можно ли христианам есть сырое мясо

«Забытый» грех лакомства

Началась подготовка к Великому посту. Время духовного совершенствования призывает нас оставить житейские заботы (насколько это возможно) и устремить все свои мысли в глубины души. В деле мирских ограничений не последнюю роль играет воздержание плоти от излишнего потребления пищи. Нам это кажется самым понятным: исключи мясо, рыбу и молочное из рациона – и дело с концом. Однако за этой простой формулой мы забываем «утонченную и изысканную» страсть, способную ужалить ядом всё наше великопостное намерение.

Страсть лакомства имеет и более отрезвляющее название – гортанобесие. Это некрасивое и даже страшное слово уже само по себе довольно точно раскрывает всю глубину греха. Наша гортань, полная вкусовых рецепторов, в погоне за самоуслаждением вслед за чревом вопиет к человеку: хочу вкусненького! Много, часто, иногда уже и без осознанного участия человека. Каждый из нас может вспомнить свою привычку съесть на несколько конфет больше, регулярно заказывать в кафе один и тот же салатик, с наслаждением по несколько раз в день смаковать кофе. Нам кажется, что наша маленькая гастрономическая приверженность вряд ли серьезно повлияет на дело спасения (или не повлияет вообще). Но это не совсем так.

Преподобный Иоанн Лествичник призывает на время поста исключать всё, «что услаждает вкус»

Священное Писание говорит нам: «Не пресыщайся всякой сластью и не бросайся на разные снеди» (Сир. 37: 32). О необходимости питаться просто, без сытости говорят и святые отцы. Например, преподобный Иоанн Лествичник призывал на время поста исключать из своего рациона всё, «что услаждает вкус». В этой связи довольно странным кажется появление в продаже соевых и так называемых «постных» продуктов –заменителей белковых. Еще более странным кажется спрос среди православных на эти продукты. Наш современник старец Паисий Святогорец 18 лет ел одну лишь капусту. Таким образом он стремился победить страсть гортанобесия. Пожалуй, для мирян этот пример нельзя назвать абсолютом для подражания. Но задуматься о том, насколько серьезно греческий старец относился к борьбе со страстью лакомства, безусловно, заставляет.

Чревоугодие преподобный Иоанн Лествичник называет главой всех пороков. Именно потому пост человека начинается с ограничения себя в пище, в попытках взрастить противоположную добродетель воздержания. Через излишнюю любовь к еде мы рискуем нарушить вторую заповедь Бога: «Не сотвори себе кумира». Апостол Павел в одном из своих посланий резко говорит о страстных приверженцах чревоугодничества: «Их бог – чрево» (Флп. 3: 19).

Казалось бы, такая мелочь! Нет, в духовной жизни мелочей не бывает. Вода камень точит, и маленькая привязанность может стать причиной более серьезных духовных потрясений. Например, ссор и конфликтов от возрастающего самолюбия.

Английский король Генрих VIII вошел в историю не только как тиран и церковный реформатор, но и большой гурман. Завтрак самодержца начинался в 6 часов утра. Он съедал шесть пирогов, мясо и выпивал бокал эля. Обед англичанина состоял из 20 блюд, а кухня занимала 50 комнат. Любовь к сладкому быстро лишила короля зубов, а обхват его талии составлял 137 (!) сантиметров. Чревоугодие короля сказывалось на всем его образе жизни. Он был жесток и своенравен, круто расправлялся с политическими оппонентами (считается, что в правление Генриха VIII было убито 72 000 человек). Король был женат шесть раз, сластолюбие заставило его разорвать общение с Ватиканом и самолично возглавить Англиканскую церковь. В Великий пост английский монарх вместо свинины и говядины употреблял жареный хвост бобра и мясо морской свинки. Необузданное чрево Генриха VIII определило судьбу английского народа и частично повлияло на мировую историю. Король ел не по расписанию, а по зову желудка. И очень любил полакомиться.

В Евангелии есть слова: «Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин. 2: 16). Что же такое похоть плоти? Ответ дает нам преподобный Антоний Великий. Святой говорит, что «похотью плоти» называется пресыщение чрева, за которой следует блудная страсть. Действительно, излишнее питание плоти, ее любление (в том числе и смакование пищи) приводит к самолюбию, а здесь уж и открываются врата для разного рода грехов, в том числе и смертных. Вкусно поел – чем бы еще насытиться?

Лакомство может стать причиной и уныния, и даже забвения Бога, и потери благодарности Ему

Наверное, от прочитанного кому-то станет грустно и даже немного страшно. Что, совсем не есть? А как же дети? А праздники? Воскресные дни? Но мы ведь призваны к «царскому пути», отвергающему крайности и призывающему к рассуждению. Лакомство в своих высших формах может становиться причиной уныния и даже забвения Бога, потери благодарности Ему. Ведь каждый кусочек, который мы употребляем в течение дня, – это дар Бога нам, и за дар этот мы должны быть благодарны. Но лакомая пища способна пресытить и притупить в нас это чувство благодарности Богу. Даже и в пост, когда «тамбовская картошечка с лучком» регулярно меняет приправу, способ приготовления и добавки. А вот питание скромной и простой пищей с добавлением изысков в воскресные и праздничные дни – чем не «приправа» к церковному торжеству! И даже способ поднять настроение, вырваться из лап уже, возможно, охватывающего уныния.

Господь призывает нас радоваться. А современный мир, вернее, его парадигма пресыщения лишает нас возможности наслаждаться вот этими маленькими радостями и славить Бога, благодарить Его.

