меня кастрировала мама рассказ
Меня кастрировала мама рассказ
Теперь разберёмся кому и когда её нужно делать!
Как врач довожу до вашего сведения, что кастрацию следует делать только в молодости (сразу после полового созревания). При кастрации в зрелом возрасте вы только навредите себе и своему здоровью. Мужчина, который уже занимался сексом долгие годы, лишившись гормональной стимуляции(искусственные инъекции тут не помогут), будет продолжать испытывать желание по отношению к противоположному полу уже только на психологическом уровне, однако удовлетворение это желания будет затруднено, что приведёт к психическому расстройству, депрессии и различным соматическим заболеваниям(которые вообще-то всегда возможны после кастрации в любом возрасте). К возможным заболеваниям я бы отнесла нарушение иммунной системы, простатит, склероз и вообще полное нарушение в работе организма.
Зададимся вопросом зачем нужны яички.
А по поводу практики операции (которая вообще по сути резекция) могу сказать, что сама год назад провела её одному юноше в домашних условиях. Кстати по просьбе его мамы, моей давней подруги. Мальчику тогда исполнилось 18, только поступил на 1 курс института. Через месяц после операции у него нормализовалось кровяное давление и полностью исчезли признаки тахекардии, которые до этого постоянно наблюдались. Юноша перестал заглядываться на девок и стал лучше учиться. Короче если интересует эта история могу подробно отдельно написать.
Мальчик, прошедший через данную процедуру в таком возрасте, с большой вероятностью в будущем избежит большого числа заболеваний, как мужских, так и связанных с сердечно-сосудистой системой, а также сохранит нервы и добьётся больших успехов в жизни, не растрачивая себя на всякую погань.
Здесь сыграли свою роль и мой интерес к этой операции, и взгляды моей подруги Оксаны (мамы Олега). Женщина она очень добрая и ласковая, правда всегда была очень религиозной (все посты там соблюдает, воздержание и т.п.…секс вообще для неё был темой всегда запретной). Когда в религию ударилась, даже грудь себе уменьшила до первого размера или ещё меньше-совсем у бабы крыша поехала. Говорит, чтоб целомудренней казаться. Я с ней тогда долго спорила, такую грудь испоганить, размер, по-моему, четвёртый и ней был, и форма шикарная. Сейчас у неё два бугорка на месте в прошлом выдающегося декольте. Я о её груди только мечтать могла. Не смогла я её тогда переубедить… Сына она своего всегда мечтала отдать в духовную семинарию, воспитывала его мягко, но сильно беспокоилась о его девственности, на дискотеки не отпускала (хотя Олег всегда туда ходил), волосы на нём женские всегда искала и вообще старалась, чтобы он только с парнями водился.
Он в свою очередь всегда был очень озабоченным, за юбками гонялся класса с восьмого, аж слюни пускал, в общем хоть он для неё самое дорогое в жизни, но сильно он её этим доставал. Да я помню каким он взглядом на мои ноги пялился. Лет с 14 так и пытался всё время ко мне прильнуть, только возможность предоставлялась, так сразу подсядет “Тётя Ира, как вы хорошо выглядите, дайте я вам платье отряхну… ” любой повод короче искал, чтоб облапать. Хотя парень чудесный, и добрый, и умный, только на передок слаб был, огромное количество гормонов жить не давало.
Оксана для сына всегда делала всё, что могла, денег на него тратила уйму, по 5 тысяч долларов в месяц только на его спортивные мероприятия, машину ему купила недавно тысяч за 40 … посвящала ему всё свое время, водила к врачу из-за каждой проблемы и тут решила ко мне обратиться. Дико краснея, она рассказывала мне, как он рылся в её белье, рассказывала о его похождениях и прочих пакостях, о которых мне уж противно писать. Оксана читала мою научную работу про кастрацию и во многом мои мнения разделила. После нашей первой беседы я ей посоветовала давать ему успокоительные и не заморачиваться над этим. Ну а один раз она по возвращении домой застала любимого сыночка с девкой-вертихвосткой прямо в позе в бассейне. Девица та вообще в их районе шлюхой считалась.
