меня раскормили в детстве
Приговоренные поправиться
Перевод с DeviantArt
Приговоренные поправиться
(Punished to Fatten)
После сложного бракоразводного процесса у Салли Сандерс осталась девичья фамилия, видавший лучшие дни «фордик» и неплохая сумма на счету. А еще — двое детей, которых категорически некуда было пристроить на лето, кроме как к бабушке. Двенадцатилетний Джек рос не то чтобы идеально послушным, но спокойным и рассудительным, а вот пятнадцатилетняя Джейн то и дело устраивала матери и окружающим веселые минутки. Подростковый бунт во всей красе.
Оставлять детей у своей мамы аж на тринадцать недель Салли сильно не хотелось. Однако выбора не было: найти работу себе, новую школу детям и жилье для всех троих, да чтобы все это было не абы каким, а получше — требует сил и, главное, времени. Пришлось рискнуть, а вернее, смириться с неизбежными последствиями. Миссис Сандерс-старшая, ее мама, была весьма упитанной сама и полагала, что здоровым может быть только хорошо накормленный ребенок, и закармливать внуков собственноручно приготовленными вкусняшками — готовить она любила и умела, тут не поспоришь, — для нее было даже не хобби, а скорее делом чести.
Пять часов за рулем, и Салли выгрузила детей у старого домика в пригороде, где когда-то родилась сама.
— Мам, пожалуйста, не перекармливай их. Не хочу, чтобы они этим летом сильно поправились, детям и так нелегко пришлось. Я понимаю, что у тебя они будут есть больше, чем у меня, но пообещай, что они не станут слишком толстыми!
— Салли, детка, ну конечно же я никогда так не поступлю. Просто хочу, чтобы еды у них было вдоволь и дети не голодали! — ответствовала миссис Рона Сандерс, мысленно скрестив пальцы.
Салли вздохнула, предчувствуя неизбежное. Но выбора и правда не было.
Пикап скрылся вдали, и бабушка Сандерс велела детям переодеться в купальники. Кондиционера в стареньком доме не было, в такую жару все равно только отдыхать на заднем дворе.
Выпущенная из-под присмотра Джейн немедленно забралась в бабушкину спальню, стащила там ее растянутые штаны шестьдесят затертого размера и натянула, запихав внутрь еще пару подушек. После чего прошлась по гостиной, изображая очень-очень толстую бабушку и комментируя сей печальный факт младшему брату. Джек, зная, что сестра выкидывает и не такое, лишь пожал плечами, а вот у внезапно появившйся на сцене миссис Роны Сандерс реакция была иной.
— Джейн, одно дело — шутки, даже когда они глупые, но это уже через край. Издеваться ни над собой, ни над кем-либо другим я не позволю никому, в том числе и родной внучке! Знай, юная леди, за это ты поплатишься!
Джейн уж подумала, что сейчас получит пощечину, подзатыльник, а то и… она поежилась, вспоминая, что бабушка росла в те годы, когда дикий принцип «пожалеешь розгу — испортишь ребенка» был еще вполне актуален. Или Ба позвонит маме и расскажет, какая она злая и нехорошая.
Но у Роны Сандерс имелась на уме мысль получше.
— Итак, Джейн, ты думаешь, что мои штаны такие большие, что это смешно. Что ж, давай посмотрим, какие они будут смешными, когда придутся тебе впору!
Взятая за руку профессиональным бабушкиным захватом, Джейн была препровождена на кухню и усажена за стол, после чего перед ней поставили полную, с горкой, тарелку макарон с сыром и соусом.
— Ешь. И учти, теперь ты будешь съедать все, и я имею в виду — все до последней капли, что будет у тебя в тарелке. Ясно тебе?
Джейн со слезами на глазах лишь выдохнула:
— Да, ба.
После того, как Джейн очистила тарелку, бабушка поставила перед ней следующую — грибной соус и жареный сыр. Девушка расправилась и с этой, но уже с трудом, и тут на столе возникла миска с мороженым.
— Бабушка, но я уже так налопалась, что мне плохо! — всхлипнула Джейн.
— Ты ешь, ешь. Потихоньку — взяла кусочек, прожевала, проглотила, передохнула, потом следующий. Но не останавливайся.
