моя семья меня не любит
Вас никто не любит? Это решаемо!
Потребность в любви, признании настолько высока, что одна только мысль «Меня никто не любит» приносит страдания. Специалисты по психологии отношений уверены, что именно любовь окружающих делает нас счастливее, повышает самооценку, мотивирует. Исследования показывают, что люди переживают социальную изоляцию, отвержение, общественное осуждение так же болезненно, как физическую травму.
Попробуем разобраться, откуда берется чувство отвержения, насколько это соответствует действительности и как исправить ситуацию.
Семья: психология «отвергнутого» ребенка
Недолюбленные дети вырастают неуверенными в себе взрослыми. Они постоянно находятся в поиске тех, кто может подарить им любовь, признание, внимание. Как правило, это незрелые личности, которым трудно строить отношения. Отсюда проблемы в семье, разводы, трудности в воспитании собственных детей.
Женщина с низкой самооценкой стремится понравиться мужчинам, самоутверждается за их счет. Она так жаждет внимания, что отталкивает своей назойливостью. Мужчинам трудно переносить «жизнь на пороховой бочке», когда любой намек на недостаток внимания приводит к упрекам, слезам, обвинениям. Рано или поздно отношения распадаются, давая женщине очередное подтверждение ее уничижительным мыслям.
Корни проблемы – в семье. Недополучая внимания и признания, ребенок делает первые выводы: «Меня не любит мама», растет с ощущением своей ненужности, а позже считает, что он вообще не достоин любви. Это жертвы родительского равнодушия.
Оно может проявляться по-разному:
Обычно проблема надуманная, ведь дети принимают как должное опеку и заботу взрослых, а вот признаки равнодушия врезаются в память, оставляют след на всю жизнь. Повзрослев, они понимают, что родители вкладывали в их воспитание столько сил, сколько могли. И все же во многих случаях без профессиональной психологической помощи не обойтись.
5 причин, почему вас действительно могут не любить
2 «Вечный нытик». Если на банальный вопрос «Как дела?» вы разражаетесь жалобами, не ждите признания и уважения. У всех хватает собственных неприятностей, лишний негатив никому не нужен.
3 Высокомерие. Вы не пуп земли, примите это.
4 Негативное мнение об окружающих. Если вы плохо относитесь к другим, то с какой стати им любить вас?
5 Болтливость. Это порок. Поработайте над собой. Возможно, вам потребуется помощь психолога, но научитесь слушать и слышать других вместо того, чтобы постоянно рассказывать о себе.
Полезные советы, которые помогут исправить ситуацию
Есть несколько рекомендаций, следуя которым, вы сможете справиться со своей проблемой:
Помните, вы не одиноки! Если кажется, что никто вас не понимает, запишитесь на консультацию к хорошему психологу. Он станет достойным союзником в борьбе с вашими комплексами. Получите инструменты, которые помогут изменить самооценку к лучшему, и сами увидите, как жизнь легко налаживается, а проблемы с окружающими решаются. Позвоните прямо сейчас!
Моя семья меня не любит
Мне 22 года. И большую часть своей жизни я страдаю. Я много раз думала о самоубийстве, но у меня всё время не хватало смелости. Моя семья меня не любит.
И вот сегодня был очередной раз скандал. И я почти решилась.
Я больше так не могу. Помогите, пожалуйста.
Здравствуйте!
Самоубийство-не выход и не уход от проблемы, а только ее начало. Ведь самоубийцы после смерти идут в ад, а там мучения, боль и страдания вечно, и ваши сегодняшние проблемы покажутся мелочью, по сравнению с тем, что будет в аду. Никогда не ставьте свою жизнь и спасение в зависимость от других людей.
Если вас не любит семья, то это не смертельно, зато вас любит Господь, Он Тот, Кто никогда не осудит и не отвернется. Он любит вас больше жизни.Ищите Господа и ваша жизнь абсолютно изменится. Молитесь Ему, идите в церковь, читайте Библию и Господь будет являть Себя в вашей жизни все больше и больше.
Удачи вам и пусть Бог благословит вас!
О. меня ненавидит отец, рассказывая всякую ерунду
про меня родственникам с его стороны, меня
ненавидит мать, потому что всегда хотела меня
отдать в детдом, не получилось и ей пришлось меня
воспитывать, что она тоже ненавидела всей душой.
