меню трактира 19 века в россии
Чем кормили в знаменитых московских трактирах XIX века
Во все времена Москва была гастрономической столицей нашего государства. Сегодня здесь гастролируют самые модные заграничные шеф-повара, столичные рынки изобилуют самыми изысканными деликатесами, а выбор ресторанов — на любой вкус и кошелёк. На протяжении веков Москва задаёт кулинарную моду. В преддверии лекции о еде, которая состоится сегодня в Музее Москвы и которую можно посмотреть в прямом эфире на нашем сайте в 19:00, мы решили вспомнить самые именитые московские трактиры и блюда, которые в них подавали.
Коллаж: © РИА Новости/ Олег Макаров © digitalcollections.nypl.org
Трактир Тестова
«Большой Патрикеевский трактир» (позже «Ресторан Тестова») в 1868 году открыл московский купец Иван Яковлевич Тестов, и находился он в доме Патрикеева (отсюда и название) в Охотном ряду.
Известными на всю столицу были тестовские поросята, которых подавали с кашей. Также были популярны суп из раков с расстегаями, ботвинья с белорыбицей, гурьевская каша с фруктами, а особенно кулебяка с двенадцатью начинками.
А вот что писал про напитки Владимир Гиляровский: «Моментально на столе выстроились холодная смирновка во льду, английская горькая, шустовская рябиновка и портвейн Леве № 50 рядом с бутылкой пикона». 
Фото: © РИА Новости/Владимир Родионов
Ресторан «Эрмитаж»
Находился ресторан «Эрмитаж», в народе «Эрмитаж Оливье», на Неглинной, 29. Гиляровский пишет о том, что ресторан открыли московский купец Яков Пегов и знаменитый французский шеф-повар Люсьен Оливье, которые сдружились на своей слабости к нюхательному табаку. Да-да, это тот самый Оливье, которому мы обязаны своим любимым новогодним салатом. Именно на кухне этого ресторана этот салат и родился.
В первоначальной версии для салата отваривали филе рябчиков и куропаток, перемешивали с желе из бульона и выкладывали на блюдо. Затем добавляли варёные раковые шейки и кусочки варёного языка. Всё это поливалось соусом провансаль. По центру выкладывалась горка из отварного картофеля с маринованными огурчиками-корнишонами. Украшали ломтиками сваренных вкрутую яиц.
Фото: © РИА Новости/ Алексей Куденко
Трактир «Саратов»
Трактир «Саратов» располагался на Сретенке, в разные годы он принадлежал купцам Дубровину и Севастьянову. Гиляровский пишет, что помещики со всей России, привозившие в Москву определять своих детей в учебные заведения, считали своим долгом пообедать с детьми в «Саратове» у Дубровина.
Трактир «Яр»
Трактир «Яр» находился на Рождественке в доме Шавана, открыл его француз Транкий Яр. Особенно этот трактир славился цыганским пением. Слушать цыганский хор Ильи Соколова собиралась вся московская богема. «Р есторация с обеденным и ужинным столом, всякими виноградными винами и ликёрами, десертами, кофием и чаем, при весьма умеренных ценах» — писала газета «Московские ведомости» в 1826 году.
«Кто не помнит знаменитого Яра с его супом а Iа lortue из телячьей головки, который нисколько не уступал вкусом настоящему черепаховому; с его бифстексом, с трюфелями, с его куропатками жареными en Perigord, в которых опять трюфелей было больше, чем мяса; с его цыплятами в январе месяце, со свежими бобами, с его куропадинами из молодых тетеревов, паровыми лещами и, наконец, с его матлотом из стерлядей?» — упоминалось в журнале «Москвитянин» в 1858 году.
Трансляция лекции «ЕДА»
В 19:00 приглашаем вас на онлайн-трансляцию лекции «Еда», которая пройдёт в Музее Москвы. Начальник отдела «Археология» Музея Москвы Максим Фурсов расскажет о гастрономических традициях москвичей в разные годы, а также о том, что представляет русская кухня до, после и без Вильяма Похлёбкина.
