почему у меня сыновья
Психология отношений матери и сына. Как воспитать счастливого сына?
Автор: Мария Кравчук
Мама дочери и мама сына — это два совершенно разных образа, даже если они объединены в одной женщине. С самого младенчества воспитание мальчиков и девочек требует разных подходов. Но еще больше различий в построении отношений с подрастающими и взрослыми детьми разных полов.
Воспитание дочери для женщины относительно понятный и естественный процесс. Как минимум у нее есть пример ее собственных отношений с матерью. У мамы мальчика такого опыта и примера нет. Все, на что она может рассчитывать, это ее интуиция и советы опытных психологов.
Отношения между сыном и матерью — какими они бывают, какими должны быть, как их построить? Почему ошибки в воспитании мальчика отразятся на всей его жизни?
Разрушительное воспитание
Любящая мать и преданный, боготворящий ее сын и сын, который ненавидит мать, обвиняет ее во всех своих неудачах — это две крайности взаимоотношений матери и ребенка, к которым привело нездоровое воспитание.
Влюбленность в сына
Точнее не в самого сына, а в тот образ, который мать для него создала. У нее одна цель — вырастить выдающуюся личность. И для этого мама не жалеет ни сил, ни времени, ни средств. Она жертвует собственной жизнью, полностью посвящает себя ребенку.
Но взамен требует не меньше. Сын непременно должен оправдывать ее ожидания — быть лучшим учеником в классе и игроком в команде. Занимать призовые места на конкурсах, собирать все возможные кубки, грамоты, похвальные листы. Мать очень щедра на похвалы за достижения. А ради того, чтобы они были, мама готова на все.
Обожествление сына
Чрезмерная любовь матери к сыну также действует на ребенка деструктивно. Обожествляющая мама отрицает любые недостатки и негативные черты характера. Она готова «разорвать» каждого, кто посмеет сделать ее идолу замечание или усомниться в его избранности.
У таких матерей учителя виноваты в том, что сын плохо учится, а тренера, что не добивается успехов в спорте. Это «плохие ребята» провоцируют его в 14 лет пробовать курить, а в 15 «насильно заставляют» пить алкоголь. И то, что он разбил окна в соседнем подъезде, вообще не его вина. Нечего было оставлять дверь открытой.
Сверхопека сына
Сверхопекающая мать стремится стать для сына целым миром. Она старается убедить его, что только рядом с ней он в безопасности и в комфорте. Такая мама не хочет отпускать сына никогда. Она в ярких красках рассказывает мальчику «страшные» перспективы самостоятельной жизни, акцентирует его внимание на негативных ситуациях.
Гуляя со своими детьми на детской площадке, я часто встречаю такую мамочку. Однажды ее пятилетний сын играл со сверстниками в догонялки, упал и счесал колено. Мама, промывая небольшую ссадину, несколько раз повторила: «А если бы ты не бегал, а шел со мной за ручку, тебе не было бы сейчас больно».
В другой раз мать кормила его мороженым, при этом держала пломбир на палочке в руках. Сын сказал, что хочет сам держать мороженое. Через пару минут подтаявший пломбир упал с палочки в песок. Реакция мамы: «Если бы ты кушал с моих рук, то смог бы доесть все мороженое, а теперь остался без вкусняшки».
Сверхопека — это прямой путь к созависимым отношениям матери и сына. Он становится для нее не просто ребенком, а главным мужчиной в жизни. Получается своеобразный психологический брак матери и сына — нездоровые отношения, лишающие каждого из них счастливого будущего.
Подавление
Влияние матери на сына в таких отношениях строится на ее стремлении подчинять мужчин в принципе. Это война, в которой авторитарная женщина пресекает любую попытку мальчика поступать вопреки ее желаниям, взглядам, требованиям.
Подавлять мать может разными способами — прямыми угрозами и наказаниями, в том числе физическими. Использовать психологические манипуляции — давить на чувство страха, вины, стыда. Может убеждать сына в его никчемности: «Я же говорила, что ты ничего не добьешься», «Ты слабый и ничтожный, опять все испортил», «Я так и знала, что у тебя не получится, не нужно было и пытаться».