Так Джейн и сделала, и хотя чувство было «щас лопну», но сумела осилить и мороженое. После чего бабушка салфеткой вытерла ей подбородок и проговорила:
— Все, теперь иди в гостиную, хочешь — включи себе телевизор, но никаких физических упражнений, самой же плохо станет. Сиди отдыхай, потому что скоро ужин, — и бабушка Сандерс театрально-зловеще потерла руки.
О физических упражнениях Джейн и помыслить не могла, едва дотащилась до дивана. А через два часа по бабушкиному зову снова потащилась на кухню, где ей подали громадную тарелку вермишели с мясной подливкой и чесночные хлебцы с сыром. Джейн послушно принялась за еду, очистила тарелку, потом добавку, потом еще одну. Желудок снова начал кричать «щас лопну», но как ни странно, ей было интересно, что же такого бабушка приготовила на десерт. И разочарована не была — перед ней материализовался большой ломоть творожника с карамелью и шоколадом. Объевшаяся вермишелью, Джейн, однако, сумела съесть и творожник. Бабушка снова утерла ей мордочку салфеткой, легонько ткнула во вздувшийся живот девушки и кивнуда.
— А теперь иди спать. Я тебя потом ночью еще покормлю, а сейчас иди ложись и будь хорошей девочкой.
Сонно-объевшаяся Джейн лишь кивнула.
— Да, бабушка. А вермишель была вкусная.
Та улыбнулась.
— О, Джейн, милая, у меня для тебя будет еще много-много вкусностей!
Около полуночи девушку разбудили и скормили ей полный поднос блинчиков, вафель и гренок со сладким сиропом и литровой кружкой цельного молока. Желудок Джейн от дневных подвигов уже начал растягиваться, так что местечко для полуночной трапезы вполне нашлось.
Дальше все шло строго по расписанию. Бабушка будила Джейн в шесть утра и скармливала ей прямо в постели сытный завтрак; объевшаяся девушка запыпала снова, где-то в десять ее ждал уже полноценный второй завтрак. Потом Джейн мылась — душа в старом домике не было, только сидячая ванна, — поддерживая раздувшийся от сытной пищи живот, и, как требовала бабушка, влезала в те самые штаны, потому как-де ей следовало помнить, что в весьма недалеком будущем эти штаны будут ей впору. Колоссальных размеров обед, после которого девушка отправлялась валяться то ли в шезлонге на заднем дворе, то ли на диван в гостиной, попутно хрустя печеньем или солеными крендельками, затем в три часа ее ждал второй обед неменьних размеров, потом ужин в шесть вечера и второй ужин в девять, ну и ночной дожор около полуночи.
Первые недели четко выдерживаемого расписания Джейн вынуждена была поддерживать бабушкины штаны, чтобы не слетели. Однако где-то через месяц ее живот и окорока достаточно выросли в обхвате, и эластичная резинка пояса теперь имела за что зацепиться.
Первые несколько дней такой жизни Джейн тихо бесилась, что ее так закармливают, постоянно раздувшйся живот мешал всему на свете, а поворачиваться было банально больно. Но потихоньку растянувшийся от сверхизобильной кормежки желудок привык, и буквально через неделю перед очередной трапезой Джейн даже чувствовала, что сама уже не прочь заморить червячка.
И конечно, она набирала вес не по дням, а по часам. Пять неделю спустя, сидя в ванне, живот ее уже свисал на бедра, да и сами бедра и ягодицы изрядно раздались вширь, так что передвигалась девушка уже слегка вперевалку. А еще она очень обленилась, и сама, без напоминаний, предпочилата просто валяться на диване и лопать печенье с молоком или конфеты с лимонадом, в общем, что там нашлось у бабушки в буфете, посматривая однии глазом в зомбоящик. Ванная, кухня, гостиная, задний двор и спальня — собственно, за пределы этой пентаграммы Джейн и не вылезала.
Еще до исхода второго месяца просторные бабушкины штаны почти сравнялись с обхватами активно растущей Джейн. Раскормленное круглое пузо и окорока были практически нужных объемов, правда, бедра еще не полностьб заполняли штанины, да и ниже колен материал изрядно провисал.
Как-то утром, миссис Сандерс как раз готовила второй завтрак, Джейн вперевалку ввалилась на кухню.