Мир живет, чтобы есть, работает, чтобы есть и отдыхать, и снова работает, чтобы есть. Лакомство может привести к расслабленности и увести христианина от важнейшего, особенно в пост, делания – молитвы.

Лакомство превратилось в наши дни в самый настоящий четко спродюссированный культ со всеми необходимыми атрибутами. Хочется это кому-то слышать или нет, но рестораторы играют на наших низменных инстинктах, покупая чрево вкусом, калорийностью, комфортом обстановки и лишающей бодрствования музыкой. В одном из своих интервью архимандрит Рафаил (Карелин) отметил, что менталитет современных христиан «подвергся разрушающему реактивному облучению». Действительно, среди нас сегодня ведутся горячие споры: от мiра или в мiр? И, последнее, к сожалению, побеждает. Отец Серафим (Роуз), этот пламенный американец, в 70-е годы XX века явственно видел ту синтетику, которая должна была утвердиться в России не ранее, чем через 30 лет. Он с печалью говорил и о музыке в торговых центрах, и о повседневных занятиях простых людей…

Человеку нужен праздник – иногда можно сходить и в ресторан, встретиться с братьями и сестрами во Христе, отметить Пасху, Рождество, другие какие-то праздники. Но и посреди самого застолья важно помнить о тех маленьких пакостях лукавого, заготовленных нам во вроде бы безобидных вещах.

Впереди Великий пост – самое благодатное время для того, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.

Источник

Православная Жизнь

Библейское учение о пищевых ограничениях.

Продолжаем наш разговор о библейских пищевых повелениях и запретах. Переходя к новозаветным страницам, необходимо сразу задать важный вопрос: соблюдали ли первые христиане закон Моисея и все связанные с ним предписания о пище? Отвечаем: соблюдали. Процесс выхода христианства из среды иудейской обрядовости был довольно долгим. Вначале Церкви нужно было осмыслить хотя бы то, что христианам, пришедшим из язычества, ветхозаветный закон не нужен. Это отражено в решениях Апостольского Иерусалимского собора. Крестившимся язычникам было предписано лишь «воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите» (Деян. 15:29). Как видим, идоложертвенное, кровь, удавленина все же остаются под запретом. Ниже мы еще вернемся к этому вопросу.

Итак, уже в первые десятилетия своей жизни Церковь свидетельствует о ненужности для христианина из язычников Моисеева закона (за исключением означенных выше пунктов). Хотя иерусалимская еврейская община закон все еще соблюдала, совмещая его с верой во Христа, и так было вплоть до разрушения Иерусалима в 70 году. Вскоре после этой трагедии иудеохристианство уходит из Церкви навсегда.

Но нас сейчас интересует не это. Несомненно, самым ярким проповедником необязательности и даже опасности закона для язычников был апостол Павел. Как первопроходец в этой области, он понес много скорбей за свои взгляды. Для дальнейшего понимания церковного отношения к различению пищи нам необходимо углубиться в учение апостола по этому вопросу.

Если двигаться по Новому Завету согласно церковной последовательности апостольских посланий, впервые темы ядения или неядения по религиозным мотивам встречаются в Послании к римлянам, в 14-й главе. К этому материалу мы и обратимся. Контекст поднятой темы был следующий.

Дело в том, что среди римских христиан существовали различные взгляды по поводу того, можно ли христианину есть мясо и пить вино. Некоторые считали нужным воздерживаться от того и другого, освящая некоторые дни постом. Иные признавали бесполезными подобные ограничения христианской свободы. Ко всему прочему добавлялось и то, что на рынке преимущественно продавали идоложертвенные продукты (посвященные тем или иным языческим богам), и перед христианами неминуемо вставал вопрос, как к ним относиться. Смело есть, не задумываясь ни о чем? Так многие и делали. Не вкушать и гнушаться как чем-то нечистым? Некоторые именно так и поступали. Данная ситуация породила множество споров и недоумений, на которые и пытается ответить апостол Павел.

Прежде всего он выясняет, что «нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто» (Рим. 14:14). Мысль Павла вполне созвучна словам Христа: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф. 15:11). Христианское понимание осквернения касается духовной жизни человека; в первую очередь тайных мыслей и желаний, а затем уже слов и поступков. Они оскверняют человека, а не пища и питие.

Как хорошо бы помнить это нам, впадающим иногда в ревность не по разуму! Как часто мы проявляем чудеса сообразительности: только бы не съесть чего-то «неуставного», но при этом спокойно можем носить в себе злобу и недоброжелательность, вовсе не чувствуя никакого осквернения – а ведь именно в таком состоянии наша душа глубоко осквернена! Насколько нам легче заниматься формой, а не содержанием, и как часто происходят наши невидимые падения именно из-за болезненной привязанности ко всему внешнему! Внешнее тоже необходимо, но как трудно порой преодолеть соблазн сделать внешность целью духовной жизни…

Итак, Павел, выяснив, что «нет ничего в себе самом нечистого», отмечает важную вещь: перебирающих пищей он называет «немощными», но просит не мешать им, ибо они решились не есть те или иные продукты по своему внутреннему убеждению и действуют ради Господа. Решение принято «по вере», и это для апостола важно: «Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога… Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает. А сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере; а все, что не по вере, грех (Рим.14:6; 22–23).

Павел вообще не считает вопрос пищи очень-то важным в христианстве, «ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17). Следовательно, по причине поста или вкушения ни в коем случае нельзя ссориться. «Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест» (Рим. 14:3), – увещевает апостол. И, конечно же, не стоит соблазнять брата принципиальным вкушением или невкушением: «Ради пищи не разрушай дела Божия. Все чисто, но худо человеку, который ест на соблазн» (Рим. 14:20).

