мой паровоз куда меня везешь песня
сторону
Видео
Реклама
Внимание! В тексте могут присутствовать грамматические ошибки. Если Вы их обнаружили, Вы можете сообщить о них администрации сайта. Чтобы сообщить об ошибке, выделите неверный текст, нажмите Ctrl+Enter и в новом окне укажите правильный текст или слово. Заранее спасибо!
[Текст песни «Ноябрь»]
Первый Куплет: Gleb KOST
Я помню тот вокзал, мама вся в слезах,
Друзья прощаются, что вообще за дела?
Моя клянется в любви, клянется ждать.
Что вообще происходит и куда мне бежать?
Мой паровоз, куда меня везешь?
Кругом одни пацаны, все не поймут ничего.
Забрали в армию, и вот теперь я только его и жду..
Припев:
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Где буду я опять гражданский. ноябрь, ноябрь.
Где буду жить, как хотел, а не по приказам, приказам.
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Припев: [x2]
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Где буду я опять гражданский. ноябрь, ноябрь.
Где буду жить, как хотел, а не по приказам, приказам.
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Третий Куплет: Gleb KOST
Однажды я проснусь, за окном первый снег.
Ноябрь мой пришел, и я, как человек.
Уже не как солдат, и, вроде, радостно,
Но легкая тоска по тем пацанам,
С кем мы служили здесь и все мы, как родня,
Ведь за год стали мы, как одна семья.
И без всяких подстав, я желаю вам
Вновь на гражданской жизни обрести себя.
Но вот уж дома я, сам не знаю как,
Кругом мои пацаны, подруги и семья.
Друзья, я так скучал и вот теперь пришел.
Вы тоже ждали меня, ну так встречайте чё!
Gleb KOST — Ноябрь(армия) слова песни и перевод
Первый Куплет: Gleb KOST
Я помню тот вокзал, мама вся в слезах,
Друзья прощаются, что вообще за дела?
Моя клянется в любви, клянется ждать.
Что вообще происходит и куда мне бежать?
Мой паровоз, куда меня везешь?
Кругом одни пацаны, все не поймут ничего.
Забрали в армию, и вот теперь я только его и жду..
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Где буду я опять гражданский. ноябрь, ноябрь.
Где буду жить, как хотел, а не по приказам, приказам.
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Второй Куплет: Gleb KOST
Рота — отбой, подъем, ноги чеканят шаг.
До до дома 200 дней, еще так далеко,
Но если не считать, то время, вроде, быстро идёт.
И так мы все живем — с зарплат и до зарплат.
И месяца по тихой грусти приближают нас
К этому слову, которое все так ждем.
Дембель не за горами, скоро все домой придем.
Я многое осознал, что меня ждут, не ждут.
Кто стал мне другом в армии, кто дома слился вдруг.
Но вот уж соточка, первые зеркала.
Давай еще быстрее, моё время!
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Где буду я опять гражданский. ноябрь, ноябрь.
Где буду жить, как хотел, а не по приказам, приказам.
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Третий Куплет: Gleb KOST
Однажды я проснусь, за окном первый снег.
Ноябрь мой пришел, и я, как человек.
Уже не как солдат, и, вроде, радостно,
Но легкая тоска по тем пацанам,
С кем мы служили здесь и все мы, как родня,
Ведь за год стали мы, как одна семья.
И без всяких подстав, я желаю вам
Вновь на гражданской жизни обрести себя.
Но вот уж дома я, сам не знаю как,
Кругом мои пацаны, подруги и семья.
Друзья, я так скучал и вот теперь пришел.
Вы тоже ждали меня, ну так встречайте чё!
Ну здравствуй, долгожданный ноябрь, ноябрь!
Теперь только по гражданке — ноябрь, ноябрь.
Я буду жить, как хотел, а не по приказам, приказам.
Пришел мой долгожданный ноябрь, ноябрь!
Текст и перевод песни Gleb KOST — Ноябрь(армия)
First Verse: Gleb KOST
I remember the station, mother crying,
Friends say goodbye, what’s wrong?
My vows of love, vows to wait.
What is going on and where do I go?
My engine where I’m going?
Around one kid, it’s not understand anything.