Вот тут её терпение лопнуло, девку ту она сильно отлупила, по всему дому за ней с ножницами гонялась. В кафе мне сказала, что нашла бы что ей отстричь, чтоб охоту отбить по парням шляться, но не поймала. Всё возмущалась, как такие девицы вырастают и как хорошо в странах, где им обрезание делают. Я тогда сильно смеялась над Оксанкой, не ожидала от неё никак такой осведомлённости в этих делах, прямо такая всегда тихоня была.
В тот же день сыну своему она поставила условие, либо пойдём ко мне и всё сделаем, либо она покончит с собой, ибо позора такого терпеть не намерена. Он наотрез отказался, дико ругались, но уж не знаю как, но ко мне она его-таки притащила. Я его отвезла, сдали сперму (еле уговорила, Оксана даже не хотела, чтобы он там мастурбировал)
Через 2 недели приехали в гости, всё нормально, я их встретила, отвезла в свой особняк, чай попили, потом я Оксану посадила телевизор смотреть, а сама повела Олежку в ванную комнату, там у меня кушетка имеется. Я на ней бельё глажу, вместо джакузи поставили, когда проводка сгорела. В ванной я попросила его раздеться и лечь. Сама достала медикаменты, инструменты, вскрыла ампулу с ледокаином.
Почувствовав йодный запах и увидев у меня шприц, Олег стал нервничать, хныкать, сказал, что не хочет лишаться “главного удовольствия”. Я его стала уговаривать, что всё это ерунда и от этого он ничего не потеряет, кроме зависимости от всяких стерв. Говорила про ВИЧ, опасность других венерологических заболеваний. Обещала, что больно не будет, что операция ерундовая, раз чикну и свободен, через дня два и забудет про неё.
Он вскочил, стал меня упрашивать, чтобы я я переубедила Оксану. Я вышла поговорить с ней, парень всё-таки не хотел. Она стала колебаться, мы долго беседовали, но потом Оксана рассудила, что детей он всегда завести сможет, да и невесту она ему найдёт. Короче велела мне всё-таки завершить дело, ей так спокойней будет.
Я вернулась доложила Олегу, что всё равно уже не выпущу и дело доведу до конца, просто либо он ляжет и даст мне сделать всё спокойно, либо придется позвать его мать, и она будет его держать. Он здесь даже прослезился. Я тогда распахнула халат, прижала его к своей груди, поцеловала в лоб и объяснила, что мы с мамой желаем для него только самого. Он мне сказал, что я очень красивая, тогда я улыбнулась, скинула халат, потрепала его по волосам и начала уже в нижнем белье. Перед мужиками терпеть не могу в неглиже ходить, но решила, что напоследок можно ему доставить радость, да и уровень гормонов не так резко после операции упадёт. Он разделся лёг на кушетку и я приступила. Пенис прилепила пластырем к животу.
Саму операцию описывать не буду, чтобы сам никто не повторял. Для этого медицинское образование нужно. По ходу операции я с ним разговаривала, шутила, предупреждала, где может быть больно. Спустя минуты 4 после того, как подействовала заморозка, я удала второе яичко, погладила его, улыбнулась и спросила, чего он тут боялся. Набросила халат.
Тут уже подошла мама, увидев яички на блюдце с лужецой крови, Оксана побледнела и кинулась к своему ребёнку(до сих пор мне за это стыдно, убрать идиотка такая не могла!) я зашила ранку, посыпала её стрептоцидом пошла на кухню выкинула удалённые семенники и помпоны. Оксана всё зацеловывала Олега, плакала просила у него прощение, сказала, что теперь всё будет у них хорошо. После ещё часок посидела с нашим малышом, у него голова кружилась и поташнивало, потом отвезла их домой. Оксана вечером позвонила, сказала, что Олег уже на компьютере играет, я успокоилась(очень неприятно мне тогда было), посоветовала дать солпадеин и фенозепам на ночь.