мы с ней вообще никогда спокойно не разговаривали,
когда я говорю никогда, я не преувеличиваю.со мной
не разговаривает брат, т.к. скорее принял точку
зрения матери, о 90% родственников против меня!!у
меня есть подруга, которая использует меня по
полной. даже не знаю за что нам такая ерунда,
просто я тебя очень хорошо понимаю, отлично
понимаю всю боль. короче, держись!что такое
начинать с чистого листа нам известно лучше
многих!!
у меня такая же ситуация. но теперь я на это смотрю немного иначе, они не ненавидят меня, а сами несчастны. но для себя решила, что лучше будет не иметь в
таком случае никакого контакта с семьёй. строить свою жизнь и свою семью на уважении и любви. очень сложно бывает порой и одиноко, но..что поделать.
Не могу любить свою мать. Что делать? — психолог отвечает на вопрос отчаявшейся женщины
Приблизительное время чтения: 8 мин.
В редакцию журнала «Фома» пришел вопрос от читательницы:
Как мне себя вести с мамой, которая ненавидела меня всю жизнь? Я всегда была для нее лишней и негодной, не успешной, плохой. И уже 10 лет она полностью на моих руках, не ходит, требует ухода. Но при этом по-прежнему продолжает быть недовольна мной, говорит мне и про меня гадости и не видит ничего хорошего.
Я не могу ее любить, но и ненавидеть не хочу. Что делать, смириться и принять ее как свое наказание и испытание? Или есть еще какие-то варианты?
Мы попросили ответить на этот вопрос психолога Екатерину Сиванову, которая поделилась своей историей непростых отношений с мамой, а также дала несколько советов, как их исправить.
В октябре 2021 года исполнится 4 года с момента, как не стало моей мамы. У нас были сложные отношения. И несмотря на все, что порой приходилось терпеть, — это так больно, жить без нее! Неважно, какие отношения были между нами, но я просто жила и знала, что она есть: из моих 48 лет я 44 года прожила с осознанием того, что у меня есть мама. Есть ее запах, ее лицо. Есть человек, который знает тебя, как никто другой. Может быть, не знает тебя взрослого, но это она держала меня на руках при рождении. А теперь мне надо еще 44 года прожить без нее, чтобы узнать мир без мамы.
Через два года после ее смерти не стало и папы — и вот есть я, есть моя прекрасная большая семья, но у меня нет мамы и папы. Точнее, они есть, но их нет. Это чувство, которое не поддается описанию.
В моей системе координат невозможно не любить свою мать. Какой бы она ни была, человек все равно будет любить маму просто потому, что она его родила. Да, у женщин может не возникнуть чувств к своему ребенку, но у ребенка к маме это чувство любви возникает на подсознательном уровне, это безусловная любовь. Если же в 40 лет человек говорит, что он не нуждается в общении с мамой и не любит ее, скорее всего, он просто научился не любить, чтобы не было больно. Эти чувства — про самозащиту.
Он научается не любить вследствие того, как мама ведет себя с ним. А мамы ведут себя очень по-разному, ведь у каждого свое понятие нормы отношений и любви. Я знаю мам, которые могут спокойно сказать своему ребенку: «Какие у тебя кривые ноги!» или «Какая страшная у тебя получилась дочь! Не наша порода!» Для кого-то это нормально, а для кого-то — нет. Поэтому мы не можем выделить средний показатель нормы отношений, как не можем измерить любовь. Нельзя сказать, что вы любите маму достаточно, а вы — нет.
И все-таки каждый раз, когда человек произносит слово «мама», он переносится в свой пятилетний возраст, когда он был окружен любовью и заботой. Если кто-то не получил этого в детстве, я даю своим клиентам такое задание: поезжайте к маме и ложитесь к ней на колени. Неважно, сколько вам лет и какие у вас с ней отношения. Попробуйте! И маму попросите при этом гладить вас по голове. Я сама выстраивала отношения со своей мамой (когда мне было уже 40 лет) вот таким способом. У нас не было принято проявлять свои чувства тактильно, но однажды я ей сказала: «Мне мой терапевт велел с тобой обниматься». Она посмеялась, но согласилась на такую «терапию». Я ложилась к ней на колени, она меня гладила, а потом говорила: «Катерина! Хватит! У тебя такая голова тяжелая!» Мы поиграли с недельку в эту игру, и вот как-то я к ней забегаю, буквально на минутку, уже повернулась, чтобы уйти, как мама мне говорит: «Как же так? А обниматься? Тебе же психолог велел!»