Таковы главные тезисы учения Павла о религиозном значении еды в Послании к римлянам. Гораздо более широкие рассуждения на интересующую нас тему мы находим в Первом Послании к коринфянам.

Здесь Павел уже больше локализирует свое внимание именно на идоложертвенной пище. Поначалу звучат уже знакомые нам мысли о второстепенном значении пищи в христианской жизни, а также о том, что едой не должно никого соблазнять и огорчать: «Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем. Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных» (1 Кор. 8:8–9). Говоря же об идоложертвенном, Павел вообще отрицает какое-либо воздействие на христианина идоложертвенной пищи, так как сам идол есть попросту ложный символ несуществующей реальности: «Об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого» (1 Кор. 8:4).

Казалось бы, все ясно. Есть Единый Бог, которому покланяются христиане, а все остальное – иллюзия и обман. И вдруг среди привычных нам тезисов появляется другая, совершенно новая мысль. Апостол признает, что хоть «идол в мире ничто», но за несуществующей реальностью языческих богов скрываются бесы, и вкушение идоложертвенного означает общение с бесами. Прочитаем цитату из 10-й главы Послания:

«Возлюбленные мои, убегайте идолослужения. Я говорю [вам] как рассудительным; сами рассудите о том, что говорю. Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба. Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника? Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь? [Нет], но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской» (1Кор.10:14–21).

Вот какой неожиданный поворот! Таков Павел – он всегда непредсказуем. Его мысль течет, как полноводная река, и часто готовит нам или бурные водопады, или прозрачную отмель, или вдруг необычайную глубину, или извилистые повороты. Ситуация с идоложертвенным усложняется. Да, изображаемая идолом реальность не существует, но за идолом скрывается падший ангел, который все же присутствует. «Яко вси бози язык бесове» (Пс. 95:5). И вкушать идоложертвенное осознанно – значит вступать во взаимодействие со злым духом. Итак, есть ли опасность осквернения? Ответ неминуемо получается двойственный. Вкушение идоложертвенного без веры в языческого бога, но при наличии твердой веры во Христа никакого осквернения не произведет, ведь осквернение в христианстве – понятие внутреннего характера; но при этом будет наблюдаться косвенное участие в языческом богослужении, а это нежелательно.

Апостол еще кое-что уточняет: «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для [спокойствия] совести; ибо Господня земля, и что наполняет ее. Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для [спокойствия] совести. Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, – то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что наполняет ее. Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью? Если я с благодарением принимаю [пищу], то для чего порицать меня за то, за что я благодарю? Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1 Кор. 10, 25–31).

Как мы видим, Павел, самый великий миссионер в истории христианства, облекает тему вкушения идоложертвенного в миссионерские одежды. Забавно поясняет данную ситуацию о. Андрей Кураев. Допустим, мы пришли в гости – рассуждает о. Андрей. Хозяйка угощает, стол прекрасно накрыт. И вдруг хозяйка говорит: «А вот попробуйте вкуснейшие кришнаитские пирожки, мне сегодня дали на улице. Такие хорошие ребята эти кришнаиты. » Что делать? Ведь кришнаитский прасад – это и есть идоложертвенная еда. В таком случае, считает Кураев, мы должны ради этой женщины отказать. Нельзя, чтоб она думала, что вкушать идоложертвенное – это хорошо. Однако ночью (допустим, мы остались ночевать) мы можем прокрасться на кухню и со спокойной совестью съесть все пирожки. И даже, может быть, не перекрестившись – ибо «идол в мире ничто».

Вывод: я не боюсь осквернения от пищи, так как Христос сильнее бесов, но если мой ближний не имеет такого знания, которое есть у меня, я не имею права искушать его своей смелостью. Вдумаемся. Снова повторим. Идол есть ничто, и его нельзя бояться. Вся пища создана Богом для человека, поэтому кушать можно все, продаваемое на рынке, не сомневаясь. Однако мы можем рассуждать относительно вкушения или невкушения в зависимости от воздействия наших поступков на других людей (миссионерский фактор). Сами же должны иметь крепкую веру и ничего не бояться. Но опять же оговорка: за идолом может скрываться бес, поэтому все же лучше не иметь дело с пищей, принесенной идолу.

Парадоксально? Да. Однако здравая мысль тут есть, и ее можно понять. «Всякое богослужение соединяет человека с тем существом, которому оно посвящено. Так Евхаристия ставит христиан в общение со Христом, иудейская жертва приводила евреев в соприкосновение с алтарем Иеговы, а языческая – ставит человека под влияние демонов, – от которых произошло и самое идолослужение, – а этого и не хочет допустить апостол Павел» (1).

Потому и на Апостольском соборе был принят запрет на идоложертвенное, и впоследствии Церковь подтвердила это в правилах Вселенских Соборов. Также надо понимать, что есть момент дисциплины. В некоторых вопросах должна быть одна дисциплина для всех – и для сильных, и для слабых. Объяснять каждому в отдельности тонкости учения Павла было бы трудно. Необходимо учитывать сложность отношений в первой Церкви иудео-христиан и языко-христиан. Языко-христианин, узнав, что идол ничто, мог спокойно есть идоложертвенное, как он это и всегда делал, только уже зная, что это приношение ложным богам и никак ему не навредит. Для иудео-христианина, воспитанного в рамках пищевых запретов закона, эта картина выглядела бы ужасной до обморока. То же касается и вкушения крови. Поэтому последовал жесткий запрет, одинаковый для всех, во избежание всяких соблазнов и неясностей. Хотя мы увидели, что учение Павла о идоложертвенном совсем не однозначно. В принципе, христианин свободен в выборе пищи, но при этом есть общая церковная дисциплина, а также фактор ближнего.