Что ели петербуржцы XVIII и XIX веков и чем кормили в дореволюционных трактирах? Осетрина в шампанском, гатчинская форель и овсяный суп
Какие улицы Петербурга XIX века считались ресторанными, чем столичная кухня отличалась от московской, почему петербуржцы часто ели в трактирах и что считалось главным деликатесом?
Историки Сергей Синельников и Юлия Демиденко рассказывают «Бумаге», как появилась петербургская кухня и что ели в городе до революции.
Сергей Синельников
Почему строители Петербурга голодали и откуда в город везли продовольствие
При основании Петербурга одной из существенных проблем стало снабжение провиантом. В донесениях тех лет сообщалось, что в этом краю нет ничего, разве что репа, белокочанная капуста и трава для скота. Действительно, по берегам Невы паслось поначалу немало коров, овец и свиней. Причем приобрести мясо можно было за чисто символическую плату. Но вскоре основная масса скота была съедена, цены взлетели, и мужики, завезенные для строительных работ, стали голодать. Пришлось срочно посылать провиантмейстеров по городам и весям: в Новгород, Псков, на Ладогу.
Кое-что из припасов доставляли из Москвы. Но основную массу продуктов привозили только в зимнее время, ведь летом рыба и мясо мгновенно портились, а осенью и весной дороги были непролазны. Несколько скрашивала ситуацию поставка товаров из Голландии и других стран Балтии. Уже в ноябре 1703 года в Петербург прибыл первый иностранный корабль с солью и вином.
Отчасти положение спасала пернатая дичь (глухари, рябчики, тетерева, бекасы и дикие утки), которая в изобилии водилась в окрестных лесах. Дичь стала основным промыслом для крестьян, которые (за недостатком пороха) ловили ее силками и продавали на рынках. Много было в лесах медведей, лосей и рысей (какое-то время рысье мясо продолжали употреблять в пищу, но довольно скоро эта давняя традиция русской кухни исчезла).
Уличные разносчики. 1890–1900-е годы. Й. Монштейн
О процессе приготовления пищи стоит сказать особо. Лишь в богатых домах могли позволить себе разводить огонь специально для стряпни: дрова в Петербурге были в дефиците. На рынках они стоили дорого, а Петр своим указом под страхом смертной казни запретил срубать в столице хотя бы ветку, не говоря уже о деревьях. Даже для вырубки сухостоя нужно было получить специальное разрешение, пройдя множество инстанций.
При Петре появились первые плиты с духовкой, заимствованные из голландской кухни, а с ними и новая утварь: кастрюли, сковороды, противни. Всё это позволяло готовить новые блюда, не столь долго томящиеся, как в русской печи, а быстрые в приготовлении, с более живым вкусом. Да и русские рецепты адаптировались к новым технологическим возможностям.
Снабжением города молоком и молочными продуктами мы обязаны соседям — финнам, тем более, что молочные продукты входили в ежедневное меню как деревенского помещика, так и столичного дворянина.
Петербуржцев молочными продуктами снабжали жители Охты, тогдашнего пригорода Петербурга. Окраинный район столицы был населен финнами, которые занимались содержанием коров. Охтенка — распространенное в начале XIX века в старом Петербурге название молочниц, которые переправлялись через Неву к Смольному монастырю и шли к многочисленным петербургским рынкам. «На биржу тянется извозчик, с кувшином охтенка спешит», — пишет А. С. Пушкин в романе «Евгений Онегин».
Кто жил в Петербурге до Петербурга
Спецпроект об ингерманландских финнах, основанный на социологическом исследовании «Бумаги».
Чем петербургская кухня отличалась от московской и как на нее повлияли иностранцы
В отличие от патриархальной московской кухни, где преобладали пироги, кулебяки, расстегаи и черная икра, кухня Петербурга XVIII–XIX веков отличалась многообразием, впитывая поочередно европейские гастрономические культуры. В разные десятилетия крен был то в сторону одной, то другой национальных кухонь в зависимости от перевеса тех или иных иностранцев [в городе]: русской, голландской, французской, немецкой, шведской и финской, польской, еврейской и так далее.