Какими бы ни были отношения с матерью, во что бы она ни превратила вашу жизнь, есть место для благодарности маме. Да-да. За то, что родила, за то, что выбрала сохранить вам жизнь. Тем более если вы выросли, стали личностью и читаете на смартфоне или экране компьютера журнал «Фома». Это значит, что вы дожили до этого возраста, что вас воспитали, кормили, покупали вам одежду — в общем, вы не замерзли голым на улице, — и уже за это можно и нужно благодарить.
Бывает, человек выбирает не общаться с «токсичной» мамой. «Я поговорю с ней по телефону и умираю», — слышу я от своих клиентов. Если вы испытываете такое при общении с родителями, идите к психологам, читайте книги, поговорите со священником (если у вас есть духовник, с которым можно беседовать). Ведь проблема не в маме, проблема в вас. Это вы разрушаетесь, когда она с вами разговаривает, а не она. У нее все «окей» — она просто звонит своему ребенку. А дальше есть ваша реакция на это. И вопрос в том, почему вы на это так реагируете.
Сейчас модно говорить, что мы ничем не обязаны нашим родителям, не обязаны общаться с ними. Но это не так. Если у вас нет ресурса общаться, увеличьте дистанцию и сходите опять-таки к хорошему психологу. К хорошему! Это важно — найти своего психолога и работать со своей реакцией на звонки или обращения к вам мамы или папы. Помните: когда-то эти звонки прекратятся. Однажды каждому из нас придется стоять на могиле своих родителей, опуская в землю гроб с его телом.
Как бы вы ни осуждали свою мать за что-то в прошлом, помните, что это было в прошлом, а сегодня есть вы и ваша мать сегодняшняя. Эту травму надо проработать так, чтобы рана не болела. Иначе на эти причитания «мама меня ненавидит» будет уходить много сил. Это ваш выбор — мстить матери или сказать: «Да, это было. Да, она делала то, на что была способна. Я взрослый человек, я несу ответственность за свою жизнь, меня уже никто не сможет оскорбить или унизить, и я не допущу, чтобы кто-то когда-то обращался с моими детьми так, как обращались со мной».
В случае, если мама заболела, важно развести два образа: маму, которую вы ждете с работы в пятилетнем возрасте, и женщину, которая прожила свою жизнь и заканчивает ее в беспамятстве. Я с пониманием отношусь к тому, когда взрослые дети определяют своих больных, в том числе больных психически, родителей в специальные учреждения.
Но лично я живу по принципу «своих не бросаем». Когда маму положили в больницу с очередным инсультом, у меня был выбор оставить ее там. Но я видела, как там умирала женщина, а рядом с ней сидела сиделка — абсолютно чужой ей человек. Я не хотела, чтобы подобное произошло с моей мамой, поэтому я посоветовалась с мужем, детьми, братом, и мы выбрали ухаживать за мамой дома. Это было тяжело физически и морально: я порой запиралась на кухне и плакала, не веря, что этот человек за стеной — моя мама. Но мы были все вместе, помогали друг другу, поддерживали друг друга. И мы стали ближе.
Мама вырастила меня и брата, и то, какие мы есть сейчас, — это ведь не на ровном месте. Уход за ней — это возможность отблагодарить. Причем я уверена, что только с этим чувством можно ухаживать за больным. Если же вы выбираете ухаживать за больной женщиной из чувства долга, то это сразу про «я должен — я виноват». А если ухаживать за мамой из чувства благодарности, тогда все заботы о ней будут восприниматься по-другому.
Ко всему, когда я проходила свой путь с мамой, я цинично понимала, что хочу, чтобы это видели мои дети. Тем, как я ухаживала за мамой, я обеспечивала и свою старость. Теперь я знаю, что, если и у меня будут такие последние дни, меня никто не бросит.
Нелюбовь матери к своему ребенку или любовь в искаженном виде — это действительно то, что будет болеть всю жизнь. Это то, что надо отгоревать и отплакать. Но есть и хорошая новость: поскольку вы хорошо знаете, какую вам маму хотелось бы, чего вам не хватило, вы сами можете заботиться о себе так, как о вас не заботились. Кто-то, например, проживает свое детство в своих детях. Но и тут тоже важно не перегнуть палку: обнимать, а не душить, любить, а не залюбливать. То, в чем нуждаемся мы, не обязательно нужно нашим детям.