На утро я приехала, обработала ранку, назвала его своим героем, поцеловала в губы, тут он расцвёл в улыбке.Сейчас у парнишки всё нормально, Оксана говорит и думать перестал про это. Занимается спортом, учится, в общем всё нормально. Они в Таиланд ездили отдыхать, так он на пляже ни на одно голозадую не обернулся. Более того сейчас у него и самочувствие лучше и давление в норме. Эрекция полностью пропала…как уж она проверяла не знаю-))).
Но серьёзно за мальчишку взялась. Недавно принесла мне большой букет, марочное вино, сказала, что я вернула ей сына, благодарила. Правда сам Олег мне вряд ли скажет спасибо в ближайшее время, хотя и не обижается. Может вам эта история покажется мракобесием от нечего делать ”мол у кого-то нету денег, чтобы зуб залечить, а они тут кастрациями занимаются” но у нас уж у богатых свои причуды…..
Первый заработок и кастрация
*СЕРЬЕЗНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: РАССКАЗ СОДЕРЖИТ ЖЕСТОКИЕ СЦЕНЫ И НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ К ПРОЧТЕНИЮ ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫМ ЛЮДЯМ
Первый рубль, я заработал на кастрации. Да-да, именно на кастрации, вы не ослышались. И надо сказать, что заработал я его честно и нелегко.
Это случилось в далеком детстве, в летние каникулы, между вторым и третьим классом. В тот день дома были лишь я и бабушка. Бабушка куда-то отлучилась, кажется за крапивой для курей, и я хозяйничал дома один. Точнее торчал на чердаке, среди книжной рухляди и древних журнальных подшивок.
Получив инструкцию «держать крепко за ноги поросенка», я сопя принялся выполнять данное поручение. Надо сказать, что поймать поросенка это задача сама по себе не из легких, а уж потом когда ты его «крепко держишь», поросенок как-то понимает, что ничего хорошего его не ждет и начинает блажить так громко, что вянут уши. Кроме этого он еще и пытается вывернуться и вырваться из рук. К чести своей могу сказать, что в течение всей экзекуции, поросенок ни разу не вырвался из моих рук и даже не смог освободить ни одну лапку. Сказать, что это потребовало серьезных физических усилий, значит ничего не сказать. Подбодрило меня только женское уверение дочки бабы Насти, когда баба Настя высказала сомнение, что смогу ли я справиться. Та сказала, мол, он же мужичок, значит крепенький, значит удержит.
Мне было нельзя подвести эту милую молодую женщину и я старался изо всех сил.
Честно говоря, все происшедшее я до сих пор помню отчетливо, как будто только вчера просмотренный фильм. Каждая деталь отпечаталась в моем мозгу настолько явственно и подробно, что я, наверное, смог бы воспроизвести все эти действия, хронометрически точно.
Наконец, она поняла, что ничего не выходит, вздохнула и скальпелем отсекла яичко.
Первое яичко плюхнулось в эмалированную миску.
Затем та же операция была проделана со вторым и когда оно так же упало в миску к своему близнецу, а визг поросенка превратился в душераздирающий хрип и какое то повизгивание – в открытую рану было вылита солидная порция йода. Видимо, опять же для дезинфекции. Визг порося зашкалил все возможные пределы.
(Прошу врачей и ветеринаров, возможно читающих эти строчки, не содрогаться и не критиковать нашу операционную группу. Впоследствии, все кому я рассказывал про йод вылитый на открытую рану – морщились и спрашивали только одно:
— Поросенок остался в живых?)
Затем промежность его, была перевязана бинтом и мне была дана команда:
— Отпускай! – и я отпустил бедолагу.
Поросенок выскочил на землю и на подкашивающихся задних ножках, повизгивая и похрипывая направился в сторону сарая.