Безучастность
Безучастная или отстраненная мать только физически присутствует в жизни сына. Она может безупречно выполнять все родительские обязанности — заботиться о ребенке, возить его на всевозможные секции, покупать дорогую одежду и технику, делать так, чтобы он был «не хуже других». Но их общение полностью лишено эмоций с ее стороны. Мама не ругает за шалости, не наказывает за более серьезные проступки, но и не хвалит за успехи, не поддерживает, не жалеет, не успокаивает когда сыну плохо.
Ребенку кажется, что мать не любит его, но это не всегда так. Мама может безумно любить своего сына. Но при этом, она глубоко не уверена в себе, боится сделать что-то неправильно, причинить вред ребенку. И ее отстраненность это попытка защитить сына от своей неопытности, неумелости.
Как мать влияет на судьбу сына
Трудные отношения с мамой в детстве обязательно отражаются на взрослой жизни мужчины, на выборе профессии, на успехах и достижениях в самореализации. Но, самое главное — от того, как строилось его общение с мамой, во многом зависит личная жизнь.
Среди таких сыновей много перфекционистов и трудоголиков, никогда не довольных результатами своей работы. Это приводит их к частым депрессиям, нервным срывам, другим психологическим проблемам.
Еще сложнее им устроить личную жизнь. Ведь с одной стороны выросший в «ежовых» маминых рукавицах мужчина боится женщин, сторонится их. С другой, он ищет такую же суровую, доминирующую, привыкшую управлять «железную леди», чтобы уютно устроиться у нее «под каблуком».
Но ровно до того момента, пока не подвернется повод выместить на партнерше долго копившуюся злость и ненависть за унижения. Такие мужчины способны не просто поднять руку на женщину, в состоянии аффекта они могут зайти гораздо дальше. В истории криминологии есть немало серийных убийц, которые убивали женщин, потому что они напоминали им унижавшую их мать.
Сыновья безучастных матерей часто становятся мизантропами. Именно мама учит ребенка проявлять чувства и принимать их. Отстраненная мать не способна научить этому. В результате, выросший в стерильных от чувств условиях сын следует ее примеру и транслирует окружающим такую же безучастность и холодность.
Отстраненные отношения сына и мамы отражаются на его взаимоотношениях с женщинами. Такие мужчины цинично относятся ко всему, что касается любви, сексуальности, близких отношений. Но если найдется та, которая сможет разрушить эту психологическую защиту, ей достанется вся ласка, любовь, нежность, которая много лет была законсервирована в мужчине.
Ошибки в воспитании сына, которые разрушают эмоциональную связь с ним
Особенности поведения матери, о которых пойдет речь, разрушительны для отношений и с сыном, и с дочерью. Но именно сыновья крайне враждебно реагируют на такие действия.
Как мама должна вести себя с сыном
Я описала множество сценариев неправильных, деструктивных отношений между мамой и сыном. А теперь расскажу о единственной форме морально и эмоционально здоровой связи между ними.
Основа таких отношений — внутренняя гармония, удовлетворенность жизнью самой матери. Если мама счастлива, чувствует себя реализованной, не относится к ребенку как к «делу всей жизни», она:
Сын такой мамы — уверенный в себе, харизматичный, общительный мальчик, подросток, мужчина. Поскольку мать не использовала страх, стыд и обвинения, чтобы управлять им, эти чувства ему почти не знакомы. Он не боится радоваться жизни, честолюбив, честен с собой и окружающими. Счастливая мать научила сына быть счастливым.
Свою личную жизнь он будет строить по тому же сценарию. Его спутницей может стать только легкая в отношениях, имеющая схожие с ним взгляды на жизнь и интересы женщина. В ней мужчина в первую очередь будет видеть друга, партнера, компаньона. А страсть — лишь бонус к их крепким, счастливым отношениям.
Как наладить эмоциональную связь с ребенком
Эмоциональная связь между матерью и ребенком формируется до шести лет. В этот период закладывается фундамент их отношений, определяется место матери в жизни мужчины. От того, как поведет себя мама, какую тактику воспитания выберет, зависит, будут ли их отношения доверительными, захочет ли сын впускать ее в свой мир.
