мой муж бьет меня беременную
Муж оскорбляет и бьет, а я беременна
Добрый день, Oksana889!
Положение дел судя по-вашему письму довольно серьезное в плане того, что вы беременны и любые потрясения (ссора, стрессы, крики, а тем более побои и пр) напрямую отражаются на здоровье вашем и вашего будущего ребенка.
Оксана ответьте еще на несколько вопросов:
— сколько лет вашему мужу и как давно вы знакомы вобще?
— вы проживаете на чьей территории?
— вы будете получать декретные?
— сколько лет вашей бабушке, с которой живете?
— где живут родственники мужа и как они относятся к вам и вашей беременности?
— ранее ваш муж играл в комп\игры?
И опишите характер вашего мужа.
Я очень переживаю из-за своей внешности. Я набрала 20кг, на теле появились прыщи и растяжки, пришлось носить очки из-за зрения.
Какой у Вас срок? Что говорят врачи в консультации: как проходит у вас беременность?
Набор веса в норме?
Он подошел и пнул меня со всей дури по ноге. Мне было очень больно. Я плакала, на что он говорил «закрой свой рот, *ядь. Заткнись! Не беси». А я не могла мне было больно я плакала и у меня началась истерика. Истерика в моем случае это момент когда я не могу сама успокоиться, слезы текут рекой и я задыхаюсь. В последнее время из-за частых ссор мне все больше времени нужно на успокоение. Около часа или больше, т.к. Только я начну успокаиваться сама он начинает заново доводить. А я задыхаюсь. Боли в животе сразу. Ему все равно.
Насчет веса пока все в норме, но вот я ем меньше чем в первом триместре, а набираю веса больше. +отеки. +
Это нормально для последнего триместра, так как сейчас малыш очень сильно набирает массу тела, готовиться к предстоящему трудному подвигу-ему нужно родиться. А для этого нужны силы)
в последнее время заедаю стресс вкусняшкой, что тоже сказывается. Вот поругались например, пошла, купила себе мороженку и сразу счастливой себя почувствовала.
Пробовала на диету сесть (которую можно при б.) но желание схавать вкусного всегда превыше
Забудьте слово ДИЕТА, вам нужно нормально полноценно кушать, только сместить акценты со сладкого на полезные продукты. Захотела мороженого-пошла почистила морковь и съела, к примеру!
Конечно, для этого нужна осознанность в действиях и желание себе, своему телу помочь.
Насчет истерик и нехватки воздуха это раньше тоже было, но в исключительных случаях.
С какого возраста это началось?
«Во время беременности он говорил, что мой живот жирный»: как мужья травят жен после родов
После родов тело меняется и женщины часто могут чувствовать дискомфорт из‑за этого. Кому‑то удается вернуться к прежнему состоянию, а на чьем-то теле навсегда остаются следы рождения человека. Мы записали истории женщин, чьи мужья травили их во время беременности и после родов из‑за того, что их внешность не такая, как прежде.
«Беременность прошла под комментарии, что у меня „живот стал жирный“»
Алена, 27 лет
Это был мой первый брак и беременность. Мне было 23 года, а мужу 30. Как только начал расти живот, он воспринимал это как жир и говорил, что я поправилась. Я объясняла, что ребенок растет, и из‑за этого появляется живот. До меня просто не доходило, как человек в 30 лет этого не понимает. Вся беременность прошла под его комментарии, что у меня «выросли ляжки, жопа, живот стал жирный и висит».
При этом я его подготавливала с самого начала: делилась книгами, сайтами, группами в соцсетях, показывала, что именно нас ждет после родов и как я изменюсь. Он все прекрасно видел и знал, когда можно худеть и за сколько это удастся сделать. Но по итогу все было зря.
Я набрала не так уж и много — 8 килограмм. После выписки из роддома я ходила дома в шортах и короткой майке, чтобы удобно было кормить сына. Муж постоянно подходил и хватал меня за живот так сильно, что оставались отпечатки пальцев и синяки на теле. Спустя неделю после родов он начал читать мне нотации: «Ты понимаешь, что ты заплываешь жиром? Тебе пора садиться на диету». Я кормлю ребенка грудью, какая тут диета? Я не могла даже заняться спортом, потому что ребенок постоянно был на руках, одной рукой его держала, а второй варила ужин. Раньше в фильмах видела картину, как муж пиво пьет, а жена нянчит двоих и борщ варит — вот у нас была та же ситуация.