Итак, прямо запрещены в пищу для христианина лишь три вида пищи: идоложертвенное (принесенное в жертву языческому богу), кровь в любом виде и удавленина (опять же по причине крови). Что касается идоложертвенного, то мы не должны специально узнавать, не является ли таковой наша пища, но раз уж осведомлены, тогда лучше не есть. Она не осквернит нас, если мы имеем веру, ибо осквернение в христианстве есть дело внутреннего произволения. Подтвердим эту мысль несколькими святоотеческими цитатами.
«Апостол не дозволяет им даже сомневаться, то есть исследовать и разведывать, идоложертвенное это или нет, а заповедывает просто есть все находящееся на торжище, не расспрашивая, что такое предлагаемое. Идоложертвенное дурно не по природе своей, но производит осквернение по произволению вкушающего» (свт. Иоанн Златоуст) (2).
«Избегайте, говорит, идоложертвенного не потому, чтобы оно могло причинить вред; оно не имеет никакой силы; но потому, что оно презренно» (свт. Иоанн Златоуст) (3).
«Идол – ничтоже есть и не может иметь никакого влияния на свойство пищи, не делает нечестивым ядущего, ибо нечестие в признании идола чем либо» (свт. Феофан Затворник) (4).
Запомним еще, что ветхозаветные пищевые запреты (как и прочие законные обрядовые установления) для нас неактуальны. Церковь перестала соблюдать их уже в I веке. Нам может быть интересно лишь прообразовательное значение этих запретов, о чем нужно говорить отдельно. И, конечно же, непреходящее значение имеют нравственные установления закона, углубленные и одухотворенные Христом (см. Мф. 5).

В целом же христианство – не религия еды, но благодати и свободы. Кроме исключенного Апостольским собором, христианин может есть все, что захочет, и не есть все, что захочет. Пища не приближает к Богу и не отдаляет от Него, она не может осквернить человека. Другое дело, что всякая пища действует на организм определенным образом и так или иначе может влиять на молитву и духовную трезвость христианина. Есть пища более легкая, есть более тяжелая. Отсюда и наши посты и воздержания – для поддержания молитвенной легкости и для «различения дней» по вере. Но сама по себе еда нейтральна и не освящает и не оскверняет нашу душу.

Завершая наше небольшое исследование, нельзя не сказать, что в православной среде распространены всякие глупые страхи, которые нельзя назвать иначе как «бабьи басни». Например, говорят, что нельзя есть суши, или же боятся ненароком съесть кошерное, или наоборот, нечто запрещенное обрядовым законом Моисея. Короче говоря, «тамо убояшася страха идеже не бе страх» (Пс. 52:6). Для таких людей повторим мысли апостола Павла: «Едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1 Кор. 8:8); «Всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою» (1 Тим. 4:4–5).

Помолившись перед едой, перекрестившись, будем кушать на здоровье все, что Бог послал. Кроме разве что кровянки, ибо кровь запрещена христианам в пищу, или тех случаев, когда нам скажут: «Это идоложертвенное». Во всем же остальном мы совершенно свободны. А если какой-то злодей и нашептал какие-то заклинания над нашей пищей, любые козни дьявольские разрушатся от крестного знамения и молитвы, по правдивому слову апостола (см. 1 Тим. 4:4–5).

Дай Бог, чтоб не было в нашей жизни никакого страха, кроме страха Божьего – боязни огорчить нашего Господа. А опечалить Его можно, помимо прочего, нашей суеверной боязливостью, глупостью и невежеством. Будем же настоящими христианами, имеющими крепкую, здравую веру.

Источник

Мясная пища в христианстве

Оглав­ле­ние

«Пища долж­на укреп­лять тело,
а не вызы­вать болезнь»

Бес­спор­но то, что для мла­ден­ца голос мате­ри важ­нее даже само­го звон­ко­го голо­са рас­кра­си­вой погре­муш­ки. Так и мы, в поис­ках отве­та на наши вопро­сы, минуя неглу­бо­кие полу­прав­ды, будем при­па­дать сво­им мла­ден­че­ским серд­цем к само­му род­но­му и близ­ко­му нам роди­тель­ско­му Божи­е­му голосу.

Три­еди­ный Гос­подь поста­вил Цер­ковь на зем­ле и, освя­тив Её лич­ным при­сут­стви­ем, сохра­ня­ет и направ­ля­ет Её Сво­ей без­гра­нич­ной любовью.

Пра­во­сла­вие – это гор­ная тро­па, вос­хо­дя­щая над про­па­стью в Небес­ный Иеру­са­лим. По тро­пе этой сле­до­вать мож­но толь­ко твёр­дым шагом, на двух ногах – дву­мя запо­ве­дя­ми: любо­вью к Богу и любо­вью к ближ­не­му. Сту­пе­ни же, от кото­рых оттал­ки­ва­ют­ся эти ноги есть Свя­щен­ное Пре­да­ние и Свя­щен­ное Писа­ние, где нема­ло вни­ма­ния уде­ле­но тому, что мы вкушаем.

Когда мы гово­рим о мясе, то это может озна­чать следующее:

Понят­но, что мы будем обсуж­дать отно­ше­ние Пра­во­сла­вия к живот­но­му мясу. Такое мясо делит­ся обыч­но на говя­ди­ну, сви­ни­ну, бара­ни­ну, кони­ну, куря­ти­ну и др.

^ Грех ли убивать животных ради еды?

