меньше пены муля не нервируй меня
Муля, не нервируй меня!
(Взято с другого сайта)
Фаина Раневская.
Как-то Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор, распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашенно замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила: «Вас не шокирует, что я курю?» (Раневская «Неволшебная Лягушка: литературный дневник»)
Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила: «Потому что белый цвет полнит». (Фаина Раневская «Случаи. Шутки. Афоризмы»/ Издательство: Захаров И. В.)
Раневскую спросили: «Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности брюнетки или блондинки?» Не задумываясь она ответила: «Седые!» (А.Щеглов «Раневская: Вся жизнь», 1998г. /Издательство: Захаров И.В.)
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй. (Щеглов А.В. Дневник «Фаина Раневская: Судьба-шлюха)
Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям, играй после этого Островского! (Из воспоминаний актера Сергея Юрского)
Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь. (Ф.Г.Раневская «Дневники на клочках», 1999 г.)
Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа. Так что меньше пафоса, господа. (Скороходов Г. «Разговоры с Раневской», 1999)
Я как яйца: участвую, но не вхожу. (Щеглов Д. «Фаина Раневская. Монолог», 1998)
Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и уёбываю. (На партсобрании в театре Моссовета, на котором обсуждалось немарксистское поведение одного именитого актера, обвиняющегося в гомосексуализме)
Почему все дуры такие женщины? (Фаина Раневская «Случаи. Шутки. Афоризмы»/ Издательство: Захаров И. В.)
Вы знаете, что такое сниматься в кино? Представьте, что вы моетесь в бане, а туда приводят экскурсию. (Шахов Г. А. Фаина Раневская, 1985)
Жизнь — это затяжной прыжок из п. зды в могилу. (Щеглов А. «Раневская: Вся жизнь», 2005)
Для актрисы не существует никаких нeyдoбcтв, если это нyжно для рoли. (Воспоминания актрисы Елены Юнгер, съемки фильма «Золушка»)
Когда я начинаю писать мемуары, дальше фразы: «Я родилась в семье бедного нефтепромышленника. », — у меня ничего не получается. (Фаина Раневская «Случаи. Шутки. Афоризмы»/ Издательство: Захаров И. В.)
Чтобы получить признание — надо, даже необходимо, умереть. (Шляхов А. Л. «Фаина Раневская: Любовь одинокой насмешницы», 2012.)
Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм — это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду. (Щеглов Д. «Фаина Раневская. Монолог», 1998)
Красивые люди тоже срут. (Фаина Раневская «Случаи. Шутки. Афоризмы»/ Издательство: Захаров И. В.)
Эта дама может уже сама выбирать, на кого ей производить впечатление. (На высказанное мнение «На меня Сикстинская Мадонна впечатления не производит»)
Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно. (Театр им. Моссовета, 1955)
Все приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению. (из письма А.Щеглову в Кабул, 1983)
Я вас ненавижу. Куда бы я ни пришла, все оглядываются и говорят: «Смотри, это Муля, не нервируй меня, идёт» (Из разговора с Агнией Барто)
Получаю письма: «Помогите стать актером». Отвечаю: «Бог поможет!» (Щеглов А.В. Дневник «Фаина Раневская: Судьба-шлюха)
Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги? (Фаина Раневская «Случаи. Шутки. Афоризмы»/ Издательство: Захаров И. В.)
Талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности. (. )
(Щеглов А.В. Дневник «Фаина Раневская: Судьба-шлюха)
Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать,что сегодня актеры играли как никогда. (Пересматривая фильм «Жизнь Прекрасна»)
Лучше быть хорошим человеком, «ругающимся матом», чем тихой, воспитанной тварью. (Ф. Г. Раневская «Дневники на клочках», 1999 г. / Издательство Фонда русской поэзии при участии альманаха «Петрополь»)
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Муля, не нервируй меня, или За что Фаина Раневская отчитала Брежнева
Фаина Раневская о кино и театре
Раневская прослужила очень многим провинциальным и столичным театрам, но, как вспоминала позже актриса: «Я всю свою жизнь прожила с театрами, и ни с одним из них не была счастлива».