В первые годы существования Петербурга иностранцев в нем было едва ли не больше, чем русских, так что неудивительно, что кухня молодого города подстраивалась под их вкусы. Популяризатор гастрономии Вильям Похлебкин в своем труде «Кухня века» отмечал, что к началу XIX века почти все русские блюда были вытеснены из дворянского обихода. Национальные блюда сохранялись в кухне простолюдинов.
С 90-х годов XVIII века появляются многочисленные поваренные книги, переведенные с немецкого и французского, в которых рецепты русских блюд тонут в массе иностранных.
В XIX веке в Петербурге были и другие «агенты влияния» — кухни народов гигантской Российской империи. Блюда украинской, сибирской, кавказской и азиатской кухонь проникали в столичные рестораны, а через них — в дома обывателей и в кулинарные книги. Обед, в котором сочетались малороссийский борщ, грузинский шашлык и сладкий пилав с дыней, мог появиться только в столице империи.
И все-таки в питерской кухне всегда была своя изюминка — невская корюшка. Классический способ приготовления корюшки — жаренье во фритюре. Корюшку можно мариновать, жарить на сковороде или гриле, припускать в белом вине, запекать. Что наши соотечественники с успехом и делают.
Почему в Петербурге так любят корюшку?
Как рыба стала частью городской культуры
К 1830-м годам ряпушка и корюшка пользовались заслуженной славой далеко за пределами Петербурга, о чем мы узнали из «Ревизора» Н. В. Гоголя. Также славились невские и гатчинские форели, ладожские сиги и даже невский осетр. К концу XIX столетия копченые ладожские сиги служили настоящим «гастрономическим сувениром» из столицы их везли в первопрестольную, точно также как оттуда в Петербург — тестовских поросят (по знаменитому трактиру Тестова).
В каких заведениях ели первые жители Петербурга и что подавали в ресторанах на Невском в XIX веке
Первый в новой столице кабак «Аустерия» был открыт в 1706 году по повелению Петра на Троицкой площади у подъемного Петровского моста, ведущего с Березового острова на Заячий, в Петропавловскую крепость. Его владельцем стал придворный обер-кухмистер Фельтен, а предназначен трактир был для состоятельных иностранных шкиперов и моряков и устроен «на голландский манер». Здесь подавали иноземные блюда: прусские шнель-клопсы, цвибель-клопсы (тефтели под соусом — прим. «Бумаги»), а также исконно русские похлебки — щи и уху.
В течение четырех лет «Аустерия» не имел конкуренции, но с 1709 года в городе начинают открываться всё новые и новые трактиры, основными посетителями которых были самые простые люди. Цель подобных заведений первоначально была чисто утилитарной — здесь можно было быстро и в любую минуту поесть. Позже она превратилась и в общественную — дворяне всех состояний могли здесь встречаться и «сближаться». В праздники царь Петр являлся «с знатными персонами и министрами, пред обедом на чарку вотки» с куском ржаного хлеба с солью.
Ко второй половине XIX века большинство ресторанов Петербурга, сконцентрированных вокруг Невского проспекта («Талон», «Вена», «Медведь») специализировались в основном на французской, английской или итальянской кухнях и были вполне доступны для всех категорий граждан. И если в них любимыми блюдами были «страсбургский пирог» (утиный или гусиный паштет в тесте), устрицы, «ростбиф окровавленный», который любил герой Пушкина (Евгений Онегин — прим. «Бумаги»), или даже «спагетти миланезе» (по-милански), которыми славилась «Вена», то простые сословия предпочитали щи, пришедшие из Новгорода.
Юлия Демиденко
Сколько ели в петербургских домах и какое блюдо считалось самым изысканным
Меню [в домах петербуржцев] в большей степени зависело от индивидуальных вкусов, чем от социального положения. Не говоря уже о том, что аристократы могли быть бедными, а разночинцы вполне обеспеченными. К примеру, своими обедами славился дом литератора Панаева — вполне разночинный по обстановке. Кухню Авдотьи Панаевой очень ценил Александр Дюма. А известное полотно Павла Федотова «Завтрак аристократа» говорит само за себя.