Скажу откровенно, в этот момент мне не было его жаль. Видимо, степень моего стресса от участия в этом кошмаре, был настолько предельным для моей детской неподготовленной психики, что могу сказать точно, я не испытывал жалости к нему. Я был просто поражен случившимся настолько, что в моей душе не нашлось для этого места. Много позже я постепенно испытал все остальные чувства, когда прогонял памятные образы в воспоминаниях, но тогда для этого места все же не нашлось. Каюсь.
Женщины молча провожали его взглядом. Внимательно, но как-то безучастно и совершенно без радости от свершившегося. А ведь любое удачно завершившееся дело вроде бы должно радовать. Не так ли?
Я стоял и тоже следил за бедным поросенком, нюхая воняющие им ладошки. И тогда я узнал, что нужно кастрировать еще одного. Оказалось, что свинов двое, а остальные свинки. Я не испытал раздражения или разочарования, потому что находился в каком-то необычном, измененном состоянии. Я просто пошел ловить следующего.
И кошмар повторился.
Когда все кончилось, я стоял и вновь смотрел на удаляющегося, на подкашивающихся ножках второго поросенка и думал, неужели йод сможет залечить такую кровоточащую рану. И еще думал, как же больно сейчас жжет у поросенка рана, если даже когда мне бабуля мазала самую крохотную ранку – жгло так немилосердно, что приходилось долго дуть на обработанное место. А здесь же совсем другое дело…
Подошла дочка бабы Насти и сунула мне мятый рубль, и сказала, что я могу идти, и что спасибо мне огромное, и что я очень хорошо держал поросенка. Я возразил и не хотел брать деньги, потому что посчитал, что брать деньги с соседки за помощь нехорошо, но она настояла, чтобы я взял деньги, убедив меня тем, что иначе поросята могут плохо перенести эту операцию. Мне очень не хотелось, чтобы бедные поросята болели и согласился.
Я так и шел по улице, не особо соображая, что происходит вокруг, с зажатым в кулачке мятым рублем. Кажется, я был в этот момент несколько не в себе. Самую малость, конечно, но не в себе.
Я скоблил ладошки хозяйственным мылом, поминутно нюхая их. Проклятый поросячий запах не собирался улетучиваться. И еще я думал о поросятах. Мне казалось, что им сейчас должно было быть очень больно.
Еще я думал, что зарабатывать деньги это хорошо, а отдавать их родителям это вдвойне хорошо, потому что они всегда нуждаются в деньгах. Ведь нас детишек «вона сколько» и денег всегда не хватало. Но почему мама меня даже не похвалила? Мне не было обидно. Просто я недоумевал – почему она меня не похвалила? Может, потому что все же не стоило брать деньги у соседки? И что хоть я их взял, чтобы поросята не болели, но они все равно, как бы, не совсем честные?
Но ведь они мне и вправду трудно достались! У меня не было совершенно никакого ощущения, что они мне достались даром или незаслуженно.
Потом я спросил мать, а может ли йод помочь при таких ранах, но мать не особо хотела говорить на эту тему и отослала меня с этим вопросом к отцу. Когда пришел с работы отец, то я и его спросил об этом. На что он назвал бабу Настю нехорошими словами из которых я могу повторить только одну фразу – «набитая дура». И тогда я точно узнал, что мазать йодом кровоточащую рану не самая лучшая идея.
Однажды она сказала мне, что один выжил, хотя и долго болел. Он много потерял в весе и скорей всего будет плохо расти. Я подумал, что ей следовало тогда дать мне два рубля, по одному за каждого поросенка, и что это из-за её жадности выжил только один. А потом она добавила, что обязательно передаст мне сало, когда она выкормит его и зарежет.
