжке», – подсчитал однажды Петр Андреевич. А опочецкий купец Иван Лапин записал в дневнике о Пушкине, кото¬рый на Святогорской ярмарке очищал «шкорлупу» с апельсинов своими «пре-длинными ногтями» и съел их, «я думаю, не менее 1/2 дюжины» (по-нашему, – около килограмма). Всё это диковинно обывателю, который страшно удивлён, что «божество» может проголодаться. Но Пушкин сам же, по своему обыкновению, продолжает эту игру, сообщая в 1834 г. в письме жене, что на день его рождения (26 мая ст. ст.) тётка Натальи Николаевны Екатерина Ивановна Загряжская прислала «корзину с дынями, с земляникой, клубникой – так что боюсь поносом встретить 36-ой год бурной моей жизни». И точно: 3 июня жалуется: «желудок расстроил».
Но, конечно, всегда любой еде Пушкин предпочитал живое дружеское общение. И всерьёз, и в шутку подтверждают это его стихи:
«Я люблю вечерний пир, где веселье председатель».
Печален я: со мною друга нет,
С кем горькую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать весёлых много лет. («19 октября», 1825)
Мне изюм нейдёт на ум,
Цуккерброт не лезет в рот,
Пастила нехороша
Без тебя, моя душа!
(«В альбом А.П.Керн»)
Пушкин стихи про еду
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Гастрономические строки Пушкина.
«Желудок просвещенного человека имеет лучшие качества доброго сердца: чувствительность и благодарность».Александр Пушкин.
В еде Пушкин был не привередлив, хотя ценил деликатесы. Гурманом его трудно назвать, хоть и любил вкусненькое, но не брезговал и простыми блюдами. В его меню наряду с печеным картофелем и яйцами мы встречаем котлеты из курицы, варенец, клюкву с сахаром, моченые яблоки, варенье из белого крыжовника, квас. В сентябре 1835 года Александр Сергеевич Пушкин писал жене из Михайловского: «Ем я печеный картофель, как маймист*, и яйца всмятку, как Людовик ХVIII. Вот мой обед». Жизнь Пушкина заставляет его пробовать новые блюда. В поездке на Кавказ в 1829 году Пушкин отведал в калмыцкой кибитке чаю с бараньим жиром и солью («не думаю, чтобы другая народная кухня могла произвести что-нибудь гаже») и сушеной кобылятины. Где-то близ Карса, он ел армянский хлеб пополам с золой («дорого бы я дал за кусок русского черного хлеба»). А в самом Карсе баранина с луком показалась ему «верхом поваренного искусства». А в палатке генерала Раевского, как писал поэт:- «запивали мы азиатский шашлык английским пивом и шампанским». Александр Сергеевич Пушкин иногда подписывал письма к своим соседям по Михайловскому Осиповым-Вульф: «Ваш яблочный пирог». Он любил бывать у них в Тригорском, на домашних праздниках с неизменными пирогами.
Пушкин много путешествовал по России. В Москве он любил поесть знаменитую стерляжью уху, в Твери заезжал к итальянцу Гальяни – отведать макарон с пармезаном, в Торжке ел с удовольствием в трактире у Пожарского его знаменитые котлеты:
«У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони,
На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке.
Жареных котлет отведай
И отправься налегке…»(С)
Еще советовал друзьям купить заварных баранок на Валдае, ибо «лучше местных крестьянок никто их не делает»… В его письме к приятелю Соболевскому продиктована целая инструкция в стихотворной форме по приготовлению ухи из форели. И все-таки, наибольшее количество гастрономических строк написано поэтом, именно в дороге. А в дороге, поэт, в основном,ел холодную телятину.
Особое пристрастие Пушкин питал к моченой морошке. Известно, что именно морошку он попросил перед смертью. “До последнего вздоха Пушкин был в совершенной памяти, перед самой смертью ему захотелось морошки. Данзас сейчас же за нею послал, и когда принесли, Пушкин пожелал, чтоб жена покормила его из своих рук, ел морошку с большим наслаждением и после каждой ложки, подаваемой женою, говорил:-» Ах, как это хорошо” (К. К. Данзас. “Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина”).(С)
А еще Пушкин верил в простодушие гениев!