С Юрием Завадским, режиссером Театра им. Моссовета, где Раневская прослужила 25 лет, у актрисы сложились непростые отношения. Один раз в сердцах режиссер выкрикнул актрисе: «Вон из театра!». На это великая Раневская с не меньшим пафосом ответила: «Вон из искусства!»
Раневская говорила: «Завадский простудится только на моих похоронах».
Творческие поиски Завадского аттестовались Раневской не иначе как «капризы беременной кенгуру».
Делая скорбную мину, Раневская замечала: «В семье не без режиссера».
Как-то она сказала по поводу одной киноленты: «Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда».
Фаина Раневская о здоровье и старости
Или говорила: «Я себя чувствую, но плохо».
Раневская – литературному критику Зиновию Паперному: «Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей. Боже, какая я старая!»
Фаина Раневская о любви и женщинах
Раневская выступала на одном из литературно-театральных вечеров. Во время обсуждения девушка лет шестнадцати спросила: «Фаина Георгиевна, что такое любовь?» Раневская подумала и сказала: «Забыла». А через секунду добавила: «Но помню, что это что-то очень приятное».
Фаина Раневская в политике
Крылатую фразу из фильма «Подкидыш» «Муля, не нервируй меня!» Раневская придумала сама. Всю оставшуюся жизнь «Муля» преследовал ее. Даже Брежнев на вручении ей в 1976 году ордена Ленина вместо приветствия сказал: «Муля, не нервируй меня!». Раневская ответила: «Леонид Ильич, так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы». Генсек смутился: «Простите, но я вас очень люблю».
Фаина Раневская в себе
Раневская с негодованием заявляла: «Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности».
Ткань на юбке Раневской от долгой носки истончилась. Фаина Георгиевна скорее с удовольствием, чем с сожалением, констатировала: «Напора красоты не может сдержать ничто!».
Когда Раневскую спросили, почему она не пишет мемуары, актриса ответила: «Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда».
Фаина Раневская
Муля, не нервируй меня!
Предисловие Эдгара-Кирилла Дальберга
Составление сборника Яны Юдиной
© Р.В. Зеленая (наследники), 2019
© Э.-К. Дальберг, предисловие, 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2019
Им было интересно друг с другом
Рина Зеленая и Фаина Раневская! Их искрометность была частью их феноменального таланта – быть незабываемыми и органичными в самом крохотном эпизоде. Они всегда переигрывали всех, но сыграли до обидного мало. Главных ролей им практически не давали. Магия же их мастерства заключалась в том, что Зеленая и Раневская остались и в XXI веке, их не забыли. Обе актрисы были соавторами своих ролей. Любой незначительный эпизод они умели превратить в произведение искусства, импровизируя и всегда создавая нечто определенно новое.
Рина Зеленая свои эпизодические, но ставшие знаковыми роли домработницы в «Подкидыше» и гримера в киноленте «Весна» придумала сама, импровизируя на ходу в каждой сцене. «Старушка одна тоже зашла, попить воды попросила. Попила воды, потом хватилися – пианины нету», – творение Рины Васильевны. Знаменитую фразу Раневской из «Подкидыша» – «Муля, не нервируй меня!» – тоже придумала Рина Зеленая. Их дружба с Раневской, собственно, и началась на съемках этого фильма.
Остроумные, ироничные, им было интересно друг с другом. Фаина Георгиевна стала частым гостем в доме Рины Васильевны и ее супруга – архитектора Константина Топуридзе, человека большой эрудиции и незаурядного ума. Любознательная Раневская часто приставала к Константину с вопросами касательно происхождения и смысла ранее не известных ей слов.