Тетя Лена
Никогда не знаешь, при каких обстоятельствах можешь встретить знакомого человека и как резко эта встреча, может повлиять на дальнейшую судьбу. Но с Валей я встретился совершенно банально, через шесть лет утраченных связей, судьба вновь свела нас, но уже в новом городе и уже при новых обстоятельствах. Мы встретились на одной станции метро. Я, как отбившийся от стаи слепой утенок, тыкался в схемы пересадочных узлов, а Валя так же не понимала, на какой платформе сейчас находится и на какую вывеску ей теперь смотреть. В результате, после нескольких: «Да ладно, это ты?», «Ничего себе», «Вот земля круглая», мы отправились гулять по незнакомому городу, в надежде влюбиться в его широкие проспекты и в бесконечные игры мерцающих рекламных огней. А еще через несколько дней, проведенных у разных знакомых, мы решили так, чисто по дружески, снимать одно жилье на двоих. Это было разумно и в некотором роде даже приятно. Все-таки в одном институте учились вместе.
Да и при нашей размеренной, монотонной, и в некоторых местах даже скучной жизни, бытовых проблем мы практически не испытывали. А что касается личных симпатий, то в них так же не было никакого продолжения и толка, кроме как дружеского общения. Я всегда слыл очень скромным и стеснительным парнем, а Валя так вообще оказалась бешеной карьеристкой и дальше повышения по службе ничего не видела.
Это, наверное, был самый длинный диалог с Валей за всю историю нашей «совместной» квартиросъемной жизни. Но он все равно закончился, и Валя, бросив кроткий взгляд в мою сторону, убежала к себе в комнату. Я тоже решил лечь пораньше, так как завтра день сулил не только восьми часовой рабочий график, но и новые знакомства, а они, как известно, выматывают.
Утро началось туговато. Чертов будильник на телефоне, никак не выключался. Бывает же такое спросонья, когда не понимаешь какую кнопку нажимать чтобы его отключить. Тыкаешь в решетку, в звездочку и все мимо…
Наконец, заткнув его, я вышел в прихожую. В нос сразу же вонзился аромат кухонной суеты, которой никогда не было на моей памяти. Тетя Лена и ее дочка уже давно проснулись и колдовали со сковородками и тарелками.
«Блин, и че теперь делать? Че без завтрака на работу идти? Как же напрягают порой эти случайные гости».
Я стоял, облокотившись на керамическую раковину, и тупил взгляд в тугую струю холодной воды.
«Ладно, помою голову, оденусь и пойду на работу, а то еще пристанут с дурацкими вопросами»
Но выйдя из ванной, я к своему счастью не увидел там тети Лены и ее дочки, которая показалась мне достаточно милой, со стороны спины, по крайней мере. На кухне была лишь моя сожительница Валя.
Вот и замечательно. Я начал стандартную процедуру по приготовлению своего любимого завтрака. Буквально через 15 минут сваренные в крутую яйца, овсяная каша, пара бутербродов с колбасой и кружка растворимого кофе стояли на столе. И я стал спокойно поглощать пищу, думая о работе и о том, как буду с нее возвращаться.
— Ну, здравствуй еще раз, меня зовут тетя Лена! – Сказала вошедшая на кухню женщина и улыбнулась.
— Очень приятно. Костя! – Ответил я и тоже мило, как мне показалось, улыбнулся. Короче, дурацких вопросов не избежать.
— Ты ведь тоже из Владивостока?
— Да, я тоже из Владивостока…
— Здорово, дома давно не был?
— Ну, четвертый год пошел!
«Ну давай, спроси меня о моих родственниках, которые остались во Владивостоке»
Вдруг над столом взмыла левая рука тети Лены и схватила меня за подбородок. Ногти стали медленно, но больно впиваться в кожу.
— Ты меня понял? – Спросила тетя Лена почти шепотом.
— Да, я вас понял! – Так же, почти шепотом, проглатывая застрявший в горле в ком, ответил я. Теперь понятно, что чувствует жертва, находясь в плену у маньяка. Хочется испариться, но это невозможно.