Для того, что­бы отве­тить на этот вопрос, необ­хо­ди­мо обра­тить­ся к Свя­щен­но­му Писа­нию, выше кото­ро­го Свя­тая Цер­ковь нико­гда не превозносится.

В кни­ге Бытия ( Быт.1:29 ) напи­са­но, что Гос­подь дает нам “вся­кую тра­ву, сею­щую семя, какая есть на всей зем­ле, и вся­кое дере­во, у кото­ро­го плод дре­вес­ный, сею­щий семя”, и гово­рит, что нам “сие будет в пищу”. Здесь для пер­вых людей отчет­ли­во ска­за­но, что толь­ко рас­ти­тель­ная пища пред­на­зна­че­на для человека.

Одна­ко, после все­мир­но­го пото­па, когда восемь чело­век вышли из ков­че­га на голую зем­лю, несо­мне­нен тот факт, что такая бес­плод­ная поч­ва не мог­ла накор­мить их ещё дол­гое вре­мя. Тогда Гос­подь и раз­ре­шил им вку­ше­ние мяса. То есть Сам Все­дер­жи­тель, Тво­рец всей все­лен­ной, бла­го­слов­ля­ет вку­ше­ние мяс­ной пищи по сло­жив­шим­ся обсто­я­тель­ствам. Но и тут Он не гово­рит: “раз­ре­шаю вам на вре­мя”. Он про­сто благословил.

«Оши­ба­ет­ся тот, кто считает,
что пост лишь в воз­дер­жа­нии от пищи.
Истин­ный пост есть уда­ле­ние от зла…»

^ Вопрос читателя: Вегетерианство спасёт мир?

Неко­то­рые люди оши­боч­но счи­та­ют, что пол­ное воз­дер­жа­ние от мяс­ной пищи при­ве­дёт чело­ве­че­ство к выс­шей нрав­ствен­ной точ­ке сво­е­го раз­ви­тия и, как след­ствие это­го, мир будет спа­сен. Одна­ко, стра­ни­цы Свя­щен­но­го Писа­ния гово­рят, что такой закон не рабо­та­ет. Гос­подь уни­что­жил пото­пом всё веге­те­ри­ан­ское насе­ле­ние зем­ли. Да-да, до Ноя всё чело­ве­че­ство пита­лось толь­ко лишь рас­ти­тель­ной пищей и, несмот­ря на это, всё рав­но на зем­ле воца­ри­лось пол­ное рас­тле­ние нра­вов, рас­тле­ние такой низо­сти, что Гос­по­ду при­шлось пой­ти на такой реши­тель­ный край­ний шаг.

«Бере­гись изме­рять пост простым
воз­дер­жа­ни­ем от пищи.
Те, кто воз­дер­жи­ва­ет­ся от пищи,
а ведет себя неподобающе,
упо­доб­ля­ют­ся дьяволу,
кото­рый хотя ниче­го не ест,
одна­ко ж не пере­ста­ет гре­шить».

^ Любое ли мясо для потребления в пищу благословил Господь?

Есть одна важ­ная ого­вор­ка, кото­рую сде­лал Гос­подь при бла­го­сло­ве­нии мяс­ной пищи. Он раз­де­лил всех живот­ных на чистых и нечи­стых (Вет­хий Завет).

Так­же к нечи­стой пище отно­сит­ся идо­ло­жерт­вен­ное мясо, то есть туша, остав­ша­я­ся от живот­но­го, после при­не­се­ния его в жерт­ву идолу.

Вопрос чита­те­ля: «Помо­ги­те раз­ре­шить спор внут­ри нашей семьи! Наша тётя гово­рит, что у пра­во­слав­но­го чело­ве­ка долж­но быть мно­го запре­тов каса­тель­но еды и эти запре­ты не долж­ны огра­ни­чи­вать­ся толь­ко постом. Она гово­рит, что пра­во­слав­ный чело­век дол­жен гото­вить мяс­ную пищу толь­ко по празд­ни­кам, а пищу дру­гих наро­дов, узбек­скую, япон­скую, корей­скую, татар­скую, нам нель­зя. А моя мама ей отве­ча­ет, что, помо­лив­шись, мож­но вку­шать любую пищу. Кто же прав?!»

В этом спо­ре инте­рес­но то, что здесь при опре­де­лён­ных усло­ви­ях ока­зать­ся пра­вы­ми могут обе жен­щи­ны. Всё зави­сит отто­го, куда направ­лен духов­ный взгляд каж­дой из них. «Ста­рай­тесь не о пище тлен­ной, но о пище, пре­бы­ва­ю­щей в жизнь веч­ную», гово­рит апо­стол Иоанн. И если эти жен­щи­ны смот­рят имен­но так на ту еду, как на под­креп­ле­ние сил для осво­е­ния пищи духов­ной, то это попро­сту раз­го­вор двух анге­лов, при­зы­ва­ю­щих друг дру­га всту­пить на радость сво­е­го пути.

Для пер­вой, види­мо, воз­дер­жа­ние необ­хо­ди­мо от опа­се­ния поте­рять даро­ван­ное ей неко­гда дра­го­цен­ней­шее чув­ство Бога. Пыта­ясь его сбе­речь, она неуме­ло, воз­мож­но, пере­жи­ва­ет за всех сво­их близ­ких, кото­рые, по ее взгля­ду, это чув­ство не берегут.