Drafted into the army, and now I only wait..
Where are you, you long-awaited Nov, Nov?
Where I am a civilian again. November, November.
Where I live, the way you want and not on the orders, orders.
Where are you, you long-awaited Nov, Nov?
Second Verse: Gleb KOST
Company — rebound, climb, feet are stamped step.
Company — equal to, quietly, marched March!
To home 200 days, yet so far away,
But if you don’t count the time like, quickly go.
And so we live — from salaries to salaries.
And months of quiet sadness bring us
To this word that everyone is expecting.
Demobilization around the corner, soon all will come home.
I’ve realized that I can’t wait.
Who became a friend in the army who’s home suddenly merged.
But that’s really the hundreds of the first mirror.
Let’s faster, my time!
Where are you, you long-awaited Nov, Nov?
Where I am a civilian again. November, November.
Where I live, the way you want and not on the orders, orders.
Where are you, you long-awaited Nov, Nov?
Third Verse: Gleb KOST
Once I Wake up, outside the window the first snow.
My November came, and I, as a person.
Not as a soldier, and, like, happy,
But the light longing for the kid,
Who we were here we all are as kin
After a year we became like one family.
And without any of the bases, I wish you
Again to civilian life to find himself.
But really I’m at home, I do not know how,
Around my boys, friends and family.
Friends, I’ve missed you so much, and now came.
You too waited for me, well meet th!
Hello, the long awaited November, November!
Now only on the citizen — November, November.
I will live as I wanted, and not on the orders, orders.
It was my long awaited November, November!
Text and translation of the song Gleb KOST — November(army)
Нашли опечатку? Выделите и нажмите CTRL+Enter
[Текст песни «Ноябрь»]
Начальный Куплет: Gleb KOST
Я помню тот вокзал, мама вся в слезах,
Дружки прощаются, что вообще за девала?
Моя клянется в любви, клянется ждать.
Что вообще происходит и куда мне бежать?
Мой паровоз, куда меня везешь?
Миром одни пацаны, все не поймут ничего.
Забрали в армию, и вот теперь я всего его и жду..
Рефрен:
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Где буду я опять партикулярный. ноябрь, ноябрь.
Где буду жить, будто алкал, а не по приказам, приказам.
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Рефрен: [x2]
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Где буду я опять партикулярный. ноябрь, ноябрь.
Где буду жить, будто алкал, а не по приказам, приказам.
Ну где ты, долгожданный ноябрь, ноябрь?
Третий Куплет: Gleb KOST
Однажды я проснусь, за окном начальный снег.
Ноябрь мой опамятовался, и я, будто человек.
Уже не будто солдат, и, вроде, радостно,
Однако воздушная ипохондрия по тем пацанам,
С кем мы предназначались здесь и все мы, будто родня,
Ведь за год стали мы, будто одна дом.
И без всяких подстав, я желаю вам
Вновь на партикулярной жизни обрести себя.
Однако вот уж дома я, сам не знаю будто,
Миром мои пацаны, подруги и дом.
Дружки, я настолько нудился и вот теперь опамятовался.
Вы тоже дожидались меня, ну настолько встречайте чё!
Другие песни
Начальный Куплет: Ант & Белый Всё по старому, по пятницам, по моде По натоптанным дорожкам,
Это все что осталось сейчас, это все что осталось от нас Это все что осталось сейчас, это все что
Куплет: Монатик Ловить себя на мыслях глупых нетрудно Целую ветер не в губы, а будто дружка Летая
[Текст песни «Бриллианты»] ROSE всякий день Рефрен: На мне все бриллианты танцуют(танцуют) Все
История песни «Постой, паровоз»
Впервые на всю советскую страну «Паровоз» прогремел в 1965 году в комедии Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Тогда эту песню исполнил Никулин, а последний куплет – Вицин.
Сам Юрий Владимирович так вспоминал историю появления шлягера в фильме: «Я с юности, кроме анекдотов, коллекционировал песни. Даже в армию взял альбомчик, который прошёл со мной через войну. Песня «Постой, паровоз» тоже была в том альбомчике. Автора я, конечно, не знаю. Её я записал уже после войны, когда демобилизовался. А в фильме песня появилась так. Во время съёмок «Операции» Гайдай сказал: «Нужна песня, какая-нибудь блатная». Я спел парочку, но они показались ему грубыми, а нужна была жалостливо-лирическая. И я вспомнил «Постой, паровоз» – она подошла».