— Ну вот и хорошо! – Рука расслабилась и уплыла обратно к хозяйке. – Что ты там говорил, по морю скучаешь? Да уж. Без моря очень тяжко. Ну ладно, Костик, я пойду одеваться. Сегодня на экскурсию хотим поехать. Удачного дня…
Как только тетя Лена вышла из кухни, я стал быстро убирать со стола, на ходу доедая остатки каши, которые не попадали в рот, а падали на одежду и пол. Сейчас меня одолевал непонятный приступ страха, который вызывал двоякое ощущение. Как будто бы это мне сейчас мерещится, но при этом я понимаю, что все происходит на самом деле. Все чего я хотел сейчас, так это оказаться за пределами съемной квартиры, чтобы подумать и расставить все услышанное по местам, а раскладывать придется много.
Я подпрыгнул с тарелкой в руках, выронил вилку и взвизгнул словно девочка. Благо, визг был коротким и негромким.
— Да ладно ты не бойся меня! – Послышалось снова из-за спины. Я стал медленно поворачиваться в сторону голоса.
Передо мной стояла дочка тети Лены. Ее пухленькие губки были в позиции «Очаровательная улыбка», на аккуратном носике еле виднелись мелкие веснушки. И вся она была чудесным образом сложена так, что я как истинный стеснительный молодой человек резко отвел глаза к духовому шкафу.
Столкнуться с девушкой вот таким образом, было для меня, естественно, чрезвычайным происшествием, а если еще прибавить к этому недавний разговор с тетей Леной, то можно вообще провалиться в кому. И поэтому полотенце, висевшее на вытянутой руке Вики, было для меня спасительным аргументом, чтобы хоть как-то отвлечься и не выглядеть скромным и пугливым идиотом.
Короче, я взял заветный махровый кусок и, уже было, потянул его к себе, как Вика тут же схватила меня за запястье и крепко сжала своей изящной ладонью. Вырваться из такого плена было не возможно. Так как кроме крепкой хватки, на меня действовал пристальный взгляд ее серо-зеленых глаз.
В висках застучало, на лбу появилась испарина, а сам я весь побледнел и готовился к самому страшному.
«Короче, я выйду из этой кухни изнасилованным и кастрированным одновременно. Позавтракал Епа мать»
— Да, мама, познакомились. – Вика улыбнулась и стала суетливо поправлять свои черные волосы. А я, как бездарный канатоходец принялся медленно просачиваться мимо холодильника, Вики и тети Лены.
Офисная суета, трель телефонов, и гомон женского пола иногда могут помогать. Я был счастлив оказаться в атмосфере защищенности, вдали от испорченного утра и тети Лены. Работы было немного, да и шеф забыл про меня сегодня. Так что, зарывшись головой в наушники и открыв случайный рабочий документ, я стал обдумывать сегодняшнее происшествие. И то, как мне быть дальше.
Признаюсь, со мной такое впервые. Вика, произвела на меня приятное, хотя и странное впечатление, но мамаша удивила сильнее. Вернее будет сказано, напугала. Может быть, это старческий тупизм среднестатистической российской потенциальной тещи, которая не может смириться со взрослой жизнью своей дочери, но искренне надеется от нее избавиться? Да вроде не такая она старая, на вид 45-49 лет. Да и тещей при таком раскладе ей не быть, это уж точно.
Вдруг, в кармане брюк ожил сотовый. Номер скрыт.
— Алле!
— Это Вика! – Так, а вот и продолжение приключений, недолго радовался. От шока, я нажал кнопку сброса.
3 минуты тишины и снова вибрация телефона. Номер скрыт.
Да чтоб я сдох, кто же ее мама, пограничник?
— А мама откуда узнала? – Это уже было сказано на ходу, так как я, почти без палева, пытался выскочить в коридор.
— Не твое дело. Значит, слушай меня внимательно! Ты там наверно уже подумываешь о том, как бы незаметно переночевать сегодня у кого-нибудь из друзей. Так вот я тебе настоятельно рекомендую этого не делать. После работы ты должен быть дома.
В трубке послышались короткие гудки.
— Да что я такого сделал этой семейке? – Сказал я вслух, хотя должен был промолчать, ибо проходивший мимо охранник бизнес центра, понимающе кивнул в мою сторону и выдохнул протяжное «Бааааабы».