Зеленая и Топуридзе помогли Фаине с покупкой кооперативной квартиры, одолжив ей денег, которые Фаина Георгиевна так и не смогла им вернуть. Она часто повторяла Рине: «Только на том свете я смогу вернуть вам долг», – на что та ей отвечала: «Фаиночка, там деньги мне будут уже не нужны». Рина Васильевна прекрасно видела и понимала что Фаина – абсолютно непрактичная, доверчивая, словно большой ребенок. Как говорила Ахматова о Раневской: «Вам, мой дорогой друг, 11 и никогда не будет 12 лет». Но Рина видела и подлинный актерский дар Раневской, ее уникальный феномен: актриса одним лишь жестом или поворотом головы могла показать всю суть своей героини.
Надо сказать, что Раневская часто любила повторять: «Люди стыдятся бедности, но не стыдятся богатства». Фаина Георгиевна категорически этого не понимала. Деньги у нее никогда не задерживались, она больше всего любила дарить подарки своим друзьям. А дружить Фаина умела. Когда ее близкая подруга – звезда советского кино – Любовь Орлова оказалась без ролей в Театре им. Моссовета, то Фаина Георгиевна предложила ввести Любочку на свою роль миссис Сэвидж в легендарном спектакле Леонида Варпаховского «Странная миссис Сэвидж». Эта роль стала для Орловой последней. Вскоре актриса тяжело заболела и ушла из жизни, а Раневскую она до конца своей жизни нежно называла «Мой Фей». С теплотой и вниманием относилась Фаина Георгиевна и к талантливой молодежи, пришедшей в Театр им. Моссовета.
У красавицы актрисы Татьяны Бестаевой, ныне легенды этого театра, Раневская часто спрашивала:
– Танечка, вы вышли замуж?
– Нет, Фаина Георгиевна, пока еще не вышла.
– Ну ничего страшного, пусть будут приходящие.
Но не ко всем так ласково и мило относилась Раневская. Она могла быть довольно резкой: окрестила Ию Саввину «помесью гремучей змеи с колокольчиком», а беседы Юрия Завадского с труппой театра, на которые сама ходить не желала, называла «мессой в бардаке». Да и с Юрием Александровичем Фаина Георгиевна частенько ссорилась. Один раз он не выдержал и громко прокричал актрисе: «Вон из театра!» – на что Фаина ответила мэтру: «Вон из искусства!»
Все, в том числе и Завадский, прекрасно понимали степень одаренности Раневской, многое ей прощали. Человеком она была не злым, но не терпела бездарностей и людской подлости.
Рина была куда более деликатной и всё всегда старалась превратить в шутку. Во время съемок «Шерлока Холмса и доктора Ватсона» режиссер Игорь Масленников спросил у Рины, игравшей миссис Хадсон: «Как мне вас называть: Рина Васильевна или Екатерина (настоящее имя актрисы. – Э.Д.) Васильевна?» Зеленая произнесла: «Зовите меня Руина Васильевна».
Дети Рину обожали, она говорила с ними на их языке, но по-взрослому, видя в каждом ребенке личность.
Роли 300-летней черепахи Тортиллы в «Приключениях Буратино» и Бабушки в фильме «Про Красную Шапочку» принесли Рине Васильевне огромную популярность среди детской аудитории в СССР. Песня черепахи Тортиллы, исполнявшаяся Зеленой, – это символ самого прекрасного и волшебного периода нашей жизни – детства. Эти замечательные сказочные картины режиссера Леонида Нечаева и сегодня смотрятся с большой теплотой. Раневская тоже снималась в детских фильмах, а фразы, сказанные ее героиней – Мачехой из Золушки: «Я буду жаловаться королю» и «Жалко, королевство маловато, разгуляться мне негде» – не забудутся никогда.
Двух актрис также объединяла большая любовь к талантливым людям. Обе преклонялись перед Александром Таировым и Алисой Коонен, очень поддерживали Алису Георгиевну, когда ее лишили Камерного театра и когда она овдовела. Это о Таирове с Коонен Раневская скажет: «Бог мой, как я стара – я еще помню порядочных людей».
Речь этих актрис была будто соткана из афоризмов, но у Рины все всегда было наполнено иронией, шутками, мягкостью, а вот Фаина Георгиевна любила припечатывать: «Я пью много лекарств, а теперь буду пить и антипырьин». Имелся в виду кинорежиссер Иван Пырьев, повздоривший с Раневской.