А для вто­рой – вполне воз­мож­но, что на духов­ной высо­те её серд­ца пища нуж­на лишь для того, что­бы хотя бы ещё один день созер­цать све­то­ткан­ное лицо Гос­по­да наше­го Иису­са Хри­ста. Так неко­гда Сам Гос­подь по голод­ной чело­ве­че­ской необ­хо­ди­мо­сти бла­го­слов­ля­ет апо­сто­лу вку­ше­ние нечи­стой пищи во вре­мя его молит­вен­но­го дела­ния ( Деян.10:9–15 ).

Пер­во­му типу людей для спо­кой­ствия их сове­сти необ­хо­ди­мо опре­де­лить­ся, что’ по вет­хо­за­вет­ным зако­нам раз­ре­ша­ет­ся упо­треб­лять хри­сти­а­ни­ну, а что нет. Это так­же полез­но и для людей, неча­ян­но свер­нув­ших с бого­спа­са­е­мо­го пути для покло­не­ния сво­е­му живо­ту или самой пище, о кото­рых, как гово­рит апо­стол Павел, «напи­са­но: народ сел есть и пить, и встал играть» ( 1Кор 10:7 ), а точ­нее, поправ­ля­ет Лопу­хин «пля­сать», то есть блудодействовать.

«Воз­об­ла­дай над чревом,
пока чре­во не воз­об­ла­да­ло над тобой».
Свт. Васи­лий Великий.

В про­дол­же­ние вопро­са от наше­го чита­те­ля давай­те корот­ко опре­де­лим­ся в раз­ли­чи­ях пище­вых огра­ни­че­ний пра­во­слав­но­го чело­ве­ка и пред­ста­ви­те­лей дру­гих рели­гий, близ­ких и неблиз­ких нам по отно­ше­нию к Свя­щен­но­му Писа­нию Вет­хо­го Заве­та. Для это­го необ­хо­ди­мо корот­ко упо­мя­нуть о наших общих запре­ща­ю­щих поня­ти­ях в обла­сти питания.

^ Исламская пища – разрешается условно

«Халяль» – это поня­тие раз­ре­шен­но­го и доз­во­лен­но­го в исла­ме. Про­ти­во­по­лож­ное по смыс­лу поня­тие – это «харам». Обыч­но, эти­ми сло­ва­ми обо­зна­ча­ют допу­сти­мую и недо­пу­сти­мую пищу.

К харам­ной у мусуль­ман относиться:

*Мусуль­ма­нам раз­ре­ша­ет­ся есть мясо, которое
было при­го­тов­ле­но толь­ко «людь­ми Писания».
К ним отно­сят­ся хри­сти­ане, иудеи и сами мусульмане.

^ Иудейская пища – разрешается

«Каш­рут» – это свод иудей­ских зако­нов о запре­тах в обла­сти потреб­ля­е­мой пищи. Пища по этим зако­нам может быть кошер­ной и неко­шер­ной или при­год­ной и непри­год­ной для потребления.

*«Духов­ная чув­стви­тель­ность человека,
упо­треб­ля­ю­ще­го неко­шер­ные продукты,
пони­жа­ет­ся, его серд­це «закры­ва­ет­ся»
для вос­при­я­тия духов­ных идей».
Иудей­ская мудрость.

Раз­ли­чие чистых и нечи­стых живот­ных и запре­ще­ние в Вет­хом Заве­те упо­треб­лять нечи­стых живот­ных в пищу име­ло спе­ци­аль­ное и вре­мен­ное зна­че­ние: научить евре­ев чисто­те жиз­ни и серд­ца, и было внеш­ним сред­ством отли­чия и отде­ле­ния евре­ев от дру­гих наро­дов. С при­ше­стви­ем Мес­сии такое отде­ле­ние сде­ла­лось излиш­ним: все наро­ды, при­няв­шие Еван­ге­лие, освя­ще­ны и очи­ще­ны кро­вию Хри­ста; посе­му в цар­стве бла­го­да­ти нест Еллин ни Иудей, обре­за­ние и необ­ре­за­ние, но вся­че­ская и во всех Хри­стос ( Кол. 3:11 ).

«Мясо мож­но есть толь­ко то, кото­рое заколото,
а не уби­то элек­три­че­ским током или задушено.
Опре­де­лить это мож­но по цвету:

свет­лое мясо – с выпу­щен­ной кровью;
тём­ное мясо – с невы­пу­щен­ной (мерт­ве­чи­на);

^ Вьетнамская пища – не рекомендуется

*«Хри­сти­а­нам луч­ше бы вооб­ще создать
свои ско­то­бой­ни и магазины,
где заве­до­мо продавалось
бы риту­аль­но чистое мясо...».
Свя­щен­ник Олег Сте­ня­ев

^ Почему нельзя есть кровь, в том числе и жаренную, кровяную колбасу, бифштексы с кровью и гематоген?

В кни­ге Бытия мы чита­ем настав­ле­ние Божие: «толь­ко пло­ти с душею ее, с кро­вью ее, не ешь­те» ( Быт.9:4 ). Эти настав­ле­ния Все­дер­жи­тель дела­ет для Ноя и его семьи после пото­па. То есть, бла­го­слав­ля­ет есть плоть, но запре­ща­ет есть душу. По сло­ву Божи­е­му, кровь соеди­не­на с душою того, кого окорм­ля­ет: «душа тела в кро­ви, и Я назна­чил ее вам для жерт­вен­ни­ка, что­бы очи­щать души ваши, ибо кровь сия душу очи­ща­ет» ( Лев 17:10 ). Сло­во “душа” в дан­ном слу­чае обо­зна­ча­ет жизнь. Здесь Гос­подь гово­рит о том, что вся­кая кровь долж­на быть исполь­зо­ва­на либо для жерт­во­при­но­ше­ния Ему, либо про­ли­та на зем­лю. Отсю­да древ­няя тра­ди­ция у «людей Писа­ния», то есть у иуде­ев, мусуль­ман и хри­сти­ан, выпус­кать кровь у живот­но­го перед потреб­ле­ни­ем его мяса в пищу.

