на мой век хватит после меня хоть потоп

После нас хоть потоп

После нас хоть потоп
С французского: Apres nous le deluge.
Ошибочно приписывается французскому королю Людовику XV.
Как свидетельствуют его современники в своих мемуарах, автор этих слов — его фаворитка Жанна Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур (1721 — 1764). Их она сказала королю, чтобы утешить его после поражения французских войск при Росбахе (5 ноября 1957 г.) от армии прусского короля Фридриха II Великого. Вскоре эти слова стали негласным девизом королевского окружения, известного распущенностью нравов, казнокрадством и забвением общественных интересов.
Смысл выражения: не стоит заботиться о том, что скажут о нас История или потомки, надо жить только настоящим, только сегодняшним днем.
Цитируется: как иронический комментарий к умонастроению и поведению временщиков, эгоистов-потребителей (неодобр.).

Полезное

Смотреть что такое «После нас хоть потоп» в других словарях:

после нас хоть потоп — нареч, кол во синонимов: 6 • все равно (105) • лишь бы нам сейчас было хорошо (1) • … Словарь синонимов

После нас хоть потоп — крыл. сл. Фраза эта приписывается французскому королю Людовику XV, но мемуаристы утверждают, что она принадлежит фаворитке этого короля, маркизе Помпадур (1721 1764). Она сказала ее в 1757 г., чтобы утешить короля, удрученного поражением… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

хоть трава не расти — ни холодно ни жарко, хоть бы хны, все трын трава, плевать ему с высокого дерева, до фени, ни тепло ни холодно, начихать, до лампочки, по фигу, равнодушный, до фонаря, наплевать, до девятого этажа, как с гуся вода Словарь русских синонимов. хоть… … Словарь синонимов

ПОТОП — ПОТОП, а, муж. 1. По библейской легенде: наводнение, затопившее всю землю в наказание за грехи людей. Всемирный п. После нас хоть п.! (лишь бы нам было хорошо; неод.). 2. Наводнение, разлив воды (разг.). Река залила берега настоящий п. Что это за … Толковый словарь Ожегова

потоп — а; м. 1. В Библии: всемирное наводнение, в котором из за своих грехов погибло всё человечество. Всемирный п. После потопа. До потопа (также: шутл.; в незапамятные времена). После нас хоть п.! (разг.; лишь бы нам сейчас было хорошо). 2. Разг.… … Энциклопедический словарь

потоп — а; м. 1) В Библии: всемирное наводнение, в котором из за своих грехов погибло всё человечество. Всемирный пото/п. После потопа. До потопа (также: шутл.; в незапамятные времена) После нас хоть пото/п! (разг.; лишь бы нам сейчас было хорошо) 2)… … Словарь многих выражений

по мне хоть трава не расти — Ср. Она себя лишь любит в мире, А там хоть не расти трава, И в ней, как трижды три четыре, Согласны с чувствами слова. Кн. П.А. Вяземский. Оправдание Тургенева. Ср. Лишь мне бы ладно было, А там весь свет гори огнем. Крылов. Лягушка и Юпитер. Ср … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

Источник

zotych7

zotych7

После нас хоть потоп

5 ноября 1757 года при Росбахе (Саксония) состоялось одно из крупнейших сражений Семилетней войны. Прусская армия под водительством Фридриха Великого наголову разгромила гораздо более многочисленную французскую армию во главе с маршалом де Субизом.

По преданию, как раз в это время художник Жорж Латур писал – в присутствии короля – портрет фаворитки Людовика XV Жанны Антуанетты Пуассон, маркизы де Помпадур. Известие о разгроме крайне удручило монарха. Маркиза поспешила его утешить:

– Не стоит огорчаться, а то еще заболеете; после нас хоть потоп!

Этот рассказ появился в печати лишь в 1874 году, и достоверность его сомнительна.

По другой версии, словами «После меня хоть потоп» заканчивались беседы самого Людовика XV с Латуром.

Однако уже в 1755 году фраза «После меня хоть потоп» («Après moi le déluge») цитировалась как «известная поговорка». И лишь с начала XIX века выражение «После нас хоть потоп» («Après nous le déluge») стало цитироваться как «обычная фраза» маркизы де Помпадур.

В год битвы при Росбахе о потопе говорили все. В 1758 году ожидалось возвращение кометы 1682 года, т. е. кометы Галлея, а комета с древности считалась предвестником несчастий и катастроф.

За 16 лет до этого события знаменитый математик Пьер де Мопертюи в «Письме о комете, появившейся в 1742 году» не исключал, что пришествие кометы может повлечь за собой конец света или по меньшей мере всемирный потоп. Впрочем, это письмо было научно-популярным трактатом, адресованным некой даме, сам же Мопертюи так не думал, судя по его более раннему «Рассуждению о различных сочетаниях звезд» (1732).

А в августе 1758 года, за четыре месяца до появления кометы Галлея, философ-просветитель Г. Б. Мабли в своем шестом «Письме о правах и обязанностях гражданина» говорил о членах Парижского парламента (парламент тогда был высшей судебной инстанцией и регистрировал законы): «Будущее их мало заботит: после них [наступит] потоп».