Обе актрисы прожили долгую драматичную жизнь, не называя себя звездами. Людьми их поколения это слово воспринималось как не очень приличное; разумеется, Зеленая и Раневская знали себе цену, но всегда готовы были жертвовать собой во имя искусства. За кулисами не было сил, но сцена и экран их лечили – играя, они моментально преображались. И это было счастьем для зрителей, для публики, которая ходила на Зеленую и Раневскую, навечно поселившихся в наших сердцах.
Фаина Раневская
Муля, не нервируй меня!
Настоящая фамилия Раневской – Фельдман. Она была из весьма состоятельной семьи. Когда Фаину Георгиевну попросили написать автобиографию, она начала так: «Я – дочь небогатого нефтепромышленника…» Дальше дело не пошло.
В архиве Раневской осталась такая запись: «Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо – не хочется. Хорошо – неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания – это богатство старости».
В юности, после революции, Раневская очень бедствовала и в трудный момент обратилась за помощью к одному из приятелей своего отца.
– Дать дочери Фельдмана мало – я не могу. А много – у меня уже нет…
– Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: «Шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…» После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти со сцены.
– Белую лисицу, ставшую грязной, я самостоятельно выкрасила чернилами. Высушив, решила украсить ею туалет, набросив лису на шею. Платье на мне было розовое, с претензией на элегантность. Когда я начала кокетливо беседовать с партнером в комедии «Глухонемой» (партнером моим был актер Ечменев), он, увидев черную шею, чуть не потерял сознание. Лисица на мне непрестанно линяла. Публика веселилась при виде моей черной шеи, а с премьершей театра, сидевшей в ложе, бывшим моим педагогом, случилось нечто вроде истерики… (это была П.Л. Вульф). И это был второй повод для меня уйти со сцены.
– Знаете, – вспоминала через полвека Раневская, – когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.
О своей жизни Фаина Георгиевна говорила:
– Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга – «Судьба – шлюха».
– В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.
Как я завидую безмозглым!
– Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной…
– Я – выкидыш Станиславского.
– Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила.
В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке, только появившейся на «Мосфильме», совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь. «Фаина, – сказал Эйзенштейн, – ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!»
Вскоре Раневская продемонстрировала наставнику, что кое-чему научилась. Узнав, что ее не утвердили на роль в «Иване Грозном», она пришла в негодование и на чей-то вопрос о съемках этого фильма крикнула: «Лучше я буду продавать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!» Автору «Броненосца» незамедлительно донесли, и он отбил из Алма-Аты восторженную телеграмму: «Как идет продажа?»
– Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.
– Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
– Ахматова мне говорила: «Вы великая актриса». И тут же добавляла: «Ну да, я великая артистка, и поэтому я ничего не играю, меня надо сдать в музей. Я не великая артистка, а великая жопа».
Долгие годы Раневская жила в Москве в Старопименовском переулке. Ее комната в большой коммунальной квартире упиралась окном в стену соседнего дома и даже в светлое время суток освещалась электричеством. Приходящим к ней впервые Фаина Георгиевна говорила:
– Живу, как Диоген. Видите, днем с огнем!
Марии Мироновой она заявила:
– Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое туда опустили.
– Но ведь так нельзя жить, Фаина.
– А кто вам сказал, что это жизнь?
Миронова решительно направилась к окну. Подергала за ручку, остановилась. Окно упиралось в глухую стену.
– Господи! У вас даже окно не открывается…
– По барышне говядина, по дерьму черепок…
Эта жуткая комната с застекленным эркером была свидетельницей исторических диалогов и абсурдных сцен. Однажды ночью сюда позвонил Эйзенштейн. И без того неестественно высокий голос режиссера звучал с болезненной пронзительностью:
– Фаина! Послушай внимательно. Я только что из Кремля. Ты знаешь, что сказал о тебе Сталин?!