Если до шести лет ребенок не получал от матери достаточно здоровой любви, поддержки, качественного внимания (не выполнения родительских обязанностей с отстраненным лицом, а искренней заинтересованности), наладить с ним связь в подростковом и старшем возрасте будет очень сложно. Для этого матери придется много работать над собой. И здесь будет очень полезна помощь психолога.
Что придется сделать:
Как заслужить доверие ребенка?
Не критикуй его увлечения, друзей, способы самовыражения
Не устраивай скандал, если сын покрасил волосы в зеленый цвет — волосы отрастут, краска смоется, а неприятный осадок от твоих «наездов» останется.
Если понимаешь, что его друзья — не самые благополучные ребята, не говори ему это прямо. Их авторитет сейчас для него намного выше твоего. Действуй мудро, наглядно покажи, к чему может привести такая дружба.
Одна знакомая, узнав, что ее сын связался с компаний «зацеперов», подростков, которые любят кататься на крышах электричек, организовала ему экскурсию в морг. Причем подгадала все так, что на входе в морг они столкнулись с родственниками девочки, погибшей от удара током на крыше электрички. Родители как раз забрали ее тело для похорон. Эта ситуация произвела на подростка очень сильное впечатление. После этой экскурсии знакомая больше никогда не видела сына в злополучной компании.
Не повторяй бесконечно, что он что-то должен
Четко определи его обязанности как члена семьи и пожелания к поведению: убирать в своей комнате, выносить мусор, выгуливать собаку, не занимать ванну более 30 минут, не приглашать в дом друзей без предупреждения и т.д. Не занимай своими задачами все его время, не загружай делами, которые не делают его сверстники. Вымыть полы, приготовить еду, сделать уроки с младшим братом/сестрой — это все не обязанности подростка.
Не ставь ультиматумы
«Либо ты убираешь свою комнату, либо я все разбросанные вещи выбрасываю в мусорку!». «Или ты поступаешь в этот колледж, или я вообще не дам денег на обучение». Такие манипуляции и давление матери подросток точно примет в штыки и сделает назло.
Здоровые отношения между мамой и взрослым сыном — это как?
Эта часть статьи — своеобразный тест для мам взрослых сыновей. Чем больше пунктов будет помечено «плюсами», тем здоровее и гармоничнее их связь.
В здоровых отношениях мать:
В здоровых отношениях сын:
Эта история — лишь один из многочисленных примеров того, что не только у матери может быть психология эгоистки. Собственнические чувства также могут проявлять и сыновья.
Психология отношений матери и взрослого сына должна основываться на уважении личных границ друг друга. Все остальное — болезненная привязанность, чрезмерная забота, зависимость — это не про здоровую связь. Если сын не хочет общаться с матерью, постоянно ссорится с ней, значит, где была допущена ошибка. Чтобы наладить отношения, ее нужно найти и исправить. И в этом деле точно не помешает помощь психолога.
Если тебе сложно самостоятельно распутать клубок эмоций, накопившихся обид, каких-то внутренних установок, чтобы наладить отношения с ребенком, ты не знаешь, как найти подход к взрослому сыну или подростку, приходи ко мне на консультацию. Вместе мы найдем способ восстановить вашу связь.
ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ про воспитание детей в еще одной моей статье ПРАВИЛА ВОСПИТАНИЯ СЧАСТЛИВЫХ ДЕТЕЙ: СОВЕТЫ ПСИХОЛОГА
У кого одни мальчики откликнитесь!
Здравствуйте, многодетные!. Форум многодетных родителей
У кого одни мальчики откликнитесь! ⇐ Здравствуйте, многодетные!
Модератор: Кошкина мать
Сообщение Andronik » 14 фев 2011, 18:04
Сообщение Strelka » 14 фев 2011, 18:06
Сообщение РЕКА » 14 фев 2011, 18:07
Сообщение Соляриs » 14 фев 2011, 18:11
Сообщение МамаСаша » 14 фев 2011, 18:35
Сообщение МамаАнюта » 14 фев 2011, 18:43
Сообщение Andronik » 14 фев 2011, 19:04
Сообщение Солнышко » 14 фев 2011, 19:07
есть две знакомые семьи, верующие, правда, у них девочки только на 7-й раз получились. Так что Вам работать и работать еще. 