Один из вариантов что-то исправить — поговорить со своими родителями, если есть такая возможность. Есть такие мамы, которые скажут: «Ты что, позволяешь себе такое мне высказывать?!» И отношения не наладятся. В таком случае может помочь техника «два стула», но эту терапию лучше проводить вместе с психологом. Заключается она в том, что вы садитесь напротив стула, на котором сидит воображаемая мама, и говорите ей все, что хотите сказать. А потом садитесь на ее стул и озвучиваете все, что вы чувствуете, сидя на стуле матери. Что бы вы сказали своей дочери в ответ?
Или берете тетрадку и ручку — никакого компьютера — и пишете: «Здравствуй, мама! Я хочу тебе сказать все, что у меня наболело». И дальше, не стесняясь в выражениях, пишете словами все, что никогда бы не сказали, но очень хотите сказать. Это не обязательно делать сразу — вы можете вспоминать и дописывать. А затем надо прописать следующее: «Тем не менее я тебе благодарна за то, что…» Это тяжело сделать, особенно если отношения были токсичными, но даже одного предложения будет достаточно. Главное, чтобы это было искренне. Например, поблагодарите за то, что жили в квартире с горячей водой, что был завтрак, за тетрадки для школы. Всегда найдется, за что сказать спасибо. Заканчиваться письмо должно фразой «Я тебя люблю» или «Я тебя ненавижу, не могу ничего с собой поделать». После этого происходит освобождение — вы выкладываете кирпичи из рюкзака, который несли всю жизнь. Порвите написанное на мелкие кусочки, сожгите или пустите плыть по реке. Почувствуйте наконец эту легкость, которой всем нам так не хватало.
Помните, что ненависть — это тоже любовь. Это две стороны одной истории, но не антонимы. Безразличие и равнодушие — вот антонимы любви. Все-таки «ненавижу» — это мощный заряд про любовь с другой стороны.
И этот заряд нельзя подавлять. Эмоции в целом категорически нельзя подавлять — это обязательно приводит к скандалам в другом месте, срабатывает психосоматика, появляются болячки… Если вы злитесь и у вас хватает ума не выливать эту злость на мать, идите в спортзал, на пробежку или стирайте руками. Иначе вы начнете кричать на своих детей, а они на своих. Это замкнутый круг, разомкнуть который только в ваших силах.
Я не могу общаться с матерью и ненавижу себя за это. Как живут люди с комплексом вины
Источник: Сноб (snob.ru), Москва, 6 сентября 2020
Чувство вины знакомо каждому. Но как жить, когда оно становится деструктивным и приобретает патологические формы? Люди с синдромом вины рассказали «Снобу», кто в детстве навязал им это ощущение и как оно осложнило их взрослую жизнь.
История Александры
Мне лет пять, сестре около трех. Мы балуемся. У мамы не получается нас успокоить, поэтому она ложится на диван, закатывает глаза и просит позвать соседку: «Я умираю!» Мы верим ей (мама сильно болела, мучилась астматическими приступами удушья и все мое раннее детство лежала в больницах), плача, обещаем слушаться, и просим: «Только, пожалуйста, мамочка, не умирай!» С тех пор я очень боюсь смерти и часто о ней думаю.
С тех пор каждый раз, вступая в отношения или занимаясь сексом с новым партнером, я чувствую себя виноватой. Меня беспокоит, что они подумают обо мне плохо, хотя они и не думают. Я не хочу, чтобы они считали меня шлюхой. Эта установка, вбитая мне в голову еще в детстве, не дает мне спокойно жить, хотя мозгом я понимаю, что все это глупости.
Сильное чувство вины повлияло не только на мою сексуальную жизнь. Мама, привыкшая жить нашей с сестрой жизнью, так и не смирилась с тем, что мы выросли. Когда в 25 лет моя сестра решила жить отдельно и съехала, мать со слезами на глазах обвиняла ее в неблагодарности, в том, что она «бросила на произвол судьбы пожилых родителей» и т. п. Отец, надо сказать, воспринял переезд дочери как само собой разумеющееся и не делал из этого трагедии. Я съехать так и не смогла. Чувство вины, любовь к родителям и ощущение того, что семья важнее всего, взяли надо мной верх, хотя я и понимаю, что съехать — не значит бросить. Ну и родители у меня действительно пожилые, я немного помогаю им финансово (что также не дает мне снимать жилье) и выполняю разную мелкую работу по дому: от хождения за продуктами в магазин и записи в поликлинику до прибивания полочек и починки ноутбука.