— Ба, смотри, как я растолстела! Живот стал такой мягкий и круглый, глянь, как колышется, когда я просто иду!
Бабушка улыбнулась и ласково ущипнула Джейн за живот чуть пониже пояса.
— Да, милая, ты у меня все хорошеешь и толстеешь. Но мои штаны все еще тебе не совсем впору, так что уж постарайся и покушай как следует.
— Конечно, бабушка, — улыбнулась Джейн, — я уже проголодалась, можно мне завтрак, ну пожалуйста!
Состояние предельной сытости для Джейн стала настолько привычным, что она теперь с нетерпением ожидала очередной трапезы и почти выпрашивала у бабушки чего погрызть в промежутке.
Шла десятая неделя каникул у бабушки. Джейн невероятно растолстела, штаны уже в облипку сидели на ее раскормленных бедрах, а пузо — давно уже переросшее габариты живота, — представляло собой сплошной массивный шар колышущегося сала.
Бабушка, достигшая намеченной цели — успешно раскормить внучку до собственных обхватов, чтобы сама поняла, каково это, — начала потихоньку урезать порции Джейн. Все-таки ее волновало будущее внучки, жить с ожирением крайней степени — не такое уж легкое дело, тут и школа, и общение со сверстниками, и вообще.
— Джейн, деточка, я очень-очень горжусь тобой, ты этим летом была хорошей девочкой и ела все, что тебе подавали. Но меня беспокоит, что скажет твоя мама, когда увидит, как ты растолстела. Стоит подумать и о школе, и об общении с друзьями, они ведь тоже молчать не будут… — заметила бабушка.
— Ба, я об этом тоже думала. И хотела бы остаться с тобой. Знаю, мама расстроится, когда увидит, как меня этим летом разнесло. Она тут же посадит меня на жесткую диету. А я никаких диет не хочу! Школа ведь есть и здесь у тебя, ну и что, что поменьше моей старой, так зато здесь меня никто не знает, начну все заново и найду новых друзей. Мне нравится быть толстой, и этого никакие насмешки не изменят! — заявила Джейн.
И вот настал день Д, Салли вот-вот должна была прибыть из города. Джек ждал ее во дворе. Бабушка Рона, практически силой раскармливая Джейн, конечно, не забыла и о внуке, но тот ел сколько хотел сам, а потому, разумеется, чуток поправился и теперь под футболкой у него округлялся животик; вполне упитанный среднеамериканский двенадцатилетний ребенок, но даже близко не достигающий статей старшей сестры.
— Привет, мам! — помахал он рукой, когда Салли припарковала «фордик» у входа.
Та выбралась из машины и обняла сына, одетого в слишком тесную футболку и спортивные штаны — единственные, которые на него налезли. Усмехнулась, ущипнув за бочок.
— Ну, я ожидала худшего, — с облегчением заметила она. — А сестра твоя где шляется? Она, надеюсь, поправилась не сильнее, чем ты?
Джек фыркнул.
— В тот самый день, когда мы приехали, Ба и Джейн поругались. Джейн плохо себя вела — надела бабушкины штаны, запихала внутрб подушек и изображала, какая бабушка толстая. Бабушка рассердилась и заставила Джейн есть побольше, так что она сама теперь носит те штаны!
Тут как раз из дверей вперевалку выкатилась Джейн, одетая в те самые штаны неимоверного размера и в футболку, которая вынужденно превратилась в подобие спортивного бюстгальтера, выставляя напоказ все ее пузо.
— Привет, мам! — хихикнула девушка, глядя на застывшую соляным столпом Салли. Она боялась, что дочка здесь растолстеет, но никак не ожидала, что худенькая Джейн превратится в разжиревшее до шарообразности существо, набрав более шестидесяти кило за три месяца!
На крыльцо выбралась и миссис Сандерс-старшая, тут-то Салли и обрела дар речи.
— Мама, что ты натворила! Она же такая толстая, что с трудом ходить может. Ты обещала не перекармливать детей, а это как назвать? — ткнула разъяренная мать в шарообразное пузо Джейн.
— А это, Салли, называется — урок. И нет, мне не стыдно. Джейн заслужила такого за то, что издевалась, какая я толстая. Она считала, что у меня такие большие штаны, что это весело — что ж, я ее откормила настолько, что теперь она сама их носит, — с несокрушимой уверенностью сообщила Рона Сандерс.