Да еще и рабочий день, как любимый мультфильм из детства, неумолимо сокращался. А для меня сейчас, очутиться дома, было очень плохим вариантом. А когда я оказался на лестничной площадке у входной двери в квартиру, сердце мое вообще замерло и спряталось за позвоночником. И как я был счастлив, когда увидел свою любимую подружку Валю, которая топталась на пороге, пока еще пустой и свободной от Ада, квартиры.
Валя совершенно не понимала, что несет ее квартиросъемщик, но понимала, что одной скорой помощью скоро не обойтись.
— Костик, тебе плохо? – Валя собрала брови в домик, и можно было подумать, что она разговаривает с психом. – Может воды? Знаешь, я сегодня иду в театр и если мне будет в лом добираться домой, то останусь у подруги.
И тут мой хрустальный спасительный мостик в лице Вали, рассыпался на миллиард мелких осколков, и сердце стало отстукивать что угодно, но только не жизненный ритм.
— Валечка не бросай меня, я тебя умоляю. Они меня трахнут и кастрируют… Они злые… Ты не понимаешь… Дочка хочет меня изнасиловать, мама кастрировать. Только ты можешь им помешать… Останься, прошу…
— Да ладно Валя, я шучу. Просто, так вот, ни с того ни с сего, решил пошутить…
— Да уж… Весна… Ладно псих, пока…
И она захлопнула дверь, а я продолжал стоять молча еще около пяти минут…
Весь оставшийся вечер я провел за закрытой дверью, своей комнаты. Даже не ужинал, хотя очень хотелось. Но я боялся, что тетя «убийца» Лена и ее дочка «извращенка» Вика могут явиться в любой момент…
И вдруг она медленно, словно готовясь к прыжку, стала подкрадываться ко мне. От испуга я вжался в стену, но это никак не повлияло на дальнейшие действия. И наконец, моя тонкая грань личного пространства разорвалась, как мыльный пузырь. Ее руки коснулись моей груди, а вскоре и она сама оказалась на мне сверху, я даже не смог сообразить – как это случилось. Она склонила свою голову надо мной, и ее черные локоны медленно скатились волнистыми прядями мне на лицо. Голова моя закружилось, одновременно от страха и удовольствия. Я не понимал свое состояния, но отказываться от него было уже бессмысленно и поздно.
Я уже плюнул на то, что сделает со мной тетя Лена, главное, что мне сейчас хорошо. И я был счастлив испытать такое удовольствие, ведь оно наверно никогда не повториться больше. Вдруг дочка не поступит и уедет обратно во Владивосток. Нужно ловить момент, пусть он даже в некотором роде опасен. Это даже придавало моменту долю экстрима.
— Ну что, Костенька ослушался ты меня, дорогой? – Прозвучало, из-за спины Вики, которая уже, кстати, была в моих объятиях.
— Что вы делаете? Ведь это не законно, это же преступление. – Давил я на первую попавшуюся болевую точку, но тщетно, как оказалось.
— Ты мне еще о законности будешь говорить, мразь. – Тетя Лена склонилась над моим лицом, и я вдруг почувствовал дыхание смерти, такое отвратительное, с запахом жареной курицы и чеснока. – Доча, принеси полотенце, да побольше. Надо это все куда-то заворачивать, потом…
— Что вы собираетесь делать. – Взвизгнул я, как дворовая псина.
— Кастрировать Костик… Ты чего? Я же тебя предупреждала утром
Я продолжал смотреть в сторону Вики и искал в ее глазах хоть малейшую искру жалости. Но ее не было. Вика была просто зомбирована действием, развернувшимся в комнате. Тетя Лена смотрела на меня с чувством непоколебимой иронии и злости. Я не выдержал, и слезы покатились по щекам в разных направлениях.
— Да Господи, за что? – Закричал я в бешеной истерике, потеряв всякое чувство мужского достоинства и самоуважения.