Уже у древних греков существовало весьма близкое по смыслу изречение. Это строка из эпиграммы Стратона, поэта II в. н. э.:

Пей и люби! После смерти пусть мои кости омоет

Девкалиону в греческой мифологии отводилась роль библейского Ноя: когда Зевс, разгневавшись на людей, наслал на землю всемирный потоп, Девкалион по совету Прометея построил большой ящик («ковчег»). Девятидневный потоп уничтожил все человечество, но Девкалион и его жена спаслись и создали из камней новых людей.

Однако в будущем греки и римляне ожидали не всемирного потопа, а мирового пожара. В ходу был стих из несохранившейся трагедии Еврипида:

Когда умру, пускай земля огнем горит!

(а буквально: …земля смешается с огнем).

Этот стих приведен по-латыни у Цицерона. Согласно Светонию, его цитировал римский император Тиберий. А другой император, Нерон, когда при нем произнесли этот стих, будто бы воскликнул:

Так рассказывает Светоний в своей «Жизни двенадцати цезарей», а затем переходит к повествованию о грандиозном пожаре Рима в 64 году н. э., прямо называя Нерона поджигателем. У Светония Нерон взирает на пожар великого города с высокой башни – и в театральном одеянии, с кифарой в руках поет сочиненную им «Песнь о Трое», сожженной греками.

Лозунг «После меня – хаос» приписывался Шарлю де Голлю накануне президентских выборов во Франции 1965 года. 13 декабря, перед вторым туром голосования, де Голль пояснил:

– Я не говорил: «Я» и не говорил: «хаос». Я лишь говорил и повторяю: если 19 декабря французский народ решит сместить де Голля, это будет огромным несчастьем для страны.

Народ проголосовал за де Голля, и огромного несчастья удалось избежать.

Последнее прибежище негодяя

В 1905 году в сборнике Льва Толстого «Круг чтения» под датой «9 декабря» было помещено изречение:

Последнее прибежище негодяя – патриотизм.

Имелся в виду Сэмюэл Джонсон (1709–1784), английский писатель и лексикограф.

На той же странице приводились и другие высказывания о патриотизме. Часть из них принадлежала самому Толстому, в том числе:

Любовь к своему отечеству, так же как и любовь к своей семье, есть естественное свойство, но так же как и любовь к семье никак не может быть добродетелью, но может быть пороком, когда преступает те пределы, при которых нарушается любовь к ближнему.

Патриотизм же – это «исключительная любовь к своему народу и всегдашняя готовность к войне с другим народом». (До начала Первой мировой оставалось всего 9 лет.)

Для Толстого патриотизм – это идеология, внедряемая государством. Тут граф Толстой почти сходился с князем Петром Андреевичем Вяземским, который писал: «Люблю народность, как чувство, но не признаю ее, как систему» («О Языкове», 1847). «Народность» у Вяземского – синоним патриотизма.

Разумеется, толстовское отрицание государственного патриотизма было куда более радикальным: поздний Толстой был, в сущности, анархистом и резко разделял понятия «родина» и «государство».

Слова: «Патриотизм – последнее прибежище негодяя (the last refuge of a scoundrel)» были сказаны Джонсоном в частной беседе 7 апреля 1775 года. В печати они появились в 1791 году, в двухтомнике Джеймса Босуэлла «Жизнь Сэмюэла Джонсона».

Тут важно выяснить, что разумел Джонсон под словом «патриотизм» и кого он считал «негодяями».

В I издании своего «Словаря английского языка» (1755) Джонсон дал следующее определение слова «Патриот»: «тот, чьей руководящей страстью является любовь к своей стране». В IV издании, вышедшем в 1773 году, появилось важное добавление: «Иногда он [патриот] используется для выступлений против правительства, продиктованных партийными интересами».

В мае 1774 года Джонсон опубликовал памфлет под названием «Патриот. Обращение к избирателям Великобритании». По своим убеждениям Джонсон был консерватором (тори), и его памфлет был направлен против либералов (вигов), в то время находившихся в оппозиции:

Некоторые претендуют на звание патриотов, ожесточенно и беспрестанно выступая против двора. Этот признак отнюдь не безошибочен. Патриотизм не обязательно предполагает мятеж. Можно ненавидеть своего короля и при этом не любить свою страну.

Иной считает себя патриотом лишь потому, что распространяет недовольство, распускает слухи (…) о нарушении прав и незаконной узурпации власти. Все это определенно не является признаком патриотизма.

Здесь Джонсон выступает как патриот-консерватор против либералов, именующих себя патриотами.

На протяжении XVIII века тори и виги взаимно обвиняли друг друга в ложном патриотизме. Выступая в парламенте 13 марта 1734 года Роберт Уолпол, глава правительства вигов, назвал политиков-тори «лжепатриотами». Ему также приписывались слова: «Здесь нет ни одного человека, каким бы патриотом он ни казался, о котором я бы не знал, какова его цена».