* маймист (финск., от а musta, не понимаю). Общее название финнов, чухонцев, как людей непонимающих русского языка.
gotovim_vmeste1
gotovim_vmeste1«Готовим вместе» журнал гурманов-путешественников
Готовить можно научиться, а с искусством жарить надо родиться.
Еда в жизни и творчестве А.С. Пушкина
История сохранила нам имена многих известных гурманов, тех, которые любят не только много и вкусно поесть, но и хорошо разбирающихся в кулинарии, ценителей изысканной кухни и тонких блюд (И.А.Крылов, Н.В.Гоголь, С.Г. Строганов, К.В. Нессельроде, А.Д. Гурьев и другие). К ним по праву можно отнести гурмана, жизнелюба, ценителя хорошего стола А.С. Пушкина.
Много строк Александр Сергеевич отводит в своих произведениях «иностранной», т.е. западноевропейской, средиземноморской кухням. Но именно русской, причем усадебной, простой деревенской, помещичьей кухне у Пушкина посвящено гораздо больше строк, о ней он вспоминает по разным поводам и неоднократно, к ней он относится с большим уважением как к элементу национальной культуры.
В семействе Пушкиных-Ганнибалов знали толк в еде: двоюродный дед поэта Петр Абрамович Ганнибал лично сочинил для дома кулинарное руководство, и Александр Сергеевич, неоднократно бывая у него в гостях, с удовольствием вкушал яства изысканной ганнибаловой кухни. Многие дворяне любили не только поесть, но и принять участие в непосредственном процессе приготовления блюд, придумывали рецепты. Так, П. А. Ганнибал, двоюродный дед Пушкина, написал кулинарное руководство и изобрел разнообразные рецепты наливок и крепких настоек.
Казалось бы, чем можно было удивить в деревне Пушкина, знакомого с лучшими кухнями Петербурга, Москвы, Одессы, где заправляли повара с французскими дипломами?
Нянюшка Пушкина, Арина Родионовна, была изрядной стряпухой. Ее кулинарный талант отмечали многие приятели поэта, гостившие в Михайловском. Частенько баловала она своего любимца «блинами скороспелыми». Он ел да похваливал: «Нигде, говорит, таких вкусных блинов не едал!»».
Из русских кушаний, которые чаще других упоминаются в литературных произведениях той поры, следует, прежде всего, назвать суп. Особенно популярными были щи и уха. Из холодных супов часто готовили ботвинью из кваса, отварной ботвы, лука, огурцов и рыбы (осетрины, севрюги или судака). В качестве гарнира подавали раков. Ботвинью готовили и в доме А. С. Пушкина.
Близкая знакомая Пушкина Александра Осиповна Россет, фрейлина русского императорского двора, написала в своих мемуарах, что часть лета 1831 года провела в Петергофе, а потом в Царском Селе до сентября, где часто, с удовольствием проводила время в семье Пушкина и с удовольствием кушала щи, приготовленные из щавеля, и рубленые котлеты с гарниром из шпината или щавеля.
«Я любила обедать у Пушкина, а обед составляли щи или зелёный суп с крутыми яйцами (я велю сделать вам завтра этот суп), рубленые большие котлеты со шпинатом или щавелём, а на десерт — варенье с белым крыжовником».
А. О. Смирнова-Россет.
Автобиографические записки.
Во времена Пушкина шпинат и щавель уже не только стали появляться на столе петербургского и московского общества и в меню ресторанов обеих столиц, но и считались полезными для укрепления здоровья анемичных городских барышень и юношей.
Из холодных супов особо любимым блюдом у русского дворянства была ботвинья. В словаре Вл. Даля дается такое определение ботвиньи: «Ботвинья — холодная похлебка на квасу из отварной ботвы, луку, огурцов, рыбы». Ботвинью готовили с вареной рыбой (осетриной, севрюгой, судаком), а к столу подавали с ломтиками балыка. В роли гарнира обычно выступали раки или крабы: «. затем подавалась ботвинья со льдом, с свежепросольной осетриной, с уральским балыком и целою горою чищеных раковых шеек на блюде. ». (Бурнашев В.П..Воспоминания петербургского старожила /Российские ведомости.1872. Т. 99. с. 649).