А вообще я Вашу жену понимаю, сама дочь очень хотела. Теперь у меня другая проблема, хочу еще одну дочь 
Добавлено спустя 2 минуты 33 секунды:
tugadum, хорошо тебе прикалываться, у тебя уже 2 есть
«Я хотела родить для себя, а теперь все чаще думаю, зачем мне вообще нужен сын»: 4 реальные трагические истории родителей и детей
Проблема отцов и детей — тема вечная, и писать об этом всегда тяжело, ведь в этом конфликте и той и другой стороне всегда есть что сказать. Пресловутый «стакан воды в старости», завышенные ожидания родителей, мамы, которые рожают ребенка для себя, а потом никак не могут отпустить его и в результате калечат дочери или сыну жизнь. Мы выслушали петрозаводских родителей и детей и собрали четыре реальные практически трагические истории:
Наталья, 48 лет
— Я родилась с большими проблемами со здоровьем, и маме пришлось со мной нелегко: она много сил потратила на мое обследование и лечение, возила меня по санаториям. Врачи с самого начала вынесли приговор, что я не буду ни говорить, ни ходить, но все оказалось не так — благодаря стараниям и вере моей мамы к школе я стала нормальным ребенком. Мы много времени проводили вместе; еще в детстве я говорила, что моя лучшая подружка — это мама, и доверяла ей все свои секреты. Не рассказать о чем-то маме — такого я и в мыслях не допускала, потому что она приучила меня к этому.
Когда я стала старше, мама призналась, что из-за постоянных больничных, когда приходилось сидеть со мной, она не сделала карьеру, хотя такая возможность была — до моего рождения ее считали перспективным сотрудником. Не вышла замуж повторно — мой папа погиб от несчастного случая буквально перед моим появлением на свет. Она говорила, что я для нее — это все, и ее советам я доверяла безоговорочно: скажем, даже в старших классах она выбирала мне одежду и даже нижнее белье. Когда мама шла в гости, она почти всегда брала меня с собой, а потому я общалась в основном с представителями старшего поколения.
Подруг у меня не было — в классе меня считали странной, хотя при этом не обижали. После окончания школы профессию мы тоже выбирали вместе с мамой. Все, о чем я рассказываю, меня не раздражало, не вызывало сомнений: я целиком принимала эту ситуацию. Все изменилось, когда меня начала волновать проблема личной жизни, а точнее, ее отсутствия. Этим я тоже поделилась с мамой, и внезапно встретилась со страшной обидой и ревностью: она ударилась в слезы и повторяла: «Я жизнь на тебя положила, а ты хочешь променять меня на какого-то мужика!» Стала рассказывать гадости про интимную жизнь. Мне с трудом удалось прикрыть тему, и я принялась думать, как быть. А потом мама вдруг сказала, что есть приличный молодой человек, с которым я могла бы познакомиться, — сын ее хороших знакомых.
Парня я этого знала, как знала и то, что он мне совершенно не нравится, о чем и сообщила маме, — это вызвало очередную серию упреков. Прошло несколько лет, и мне все-таки удалось встретить того, с кем я бы хотела связать свою судьбу. Все у нас было хорошо, вот только мне предстояло показать его маме. Я долго готовила ее к этому знакомству, наконец она скрепя сердце согласилась, и, я так думаю, увидела, что я его люблю.
А парень тоже многое понял, потому что сказал: «Мы будем вместе, если только твоя мама не станет спать в нашей постели!» В общем, мне предстояло разрываться между нею и им. Со стороны матери я выдержала череду истерик, а у парня нарастала холодность. В результате мы расстались, и, скажу сразу, в моей дальнейшей жизни был не один такой случай. Теперь, когда мне под пятьдесят, я понимаю, что у меня уже не будет ни мужа, ни детей. Мама еще достаточно бодра, мы вместе гуляем, ходим в кино и в гости — ей удобно, она счастлива. Она положила свою жизнь на меня, а я свою — на нее.