Это был один из тех знаменитых ночных просмотров, после которого «вождь народов» произнес короткий спич:
– Вот товарищ Жаров хороший актер, понаклеит усики, бакенбарды или нацепит бороду, и все равно сразу видно, что это Жаров. А вот Раневская ничего не наклеивает и все равно всегда разная…
– Как вы живете? – спросила как-то Ия Саввина Раневскую.
– Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову, – ответила Фаина Георгиевна.
– Фаина Георгиевна, как ваши дела?
– Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью – повидло.
– Как жизнь, Фаина Георгиевна?
– Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
– Почему вы не пишете мемуаров?
– Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда.
– Жизнь – это затяжной прыжок из п…зды в могилу.
– Жизнь – это небольшая прогулка перед вечным сном.
– Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
– Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
– Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности.
– Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».
– Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман – и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!
– Старая харя не стала моей трагедией – в 22 года я уже гримировалась старухой, и привыкла, и полюбила старух моих в ролях. А недавно написала моей сверстнице: «Старухи, я любила вас, будьте бдительны!»
Книппер-Чехова, дивная старуха, однажды сказала мне: «Я начала душиться только в старости».
Старухи бывают ехидны, а к концу жизни бывают и стервы, и сплетницы, и негодяйки… Старухи, по моим наблюдениям, часто не обладают искусством быть старыми. А к старости надо добреть с утра до вечера!
Раневская на вопрос, как она себя сегодня чувствует, ответила:
– Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год…
Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник – домашний клозет.
– Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.
– Третий час ночи… Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П.Л. (Павлой Леонтьевной Вульф).
Перерыла все бумаги, обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки… 48-й год, 30 мая.
(Из записной книжки народной артистки)
– Старость – это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.
– Старость – это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
– Воспоминания – это богатства старости.
– Успех – единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.
– Оптимизм – это недостаток информации.
– Спутник славы – одиночество.
Одиночество как состояние не поддается лечению.
Раневская сказала Зиновию Паперному:
– Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей… Боже, какая я старая!
Меньше пены муля не нервируй меня
© ООО «Яуза-пресс», 2016
Талантливые люди талантливы во всем.
Это утверждение в полной мере можно отнести к Фаине Георгиевне Раневской.
Британская театральная энциклопедия внесла имя Раневской в список лучших актрис всех времен и народов.
На родине Фаина Георгиевна известна не только гениальным исполнением кино- и театральных ролей, но и искрометным юмором, способностью высмеять человеческую глупость, не задумываясь, ответить так, что ответ становился московским анекдотом уже на следующий день. Она не острила по заказу, не делала это нарочно, она просто так жила.
Но была у Фаины Георгиевны еще одна грань таланта, о которой известно не так широко.
Когда Раневская приглашала: «Приходите ко мне домой, я покажу вам неизвестных народных артистов», она не имела в виду фотографии. Фаина Георгиевна рисовала…
О себе она говорила, что по-белому завидует тем, кто умеет хорошо рисовать и петь.
– Рисовать не умею, но люблю.
Это «не умею» относится скорей к высочайшей планке требований к себе, потому что назвать довольно едкие (хотя не всегда профессиональные) рисунки неумелыми едва ли повернется язык у самого взыскательного критика.
Раневская в своих рисунках-набросках не менее язвительна и критична, чем в словах.
Эти зарисовки условно можно разделить на три группы – карикатуры, дружеские шаржи на знакомых или просто популярных людей и беглые наброски характеров для себя. В рисунках на полях рукописей, в старых тетрадях, даже на обрывках газет много информации не только о тех, кого Фаина Георгиевна видела вокруг, но и о ней самой.
Умение подмечать нелепое или смешное, особенности внешности и характеров людей помогало Раневской в ее работе. Хорошо, что сохранились старые тетради и наброски Фаины Георгиевны, – нам стала известна еще одна грань ее многогранной личности, сторона ее недюжинного таланта.
Талантливые люди талантливы во всем.