Все было бы нормально, но мать до сих пор пытается меня контролировать и лезть в мою личную жизнь («Хорошие девочки так себя не ведут!» — «Мама, я взрослая женщина! Хватит разговаривать со мной как с маленькой!»). Я пытаюсь отстаивать свои границы и учусь говорить «нет». Часто это заканчивается ссорой. Я срываюсь и ору матом, что меня все *** [достало], что я так больше не могу. Если мама проезжается по больному, могу ее послать. Раньше я всегда молчала, терпела ее оскорбления, но потом мне надоело. В ответ слышу, что я не имею права ее оскорблять, а она может это делать, потому что это она меня родила, а не наоборот. За эти срывы я потом очень себя виню. А мама начинает рассказывать подругам, что дети неблагодарные и не нужно им посвящать свою жизнь.
В последнее время я много плачу и думаю, что лучше бы я переехала. «Ну и съезжай! — говорит она, а потом почти сразу: — И ты туда же! Да я на вас всю жизнь положила, ночами не спала!» К слову, мать до сих пор безуспешно пытается вернуть мою сестру в отчий дом, пробуя повлиять на нее через родителей подруги, с которой сестра снимает квартиру. Мои разговоры на тему, что сестра давно уже взрослая, самостоятельная, независимая и не нужно вмешиваться в ее жизнь, приводят только к одной реакции: «Я не вмешиваюсь! И вообще, я мать, я знаю, как лучше. Она должна жить дома. Вот когда замуж выйдет, пусть делает что хочет».
Мама, в силу обстоятельств, так и не подала «стакан воды» своей матери. За лежачей бабушкой, которая жила в другой стране, много лет ухаживала моя тетя. Она так и не устроила свою жизнь. Иногда мне кажется, что со мной будет так же и что я освобожусь, только когда мамы не станет. Я ненавижу себя за эту мысль. И очень боюсь этого момента: я люблю родителей и не хочу их терять.
Все эти выяснения отношений и грызущее чувство вины отнимают очень много энергии, поэтому я стараюсь не выходить из комнаты и свести общение с мамой к минимуму, а это сложно — мы же живем в одном доме. Ну и, конечно, потом мать начинает обижаться, что я с ней мало общаюсь, а я опять начинаю терзаться чувством вины. И так по кругу.
Вероника Тимошенко, психолог Семейного центра «Отрадное»:
Многие психологи считают, что причиной ощущения вины у взрослых является строгое или даже жесткое воспитание, которое не учитывает потребности ребенка. Мать Александры использовала манипулятивные приемы, внушала девочке, что та обязана оправдывать ее ожидания, часто идеалистические. Чувство вины, навязанное девочке, использовалось как рычаг влияния на ребенка.
Человек, выросший в такой семье, как бы проживает не свою жизнь. Комплекс вины заставляет его постоянно угождать родительской воле. Он испытывает страх перед выбором: выбирает, кем быть, с кем жить, как себя вести, не самостоятельно, а с оглядкой на родителей. При этом ему кажется, что он недостаточно хорош в своем деле, в своих отношениях с партнером, детьми, друзьями. Чувство вины мучительно и доставляет огромный дискомфорт, который не дает чувствовать себя счастливым.
История Марьяны
Мама всю жизнь говорила мне, что я какая-то неправильная, что я ни с чем не справлюсь и ни на что не способна. Я ей верила и с детства жила с ощущением тревожности, думая, что так живут все. Только в прошлом году, когда из-за панических атак я обратилась за помощью к психотерапевту, у меня начали открываться глаза.
Мама с детства меня стыдила и винила во всем. Помню, однажды поздно вечером я, маленькая, проснулась и не нашла маму рядом. Я очень испугалась и, громко рыдая «Мама! Мама!», выбежала на крыльцо. Тут она появилась и, вместо того чтобы меня успокоить, начала орать, что мне должно быть стыдно, что я позорю ее перед соседями, такая большая — пугаюсь! Еще случай. Мы с мамой поздно возвращались домой. Идти было далеко, и нас взялись подвезти какие-то солдаты. Их было трое. Мама, тревожный человек, напридумывала себе что-то и начала плакать. Может, боялась ехать одна с тремя мужчинами. (Позже она рассказывала подруге, что не знает, что на нее тогда нашло.) Я испугалась и, не понимая, почему мама рыдает, тоже начала реветь. В итоге нас высадили на обочине. Мама начала кричать, что это сделали из-за меня и не надо было мне плакать. И таких ситуаций, когда меня делали виноватой, было много.