Нина, 74 года
— Славика я родила в сорок пять лет, без мужа, вполне сознательно, что называется, для себя. Я человек творческой профессии, была всецело поглощена ею и до устройства личной жизни все как-то не доходило. Романов было много, а вот семейного гнезда не свила и решила, что пусть хотя бы будет ребенок.
Возможно, я виновата в том, что у меня с самого начала возникали мысли о «стакане воды» и опоре в старости, и именно потому этого я как раз и не получила. Вместе с тем я всегда старалась развивать сына, дать ему все самое лучшее, что в моих возможностях, но все разбивалось как об стену. Мне пришлось отдать Славу в коррекционный класс, потому что он был неуправляем еще в садике: ломал игрушки, бил детей.
Дома тоже не слушался — за ним нужен был глаз да глаз. В поликлинике поставили обычный диагноз «гиперактивность» и сказали, что таких детей сейчас много. Учился он с трудом — в основном из-за поведения. Сколько переломал у детей линеек, карандашей, изорвал тетрадей, поотрывал капюшонов у курток! Тумаки раздавал направо и налево. Я тоннами покупала эти линейки, каждый день приносила извинения родителям одноклассников Славика.
В седьмом классе он бросил учебу — отказался ходить в школу и все. Просидел дома два года, играя в компьютер. В школе ему ставили тройки и каким-то образом переводили в следующий класс, но аттестат он, конечно, не получил. Мне грубил, обзывал, не реагировал ни на замечания, ни на просьбы, ни на мольбы. А потом пошел на улицу и связался с какими-то дурными ребятами: с тех пор вообще все пошло по наклонной. Сперва выпрашивал у меня деньги, потом стал угрожать.
К тому времени я была на пенсии, денег получала мало и почти все отдавала ему. Превратилась в старуху и внутренне, и внешне, никаких сил не осталось. И все чаще задавала себе вопрос, зачем я родила сына. Я боялась его, потому что он мог поднять на меня руку, если что-то, по его мнению, было не так. А потом Слава совершил кражу и попал в тюрьму. Думаю, мои слова прозвучат ужасно, но сейчас я живу спокойно, отдыхаю от прежнего кошмара. Но через четыре года сын выйдет на свободу — и что будет тогда?
Юлия, 27 лет
— Я так понимаю, мои родители хотели иметь успешного ребенка. Мама занималась танцами, папа — тхэквондо, но они не добились какого-либо успеха, а потому заложницей их амбиций стала именно я. Меня отдали в спортивную гимнастику, когда мне было пять лет, и все мое детство и юность были отданы беспрерывным тренировкам. Другие дети гуляли, играли, а я проводила время в спортзале. Не могу сказать, что мне это совсем не нравилось, просто было тяжело после общеобразовательной школы посещать еще и спортивную, а нагрузки там были немаленькие. При сдаче норм по ОФП (общефизическая подготовка) мы делали по сто-сто пятьдесят отжиманий; также приходилось многое преодолевать: например, у меня врожденный страх высоты, отчего было сложно выполнять упражнения на бревне.
А еще я склонна к полноте, потому мне запрещали любые сладости — сколько бы я ни выклянчивала пирожное или мороженое, из уст родителей звучало твердое «нет!» Когда проходили соревнования, папа и мама нервничали едва ли не больше меня. Сама победа меня волновала не слишком сильно, я боялась, что подведу родителей, потому что если я занимала призовое место, для них это было настоящее счастье, а если проигрывала — наступал черный день. А однажды и впрямь опустился темный занавес: я получила серьезную травму спины.
Несмотря на все усилия врачей, стало ясно: чтобы сохранить здоровье, мне придется оставить спорт. Хотя мне было очень нелегко поменять ставший привычным образ жизни, я отчасти испытала и некоторое облегчение, а вот родители будто сломались. Напрасно я убеждала их, что из меня все равно не получилась бы олимпийская чемпионка — нет у меня таких физических данных, как и целеустремленности, характера.