Салли перевела взгляд на дочь.
— Джейн, это правда? Ты смеялась над бабушкой, изображая ее?
— Да, мам, так и было, я вела себя нехорошо и мне очень жаль. Так что я заслужила вот это вот! — Джейн похлопала себя по пузу, которое радостно всколыхнулось.
— Но, Джейн, ты настолько растолстела, что едва ходишь, как ты можешь говорить, что заслуживаешь подобного?
— Мам, я люблю бабушку. Сперва я щлилась, что она заставляет меня столько есть, я даже вздохнуть толком не могла. А потом до меня дошло, как плохо я себя вела, когда издевалась над ней за то, что она толстая. Я виновата. И единственное, как я могла эту вину искупить — позволить ей раскормить меня так, как она и хотела. Почувствовать себя в ее шкуре — вернее, в ее штанах! — фыркнула Джейн.
У Салли на глаза навернулись слезы, а потом она хихикнула.
— Ну что ж, этим летом ты у меня выросла во всех смыслах!
Джейн и бабушка Саммерс расхохотались, отчего их обильные телеса заколыхались.
Все четверо вошли в дом, бабушка и Джейн тут же опустились на диван, который жалобно скрипнул под немалой тяжестью. Салли вздохнула.
— Что ж, Джейн, что сделано — то сделано. Но дальше-то как быть? У тебя уйдут многие месяцы, если не годы, чтобы скинуть весь этот вес. И зная твой характер, на диете сидеть тебе категорически не понравится. Но ты настолько толстая — прости, не хотела тебя обижать, только ведь так и есть. Как же ты жить-то будешь в таких размерах?
— А вот не скажи, мам, мне как раз и нравится такой быть. Мы с бабушкой на эту тему тоже говорили. Я бы хотела остаться у нее, и в сентябре тогда пойду в местную школу. Да, она меньше моей прежней, зато тут мне не нужно ни на кого оглядываться. А худеть я совершенно не хочу, мне очень, очень нравится быть такой толстой! И поесть я люблю, так что диеты отменяются, а если кто надо мной и будет смеяться — пусть, я все равно не передумаю и останусь такой же!
Салли поехала вместе со своей раскормленной дочкой в местный универмаг — снабдить ее полным гардеробом, раз уж случилась такая катавасия. Белье, футболки, эластичные штаны, даже одно-два платья. И когда ехали обратно, Салли просто спросила:
— Джейн, ты счастлива?
Джейн захихикала, придерживая руками пузо, которое подпрыгивало всякий раз, когда «фордик» подскакивал на дорожных полицейских.
— Да, мам. У меня правда все хорошо, и спасибо, что привезла нас к бабушке. Я выучила урок, для кого-то он может показаться наказанием, а я рада, что так вышло. Мне правда нравится быть толстой, мне правда нравится есть — и я просто обожаю объедаться по самое не могу!
Пока они выгрузились с покупками из машины, бабушка накрыла на стол. И после обеда, где Джейн, как всегда, наелась до отвала, Салли и Джек попрощались. Их ждала дорога в город.
Джейн записали в местную школу, где, на удивление, оказалась даже не самой толстой представительницей своего поколения. Через неделю на габариты новенькой ученицы особо никто уже не обращал внимания, и бабушка даже ухитрилась скорректировать ее режим питания, так что Джейн, конечно, худеть не собиралась, но и не набирала теперь по пять кило в неделю. Так, пара-тройка в месяц, для комфорта ей хватало.
А еще она начала встречаться с парнем из местной футбольной команды. Он считал, что она самая красивая девушка в школе. Ну и то, что его мать весила почти полтора центнера, тоже скорее всего помогло!
… А следующим летом Салли взяла отпуск и вместе с Джеком приехала к ним на каникулы, к вящему удовольствию миссис Роны Саммерс, которая своими кулинарными штудиями доводила теперь и их тоже «до правильных габаритов».
Дочь сама растолстела и внучку раскормила, а на меня обижается, что я их куском лишним попрекаю
Конечно, к лишнему весу добавляются и проблемы со здоровьем, не рассчитан человеческий организм на такие нагрузки. У мамы был диабет, последние годы она очень тяжело двигалась, ушла она рано, в шестьдесят четыре года. Но последние двадцать лет это уже была не жизнь, а мучения, с ее-то букетом заболеваний.