Повседневный стол русских императоров, как и интеллигенции, был довольно скромен. На нем были самые обычные блюда: щи, соленые огурцы, овсяный суп. Даже узники тюрьмы Петропавловской крепости питались примерно так же — в лучшие периоды истории крепости это те же щи и жаркое из дичи и даже белые блины с клюквенным вареньем.
Старая русская традиция долгого многочасового пира — сиденья за столом, выноса всё новых и новых блюд, прекрасно описанная Иваном Забелиным в его «Быте русских царей» — сохранялась в XVIII столетии у петербургских вельмож старого типа, которые держали так называемый открытый стол — большой общий стол, к которому могли прийти совсем не знакомые люди, часто небогатые (их, правда, усаживали на самом конце и им доставались далеко не все блюда и не лучшие куски). Но хозяин, обычно, довольно быстро уходил, а вот стол держали накрытым долго, чтобы накормить всех страждущих.
Из напитков в Петербурге пили всё. Но правило подавать к каждой перемене блюд отдельный особый напиток соблюдалось, конечно, преимущественно, на парадных обедах. В обычные дни даже в богатых и знатных семьях в XVIII веке и начале XIX, например, ставили на стол квас, медовуху, сбитень, различные домашние настойки и наливки. С начала XIX века чисто петербургским «шиком» было пить по любому поводу шампанское — но это в среде «золотой молодежи», гвардейских офицеров, модных актрис и так далее.
Сладкого ели довольно много, особенно со второй половины XIX века, когда стали открываться одна за другой кондитерские и появились крупные кондитерские фабрики. Даже у советского Ленинграда была репутация города, где было одно из самых высоких потреблений именно кондитерских изделий.
Самым знаменитым и далеко не дешевым блюдом была осетрина в шампанском. Дорогая русская, волжская рыба, которую нужно еще доставить в столицу, и французское шампанское, перевозка которого тоже обходится недешево. Местные «специалитеты» — корюшка и ряпушка, гатчинская форель, ладожский сиг — тоже считались вполне изысканными.
Почему петербуржцы в основном ели не дома и какие улицы считались ресторанными
В старых городских домах не было кухонь в каждой квартире. В XVIII веке во дворцах или дворах городских усадеб нередко бывал кухонный флигель, и уже из него пищу разносили по квартирам. Многие жители города снимали даже не квартиры, а только комнаты или же углы в комнатах. Мы знаем примеры, когда бедные люди жили по 15 человек в комнате — совершенно посторонние люди! Или рабочие в фабричных бараках — там тоже никаких кухонь не было. Как им было питаться? В трактирах, многие из которых торговали едой на вынос, доставляли обеды на дом. Еще можно было покупать еду у уличных разносчиков.
В Петербурге существовали рестораны и трактиры трех разрядов, винные погреба и портерные лавки, фруктовые лавки, кондитерские, кофейни, буфеты, кафе и кафе-рестораны, кухмистерские и столовые, булочные, рыночные съестные ряды, уличные разносчики, вокзальные буфеты.
Удивительные истории петербургских домов и их жителей
Раз в неделю — рассказ об одной точке на карте Петербурга. 150 рублей в месяц
Были и ресторанные улицы. Это в первую очередь дорогие респектабельные Морские (Большая и Малая — прим. «Бумаги») и тот же Невский, иногда в одном доме находилось сразу три-четыре заведения. А к началу XX века из-за обилия кафе Невский даже стали называть «кафейной» улицей.
Чем кормили в московских трактирах XIX века (18 фото)
Первый трактир появился в 1547 году (по другим сведениям, в 1552), когда царь Иван IV Грозный открыл для своих подчиненных кабак на Балчуге. В царствование Алексея Михайловича в Москве числилось 3 кабака, затем — 25. В XVIII в. число подобных заведений продолжало расти.
Во времена царствования Екатерины II в Москве насчитывалось около 40 трактиров и других заведений. К 1872 г. их число возросло до 653. Насыщенность трактирами была неодинаковой – в Тверской части их насчитывалось 60, в Пречистенской 19, в остальных районах количество этих заведений колебалось в указанных пределах.