После того, как я ушла из гимнастики, мой вес начал постепенно нарастать, и сейчас я симпатичная толстушка, не отказывающая себе в пирожных и кофе со сливками. Я нашла себя в другой профессии, окончательно поняла, что спорт — это не мое; вышла замуж, родила ребенка и в целом чувствую себя вполне довольной своим положением, но вот отношения с родителями остаются прохладными. Иногда мне кажется, будто я, дочь, не оправдавшая их ожиданий, вроде как и не их дочь. А потому пусть мой ребенок сам выбирает свой жизненный путь.
Александра, 50 лет
— Мы с мужем с рождения являемся слабослышащими — это третья группа инвалидности. Что стало причиной недостатка, теперь уже никто сказать не сможет. Мы владеем языком глухонемых и между собой общаемся в основном на пальцах, но слышащих людей тоже понимаем — по губам, если они говорят медленно и внятно.
У нас речь с дефектами, но при желании можно распознать, что мы говорим. Наша дочь родилась совершенно нормальным ребенком, со слухом у нее все в порядке. У нас есть друзья, которые обучали своего сына азбуке немых, чтобы им было удобнее с ним общаться, и в результате мальчик, имея слух, обладал крайне малым словарным запасом и больше молчал. Потому мы не учили дочь разговаривать «на пальцах», а старались общаться с ней, как обычные люди.
Мы понимали, что ей тяжело: чтобы что-то нам сказать, надо поймать наш взгляд или дотронуться, проговаривать все очень четко, губами: случалось, Таня забывалась и говорила так даже с другими людьми. Мы видели, что порой она нервничает, что ее это раздражает. Однако она окончила школу с золотой медалью, ее всегда и везде ставили в пример. Потом поступила в вуз, в Санкт-Петербург, и мы сняли ей квартиру, чтобы она не жила в общежитии, хотя по финансам это было нелегко.
А потом, когда дочь приехала на каникулы, мы услышали: «У всех нормальные родители, а у меня — глухари! Мне просто стыдно, что вы такие». Мы были в шоке, испытали просто нереальную обиду. Мы ведь не виноваты, что у нас такой недостаток! Да, с нами нелегко общаться, у нас не столь широкий кругозор, как у других людей, но ведь мы же ее родители. Таня учится в Санкт-Петербурге четвертый год, и в последнее время не приезжала домой даже на каникулы.
У нее есть молодой человек, которого мы в глаза не видели, наверное, потому, что нашей дочери опять-таки стыдно за нас. Мы думаем, что Татьяна однозначно останется в Северной столице, а нас просто забудет. Знакомые советовали пригрозить ей, что мы перестанем платить за учебу, но мы не можем так поступить — ведь это все-таки наша дочь. А ее выбор — это выбор ее совести.
Что это было, или История одной матери — почти одиночки
— Вы, наверное, меня не помните?
Я вгляделась. Лицо женщины, пожалуй, казалось мне знакомым. Но это ничего не значит — после четверти века практики в районной поликлинике мне кажутся смутно знакомыми половина лиц в окружающих ее кварталах. Ничего более конкретного с данным лицом не связывалось — значит, скорее всего, она когда-то была у меня на приеме, но по содержанию обращения что-то обычное, исключительные случаи я часто по понятным причинам помню много лет.
— Увы, не помню, — признала я по результату размышлений.
— А я у вас много раз была, — сказала женщина. — Вот, у меня записано, — она взглянула в раскрытый блокнот. — Сначала когда Костя на цыпочках ходил и руками размахивал, потом у него же задержка речи, потом когда Сережа в детском саду кусался, потом Костя на уроках напевал и вставал и ходил по классу, потом Сережа в первом классе карандаши грыз, потом они стали очень между собой драться…
— Ага, ага, хорошо, — я попыталась ее остановить, но у меня не получилось, и она пересказала свой список до конца.
Я тем временем думала: судя по всему, у нее два сына с небольшой разницей в возрасте, Костя и Сережа. У Кости некоторые, но не особо сильные, неврологические проблемы, Сережа вроде как совершенно здоров. Нормальная, обычная, хорошая даже жизнь. Но тогда почему она принесла с собой многолетний список посещения психолога в детской поликлинике по совершенно обычным поводам? Может быть, она просто по своему психологическому статусу ужасная зануда?