Я же всегда старалась держать нормальный вес, и сейчас держу. Да, я всегда была пухленькой, но и спортом занималась, и в еде себя ограничивала, потому что знала, стоит чуть расслабиться, сразу же разнесет. У дочери тоже с детства была такая же проблема. Все умилялись милому пухлому ребенку, а я видела большую проблему и с самого детства старательно ограничивала ее от неуемного поглощения пищи.
После родов она уже в форму не пришла, списывая все на гормоны, нехватку времени и прочее. Кто ищет причину, тот ее всегда найдет. Дочь и нашла. Еще муж ей всегда говорил, что любит ее любой. Наверное, это хорошо, но совершенно неправильно, ведь теперь у нее вообще никакой мотивации.
Я пробовала разговаривать с дочерью и мягко, и жестко, но в ответ всегда получала оптимистичное «ничего, вытянется с годами». Да никуда она не вытянется. Она вырастет толстой девочкой, которую будут дразнить в школе, а она потом еще и эти проблемы будет заедать. Дочь для собственного ребенка готовит уже сейчас целую гору проблем. Ребенок ей спасибо не скажет.
Сейчас есть куча вариантов питаться вкусно и разнообразно, при этом следя за весов. Можно ходить заниматься спортом, хоть плаванием, хоть легкой атлетикой, хоть фитнесом. Возможность есть, а вот желания нет.
А как я должна себя вести, если ребенок и так перекормлен и ему нужно сбрасывать вес? Конечно, я стараюсь приучить ребенка к правильному питанию, но дочь все мои начинания гробит на корню. Себя запустила, уже проблемы с коленями и одышка, теперь вот дочь раскормила до форм и размеров взрослого тюленя.
Я хочу как лучше для внучки, но это не значит во всем потакать капризам ребенка. Она еще маленькая и не понимает, что ее мать творит. Дочь же решила, что ей проще просто не пускать ко мне ребенка, мол, я ее не люблю и куском лишним попрекаю. Да вот я-то внучку люблю, в отличие от ее матери.
Не знаю, как донести до дочери, что она собственными руками портит жизнь своему ребенку. У нее-то таких проблем не было, но только благодаря моим стараниям. Дочь же стараться не хочет ни для себя, ни для дочери.
Как меня закармливали в детстве
Своих детей с родаками не оставляй, угробят.
А я никогда от еды не отказывался )
вот такое странное и гадкое проявление любви.
Воспоминание
.. Я такой старый, что помню прошлый век.
Например, я помню времена, когда сливочное масло было полезным. Его клали в горячую кашу, намазывали на хлеб, смазывали блины. Очень полезным было масло, особенно для детей.
Ещё я помню, когда были полезными дрожжи. Особенно для подростков. Когда у нас дома у очередного подрастающего отрока начинался сезон прыщей, мама начинала почти каждое утро на завтрак делать блины на дрожжах. Пухлые, кислые, офигительно вкусные блины были ужасно полезны, потому что в них дрожжи.
Мясо было полезным — любое. Свинина, говядина, дикое — полезно было всем, особенно детям и тем, у кого физические нагрузки. И мозговые косточки были полезны. И хрящики.
Курица была полезна вся. Грудка, конечно, но ноги-крылья-потрошка — всё-всё в курице было полезно, кроме кишечника, желчного пузыря и перьев.
Рыба была полезная вся. Особенно — жирная. Особенно — детям. Детям особенно была полезна жирная рыба, но и взрослым любая рыба была полезна.
Полезным был яичный желток. Особенно тоже детям. И пожилым.
Молочные продукты были полезные — все без исключения. Детям, беременным и больным — особенно, но вообще — всем. Творог любой жирности был полезным. В молоке были кальций, белок, витамины. Лактоза тоже была и она тоже была полезная. Сметана была полезная — особенно деревенская, конечно, но магазинная тоже приносила пользу. Особенно в борще.
Борщ вообще был полезный. Во-первых, суп. Горячий суп раз в день был чрезвычайно полезен для любого организма. Во-вторых, в борще мясо, а оно тогда еще было полезным. В-третьих, овощи.