Во все времена Москва была гастрономической столицей нашего государства. Сегодня здесь гастролируют самые модные заграничные шеф-повара, столичные рынки изобилуют самыми изысканными деликатесами, а выбор ресторанов — на любой вкус и кошелёк. На протяжении веков Москва задаёт кулинарную моду. Вспомним самые именитые московские трактиры и блюда, которые в них подавали.
Трактир Тестова
Фото 1900 г. Большая Московская гостиница. Справа краешек дома, в котором располагался Трактир Тестова
«Большой Патрикеевский трактир» (позже «Ресторан Тестова») в 1868 году открыл московский купец Иван Яковлевич Тестов, и находился он в доме Патрикеева (отсюда и название) в Охотном ряду.
Известными на всю столицу были тестовские поросята, которых подавали с кашей. Также были популярны суп из раков с расстегаями, ботвинья с белорыбицей, гурьевская каша с фруктами, а особенно кулебяка с двенадцатью начинками.
А вот что писал про напитки Владимир Гиляровский:
«Моментально на столе выстроились холодная смирновка во льду, английская горькая, шустовская рябиновка и портвейн Леве № 50 рядом с бутылкой пикона. Особенно бойко торговля шла с августа, когда помещики со всей России везли детей учиться в Москву в учебные заведения и когда установилась традиция — пообедать с детьми у Тестова…
Много гурманов бывало у Тестова, заказывавших порции холодной белуги, семги или осетрины с хреном, балык, икру, жареного поросенка, телятину, ботвинью с белорыбицей и сухим тертым балыком, кулебяку с начинкой в 12 ярусов с налимьей печенкой и костяными мозгами в черном масле, окорок, расстегаи, рябчика с куропаткой.
После спектакля стояла очередью театральная публика. Тестов прибил к своей вывеске герб и надпись: «Поставщик высочайшего двора». Петербургская знать во главе с великими князьями специально приезжала в Москву съесть тестовский раковый суп с расстегаями.».
Трактир «Эрмитаж»
Знаменитый трактир «Эрмитаж».
На месте знаменитого трактира «Эрмитаж», который находился на Трубной площади, на углу Петровского бульвара и Неглинной, в годы нэпа была размещена «столовая-кафе МСПО №21″, а затем “Дом крестьянина” с залом на 450 мест, где проводились культурно-воспитательные мероприятия для приезжавших в Москву крестьян.
Трактир «Эрмитаж» прославился на весь мир своими блюдами. Французский повар Люсьен Оливье совместно с русским купцом Яковом Пеговым построили трактир, перед дверью которого останавливались самые дорогие упряжки лошадей. Француз придумал знаменитый салат, увековечивший его имя.
Первоначально Ольвье изобрел для своего ресторана вовсе не салат, а блюдо под названием «Майонез из дичи». Для него отваривали филе рябчиков и куропаток, резали и выкладывали на блюдо, смешав с кубиками желе из бульона птицы. Рядом изящно располагали вареные раковые шейки и ломтики языка, политые соусом провансаль. А в центре возвышалась горка картофеля с маринованными корнишонами, украшенная ломтиками крутых яиц.
По замыслу французского повара, центральная «горка» предназначалась не для еды, а лишь для красоты, как элемент декора блюда. Но вскоре Оливье увидел, что многие русские невежи поданный на стол «Майонез из дичи» сразу перемешивают ложкой как кашу, разрушая тщательно продуманный дизайн, затем раскладывают по своим тарелкам и с удовольствием едят эту смесь.
От увиденного он пришел в ужас. Но на следующий день изобретательный француз в знак презрения демонстративно смешал все компоненты, обильно полив их майонезом. В творческом учете русского вкуса Люсьен Оливье оказался прав — успех нового блюда был грандиозен!
Блюда ресторана, где священнодействовал на кухне шеф-повар из Франции, были приготовлены на высочайшем уровне, отвечая самому причудливому вкусу гурманов.
Перейдя позднее в руки торгового товарищества, уже без Оливье, «Эрмитаж» стал еще роскошнее. В комплексе с рестораном открылись номерные бани, гостиница, благоухал вечнозеленый сад, на хорах Белого колонного зала играл великолепный оркестр.
В зале «Эрмитажа» был задан банкет по случаю столетия со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. В его стенах собрались тогда все живые классики России.