А далее, в кни­ге Левит мы нахо­дим резуль­тат отступ­ле­ния от этой запо­ве­ди: «обра­щу лице Мое на душу того и истреб­лю ее из наро­да ее» ( Лев.17:11 ), гово­рит Гос­подь. Люди Вет­хо­го Заве­та рев­ност­но испол­ня­ли обря­до­вые пра­ви­ла. Собо­ром апо­сто­лов, кото­рый состо­ял­ся око­ло 50 года в Иеру­са­ли­ме, было утвер­жде­но поло­же­ние, по кото­ро­му на хри­сти­ан из языч­ни­ков непо­силь­ные иудей­ские пра­ви­ла не накла­ды­ва­лись. В то же вре­мя было ука­за­но о необ­хо­ди­мо­сти воз­дер­жа­ния от удав­ле­ни­ны и кро­ви ( Деян.15:20 ). Подроб­нее в раз­де­ле “Кровь”.

*«Гема­то­ген хоть и является
про­из­вод­ным кро­ви круп­но­го рога­то­го скота,
одна­ко, при­ём его в лечеб­ных целях
воз­бра­нять­ся не может».

^ Кровь нельзя есть, но как она может очистить душу?

В ука­за­ни­ях на то, что «кровь сия душу очи­ща­ет», гово­рит­ся об окроп­ле­нии Божи­его жерт­вен­ни­ка в каче­стве зало­га за соде­ян­ный грех (подроб­но в кни­ге Левит).

Этот кро­ва­вый акт при поверх­ност­ном взгля­де на исто­рию Свя­щен­но­го Писа­ния кажет­ся бес­смыс­лен­ным и жесто­ким. Одна­ко, всё оста­ёт­ся труд­но­объ­яс­ни­мым до тех пор, пока на свет ни появ­ля­ет­ся Гос­подь Иисус Хри­стос. Спа­си­тель Сам стал «тель­цом» для жерт­вен­ни­ка и окро­пил Кро­вью Сво­ею Жерт­вен­ник-Крест, что­бы раз и навсе­гда очи­стить души наши от про­па­сти бого­от­чуж­дён­но­сти. Это Божие ука­за­ние есть про­об­раз Вели­кой буду­щей Жерт­вы за наши гре­хи. «Хри­стос со Сво­ею Кро­вию, одна­жды вошел во свя­ти­ли­ще и при­об­рел веч­ное искуп­ле­ние» ( Евр.9:11,12 ), гово­рит апо­стол Павел в пись­ме к иудеям.

Вот так Бого­че­ло­век при­ми­рил чело­ве­ка через Свою Кровь с Богом Отцом. Так и мы через вку­ше­ние Кро­ви и Пло­ти Божи­ей, шагом минуя непре­одо­ли­мую про­пасть, ста­но­вим­ся при­част­ны­ми Цар­ству Небесному.

^ Почему установлены запреты на пищу?

В Апо­столь­ских пра­ви­лах есть осо­бые ука­за­ния на отно­ше­ние хри­сти­ан к Вет­хо­му и Ново­му Заве­там. Там ска­за­но: «Кни­ги же яко подо­ба­ет почи­та­ти Вет­хо­го и Ново­го Заве­та суть». Поэто­му Пра­во­слав­ная Цер­ковь ана­фе­мат­ство­ва­ла, то есть отлу­чи­ла от Себя, всех тех, кто усо­мнил­ся в свя­то­сти и бого­дух­но­вен­но­сти книг Вет­хо­го и Ново­го Заветов.

Свя­ти­тель Амвро­сий Медио­лан­ский назы­вал оба Заве­та «чаша­ми пре­муд­ро­сти» в наших руках, пото­му что, гово­рил он, из «обе­их пье­те Хри­ста».

Дого­вор Бога с людьми

Сло­во «завет» озна­ча­ет дого­вор. Под «Вет­хим Заве­том» под­ра­зу­ме­ва­ет­ся дого­вор с древни­ми пра­вед­ны­ми пат­ри­ар­ха­ми, то есть отца­ми и пред­ста­ви­те­ля­ми наро­дов зем­ли, – Ноем, Авра­амом, Иса­а­ком и Иако­вом. Их мож­но пред­ста­вить дра­го­цен­ны­ми семе­на­ми, упав­ши­ми сея­те­лю в руку в пери­од все­мир­ной засу­хи. Цель Гос­по­да – убе­речь от болез­ней и смер­ти жизнь в этих семе­нах, то есть сохра­нить чисто­ту веры и рода, в кото­ром дол­жен появить­ся на свет Хри­стос, Спа­си­тель мира. Поэто­му Он выдви­га­ет стро­гие тре­бо­ва­ния в вере, пре­дан­но­сти и послу­ша­нии. Вза­мен же даёт Своё бла­го­сло­ве­ние и обе­ща­ет даро­вать спа­се­ние наро­ду Божиему.