Вот канонический вариант песни из «Операции Ы»:
Кондуктор, нажми на тормоза.
Я к маменьке родной
С последним приветом
Спешу показаться на глаза.
Твой сын не такой, как был вчера.
И жизнь моя – вечная игра.
Есть время взглянуть
Пока ещё не поздно
Нам сделать остановку,
Кондуктор, нажми на тормоза.
Долгое время официально считалось, что эти строчки в 1946 году на пути в карельский ГУЛАГ написал юный поэт Коля Ивановский – человек, чья биография и без «Паровоза» заслуживает отдельного романа.
С середины 50-х годов и вплоть до начала перестройки колоритная личность Николая была хороша известна на «Ленфильме»: начальник цеха светотехники дядя Коля Ивановский был с головы до ног покрыт «авторитетными» татуировками. В свободное от съёмок время он брал в руки гитару и под рюмочку пел песни, как утверждал, собственного сочинения, в том числе и «Постой, паровоз». Тогда на застолья к Ивановскому приходили многие звёзды советского кино, но никто не знал настоящей биографии этого ленфильмовского чудака.
Другой претендент на авторство текста песни – личность не менее противоречивая, чем Ивановский. Гитарист, музыкальный педагог, публицист, писатель, вор в законе Генрих Соломонович Сечкин – именно его имя можно найти в исследовательских материалах, посвящённых истории песни про паровоз, и именно его многие исполнители называют истинным автором шлягера. Ведь слова точно списаны с беспутной юношеской биографии Сечкина!
Он родился в интеллигентной московской семье, в Трёхпрудном переулке, а когда ему исполнилось восемь лет, началась война. Отец погиб на фронте, мама, сотрудник «Известий», умерла от голода. Генрих остался на улице.
Стал беспризорником, сдружился с такими же бездомными детьми, начал воровать, чтобы не умереть с голоду. Первый срок получил задолго до совершеннолетия: погорел на квартирной краже. Освободившись, в 17 лет был сослан на «101-й километр». Ни родных, ни друзей. Из документов – только справка об освобождении, с которой не брали ни на какую работу. Один на всём белом свете.
Тогда Генрих вышел к железной дороге, положил голову на рельсы и стал ждать поезда. Как он потом вспоминал в своих автобиографических книгах «За колючей проволокой» и «На грани отчаяния», именно в этот момент в памяти у юного поэта возник образ давно умершей матери. И родилась строчка будущей песни: «Я к маменьке родной с последним приветом…» Поезд приближался, и неведомая сила заставила Генриха крутануться под откос и избежать смерти.
Голодный, измученный, он поплёлся на станцию. Первое, что увидел, – батон копчёной колбасы, торчавший из сумки какой-то тётки. Схватил. Стал жадно жевать колбасу, забыв о конспирации. Тётка закричала. Юношу схватили и дали новый срок.
В лагере в Коми он получил «звание» вора в законе и кличку Сека, созвучную с фамилией. Работал на лесоповале. Побег готовил несколько месяцев. Вместе со своим другом, юношей по кличке Бизон, выдолбил в толстых елях дупла, и оба, как в пеналы, влезли в них. А подельники срезами всё тех же елей, как пробками, закрыли дупла, в которых спрятались беглецы. Несколько часов, пока брёвна везли к берегу реки и спускали на воду, Сека и Бизон находились внутри. И лишь перед самым лесосплавом остроумные беглецы выбрались наружу.
Неделю скитались по лесу, кишевшему волками. Шли на север, пытаясь сбить тюремную погоню со следа. Как-то, проснувшись после долгого пути, Сека увидел, что от его друга Бизона осталась одна нога. Остальное съели волки. А вскоре обезумевшего от скитаний пацана настигли преследователи.
В общей сложности автор «Паровоза» отсидел 15 лет.