Овощи были полезными все. Свекла была полезной. Особенно тем, у кого прыщи и запоры, но вообще-то для крови она была всем полезная. Морковка помогала расти и хорошо видеть. Капуста славилась витаминами. Горох был полезный. Помидоры очень полезные были. Очень.
Полезными были каши. Любая крупа была полезная. Особенно детям. Мужикам тоже — если с мясом. Хотя, вообще, с мясом было полезно всем.
Яблоки были полезные. Особенно детям.
Апельсины были полезные. Особенно больным.
Хлеб был полезный. Особенно всем.
Мёд был полезный. Особенно зимой.
Какао было очень полезным, тоже детям — особенно. Чай с молоком был полезный. Без молока тоже.
Только кофе был вредный, если его много пить. А если не очень много — то тоже ничего.
Нынче, конечно, у многих продуктов характер испортился. Вредные такие все стали, ужас! Только мы — жители прошлого века и помним, какими они были милыми и полезными когда-то раньше..
«Мама заставляла есть все жирное и мучное, чтобы я была такой же, как она, толстой»
Известный врач-диетолог рассказал, как комплексы женщин нередко отражаются на фигуре их собственных дочерей-подростков и как можно противостоять «пищевому терроризму» в семье
— Однажды ко мне на прием пришла девушка лет шестнадцати, — рассказывает Владимир Миркин. — С первого взгляда было видно, что ребенок раскормлен. Пациентка весила килограммов на двадцать-тридцать больше положенного. Все лицо Оксаны было покрыто прыщами, волосы как будто слиплись от жира. Девушка страдала одышкой, на ее лице читались растерянность и страх. Она спросила: «А вы не скажете маме, что я у вас была?»
«Дома в меня буквально впихивали булки с маслом и блины со сгущенкой»
— При росте 165 сантиметров девушка весила 90 килограммов, — продолжает Владимир Миркин. — Она попросила избавить ее от лишнего веса. Когда мы стали рассматривать причины ее полноты, Оксана призналась, что очень много ест. «У тебя повышенный аппетит?» — спросил я. Она ответила: «Не всегда. Иногда я ем просто через силу, потому что меня. заставляет мама». Я удивился: «Разве мама не понимает, что тебе нельзя больше поправляться?» «Понимает, наверное, — вздохнула Оксана. — Но она не хочет, чтобы я худела. »
Я сказал, что мне нужно знать больше о ее ситуации, предложил прийти на следующий прием с мамой. «В похудении у тебя должны быть союзники», — убеждал ее я. Оксана ответила: «Я люблю маму, но она никогда не станет моим союзником» — и рассказала о ситуации в своей семье. Два года назад ее мама вышла замуж за мужчину, который моложе на 12 лет, и родила дочь. Оксана любила маленькую сестренку, хорошо относилась к отчиму. «Но мама по отношению ко мне стала какой-то строгой и подозрительной, — вспоминала девушка. — Больше, чем раньше, ругала меня за плохие оценки в школе, могла без предупреждения ворваться в мою комнату, как будто что-то искала, заставляла носить дома закрытую одежду, хотя я раньше бегала по квартире в шортах и майке. И только на кухне мама была ласковой.
Я сначала радовалась, что теперь могу есть свои любимые конфеты и шоколадные кексы с вишней. А потом заметила, что мама просто дает мне больше еды. Она и раньше кормила меня хорошо, но никогда насильно не заставляла есть. И вес у меня был нормальный. А тут началось: буквально впихивала в меня булки с маслом, блины со сгущенкой, давала есть на ночь жареную картошку, еще и конфеты на блюдечке у кровати ставила — вдруг я решу ночью перекусить. Мама словно хотела, чтобы я была такой же толстой, как и она!
Я спрашивала: «Зачем ты меня пичкаешь?» Она отвечала: «Ты учишься, растешь, тебе нужно больше есть. » Вскоре на меня уже не налезала школьная форма, мне стало тяжело двигаться, надо мной начали смеяться одноклассники.
— Но почему девушка так покорно подчинялась матери? От еды ведь можно было отказаться, выбросить тайком, наконец.