Вообще, мне кажется, что мы с младшим братом для мамы были чем-то вроде кошек: если мама была в хорошем настроении, могла погладить по голове, если в плохом — нам не стоило путаться у нее под ногами. У мамы была присказка, которой она пугала нас с братом, если мы не слушались: «Вы еще ко мне подскочите». Услышав это, мы кидались делать все. Правда, она нас не била. Бил наш отец-алкоголик — я до смерти его боялась. Мама это знала, но ничего не делала — ей плохо даются любовь и поддержка. Поэтому с детства я старалась быть максимально удобной для родителей: тихо сидеть, мало разговаривать, лишний раз ничего не просить, лишь бы они не сердились. Я считала, что так они будут меня больше любить и меньше ругать.
Через несколько лет мать развелась с отцом и частенько говорила нам с братом: «Если вам что-то не нравится, живите с ним». У меня было ощущение, что маме все равно, есть мы или нет. После развода мне ее ужасно не хватало: она много работала и практически все свободное время проводила с подругами. На фоне пережитого стресса в 16 лет у меня развились социофобия и обсессивно-компульсивное расстройство, позднее — генерализованное тревожное расстройство. Мы с психотерапевтом до сих пор работаем над этим.
Я поступила в университет, но позже бросила учебу из-за накрывшей меня на третьей сессии депрессии. Мама тогда как раз начала намекать, что не знает, чем платить дальше за обучение. А я уже была так вымотана, что в каком-то смысле решила сделать ей «одолжение», бросив все. Я думала, что недостаточно умна, чтобы учиться в университете, и мне нужно идти работать продавцом, как мама. Хотя все предыдущие сессии я сдавала успешно. После этого мама постоянно говорила мне, что я неудачница, что теперь у меня единственный выход — найти богатого мужа и жить за его счет, потому что толку от меня все равно никакого. Манипуляции, вранье, сарказм, обесценивание, критика и постоянное убеждение в том, что я беспомощная, подавались как забота обо мне. Поэтому я долго идеализировала маму и верила, что проблема исключительно во мне, что во всем виновата я. Доходило даже до мыслей о самоубийстве — таким скверным и никчемным человеком я себя чувствовала.
Я прожила с матерью еще лет десять — не было финансовой возможности съехать. Постоянные крики, скандалы, «ты живешь в моем доме, поэтому делай так, как я тебе говорю». Очень тяжело жить с человеком, который вечно всем недоволен и всех критикует. В 28 лет я съехала и наконец смогла выдохнуть. Мой брат, который младше меня на два года, до сих пор живет с мамой и не собирается съезжать. Он считает ее спасительницей, которая увезла нас от агрессивного отца-алкоголика. Думаю, брат подсознательно считает, что, пока он живет с матерью, с ним все будет в порядке.
С переездом тревога и депрессия никуда не ушли. Каждый раз, когда мы встречались с мамой, настроение портилось: меня словно бы откидывало назад, в прошлое, где меня ни во что не ставили и постоянно попрекали. Когда я говорила, как было бы здорово уехать жить в другой город или страну, она говорила, мне, что я не справлюсь и пропаду, да и вообще, как я могу мать родную оставить. Если я что-то не хотела для нее сделать, она говорила: «Ну, как же так, ты родной матери отказываешь?» И я снова чувствовала себя виноватой.
Пару лет назад к моей тревожности и депрессии прибавились панические атаки. Помню, в одну из ночей, когда меня накрыло, я позвонила маме и попросила поговорить со мной, потому что мне было очень страшно и казалось, что я умираю. Мама только раздраженно сказала, что я выбрала не самое удобное время для звонка, потому что ей завтра рано вставать на работу, и я сама должна справиться со своими проблемами. Больше я за помощью к ней не обращалась и наконец обратилась к психотерапевту. Он помог мне избавиться от панических атак и понять, что я не обязана поддерживать отношения с людьми, от общения с которыми мне плохо, даже если это мои родственники. Я поняла, что все это время не разрывала связь с мамой только из чувства долга, и в итоге прекратила общение. Но иногда я думаю, что ошиблась, что мне все это показалось, что вдруг мы с терапевтом не правы и своим решением я нарушаю вековые общественные устои. Мой внутренний ребенок до сих пор боится маму, от которой зависел в детстве.