Как человек светский, Пушкин был искушен в заморской кухне, однако предпочитал всё же кушанья отечественные.
Среди них особой любовью поэта пользовались пожарские котлеты:
В воспоминаниях В.А. Нащекиной читаем: «Мы попросили варенца и моченых яблок. Это были любимые кушанья поэта». А благодаря воспоминаниям Е. Е. Синицыной мы знаем, что Александр Сергеевич очень любил клюкву в сахаре, которую ему обыкновенно подавали на блюдечке.
КУЛИНАРНЫЕ ПРИСТРАСТИЯ ГЕНИЕВ: ПУШКИН
Александр Сергеевич Пушкин (1799 – 1837) не был утонченным гурманом, но толк в еде понимал. Великий русский поэт любил вкусно и сытно поесть и, неважно, был ли это изысканный обед в модном ресторане или стряпня его любимой няни Арины Родионовны. Недаром одна из его гастрономических сентенций, обнаруженная в записных книжках, гласит: “ Не стоит откладывать до ужина то, что можно спокойно съесть за обедом! ”
Б удущий классик родился в семье светского острослова Сергея Львовича Пушкина и Надежды Осиповны Ганнибал, внучки “арапа Петра Великого”. Пушкин рос нелюбимым ребенком. Он был безразличен и безалаберному отцу и вспыльчивой матери, испытывающей глубокое отвращение к хозяйственным заботам. Спустя много лет барон Антон Дельвиг, одноклассник Пушкина по Царскосельскому лицею, напишет едкое четверостишие:
Друг Пушкин, хочешь ли отведать
Дурного масла, яйц гнилых?
Так приходи со мной обедать
Сегодня у твоих родных!
В сю заботу о маленьком Саше взяла на себя бабушка Мария Алексеевна Ганнибал, которую он называл мамушкой, и ее верная Арина Родионовна, ставшая Пушкину няней. Простые, без изысков, блюда, которые готовили в именье Захарово и, позднее в Михайловском, пришлись по душе поэту и были любимы им на протяжении всей жизни.
Но вот уж полдень. В светлой зале
Весельем круглый стол накрыт;
Хлеб-соль на чистом покрывале,
Дымятся щи, вино в бокале,
И щука в скатерти лежит.
“Послания к Юдину”, 1815.
Арина Родионовна потчевала “ ангела Александра Сергеевича ” блинами, двойными щами (ложка в них должна была стоять), ботвиньей, всевозможными пирогами и ватрушками, соленьями и вареньями. 
Д октор Пуф (под этим именем на страницах «Литературной газеты» со своими кулинарными изысканиями выступал писатель В.Ф. Одоевский) давал такой рецепт двойных щей :
“ Я рекомендую щи двойные. Для сего накануне сварите щи, как обыкновенно, из свежей капусты или квашеной, двух морковей, одной репы и двух луковиц; на ночь поставьте в глиняном горшке на мороз; поутру разогрейте, пропустите сквозь сито жижу, а гущу, т.е. и овощь, и говядину, протрите сквозь частое решето и на этой жиже, а не на простой воде, варите новые щи с новой капустой, кореньями, говядиной, как обыкновенно ”. (Кухня: Лекции господина Пуфа, доктора энциклопедии и других наук о кухонном искусстве, 1845)
Л юбил поэт и печеный картофель, и ботвинью, и квашеную капусту, и моченые яблоки. По воспоминаниям В. Л. Нащокиной, моченые яблоки и варенец были любимыми кушаньями Пушкина. Греческое молоко или варенец (аналог современной ряженки) готовили в русской печи. Молоко наливали в глиняную крынку и ставили в печь для длительного томления (не кипения!). Молоко выпаривалось на треть и приобретало густую консистенцию, светло-коричневый оттенок и аппетитную пенку. Затем оно заправлялось сливками и выстаивалось при комнатной температуре еще 3-4 часа. При желании в него добавляли сахар. Ели варенец со свежей выпечкой и подавали к чаю.