— Сколько сейчас лет мальчикам?
— Косте двадцать три, Сереже двадцать.
Н-да. Мальчики, что бы с ними сейчас ни случилось, явно за пределами компетенции детской поликлиники, в которую их когда-то регулярно водили. Но зачем же она пришла ко мне?
— Что они делают по жизни?
— По жизни Костя закончил колледж и работает установщиком и наладчиком каких-то систем, связанных с интернет-сетями, а Сережа отслужил в армии и сейчас вернулся в институт, учится на веб-дизайнера.
Так все вроде нормально, подумала я и мысленно пожала плечами. Парни благополучно выросли, специальности востребованные, и, кажется, у них вовсе нет тревожной современной тенденции сидеть на материнской шее в поисках себя до тридцати лет, а то и дальше… В чем дело-то?
— Так в чем дело-то? — спросила я вслух.
— Я пришла не про сыновей спросить, а про себя.
— Это я уже поняла, — кивнула я. — Рассказывайте.
— Я закончила институт по интересной мне специальности, работала, неплохо зарабатывала, у меня был круг друзей, всякие увлечения, была пара не очень серьезных, но приятных в нынешних воспоминаниях романов, но не было семьи. И все вокруг говорили, и я сама с ними соглашалась — это все как-то не по-настоящему, как будто подготовка к жизни, а настоящее — это все-таки семья и дети. И хотя я жила хорошо, наполненно и интересно, но вот именно это как-то не складывалось, и я даже уже начала немного тревожится. А потом в нашу компанию как-то по случаю попал наш же бывший однокурсник, который обычно с нами не тусовался, мы с ним разговорились, и оказалось, что он чувствует ну вот ровно то же самое, что и я. Что вот надо уже как-то двигаться куда-то дальше, но что-то не складывается никак.
Мы с ним стали встречаться, а потом как-то неожиданно для всех (и кажется, даже для нас самих) поженились и родили Костю. У меня была от родителей квартира, которую я с доплатой поменяла на двухкомнатную, а у него однокомнатная квартира, которую он сам купил. Я сказала: давай сделаем большую общую, чтобы у сына была комната. Он сказал: давай подождем, он еще маленький. Мы жили у меня, и все было ничего. Потом он сказал: наверное, Косте одному будет скучно расти (у него самого есть старший брат, с которым они очень дружны). Мне не очень хотелось еще раз во все это с беременностью и кормлением впрягаться, потому что я только-только еще отошла от первого раза, и голова начала работать нормально, но я признала, что он прав: я сама росла одна и всегда очень жалела, что у меня нет брата или сестры. Так чего же тянуть? Я согласилась, надеясь на девочку для разнообразия. Но родился Сережа.
И вот однажды мой муж сказал: ты знаешь, как-то это все очень утомительно. Я устал и больше не могу, у меня не получается эффективно работать. А ведь от моей работы сейчас полностью зависит благосостояние нашей семьи — ты-то с детьми сидишь и не зарабатываешь ничего. Поэтому я пойду жить в свою однокомнатную квартиру, а с детьми буду приходить гулять и играть, и деньги, конечно, буду тебе приносить два раза в месяц. Собрал свои вещи и ушел. А я осталась.
Деньги он действительно приносил, а потом переводил всегда, все годы, по-честному, не особо много, но сколько мог. На Сережу и сейчас переводит, был только год перерыв, когда Сережа в армии служил, он сказал: нет смысла, парень на полном государственном обеспечении.
А вот насчет гулять-играть… Сначала этого было довольно много — два-три, даже четыре раза в неделю, потом реже, и в конце концов если они один раз в месяц виделись, то и хорошо. Еще он с ними по телефону или по скайпу разговаривал, особенно с Сережей, Костя его всегда слегка сторонился, он как бы был на моей стороне.
— А вы с мужем общались?
— Почти нет. Он утверждал, что я так центрирована на детях, что со мной ни о чем интересном и не поговоришь.
В общем, дальше я их растила одна, немного моя мама помогала, но она работала тогда и не особо мальчиками интересовалась. Говорила, что вот если бы внучка была, она бы хоть знала, как с ней… Я тоже не особо знала, но делала все, что нужно.