Освободился Сечкин в середине 50-х. Тогда и началась его музыкальная карьера. Много гастролировал, выступал на радио, в Кремлёвском дворце съездов. И даже получил награду из рук Брежнева. Но в восьмидесятые зона снова настигла Сечкина: он оказался в тюрьме за просмотр запрещённых видеокассет.
Скончался музыкант в 2009 году.
А может быть, всё-таки следует повнимательней вчитаться в текст? В нём-то и кроются все ответы!
«Кондуктор, нажми на тормоза!» – где вы видели кондуктора, который жмёт на тормоз? Мы таких не видели, но зато их знали наши предки, жившие в царской России. Тогда существовала профессия – тормозной кондуктор. Уважаемый и высокооплачиваемый специалист сидел в будоке на тормозной площадке последнего вагона и на крутых спусках, с помощью специального штурвала контролировал скорость.
В репертуаре Жанны Бичевской есть старинная солдатская песня «Вот тронулся поезд». Несложно узнать отголоски того самого «Паровоза».
Вот тронулся поезд в далёкую сторонку –
Кондуктор, нажми на тормоза:
Я к маменьке родной с прощальным поклоном
Спешу показаться на глаза.
Летит паровоз по долинам и взгорьям,
Летит он неведомо куда;
Я к маменьке родной заеду ненадолго,
А срок мне представлен на три дня.
Вот всё, что я маме скажу.
Теперь я не знаю, в которую минуту
Я буйную голову сложу.
Здесь рассказана история простого русского солдата, которому дали отпуск на три дня, чтобы он перед уходом на фронт простился с матерью. И воевал этот солдатик, скорее всего, ещё в позапрошлом веке или же в самом начале прошлого – в Первую мировую.
А в репертуаре современного ансамбля «Казачий строй» из Мариинска Кемеровской области есть старинная казачья песня, в которой, помимо уже известных нам куплетов, поют ещё и такие:
Не жить тебе, мама, ни с сыном, ни с внучкой,
Не жить со снохою молодой!
Осталась мне доля – семьёй моей стали
Лишь шашка да конь вороной.
Прости меня, мама, прости, дорогая! –
Вот всё, что я маме скажу.
Теперь я не знаю, в каком диком крае
Я буйную голову сложу.
Укрой меня, мама, молитвой с любовью,
А я за тебя помолюсь.
Прости меня, мама, спаси меня, Боже,
А может, я к маме вернусь.
Последние строчки ясно указывают на то, что изначальный вариант «Паровоза» был написан задолго до революции, а соответственно, и до появления на свет «официальных» авторов – Ивановского или Сечкина. Вполне возможно, в советское время первоначальный текст перерабатывался на свой лад. Именно эту версию и исполнил Никулин в знаменитой комедии Гайдая, а следом за ним про «тормозного кондуктора» и «опасную трясину» запела вся страна.
Постой паровоз, не стучите колеса. Тайна шлягера!
Постой, паровоз, не стучите, колеса,
Кондуктор, нажми на тормоза.
Я к маменьке родной с последним приветом
Хочу показаться на глаза.
А если посадят меня за решетку,
В тюрьме я решетку пробью,
И пусть луна светит своим продажным светом,
А я все равно убегу.
А если заметит тюремная стража,
Тогда я, мальчишечка, пропал.
Тревога и выстрел, и вниз головою
Под стену тюремную упал.
Я буду лежать на тюремной кровати,
Я буду лежать и умирать.
И вы не придете, любезная мамаша,
Меня перед смертью целовать.
Летит паровоз по долинам, по взгорьям,
Летит он неведомо куда.
Я к маменьке родной, больной и голодной,
Спешу показаться на глаза.
Постой, паровоз, не стучите, колеса.
Кондуктор, нажми на тормоза:
Я к матушке родной с последним поклоном
Хочу показаться на глаза.
Не жди ты, мать, сыночка, беспутного сына,
Не жди ты, мать, сыночка никогда:
Его засосала тюремная трясина,
Он с волею простился навсегда.
Пройдут мои годы, как талые воды,
Пройдут мои годы, может, зря.
Не ждет меня радость, клянусь тебе свободой,
А ждут меня по новой лагеря.
(Ивановский Н.Н., 1946 г.)