Особое пристрастие Пушкин питал к моченой морошке. Известно, что именно морошку попросил перед смертью тяжело раненный поэт.
О чищенный от семечек, сполосканный, зеленый, неспелый крыжовник сложить в муравленный горшок, перекладывая рядами вишневыми листьями и немного 
щавелем и шпинатом. Залить водкою, закрыть крышкою, обмазать оную тестом, вставить на несколько часов в печь, столь жаркую, как она бывает после вынутия их нее хлеба. На другой день вынуть крыжовник, всыпать в холодную воду со льдом, через час перемешать воду и один раз с ней вскипятить, потом второй раз, потом третий, потом опять положить ягоды в холодную воду со льдом, которую перемешивать несколько раз, каждый раз держа в ней ягоды по четверти часа, потом откинуть ягоды на решето, потом разложить ягоды на скатерть льняную, а когда обсохнет, свесить на безмене, на каждый фунт ягод взять два фунта сахара и один стакан воды. Сварить сироп из трех четвертей сахара, прокипятить, снять пену и в сей горячий сироп всыпать ягоды, поставить кипятиться, а как станет кипеть осыпать остальным сахаром и разов три вскипятить ключом, а потом держать на легком огне, пробуя на вкус. После всего сложить варенье в банки, завернуть их вощеной бумагой, а сверху пузырем и обвязать ”.
А вот в “ Капитанской дочке ” упоминается другое практически забытое сейчас варенье : “ Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки ”. Его варили из любых фруктов и ягод, используя вместо сахара мед, но особо распространенным было медовое варенье из брусники, клюквы, черники и земляники. Готовили его без использования воды из светлого меда – акациевого, липового, лугового.
С екреты барской кухни с многочисленными рецептами передавались по наследству. Известно, что П.А. Ганнибал, двоюродный дед А.С. Пушкина, лично составил для дома кулинарное руководство. Особой популярностью во времена Пушкина пользовались книги по домоводству и сборники кулинарных рецептов тульского помещика Василия Левшина, новаторские для Росси того времени, которые можно было найти и в библиотеке поэта. Недаром Пушкин упоминает в “Дубровском”, что Кирилла Петрович Троекуров ничего кроме ”Совершенной поварихи” не читал, намекая на разнообразную домоводческо-кулинарную литературу, распространенную среди провинциального поместного дворянства.
П ушкин не понаслышке знал быт и кулинарные пристрастия и помещиков в провинции, и московского дворянства, и великосветского Петербурга. Одним из близких людей поэта был его дядя Василий Львович Пушкин, родовой москвич. “ Писатель нежный, тонкий, острый, / Мой дядюшка, Парнасский мой отец ” – так писал о нем племянник. Василий Львович был своего рода достопримечательностью первопрестольной. Он вел открытую жизнь гостеприимного человека и хлебосольного хозяина. Пребывая старостой литературного общества “Арзамас”, в которое входили А.С. Пушкин, Жуковский, Вяземский, Плещеев и др., Василий Львович устраивал обеды, где главным и обязательным блюдом был арзамасский гусь.
Рецепт фаршированного гуся
Ингредиенты :
Гусь 3-5 кг,
яблоки 6-8 шт. несладких сортов
Для начинки:
квашеная капуста, гусиная печень, чернослив
Сметанный соус:
500 гр сметаны, 5 зубчиков чеснока, черный и красный перец, соль
Приготовьте сметанный соус, смешав сметану, мелкорубленный чеснок, перец и соль. Дайте настояться.
Подготовьте начинку: порубите печень и смешайте с отжатой капустой и черносливом.
Нафаршируйте гуся на ¾ его объёма, зашейте отверстие льняными или кулинарными нитками или заколите шпажками. Обмажьте гуся соусом со всех сторон.