Вероника Тимошенко, психолог Семейного центра «Отрадное»:
Марьяна выросла в дисфункциональной семье с зависимыми и созависимыми родственниками, а ее мать была эмоционально нестабильна. В таких семьях не соблюдаются личностные границы, нет уважения к друг другу и к детям, а у детей нет ощущения безопасности. Ребенку, чтобы выжить, приходится подстраиваться под взрослого, выполняя его эмоциональные запросы. Впоследствии эта стратегия не дает личности проявить себя и жить полноценной жизнью и может стать причиной различных расстройств.
История Сергея
Мой папа вырос без отца. Его мать работала кондуктором. Денег, чтобы поднять на ноги двоих детей, едва хватало. Отец рано узнал, что такое ответственность и самостоятельность. Хотя мы играли с ним в футбол, ходили на рыбалку, он не участвовал в моем непосредственном воспитании и никогда не давал советов, которые так нужны мальчику, — например, что делать, если начинается драка.
Моя мать — младший ребенок в многодетной деревенской семье. Ее детство тоже нельзя назвать счастливым: ей приходилось много хлопотать по хозяйству, а мой дед, выпив, иногда бегал за ней с топором забавы ради. После школы мать перебралась в город и выучилась на педагога. Она относилась ко мне не как к сыну, а как к ученику, плюс очень опекала меня. Мать постоянно ругала меня за оценки ниже пятерки, даже если это была пятерка с минусом, сравнивала меня с другими детьми и с собой: «Я училась на пятерки, ты тоже должен так учиться!» При этом за отличные оценки меня не хвалили, потому что получить пять — «нормально», «так и должно быть». Или вот еще показательный пример ее отношения ко мне. Когда мне было лет 5–6, я играл во дворе с пацанами: меня кинули в сугроб и навалились сверху, а я чуть не задохнулся, так как был самым мелким. Испуганный и зареванный, я вернулся домой и матюгнулся с порога на пацанов. За это мне тут же прилетело рукой по губам от матери, потому что я не должен ругаться. Почему я плачу, мать абсолютно не интересовало.
Когда мне было 12, родители взяли ипотеку — чтобы ее выплачивать, отец работал до поздней ночи. Примерно в этот же период мы забрали к себе парализованную бабушку, у которой начался маразм. Все это негативно сказалось на семейном психоэмоциональном фоне. После уроков я вынужден был сидеть дома и ухаживать за бабушкой. Я стал хуже учиться. Мои попытки оправдаться перед матерью ни к чему хорошему не приводили: в ответ на мои аргументы вроде «есть дети, которые учатся хуже» она лицемерно парировала «меня они не волнуют», хотя мать часто сравнивала меня с теми, кто учится лучше. Во время этих ссор я иногда слышал от матери «Вот некоторые в детском доме вообще без родителей живут, поэтому ты должен быть счастлив!» Я не понимал, почему она так со мной себя ведет, и в какой-то момент начал чувствовать себя нежеланным ребенком (позднее я предъявлял за это родителям претензии, пытаясь вызвать у них чувство вины — использовал против них их же методы). К тому же отец иногда, без зла или намерения причинить мне боль, рассказывал, что еще до женитьбы, в другом городе, у него хорошо складывалась работа ученого и он жалеет, что ему по семейным обстоятельствам пришлось все бросить и вернуться домой. Мое сознание извращало эту историю до мысли: «Раз он жалеет, что вернулся — значит, жалеет, что семью завел, что я родился».
К 16 годам я заработал депрессивное расстройство. Попытки словесно оправдать себя, избавиться от чувства вины, доказать, что я нормальный, ни к чему не приводили, а только усугубляли ситуацию, и я начал себя калечить. Физическая боль отвлекала от душевной и давала высвободиться эмоциям. В порыве злости, отчаяния, истерики я мог набить ручкой гематому на лбу и исколоть себе руку ножом. У матери тут же включался «материнский инстинкт», и она оставляла свои нападки. Получается, я становился тем, кто манипулирует и вызывает чувство вины. Мы менялись ролями.
В 23 года депрессия достигла пика: я потерял сон, не ощущал вкуса еды, вставал с ощущением, что на голову положили кирпич, и думал о суициде («Нет человека — нет проблемы»). Хорошие друзья отправили меня к психиатру. Сеансы психотерапии помогли мне вернуться в относительную норму, восстановиться физически и изменить отношение к ситуации. Однако я не могу сказать, что решил все свои проблемы.