Из‑за его ежедневных комментариев, действовавших мне на мозг, я начала пытаться худеть уже через месяц после родов, и это привело к тому, что ребенок набрал всего 100 грамм (а должен был около 500) и у меня пропало молоко. Из‑за этого меня стали унижать его родители, забирали к себе ребенка, чтобы кормить смесью, а меня считали самым конченым человеком на свете. Но меня это не остановило, и я еще два месяца бегала, отжималась, качала пресс, сидела на диетах — толку не было вообще, даже полкило не сбросила. Стабильный вес в 63 кг не двигался ни вверх, ни вниз.
Раз в две недели мы ходили в гости к его родителям, у них были весы, и каждый раз он тащил меня взвешиваться. Я уже понимала, что, если мы туда едем, значит будет контроль веса. Говорила, что не хочу, мне не интересно это знать. Он лишь отвечал, что я могу не смотреть, а он сам проверит. Если я отказывалась, он угрожал: «А получить хочешь?» Я понимала, чем это закончится, и шла. Отворачивалась, он смотрел на весы и говорил: «Да, надо что‑то делать».
Когда мы гуляли на улице, он смотрел на прохожих и говорил: «Видишь, девочка прошла, видишь, какая она худая? А что, ты не можешь так?» Все это плюс послеродовая депрессия привело к тому, что я накручивала себя и думала, что со мной что‑то не так, раз я не выгляжу, как эти девочки на улице. Хоть я и пыталась ему показать, что мне безраличны его слова, внутренне я себя не любила и не уважала. Вскоре я стала носить только балахоны. У меня не было ни одного платья за два года брака, только джинсы, оверсайз-футболки и широкие спортивные штаны. Появились мысли, что я недостойна жить, что такие, как я, не должны находиться на планете, потому что мы выглядим «не эстетично».
Я стала прятаться, перестала ухаживать за собой, краситься и решила не выделяться. Мне казалось, что все на моем «жирном» лице будет выглядеть плохо. Чтобы меня больше никто не видел и не обидел, я постоянно сидела дома, выходила гулять с ребенком только в определенные часы и ходила далеко в парк на окраине, где никого нет. А сам маршрут до парка через центр города был таким стрессом, что я садилась на лавочку и часа два плакала, думая: «На меня все смотрели, да еще и оборачивались, наверное. Боже, какой кошмар». Накручивания были ужасные. Я боялась расслабиться, выйти в коротких шортах, я даже боялась идти на прием к врачу-хирургу, потому что там мне пришлось бы снять футболку. Мне казалось, что я худшее, что видел доктор.
Коронной фразой мужа было: «Зачем ты берешь с собой спасательный круг?» В первый раз я не поняла, что он имеет в виду, и тогда муж схватил живот, мол это мой спасательный круг. Еще он часто говорил: «Таких уже резать пора, а ты еще ходишь». Дома он всегда гнобил меня словесно, а на публике старался специально позорить.
Однажды мы были на природе большой компанией человек в двадцать, и он при всех сказал мне: «Ты можешь надеть футболку? А то ты своим жиром все солнце закрываешь». В этот момент засмеялись все парни, а поддержали меня только девочки. После этого я перестала ездить на море, потому что понимала, что мне там надо будет раздеться, а я не смогу этого сделать.
Он не угрожал, что уйдет, найдет себе другую или будет изменять. Он просто говорил: «Либо ты худеешь, либо я тебе ***** [всеку]. Сейчас я намотаю полотенце на руку и отхерачу тебя так, что никто не узнает, что я тебя бил». Иногда я думала, что стены повыламливаю собой, когда мы дрались. Последней каплей стало, когда он избил меня при ребенке. Мы с сыном возвращались от моих родителей, я позвонила ему и попросила нас встретить. Он сказал: «Подожди, доиграю в „Танки“ и выйду». Я взяла ребенка в охапку и дошла до дома сама. Там я ему сказала, что, вообще-то, мы семья, на что он ответил, что семья — это громко сказано. Я спросила: «А как мы тогда живем вместе?» Он ответил, что не знает, скорее всего, как друзья.