На большой противень выложите гуся спинкой вниз. Отправьте гуся в духовку, разогретую до 220 °C на 15-20 мин. Затем уменьшите температуру до 160 °C, переверните гуся на грудку и запекайте 1,5-2,5 часа (зависит от величины птицы). Время от времени поливайте гуся выделившимся соком, а если он начнет подгорать, укройте листом фольги. При необходимости подливайте воду. За 30 мин. до окончания готовки обложите гуся яблоками (можно также добавить картофель ломтиками). Подавайте гуся на стол, вместе с яблоками через 10 мин. после того, как его вынули из духовки.
П риезжая в Москву, Пушкин чаще всего останавливался у своего друга С.А. Соболевского, библиофила и библиографа, известного автора многочисленных эпиграмм, каламбуров и пародий. Поэт ценил его литературный вкус и остроумие, к тому же Соболевский был неоценимым помощником Пушкина в издательских делах. Друзья постоянно переписывались. Широкую известность получило стихотворное послание к Соболевскому, которое можно назвать настоящим гастрономическим путеводителем, изобилующим кулинарными инструкциями:
У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони,
Да яичницу свари.
На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке.
Жареных котлет отведай
И отправься налегке…
Сладкий суп из ревеня и малины (десерт Пушкина)
Ингредиенты :
500 грамм малины
1 л яблочного сока
150 грамм сахара
100 грамм ревеня
150 грамм сливок
Сок одного лимона
Переберите малину. Прокипятите яблочный сок с пряностями (корицей, бадьяном, гвоздикой, апельсиновой цедрой) в течение 10 минут, затем процедите. Добавьте малину, сахар, ревень, сливки и снова доведите до кипения. Для сохранения яркого цвета в момент добавления ягод можно влить сок одного лимона. Снимите с огня, пока малина не потеряла цвет. Измельчите в горячем виде в блендере, процедите и дайте остыть. Суп должен настояться сутки и загустеть. При подаче украсьте суп листиками свежей мяты.
Н о не только рестораны посещал Александр Сергеевич. Набираясь впечатлений, он захаживал в кабаки и харчевни, что считалось недопустимым в глазах высшего общества.
Жженку (разновидность пунша) готовили из шампанского, рома, вина и сахара. В смесь добавляли ломтики ананаса — модного и дорогого фрукта, пряности, все вместе кипятили, на чашу с пуншем крестообразно клали две серебряные вилки (гусары использовали собственные шпаги), а на них водружали сахарную голову, которую обливали ромом и поджигали. Пушкин такую жженку называл в честь шефа жандармов “Бенкендорфом” за “полицейское”, усмиряющее действие на желудок.
Ш ампанское же было главным напитком русской аристократии XIX века. У Пушкина упоминание известных сортов шампанских вин можно найти в “Евгении Онегине”, “Моцарте и Сальери”, в многочисленных стихотворениях. А о винном этикете можно узнать из строчек незаконченной главы “Евгения Онегина”: “ Сначала эти разговоры/ Между Лафитом и Клико/ Лишь были дружеские споры… ”
Лафит (Шато Лафит), французское красное вино из Бордо, подавалось в начале обеда к основному блюду, а холодным шампанским обед заканчивали. Вина Бордо, согласно классификации 1855 года, включали 60 наименований красных вин и 27 белых. Великая пятерка состоит из Шато О-Брион, Шато Лафит Ротшильд, Шато Латур, Шато Марго и Шато Мутон Ротшильд. Вина Бордо еще во времена Пушкина стали символом и эталоном марочного вина.
Но ты, Бордо, подобен другу,
Который, в горе и в беде,
Товарищ завсегда, везде,
Готов нам оказать услугу
Иль тихий разделить досуг.
Да здравствует Бордо, наш друг!
Блажен, кто праздник жизни рано
Оставил, не допив до дна
Бокала полного вина…
Э тими памятными стихами завершается роман “Евгений Онегин”. Для Пушкина они стали пророческими, предопределив трагический финал. Александр Сергеевич Пушкин умер от ран, полученных в результате дуэли, отстаивая честь жены. Ему было 37 лет.