Забо­та Все­выш­ня­го о людях Сво­их заклю­ча­лась в Его запо­ве­дях, неко­то­ры­ми из кото­рых были запо­ве­ди о вни­ма­тель­ном отно­ше­нии к пище. Одна­ко, необ­хо­ди­мо пони­мать, что теперь, когда Хри­стос уже родил­ся, жил меж­ду нами, был рас­пят, вос­крес и вос­се­да­ет одес­ную Бога Отца, это вет­хо­за­вет­ный дого­вор, стро­гий по понят­ным уже при­чи­нам, при­ве­ден в испол­не­ние. А ныне для нас тянет­ся вре­мя Ново­го Заве­та, дого­во­ра меж­ду все­му людь­ми без выде­ле­ний и раз­гра­ни­че­ний, дого­во­ра «пока­я­ния-про­ще­ния», глав­ным кри­те­ри­ем кото­ро­го явля­ет­ся наша лич­ная совесть.

^ Критерий воздержания от пищи – наша совесть?

Из чего исхо­дил Гос­подь, уста­нав­ли­вая такие раз­де­ле­ния, ска­зать труд­но. Быть может, здесь отра­жа­ют­ся некие сани­тар­ные сооб­ра­же­ния, но ско­рее все­го то, о чём зна­ет толь­ко Бог, а мы можем толь­ко дога­ды­вать­ся. Одно ясно, если запо­ведь – это тро­па, то нару­ше­ние запо­ве­ди – это боло­то в сто­роне от неё, – мож­но завяз­нуть и нико­гда не выбрать­ся. Так, неви­ди­мые гра­ни­цы этой спа­си­тель­ной тро­пы – Божи­его «дого­во­ра», ныне при­шед­ше­го в испол­не­ние – инер­ци­он­но, подоб­но рас­кру­чен­но­му вело­си­пед­но­му коле­су, тянут­ся и до наше­го вре­ме­ни. Так, к при­ме­ру, апо­стол Лука реко­мен­ду­ет «воз­дер­жи­вать­ся от идо­ло­жерт­вен­но­го и кро­ви, и удав­ле­ни­ны, и блу­да», но тут же ста­вит на этом гру­бом пье­де­ста­ле запо­ведь новой высо­ты, Ново­го Заве­та, запо­ведь суда соб­ствен­ной сове­сти: «не делать дру­гим того, чего себе не хоти­те» ( Деян.15:29 ).

А апо­стол Павел, под­твер­ждая отме­ну Хри­стом необ­хо­ди­мо­сти вет­хо­за­вет­но­го зако­на, гово­рит, что закон этот не может «сде­лать в сове­сти совер­шен­ным» испол­ня­ю­ще­го его, ибо дохо­дит толь­ко «до пло­ти». Эти запо­ве­ди были уста­нов­ле­ны, гово­рит он «толь­ко до вре­ме­ни исправ­ле­ния». Толь­ко Хри­стос, пишет апо­стол Павел, «Кото­рый Духом Свя­тым при­нес Себя непо­роч­но­го Богу, очи­стит совесть нашу от мерт­вых дел, для слу­же­ния Богу живо­му и истин­но­му!» ( Евр. 9, 9–14 ).

О бла­го­сло­ве­нии на нару­ше­ние по необ­хо­ди­мо­сти этой запо­ве­ди гово­рит и апо­стол Пётр. Ему было виде­ние, в кото­ром к нему во вре­мя голо­да и молит­вы спу­стил­ся с отвер­сто­го неба «неко­то­рый сосуд, как бы боль­шое полот­но, при­вя­зан­ное за четы­ре угла и опус­ка­е­мое на зем­лю». В этом полотне нахо­ди­лись «вся­кие чет­ве­ро­но­гие зем­ные, зве­ри, пре­смы­ка­ю­щи­е­ся и пти­цы небес­ные». Гос­подь при­звал Пет­ра поесть, одна­ко Петр, испу­га­ва­шись, отве­тил, что он «нико­гда не ел ниче­го сквер­но­го или нечи­сто­го». И Гос­подь отве­тил ему: «что Бог очи­стил, того ты не почи­тай нечи­стым» ( Деян. 10, 9–15 ).

Так, на «Апо­столь­ском» собо­ре было при­ня­то и огра­ни­чить эту запо­ведь поста­нов­ле­ни­ем воз­дер­жи­вать­ся от кро­ви, удав­ле­ни­ны и идо­ло­жерт­вен­но­го мяса ( Деян. 9:12 ), то есть при­но­си­мо­го на покло­не­ние идо­лам. Но всё же, на высо­те сво­ей бого­лю­би­во­го серд­ца апо­стол Павел раз­ре­ша­ет вку­ше­ние все­го, «что про­да­ёт­ся на тор­гу, без вся­ко­го иссле­до­ва­ния, для спо­кой­ствия сове­сти» хри­сти­ан­ско­го серд­ца. При этом он нахо­дит­ся уже на такой высо­те, что лич­ность его рас­тво­ря­ет­ся в подви­ге бес­ко­неч­ной люб­ви. «Для сла­бых я был слаб, что­бы при­об­ре­сти сла­бых, для всех я стал всем, что­бы спа­сти, кого мож­но» ( 1 Кор.9:22 ), гово­рит хри­сто­по­доб­ный апо­стол Павел.

Для той люб­ви, кото­рой любил апо­стол Павел, нет ника­ко­го огра­ни­че­ния, ниче­го чисто­го и нечи­сто­го, ника­ко­го зако­на, ибо он стал выше зако­на. Так и для нас закон этот нужет толь­ко с целью при­об­ре­те­ния такой без­гра­нич­ной и жерт­вен­ной люб­ви к Гос­по­ду и ближ­не­му сво­е­му. Нам, кто всё ещё страст­ные жела­ния чре­ва сво­е­го пута­ет с жиз­нен­но­не­об­хо­ди­мой истиной.

Автор: Диа­кон Вла­ди­мир Рождественский,
физио­те­ра­певт НИДОИ им. Г.И. Турнера

Источник