— Для ребенка, даже взрослеющего, мать часто представляется человеком, лишенным недостатков. Чтобы ослушаться, пациентке нужно было увидеть и признать все мамины слабости, как будто бы свергнуть с воображаемого пьедестала. Но Оксана любила и уважала мать. Говорила о ней с теплотой. Чувствовалось, что она растеряна и не знает, как бороться с попытками мамы ее закормить.
Тем не менее я тоже задал вопрос, почему она подчиняется. Оказалось, мама следила, чтобы дочка ела при ней. А если та отказывалась принимать пищу, то лишала ее карманных денег, грозилась отобрать мобильный телефон, даже компьютер переставить в свою комнату. Я предположил, что мама, может быть, немножечко ревнует ее к новому мужу. «Дядя Максим мне совсем не нравится, — призналась девушка. — Он такой скучный. И жадный. Я даже не смотрю на него лишний раз. Но мама, когда мы остаемся с отчимом дома одни, нервничает. Следит, чтобы мы не сидели рядом на диване, когда вся семья смотрит телевизор, ревнует, если отчим хвалит меня за успехи в школе. Да я и не сижу уже на диване! Такая толстая, что стыдно! Может, мама специально меня кормит, чтобы Максим не засматривался на меня?»
Я задумался: неужели и в самом деле дочь стала жертвой «пищевого терроризма» собственной матери? И, понимая, что молодой муж невольно будет сравнивать ее с расцветающей дочерью, женщина приняла такие нелепые «меры предосторожности», раскормив дочь так, что здоровье девушки оказалось под угрозой.
«Я старею, а она хорошеет», — с ужасом говорила о дочери мать
— Тут мало было применения только диеты, — продолжает доктор. — Надо было скорректировать жизнь целой семьи. К счастью, Оксану мать отправляла на лето к бабушке в Россию. Я расписал девушке диету. «Уверена, что бабушка мне не будет мешать худеть», — сказала Оксана. Она уехала на каникулы воодушевленной: «Доктор, я буду очень стараться!»
После ее отъезда я, с согласия девушки, решил поговорить с ее мамой Валерией, не афишируя, что знаю об обстановке в их семье. Женщина поначалу возмущалась: «Да не надо Оксане худеть! Ей еще поправляться нужно!» Но потом согласилась прийти.
— Как выглядела сама Валерия?
— После родов, как сказала пациентка, она располнела. Это была женщина с формами, вполне приятной наружности. Правда, немножко суетливая. И еще она почему-то не смотрела в глаза.
В какой-то момент нашей беседы Валерия призналась, что ревнует мужа к дочери. «Я старею, а она хорошеет, — с ужасом говорила женщина. — А тут еще маленький ребенок, заниматься собой некогда. » Чувствовалось, что она на грани нервного срыва.
— Но материнство в сорок лет сюжет не драматический, а скорее феерический.
— Безусловно. Рожая после сорока, женщина заявляет окружающим и миру, что ее тело не потеряло способности к зачатию, что она по-прежнему женственна и молода. Этот ребенок как бы уравнивает ее в правах с юными девушками, дает спокойствие. Такая женщина, как правило, излучает силу и уверенность в себе. Почему это не произошло с мамой Оксаны, для меня было загадкой.
Я стал деликатно выспрашивать об отношениях с молодым мужем. Валерия призналась, что, когда она жаловалась на морщинку или складку на животе, Максим либо посмеивался, либо уклонялся от разговора, либо заявлял: «Дорогая, тебе просто кажется!» Пациентка говорила, что в нежелании мужа включаться в разговоры о ее возрасте она видела «какую-то брезгливость и раздражительность». «А вдруг он меня бросит и уйдет к молодой?» — тревожилась женщина.
Я объяснил, что мужчины не столько гонятся за чужой молодостью, сколько бегут от пресных монотонных отношений в семье. «Если вы будете постоянно напоминать мужу о своем возрасте, это будет его раздражать, и вы достигнете обратного эффекта», — предупредил я Валерию.
— А как правильно реагировать на беспокойство жены о разнице в возрасте? Особенно если разница не в пользу женщины.
— Открою вам «страшный» секрет: мужчина, тридцать ему лет или шестьдесят, видит женщину в целом, не препарируя ее на части. Женщины же рассматривают себя под микроскопом, фиксируя каждый выпавший волосок и выпирающую венку под кожей. Да не видим мы венки и морщинки. Мы видим свет, обаяние, искренность, общую картину, где внешность, конечно, важна, но она не на первом плане.