Думаю, что многие несколько удивятся, но это и есть авторский или, как еще иногда говорят, «канонический» вариант песни. Кажется, кого-то несколько смутит краткость песни, а у других на слуху, наверняка, другой вариант, это ничего. Всего вариантов наберется десятка полтора-два, есть, действительно интересные, а есть из категории «и я тоже хочу спеть». Мне даже попался вариант, в котором повествование от лица девушки, написана песня в стиле «Кирпичиков» эпохи НЭПа с невообразимым применением фени. Ну, да ладно, поехали дальше.
В 1958 году в Перми издается роман В. Астафьева «Тают снега» (первое издание), где приводится такой вариант 1-ого куплета из песни «Постой, паровоз»:
Вот тронулся поезд
В далекую сторонку,
Кондуктор, нажми на тормоза!
Я маменьке родной
С последним поклоном
Хочу показаться на глаза…
Одна из первых записей на пленке песни «Постой, паровоз» (во всяком случае широко известных) относится к началу-середине 1960-х годов в исполнении Владимира Семеновича Высоцкого, который тогда записал огромное количество лагерных песен (диска три-четыре наберется). Кстати, интересно, это же московские дворы, там пели такое (!), впрочем, амнистия 1953 года уже была… Правда, начинается там песня словами:
«Летит паровоз по долинам и взгорьям,
Летит он неведомо куда;
Мальчонкой назвался я жуликом и вором
И жизнь моя вечная игра».
Такой же вариант поет и А. Северный на концертах 1975 и 1977 годов, что дает возможность предположить, что, либо, они пользовались рядом стоящими источниками, либо Северный просто перепел вариант Высоцкого.
Маленькое уточнение: «Исходно «По долинам и по взгорьям» был маршем сибирских стрелков времен первой Мировой войны со словами «Из-за гор-лесов дремучих…», позднее на эту мелодию и были написаны песни «По долинам и по взгорьям» и «Марш дроздовцев». Именно в такой последовательности.
Каким образом к началу «Постой, паровоз» «прилип» совершенно чужеродный куплет, неизвестно. Потому что в 1950-60-х годах, в Москву приехала Дина Верни и услышала песню, которую в 1975 году и спела на своем знаменитом диске «Блатные песни», куплетов там было больше и имелась развернутая история и даже с некоторым относительным сюжетом и развитием событий. Но «По долинам…» исчезло. Кстати, потом вариант с «Долинами…» практически нигде не встречается. Думается, что к диску Верни надо относиться серьезнее, не только как к песенной и исполнительской классике жанра, но и как к свидетельству времени.
В романе Михаила Демина «Блатной» упоминается такой факт, что сам Демин услышал песню «Постой, паровоз» и дополнил (вероятность этого факта оставим на совести автора) ее своим куплетом со словами:
«Лети, паровоз по долинам и взгорьям,
Летит он неведомо куда…».
Что ж, теперь мы знаем, откуда и где был «пришит» чужеродный куплет. Если учитывать тот факт, что сам Демин попал в тюрьму только в середине войны (год 1942-43), а переделка свершилась спустя некоторое время (конкретно он не упоминает), то можно предположить, что это песня была услышана в лагере и там же переделана, а это был год 1946-47. То есть то самое время, когда она и появилась. Можно сказать, что я подтасовываю факты, что ж, это будет справедливо, но я высказываю свою личную точку зрения.
Почему вдруг революционная песня получила вторую жизнь в песне блатной? Скажем так, что переделками занимались (да и занимаются) многие и много (простите за каламбур), но тут сработала такая вещь, как идеология. Во времена Гражданской войны «красные» пели:
Соответственно, что «белые» пели совершенно другое, то есть песня осталась та же, но яблочко уже попадало к красным. Известный хит «С одесского кичмана» во время Великой Отечественной войны имел начало «С берлинского кичмана» и пелось это государственным (по статусу) певцом с официальной сцены. Видимо, и Демин решил этим воспользоваться и из песни революционной сделал то, что мы и видим. Нужно отметить, что размер стиха по сравнению с оригиналом, который имел почти частушечное строение, был, мягко говоря, изменен.
Стойте паровозы, колеса не стучите,
Кондуктор, поднажми на тормоза.
К маменьке родимой в последнюю минуту
Хочу показаться на глаза.