Потом, когда они подросли и у Кости все более-менее стабилизировалось, я, конечно, вернулась на работу, и даже с друзьями снова начала общаться. Но это все было по остаточному принципу. Главное — успеть забрать того из садика, этого из школы, из кружка, отвезти ко врачу, проверить, сварить, не забыть, позвонить, записаться… Муж к тому времени увлекся охотой, купил себе очень красивую породистую собаку, сеттера, познакомил мальчиков с ней…
— У него не возникло другой семьи?
— Нет-нет, он сказал: да ни боже мой! Одной попытки более чем достаточно! Он и сейчас живет вдвоем с собакой. Мальчики тогда очень просили собаку, но я отказала. Мне собаки нравятся, и я тогда даже бы и хотела, наверное, но понимала, что не потяну еще и ее.
Весь наш общий круг осуждал (весьма, впрочем, вяло) моего мужа и хвалил за стойкость меня. «Теперь Татьяна все одна тянет» — так это называлось. И так я это ощущала. И тянула. Мальчики росли. В нашем кругу происходили всякие вещи. Например, одна из подруг увела мужчину из семьи, где был девятимесячный ребенок. Ее осудили: как же так можно?! Другая познакомилась по интернету с немцем и, не любя его и хохоча над его наивностью, уехала в Германию вместе с близнецами от первого брака. «По крайней мере у меня и у девочек будет нормальное европейское гражданство!» Ее тоже осуждали. Меня никто ни за что не осудил ни разу. Просто не за что было. Я была образцом матери и человека — делала все, что должно, и ни разу не вышла за рамки.
Когда мальчики подросли, муж взял их с собой на охоту. Костя приехал бледный как полотно и тошнился в ванной: мама, они их убивают просто так! Для развлечения! Там везде кровь!
Сережа пришел в бешеный восторг от общества «настоящих мужиков» и самого процесса и пытался мне рассказывать о своих успехах и успехах отца. Когда понял, что я сдерживаю желание протошниться вслед за Костей, обиделся тяжело и надолго.
И вот сыновья выросли. Теперь они как будто во мне не особо и нуждаются. И я в них. Нам с ними в общем-то не о чем говорить. У них наверняка есть интересы. Но я их не понимаю. Моя лучшая подруга говорит: ты должна испытывать по крайней мере глубокое удовлетворение — ты сделала это! Практически в одиночку. При минимуме ресурсов. И парни получились нормальные. Я соглашаюсь: должна. Но почему-то не испытываю. Другая подруга говорит: вот они женятся, будут внуки, тогда увидишь. Но вот тут я знаю точно: никаких еще детей, даже в виде внуков, я не хочу. Опять волноваться за их здоровье, наблюдать, волнуясь, за их развитием: все ли идет как надо? Нет, не хочу.
Мне пятьдесят один год. Свою жизнь я ощущаю как прожитую. Впереди старость. От современных идей о том, что после пятидесяти и климакса жизнь только начинается, и это самое время, чтобы заняться безопасным сексом и поступить в институт, чтобы приобрести новую профессию, мне смешно и даже почему-то брезгливо. Видимо, я все-таки традиционалист. Кроме того, у меня и сил-то и желаний на все это не осталось.
— А с каким вопросом вы пришли ко мне?
— Видимо, с таким: а что все это вообще было? — усмехнулась женщина. — Но на самом деле, конечно, просто выговориться. Место-то привычное. Вы всегда выслушивали и давали какие-то советы. Я их всегда выполняла. Иногда оно помогало. Но я понимаю, на такое — кто ж ответит? И кто даст совет? Спасибо, что выслушали.
Я сидела в кресле, смотрела ей вслед и понимала, что вот этот, несомненно последний, ее визит я, в отличие от множества предыдущих, запомню надолго.
А что вы думаете об этом?
Обсудить тему и поспорить с автором теперь можно в комментариях к материалу
Больше текстов о психологии, отношениях, детях и образовании — в нашем телеграм-канале «Проект «Сноб” — Личное». Присоединяйтесь