Мое критическое состояние повлияло на отношения с родителями. С отцом я общаюсь нормально, поскольку к нему у меня меньше претензий. С матерью — когда как. Хотя у нас и были долгие беседы про прощение друг друга, ее привычка при любой ссоре вспоминать события 10–15-летней давности вызывает у меня острую ответную реакцию. Мы все еще периодически бросаемся друг в друга желчью, просто сейчас в конфликте доминирую я (при этом я не желаю родителям зла). Это абсолютно никому не идет на пользу, поэтому я решил отстраниться и свести контакты к минимуму. Когда я переехал от родителей, жить мне стало значительно легче.
Вероника Тимошенко, психолог Семейного центра «Отрадное»:
Мать Сергея была эмоционально холодна и дистанцировалась от ребенка. Помимо чувства вины навязала ему комплекс отличника.
Патологические размеры и формы чувство вины начинает принимать тогда, когда человек занимается постоянным самобичеванием, не верит в свои силы, становится обидчивым, отказывается думать и мечтать о будущем. Чтобы избавиться от этого деструктивного чувства, человеку нужно признать, что оно приобрело у него патологическую форму, и пойти на прием к специалисту. Потому что, как правило, самостоятельно принять постулаты, что никто не обязан соответствовать ожиданиям других, что у каждой личности есть свои границы, что каждая личность цельная и ценна сама по себе, посмотреть на ситуацию с разных углов, человек с комплексом вины не может.
Комплекс вины идет рука об руку с понятием долженствования. Есть расхожее понятие «никто никому ничего не должен». Оно может звучать спорно. Но попробуйте заменить слово «должен» на слово «хочу», и тогда ваши действия и ваша жизнь приобретут совсем другой смысл: я помогаю близким не потому, что должен, а потому что люблю их и хочу помочь. Чувствуете разницу?
Не стоит винить родителей и свое тяжелое детство в своих собственных уже взрослых проблемах и неудачах. Постарайтесь стать своему внутреннему ребенку лучшим родителем. Ваша жизнь в ваших руках.
Что такое комплекс вины и как от него избавиться
Ирина Кутянова, психолог Семейного центра «Печатники»:
Чувство вины — гипертрофированное чувство ответственности, оно может быть как рациональным, так и нерациональным. Нерациональное чувство вины возникает, когда на ребенка возлагают несоразмерную его возрасту ответственность (как в третьей истории), требуют и ожидают от него слишком многого. Ребенок не справляется и чувствует себя виноватым.
Во всех историях дети были нежеланны или рождены не в любви — и в этом изначально корень проблемы. То есть формирование комплекса вины началось еще до появления этих детей на свет. Такие дети всячески пытаются заслужить любовь родителей, но при этом считают, что недостойны быть счастливыми. Они стараются быть удобными, сначала для родителей, а в дальнейшем и для окружающих.
Нежеланным или рожденным не в любви детям родители бессознательно транслируют негативные установки на жизнь: не люби, не живи, не будь счастливым. Например, в первой истории мама на подсознательном уровне считала, что пошла на несчастливый брак, поэтому и дочь не имеет права быть счастливой и должна следовать по ее пути, а ее собственные желания — это плохо и греховно. В таких семьях существует проблема эмоционального слияния, отсутствия границ, ребенок воспринимается не как отдельная личность, а как собственность родителей.
Поэтому, чтобы преодолеть комплекс вины, человеку нужно работать с выстраиванием личностных границ, понимать, когда он действует под влиянием собственных эмоций, а когда — под влиянием чужих, повышать свою ценность и значимость и дать себе разрешение на то, чтобы жить, любить и быть счастливым человеком. Для людей с комплексом вины важно работать с высвобождением эмоций, хотя осознавать свою нежеланность и травматичное детство для них будет очень болезненно. Им важно отделиться от родителей, прежде всего эмоционально. Иногда необходимо физическое разделение: съехать и не позволять родителям вмешиваться в свою жизнь. Когда это происходит, чувство вины ослабевает и отношения выравниваются.
Однако таким родителям не просто отпустить своих детей. Когда дети вырастают, родителям становится страшно, что они станут ненужными. Тогда начинаются манипуляции: например, маме вдруг становится плохо, когда сын собирается на свидание или как-то пытается устроить свою личную жизнь. Родители начинают нагружать детей ответственностью и напоминать о неоплатном долге. Хотя забота о родителях заложена в нашей культуре, жизнь направлена на движение вперед: дети отдают «долг» своим детям. Ребенку, выросшему без родительской любви, сложно возвращать ее родителям. Он делает что-то для родителей вымученно, из гипертрофированного чувства вины и долга, а не из любви. Когда же ребенок растет в любви, он возвращает не «долг», а заботу, по собственному желанию.