В 1879 г. в «Эрмитаже» чествовали здравствовавшего Ивана Сергеевича Тургенева, в 1890 году – Федора Михайловича Достоевского, и эти события стали достоянием не одной Москвы, но и всей России. История старого «Эрмитажа» оборвалась в 1917 году, когда лозунг «Отречемся от старого мира!» был претворен в жизнь.
Трактир «Саратов»
Трактир «Саратов» располагался на Сретенке, в разные годы он принадлежал купцам Дубровину и Севастьянову. Гиляровский пишет, что помещики со всей России, привозившие в Москву определять своих детей в учебные заведения, считали своим долгом пообедать с детьми в «Саратове» у Дубровина.
Трактир «Яр»
Алексей Акимович Судаков (на фото в центре) начал свою работу в 1875 году в трактире низшего разряда. Потом открыл собственный трактир. Затем другой, получше. И так шаг за шагом до покупки «Яра»
Трактир «Яр» находился на Рождественке в доме Шавана, открыл его француз Транкий Яр. Особенно этот трактир славился цыганским пением. Слушать цыганский хор Ильи Соколова собиралась вся московская богема.
«Ресторация с обеденным и ужинным столом, всякими виноградными винами и ликёрами, десертами, кофием и чаем, при весьма умеренных ценах» — писала газета «Московские ведомости» в 1826 году.
Здание ресторана неоднократно перестраивалось. В июле 1896 года «Яр» приобрёл бывший официант, выходец из крестьян Ярославской губернии Алексей Акимович Судаков.
В 1910 году по его поручению архитектором Адольфом Эрихсоном было выстроено новое здание в стиле модерн, с большими гранёными куполами, арочными окнами и монументальными металлическими светильниками по фасаду.
Ресторан стал очень популярным среди российской элиты. В числе посетителей «Яра» были Савва Морозов, Фёдор Плевако, Антон Чехов, Александр Куприн, Максим Горький, Фёдор Шаляпин, Леонид Андреев, Константин Бальмонт, а также Григорий Распутин
Внутри были устроены Большой и Малый залы, императорская ложа и кабинеты, один из которых получил название «Пушкинский» в память поэта, написавшего о «Яре» на Кузнецком:
«Кто не помнит знаменитого Яра с его супом а Iа lortue из телячьей головки, который нисколько не уступал вкусом настоящему черепаховому; с его бифстексом, с трюфелями, с его куропатками жареными en Perigord, в которых опять трюфелей было больше, чем мяса; с его цыплятами в январе месяце, со свежими бобами, с его куропадинами из молодых тетеревов, паровыми лещами и, наконец, с его матлотом из стерлядей?» — упоминалось в журнале «Москвитянин» в 1858 году.
Трактир Гурина
В 1876 году купец Карзинкин купил трактир Гурина, расположенный в самом начале Тверской улицы, на углу Воскресенской площади, сломал его, выстроил огромнейший дом и составил «Товарищество Большой Московской гостиницы», отделал в нем роскошные залы и гостиницу с сотней великолепных номеров. В 1878 году открылась первая половина гостиницы.
“В Большом Московском блещут люстры, разливается струнная музыка, и вот он, кинув меховое пальто на руки швейцарам, вытирая платком мокрые от снега усы, привычно, бодро входит по красному ковру в нагретую людную залу, в говор, в запах кушаний и папирос, в суету лакеев и все покрывающие то распутно-томные, то залихватски-бурные струнные волны”, — писал И.Бунин.
Гостиницу сломали в 1930-х. и соорудили на ее месте гостиницу «Москва» по проекту архитекторов Л.Савельева и О.Стапрана, доработанному позднее академиком архитектуры А.В. Щусевым.
Благодаря достоинствам архитектуры и внутренних интерьеров «Москвы», она всегда была одной из самых престижных московских гостиниц. В разное время гостиницу посещали первый космонавт Юрий Гагарин, нобелевский лауреат Фредерик Жолио-Кюри, актеры Софи Лорен, Марчелло Мастрояни, Роберт де Ниро и многие другие.