Я часто говорю вслух то, что другие опасаются даже подумать…
– Фаина Георгиевна, какой у фильма «Подкидыш» успех! Благодаря этой роли у вас появились тысячи поклонников.
– Это поклонники роли, а не мои.
Фаина Георгиевна ненавидела роль Лели и знаменитую фразу: «Муля, не нервируй меня!»
– Фаина Георгиевна, как вы считаете, каких людей больше – хороших или плохих?
Сидеть голой жопой на голой земле и считать это раем?!
– Фаина Георгиевна, те, кто злословит об отсутствии у вас супруга, попросту завидуют.
– Нет, милочка, они считают, что были бы несчастны на моем месте.
И кому нужны были эти райские кущи, где все нельзя?
Второй час в туалете. Запор или «Войну и мир» дочитывает?
Это еще вопрос, что нужней, – приносить пользу или уносить вред.
Не все помнят, что очаровательная «домомучительница» фрекен Бок из мультфильма «Карлсон вернулся» разговаривает голосом Фаины Раневской.
Как удалось уговорить Фаину Георгиевну согласиться на эту роль – неизвестно. Перед первым рабочим днем режиссер мультфильма Борис Степанцев, боясь попасть впросак, всю ночь штудировал работы Станиславского и утром обстоятельно объяснил, как намерен работать над образами, исходя из полученных знаний.
Раневская внимательно выслушала, а потом повелительным жестом отправила режиссера с глаз долой:
– Ну, вот что… доморощенный Немирович-Данченко нам тут не нужен. Идите в свой аквариум и не мешайте работать актерам!
Аквариумом она называла будку звукооператора.
Нарисованный художником фильма Анатолием Савченко образ фрекен Бок Раневской категорически не понравился:
– Неужели я такая страшная?
– Не вы, а образ фрекен Бок.
О своем опыте работы над мультфильмом Раневская почти не вспоминала. А ее рисунки говорят о том, что Фаина Георгиевна и впрямь представляла себе фрекен Бок иной. Только вот была бы строгая и добродушная домомучительница столь же привлекательной, как та, что получилась у Анатолия Савченко? Едва ли.
Почему бы не нарисовать фрекен Бок вот такой?
Как бы плохо ни играли в этом сезоне, в следующем обязательно найдется кто-нибудь, кто сыграет еще хуже.
О невыносимом режиссере:
– Нет, он не последняя сволочь, за ним целая очередь.
Люди бывают большие телом и душой. К сожалению, первые встречаются чаще.
Когда Раневскую спрашивали, не жалеет ли, что не смогла взять от жизни много, она возражала:
– Да я не взять от жизни многого не смогла, а отдать ей. Поверьте, понимать, что недодала, тяжелей, чем что не взяла свое.
О талантах и сплетни должны быть талантливые. Хуже нет, когда о личности выдумывают всякую серую чепуху.
О прочитанной книге:
– История сильной личности, конечно, интересна, но куда интересней то, как эта личность стала сильной, особенно если была слабой.
Глупость бывает умственная, а бывает душевная. Вторая опасней.
У человека может быть сколько угодно талантов, но если нет главного таланта – трудиться, все остальные быстро умрут.
– Как прошел спектакль?
– Неужели? – сомневается приятельница, зная, что спектакль не очень удачный.
– Зрители кричали «ура!», когда все закончилось.
Бездарности как сорняки – такие же наглые, крепкие и частые. И так же заслоняют солнце талантам.
Мы уже одной ногой в коммунизме. А стоять враскоряк неудобно, потому и не все получается, как надо…
Довженко после расстрела Берии рассказывал, что Берия разрешил ему снимать что угодно при одном условии – в фильме незаметно раскидывай серпики и молоты. «А не будешь этого делать – будешь лес валить…»
Кивает в сторону двух больных:
– Родственники? По отцу или по матери?
– Нет, по диагнозу. А еще по анализам.
Прислушиваясь к зрительному залу:
– Жидкие аплодисменты подобны поносу – одно расстройство и жаловаться неприлично…
Вот когда доживете до моих лет, поймете, что делать это было вовсе незачем.