И все же виги использовали слово «патриот» гораздо чаще. Поэт Александр Поуп, друг и единомышленник Джонсона, писал, имея в виду вигов:

(«Диалог I» (1738) из «Эпилога» к собранию сатир Поупа)

Ближайшей мишенью Джонсона был идейный лидер вигов Эдмунд Бёрк. В той же беседе с Босуэллом, в которой патриотизм был назван «прибежищем негодяя», Джонсон говорил и о Бёрке:

– Сэр, я не говорю, что он нечестен, но его политическое поведение не дает оснований полагать, что он честен.

Сам Бёрк предлагал своим соратникам «быть патриотами, не забывая, что мы еще и джентльмены» («Мысли о причине нынешнего недовольства», 1770). Патриотизм понимался вигами прежде всего как защита прав граждан от посягательств государственной власти. В Войне за независимость США, начавшейся в 1775 году, американские революционеры именовали себя «патриотами» и «вигами».

Довольно скоро контекст высказывания д-ра Джонсона был забыт. Оно стало широко цитироваться критиками патриотизма – как радикальными, так и умеренными, осуждавшими «ложный патриотизм».

– Чувство гражданства? У нас его нет и в помине! Вместо него мы учим патриотизму, который Сэмюэл Джонсон сто сорок или сто сорок пять лет назад назвал последним прибежищем негодяя, – и я думаю, что он был прав.

(Интервью в газ. «Brooklyn Daily Eagle» от 24 ноября 1907 г.)

В «Словаре Сатаны» (1881–1911) Амброза Бирса читаем:

В знаменитом словаре д-ра Джонсона патриотизм определяется как последнее прибежище негодяя. (…) …Мы берем на себя смелость назвать это прибежище первым.

О том же писал полвека спустя знаменитый американский журналист Генри Луис Менкен:

Сэмюэл Джонсон назвал патриотизм последним прибежищем негодяя. Это правда, но это еще не вся правда. На самом деле патриотизм – огромный питомник негодяев.

Определение «правильного» патриотизма дал на исходе Первой мировой войны президент США Теодор Рузвельт:

Патриотизм – это готовность постоять за свою страну, а не за ее президента или любого другого представителя власти, если только он сам не стоит за свою страну. Патриотично поддерживать его ровно постольку, поскольку он успешно служит стране. Непатриотично не выступать против него там, где его действия не дают результата и где он терпит неудачу в своем служении стране. В любом случае непатриотично не говорить правду – ни о президенте, ни о ком бы то ни было…

(«Линкольн и свобода слова», в журн. «Metropolitan Magazine», май 1918 г.)

Вскоре после Второй мировой войны британский историк Арнолд Тойнби писал о патриотизме как узурпации светскими государями «божественного права». «Языческое поклонение суверенным национальным государствам» разрушает западный мир. «Патриотизм, который д-р Джонсон несколько странно назвал “последним прибежищем негодяя” и который сестра милосердия Кэвелл более проницательно назвала “недостаточным”, в значительной степени заменил христианство в качестве религии западного мира». («Постижение истории: Сокращенное изложение», 1947.)

Упоминаемая здесь Эдит Кэвелл (1865–1915) была казнена германским военным судом за переправку военнопленных из Бельгии в нейтральную Голландию. В день казни она сказала своему исповеднику: «Я понимаю, что патриотизма недостаточно. Я не должна питать ненависть или обиду к кому бы то ни было». Эти слова выбиты на памятнике Эдит Кэвелл в Лондоне.

В СССР об изречении д-ра Джонсона с конца 1930-х годов старались не упоминать. В 1966 году Институтом русского языка АН был издан «Словарь иноязычных выражений и слов», составленный А. М. Бабкиным и В. В. Шендецовым. Здесь имелась словарная статья:

Раtriоtism – the last refuge of а sсоundrel,англ. Патриотизм – последнее прибежище негодяя, т. е., будучи разоблачен, негодяй прикидывается патриотом.

Это невразумительное и совершенно необязательное толкование явно продиктовано цензурными требованиями. Следующее издание 1-го тома «Словаря…» вышло лишь в 1981 году, 2-го тома – еще шесть лет спустя, и здесь изречение о «последнем прибежище» выкинуто.

В печать его приходилось протаскивать едва ли не контрабандой. Например, так:

На Западе среди левой интеллигенции сейчас в ходу выражение: «Патриотизм – это последнее прибежище негодяев». С этим термином можно согласиться лишь при одной существенной поправке: «Лжепатриотизм – это последнее прибежище негодяев». Против такого карьеристского патриотизма и выступала русская классика, выдвигая патриотизм правды, свободолюбия, революционности.

(Евгений Евтушенко, «Уроки русской классики», 1978)

В 1991 году философ А. Пятигорский процитировал слова литературоведа Игоря Павловича Смирнова: «Филология в России – это последнее прибежище патриота». («Мысль держится, пока мы…», «Вопросы философии», 1991, № 5.)

А британскому романисту Уильяму Пломеру принадлежит фраза: «Патриотизм – последнее прибежище скульптора». (Приведено в письме Р. Харт-Дейвиса к Дж. Литтелтону от 13 октября 1956 г.)

Источник