Трактир Егорова и блинная Воронина
Сильно изменился исторический облик Охотного ряда. В прежние годы Охотный ряд был застроен с одной стороны старинными домами, а с другой — длинным одноэтажным зданием под одной крышей.
Из всех зданий только два дома были жилыми: дом, где гостиница «Континенталь», да стоящий рядом с ним трактир старообрядца С.С. Егорова, знаменитый своими блинами (на Охотном ряду, д.№4).
Трактир С.Егорова славился великолепной русской кухней, разнообразием сортов чая. Для чаепития была отведена специальная комната, отделанная в китайском стиле. Трактир был известен тем, что в нем, подавали чай «с алимоном» и «с полотенцем».
Если посетитель выражал желание пить чай «с алимоном», ему подавалось два стакана чаю с сахаром и лимоном. Если же он требовал чай «с полотенцем», ему подавали чайную чашку, чайник с кипятком и другой, маленький, для заварки чая, а также полотенце, которое посетитель вешал себе на шею.
После того как он осушал первый чайник с кипятком, вытирая лоб и шею полотенцем, ему подавался второй, третий и т. д. Некоторые матерые купцы, любители чая, выпивали по нескольку чайников в один присест, и полотенце становилось мокрым от пота.
На первом этаже трактира Егорова находилась блинная Воронина, пользовавшаяся большой популярностью благодаря особым («воронинским») блинам. Трактир Егорова когда-то принадлежал Воронину, и поэтому на вывеске была изображена ворона, держащая в клюве блин.
В трактире Егорова запрещалось курить, строго соблюдались постные дни, каждую субботу владелец раздавал милостыню. Этот трактир описан И.А. Буниным в рассказе «Чистый понедельник».
В 1902 трактир перешёл к зятю владельца — С.С. Утину-Егорову, превратившему старый трактир в первоклассный ресторан.
Писатель Иван Шмелев вспоминал, как перед поездкой всей семьей на Воробьевы горы посылали «к Егорову взять по записке, чего для гулянья полагается: сырку, колбасы с языком, балычку, икорки, свежих огурчиков, мармеладцу, лимончиков…»
«Монетный», «У Арсентьевича», «Голубятня» и другие известные трактиры Москвы
Задние двери лавок Охотного ряда выходили на огромный двор — Монетный, как его называли издревле. На нем были одноэтажные мясные, живорыбные и яичные лавки, а посредине — двухэтажный «Монетный» трактир. В дальнейшем территорию бывшего Монетного двора заняла гостиница «Москва».
Известными заведениями в Москве также были «Коломна» на Неглинном. Трактир «У Арсентьича»(Михаила Арсентьевича Арсеньева) славился ветчиной и белой рыбой, располагался в Большом Черкасском переулке на месте д. 15; ныне там находится ресторан «У Арсентьича».
В Басманном райне располагался трактир «Разгуляй» (кабак появился здесь в конце XVII в., а «казенный питейный дом, называемый на Разгуляе», был открыт в 1757 г. и существовал до 1860-х гг.).
Были знамениты трактиры «У Лопашова», «У Бубнова», «У Егора Капкова», «Голубятня»(на углу Остоженки и 1-го Зачатьевского). В «Голубятне» В. Шустова, потом И.Е. Красовского с 1860-х гг. до 1914 собирались любители голубей и петушиных боев.
Улица Остоженка, Баррикады, на заднем плане трактир «Голубятня»
Трактиры отвечали интересам групп — существовал трактир «писателей с Никольской», трактир Щербакова, любимый актерами, и другие. Трактир «Колокол» на Сретенке был излюбленным местом встречи живописцев, работавших по церквам.
Трактир (ныне ресторан) «Прага»
Трактир «Прага» на Старом Арбате.
Существующий с 1870-х гг. извозчичий трактир «Прага» на Арбатской площади был перестроен в 1896 году в фешенебельный ресторан. Новый хозяин энергично взялся за дело, превратив захолустный трактир в первоклассный ресторан для «чистой» публики, прежде всего интеллигенции.
Он надстроил и расширил здание, а в 1914 году соорудил на крыше нечто вроде летнего сада, украсил многочисленные залы и кабинеты стенной росписью, зеркалами, лепниной и бронзой. В ресторан стали приглашать лучшие цыганские ансамбли, известных исполнителей.