После нашего расставания ко мне подошла его бывшая и сказала: я молодец, что разошлась с ним. Я спросила, почему они расстались, и она рассказала, как перед свадьбой от стресса набрала 8 килограмм и он ее бросил, сказав, что жирная ему не нужна. Его нынешнюю девушку мне очень жаль. Она мне как‑то звонила и плакала: он избил ее и выкинул одни вещи из окна, а другие залил подсолнечным маслом. Я спросила — за что. «За то, что я после долгой прогулки в двенадцать часов ночи пожарила наггетсы и ела. Он подошел, и потом эти наггетсы летали по всей кухне вместе со мной», — ее ответ. Я посоветовала ей только одно — уходить. Даже когда он приезжал к сыну, показывал мне ее фотографии и говорил: «Глянь, какого я себе мини-пига завел».
Сломано все, это огромная травма. Ненависть к себе в некоторой степени еще осталась. Пытаюсь спросить, за что я себя сейчас не люблю, и не нахожу ответа. Когда мы с ним разошлись, я начала чаще смотреть на себя в зеркало без одежды и поняла, что все не так плохо, я не выгляжу ужасно. Стала больше присматриваться к своим ощущением — удобно ли мне, комфортно ли. Сейчас я себя ценю и уважаю — если этого не буду делать я, то окружающие тем более. С бывшим мужем мы почти не видимся, хотя он громко рассказывает, как любит ребенка и хочет с ним видеться. При этом от него ноль инициатив, он почти не звонит и не приходит.
«Он называл меня тумбочкой, ледоколом „Ленин“»
Ольга Пестерева, 42 года
С первым мужем мы начали жить вместе, когда я была на втором курсе художественного колледжа. После того как мы съехались, у него появилась идея фикс: твердил, что я должна родить ему сына. Через месяцев пять мы подали заявление в загс, и вскоре я забеременела.
До беременности он не придирался к моей внешности, да там и придираться было не к чему: я была худая и бедная студентка, живущая практически впроголодь. При этом у меня была большая грудь, которая до родов не обвисала. Я казалась себе красоткой. И он был стройный высокий голубоглазый блондин.
Муж демонстративно начал за всеми ухаживать, приглашал на свидание даже свидетельницу с нашей свадьбы. Он относился ко мне как к какой‑то гадости, будто ему навязали беспомощную страшную старушку и заставили на ней жениться. Я чувствовала себя больной и грязной, он постоянно фукал, и было видно, что моя внешность вызывает у него омерзение. Например, я пожаловалась, что у меня очень чешутся растяжки на груди, показала ему, а он ответил: «Фу, какая гадость». Он называл меня тумбочкой, ледоколом «Ленин». Если он ходил гулять, то говорил мне сидеть дома, ведь «куда я такая выйду».
Доходило до абсурда: когда мы куда‑нибудь ездили, он говорил: «Вот эта твоя сумка, а это моя, я твои вещи нести не собираюсь». И я тащила все сама.
Он не работал и заставил меня искать себе работу. Потом устроился куда‑то, начал пить, и через два месяца его уволили. После этого он сидел дома и заявлял мне: «У тебя от меня будет ребенок, ты никуда не денешься, тем более ты страшная, так что будешь меня теперь содержать».
До родов я старалась не вступать с ним в конфликты, потому что знала, что он агрессивный и может ударить. Почему‑то думала, что, когда рожу, его поведение изменится, он ведь так хотел сына, но стало только хуже. Я попала на сохранение и родила раньше срока. Из‑за родов у меня был страшный внешний разрыв прямо до попы, было больно сидеть, ходить в туалет. От бесконечных сцеживаний грудь превратилась в два бесформенных обвисших мешочка, полезли волосы, испортились кожа, ногти, крошились зубы и воспалились десна. У меня очень сильно упала самооценка, я больше не считала себя ни красивой, ни желанной, ни женщиной вообще.