Тетя Лена на минуту задержала острее ножа и исказила лицо в ужасной гримасе ненависти.
— За что? А ты не помнишь, говнюк? Ну хорошо, я тебе напомню… Ты ведь отдыхал в пионерском лагере, верно? Тебе было около 14-ти лет и ты можешь не корчится в воспоминаниях, потому что это был единственный пионерский лагерь в твоей жизни.
Она была права, в памяти сразу заиграли картинки из детских лет жизни. Это был спортивно-оздоровительный лагерь. Чудное было время. Два месяца строгого режима и частые стоны пионер вожатых в соседнем корпусе. Хотя я умудрился выиграть две олимпиады по шахматам и конкурс детских стихов. Из этого следует, что на дискотеки я не ходил, в футбол не играл, клей не нюхал. Что же черт возьми там произошло? Меня с кем-то спутали определенно.
Я пытался составить в памяти, какие-то картины любовных похождений. Но ничего, кроме вонючих шахмат и дождливой июньской погоды не приходило на ум.
— Я не понимаю, что я должен вспомнить?
— Ты зажал ее возле туалета, а ей было тогда 12 лет. Ты лапал ее своими погаными руками там, где хотел, без намека на чувство совести и уважения. И все потому, что она из-за своей скромности и добропорядочности ответила тебе отказом на твои предложения о взаимной дружбе. Она просто была ребенком и совершенно не понимала в этих делах. Да и ты-то сосунок, мало чего соображал. Ну просто хотел быть похожим на ребят из первого отряда, хотел быть настоящим мужиком. А что ж ты сейчас, как баба?
И тут воспоминания свалились на меня словно снежный ком. В памяти царила такая абсолютная ясность, что отрицать и не соглашаться было бы самым глупым поступком в мире. Неужели эта и есть та хрупкая девочка из того лагеря. Но ведь откуда я мог знать, что все так повернется. Ну потрогал я ее у туалета и что? Да так каждый делал в свой возраст, это ведь лагерь, черт его дери. Это ведь переходный возраст.
Она рухнула на колени и заплакала, Вика склонилась рядом с ней и крепко обняла. Сцена молчания длилась около пяти минут. Я уже не чувствовал, что лежу в луже собственной крови, мне было сейчас не до этого. Я не мог перевести взгляд в другую сторону. Все что я хотел сделать, так это попросить прощение, но это был бы самый тупой и трагический поступок в моей жизни
И они ушли, оставив меня наедине с самим собой и собственной ненавистью. На следующий день, я первый раз в своей жизни купил спиртного и именно со следующего дня я запил. Я пил много и беспробудно, напрягая тем самым Валю и других соседей по лестничной площадке. Спустя долгое время, я все-таки выбрался из штопора, да и то благодаря врачам, а не собственной воли. Но когда наступал вечер, я отправлялся в казино и проигрывал там все, что сумел накопить за время трезвого существования. Спустя еще какое-то время, Валя попросила меня оставить комнату, под предлогом продажи квартиры. Это было вранье и я это понимал. Хотя исправить положение я уже не мог, я и так уже был никем и приносил лишь один дискомфорт окружающим. Я потерял работу и начал бродяжничать. Я впервые понял, что такое испытывать унижение от прохожих. Но самое страшное – это испытывать безразличие, когда тебя не ненавидят, а просто не замечают.
Каждый день, валяясь в пирамиде выброшенных картонных коробок, я мечтал только об одном – поскорей бы сдохнуть. И уже неважно как, болезненно или тихо, главное сдохнуть. Так как жизнь моя уже давно закончилась, а то, что я еще до сих пор передвигаюсь по земле, это просто недоразумение и вопрос времени.
— Костя, это ты? – Вдруг откуда-то раздался до боли знакомый голос.
Такой знакомый, что заставил меня даже приподняться, что было очень сложно. Где же я мог слышать его? Эх черт не помню, ничего не помню. Чертова голова, уже не варит…