Как выражаются нынешние владельцы предприятия, «его выгодное расположение быстро оценил предприимчивый купец Семен Тарарыкин, смекнувший, что выходящее на две центральные улицы здание может принести немалый доход»; в результате «Прага» превратилась «в один из центров культурной жизни Москвы».
Естественно, что извозчики как-то сами перестали его посещать. После 1917 года «Прага» была, естественно, национализирована, на какое-то время ее вывеску убрали: какие могут быть рестораны в годы военного коммунизма! В 20‑е годы тут размещались Высшие драматические курсы, а также книжные магазины «Букинист», «Книжное дело» и «Слово».
В одном из залов на втором этаже долгие годы работала библиотека. В 1924 году здесь открыли общедоступную столовую Моссельпрома. О ней Маяковский писал:
Здоровье — радость, высшее благо,
В столовой Моссельпрома — бывшая «Прага».
Там весело, чисто, светло и уютно,
Обеды вкусны и пиво немутно!
С середины 30‑х годов для «Праги» вновь наступили смутные времена. Дело в том, что тихий уютный Арбат нежданно-негаданно приобрел негласный статус «правительственной» улицы, «Военно-Грузинской дороги». Он соединял Кремль с ближней, кунцевской, дачей Сталина.
Стали проверять и перепроверять всех жильцов домов, окна которых выходили на улицу. Не внушавших доверия заставляли меняться либо вообще уезжать из Москвы. Если к арбатцу приезжали гости или даже на одну ночь у него оставался знакомый или родственник, хозяин был обязан под страхом самых суровых репрессий, вплоть до выселения, доложить об этом своему управдому.
Лишь в 1954 году, после основательной реконструкции, вновь распахнул двери ресторан «Прага». В советские времена «Прага» стал одним из крупнейших и престижных ресторанов столицы. Для неизбалованных роскошью советских людей даже единственное посещение этого ресторана было незабываемым на всю жизнь событием.
В августе 1997 года на Арбатской площади состоялось торжественное открытие обновленной «Праги». Сегодня меню «Праги» — истинное удовольствие для гурманов, с поросенком, стерлядью, осетриной…
Об ассортименте в московских трактирах
В трактирах прошлого века подавали чай, кофе и курительный табак, виноградные вина, ром, коньяк, ликеры, пунш, хлебную водку, изготовляемую на водочных заводах, ром и водку на манер французских, мед, пиво, наливки, настойки.
«Меж тарелками несколько тоненьких рюмочек и три хрустальных графинчика с разноцветными водками. Все эти предметы помещались на маленьком мраморном столике, уютно присоединившемся к громадному резного дуба буфету, изрыгающему пучки стеклянного и серебряного света», — писал Михаил Булгаков.
В России сладкие настойки появились в 17 веке. В домах стало модным держать «бар», где располагались напитки с разными вкусами — настойки анисовые, перцовые, калганные, рябиновые, всех не перечислишь. Кто — то подсчитал, что Россия по разнообразию настоек и наливок раз в десять обогнала все, вместе взятые, остальные страны.
Если гордостью итальянцев или французов всегда были вина, то у нас помимо водки в национальной копилке множество напитков, приготовленных из самых разных плодов и ягод, — напитков, где градус как раз не главное, а всего лишь вспомогательное средство для выявления вкуса. Наливки так и называли русскими ликерами. Они содержат много экстрактивных веществ и сахара.
Обычно в большие бутыли или банки кладут ягоды, сверху засыпают слоем песка и дают настояться. Через некоторое время готовый сок смешивают с водкой либо спиртом, переливают в красивые бутылки — наливка готова В настойках сахара заметно меньше, зато выше крепость, так как экстракция происходит под действием алкоголя.
Чтобы настойка получилась слаще, к ней примешивают фруктово — ягодные соки или сахарный сироп. Это и роднит их состав с наливками. Вот только наливки уже почти совсем пропали с прилавков ( их потеснили ликеры), зато настоек большой выбор. К тому же они более универсальные — кому — то нравится послаще, а кому — то покрепче.