Очевидно, в силу своего возраста муж Валерии не смог объяснить ей это и придать уверенности в себе. А ведь многого тут не нужно. В Москве у меня есть приятельница, у которой разница с мужем в пятнадцать лет. Ей шестьдесят, ему сорок пять. Она говорит: «Алеша может устранить все мои сомнения и метания по поводу возраста словами: „Как же я тебя люблю!“ Когда он смотрит на меня, шестидесятилетнюю, и восхищенно говорит: „Какая же ты красивая!“, я мгновенно успокаиваюсь и забываю, сколько мне лет. »
Если бы Максим был более внимательным к возрастным переживаниям жены, не образовалась бы эта цепочка, когда сомневающаяся в собственной привлекательности мать раскормила «на всякий случай» дочь.
«После каникул у бабушки Оксане удалось похудеть на 25 килограммов, но возвращаться домой она не захотела»
— Вы смогли помочь этой семье?
— Этот случай еще раз подтвердил, что за полнотой многих людей порой стоят более глубокие причины, чем, извините, банальное обжорство. Чтобы изменить тело дочери, которая пришла ко мне за помощью, надо было изменить сознание ее матери. Я провел с Валерией несколько сеансов психотерапии, пытаясь дать ей новое представление и о сути вещей, и о себе. Я объяснял, что меняться с возрастом и внешне, и внутренне — это порядок вещей, что есть хорошая английская пословица: «Красота — в глазах смотрящего».
Валерия призналась, что действительно «слегка подкармливала Оксанку, чтобы Максим на нее не засматривался». Пообещала прекратить это, записать ее в тот же фитнес-клуб, куда ходит и сама, воспринимать не соперницей, а дочкой. Ведь девочке, даже в 16 лет, нужна мать, которая ее согревает, становится опорой. А Валерия просто разрушила жизнь Оксаны: девушка перестала выходить на улицу, бросила музыкальную школу.
На каникулах Оксане удалось сбросить 25 килограммов, но возвращаться домой она не захотела — решила остаться жить у бабушки в России, в Ростове.
— Как часто вам приходится встречаться с ситуацией, когда мать становится «пищевым террористом» и портит жизнь дочери? И можно ли этому противостоять?
— В моей практике встречались случаи, когда располневшие матери лет сорока-пятидесяти раскармливали и своих дочерей, чтобы их полнота на фоне дочек не выглядела катастрофической. Бывали и случаи, когда родители, фанатически следя за питанием детей, заставляли тех набирать вес только затем, чтобы удержать свою власть. Ведь, чувствуя, что жизнь дочери-подростка уходит из-под контроля, мать пытается повлиять на то, на что еще в силах влиять — на питание.
Обычно в таких случаях я работаю сразу и с мамой, и с дочкой. «Мама-террорист» учится хорошо относиться к собственному телу — телу расцветшей, зрелой женщины, принимать его таким, как есть. Ведь, согласившись с изменениями в своей внешности, мать перестает быть завистливо-пристрастной к физическому облику дочери и не преследует ее в попытке вылепить дочкину фигуру по своему усмотрению.
При необходимости мама тоже садится на диету.
Дочке же мы помогаем избавиться от лишних килограммов. Но этого мало. Я учу девочек прислушиваться к своим потребностям в еде, а не доедать кусок торта, потому что мама решила, что дочь еще голодна, отстаивать свои вкусы и уметь говорить «нет», когда все вокруг пытаются ее накормить.
В принципе, плохи оба подхода: и когда дочь раскармливают, и когда держат ее на строжайшей диете, воспринимая девочку как продолжение себя и пытаясь продлить собственную красоту. В таких случаях я прямо говорю: «Отстаньте от ребенка! Дайте ей пройти все этапы: подростковую пухлость созревающего организма, когда девочка естественно поправляется в период с 10 до 16 лет, что в большинстве случаев проходит само собой, и сидение на диетах: пусть попробует сама немножко умерить свой аппетит, поглощая пару дней в неделю яблоки или кефир. У девочки должен быть свой путь. И вы не обязаны ее так жестко контролировать. Лучше мягко и деликатно наблюдать за ее питанием, вмешиваясь только при необходимости».