Не жди ты, моя мама, красивого сыночка.
Не жди он не вернется никогда,
Его засосала тюремная решетка,
Он с волей распростился навсегда.
Что ж нам еще делать, мальчикам горячим?
Семьи наши высланы в Сибирь.
Мы же ухильнули, работнули дачу,
И за это гонят в Анадырь.
Вечно не забуду маму дорогую,
Знаю, будет чахнуть, горевать по мне.
Ведь ее сыночков, всю семью большую,
Раскулачка гонит по земле.
(сохранена орфография и пунктуация)
В примечаниях указано, что текст этот взят из коллекции Александра Варди, эмигранта, многие годы собиравшего фольклор сталинских лагерей. Рукопись ныне хранится в Университете Стэнфорда. На полях рукописи стоит пометка «Магадан, 1939 г.», где сам автор заметок отбывал срок (1939-1941).
В Гуверовском институте находится архив Бориса Николаевского, в котором хранится работа Владимира Юрасова «Песня в советских тюрьмах и лагерях». Работа была написана в 1950 г., в ней приводится вариант песни с первой строкой «Летит паровоз по долинам и селам…». Юрасов с 1938 по 1941 находился в лагере, воевал, после войны через Восточную Германию бежал на Запад, с 1951 в США, редактор журнала «Америка», комментатор радиостанции «Свобода».
— «кирюхи» пишутся с маленькой буквы, это имя собственное, фактическая ошибка. Да и как-то перегружены последние три куплета «феней», я бы сказал, что просто отяжелены ею к месту и не к месту.
— и еще, в последнем куплете говориться, что мать будет по сыну сохнуть, но в предыдущем куплете говориться о том, что «семьи наши высланы в Анадырь». Еще одна нестыковка, не явная, «сохнуть» можно и в лагере по сыну, но как-то не очень все это вяжется.
Можно сделать предположение, что три последних куплета в этом варианте более поздняя дописка-стилизация под блат или песне «пришили» рукава от другого «шедевра». Кажется, были какие-то песни на тему раскулаченных крестьян в собраниях петербургского филолога Лурье. Кстати, у него есть записи песен, певшихся в 1970-х годах в лагерях и в среде малолеток в СССР, «Постой, паровоз» там есть в обычном, без «По долинам и по взгорьям» варианте.
В 2001 году в своей книге «Блатные песни» Фима Жиганец пишет буквально следующее: «. В уголовном мире это произведение известно ещё в 1920-30-е годы. Как и многие другие, «Летит паровоз» является переработкой известной до революции песни «Вот тронулся поезд в далёкую сторонку» (нынче она сохранилась, пожалуй, только в репертуаре Жанны Бичевской). В оригинале речь идёт о солдате, которому дали отпуск для прощания с матерью перед отправкой на фронт:
Летит паровоз по долинам и горам,
Летит он неведомо куда;
Я к маменьке родной заеду ненадолго,
А срок мне представлен на три дня.
Солянка, мягко говоря, замечательная: первый куплет, упоминающийся вариант в романе Астафьева, второй из Высоцкого, третий… Ну, будем считать, что народный. Жиганцу и его книге я, скорее всего, посвящу отдельную главу и время, а сейчас займемся этим вариантом.
Никакого прямого, и даже косвенного указания, что песня имеет отношение к солдату или фронту, только какая-то мифическая «дальняя сторонка» упоминается. Если эта песня старинная, то почему ее нет в репертуаре певцов начала 20-го века ни у советских, ни у эмигрантов?! В период 1-й мировой войны были популярны патриотические песни, но и среди них «Вот поезд тронулся» или нечто схожего по смыслу и тексту найти не удалось. Почему?
Может, ее просто тогда еще не написали?!
Поэтому, ссылку на творчество Ж. Бичевской (у Ф. Жиганца и вообще) можно отмести, как несостоятельную версию, слишком уж она тут зыбкая.
В репертуаре эмигрантов песня эта появилась где-то в 1970-х годах, то есть с валом «третьей волны», во всяком случае более ранних вариантов, чем 1960-х годов никто не исполнял. Ни Димитриевичи, ни кто бы то ни было, ее не исполняли. Почему бы это?