Обработка белемнитов

Хочу поделиться с вами результатами своих изысканий в области обработки ростров белемнитов.

Карбонат кальция довольно мягок, а значит хорошо поддается обработке механической обработке. Поэтому я взял самый неказистый образец и начал шкурить его вручную. Получилось неплохо, но долго.

Затем я попробовал зажать его в станке, уперев задний конец в деревянную плашку. Такое решение ускорило процесс обработки на порядок, но сильно мешало биение белемнита в станке. Зато удалось его обработать не просто наждачкой, но даже алмазной черепашкой на болгарке 🙂 Вот только сильная радиальная нагрузка привела к характерному хрусту, и остатки белемнита отправились в коробочку для клеевых тестов.

Последним и самым успешным вариантом стало насадить ростр на дрель. Но надо его как-то закрепить. Тут как раз кстати пришлось мое увлечение полировкой камней, где я у мастеров подсмотрел чудесную технологию фиксации камней с помощью КИТТ-пасты (Thermo-lock). Она термопластична, быстро остывает, становясь жесткой, и при этом хорошо держит погруженный в нее камень. Стоит такая паста от 1 тыс.руб. за 100гр. К счастью, изготовить ее очень просто.

Приготовление КИТТ-пасты. Берём 10 частей канифоли, полностью топим её (я использовал жестяную банку от консервов и спиртовку). В расплав добавляем 10-15 частей мела (гипса, алебастра), 1 часть воска и всё тщательно перемешиваем до получения однородной массы. Можно обойтись и без воска, но паста получится хрупкая, будет быстро твердеть при остывании и трескаться. Воск же снижает скорость затвердения в несколько раз и делает пасту более прочной.

Источник

Полированная часть ископаемого Аммонита.

Смотрю я на него и вспоминаю байку про редкий минерал колбасений.

Есть одна дама, которая очень хотела ходить в украшениях с эксклюзивными камнями. Мастеров замучила- страсть, они уже и не знают, что им предложить. Один вдруг заулыбался, вытащил колбасу из бутера, сырокопченую, вырезал из нее кабошон и залил эпоксидкой. Отполировал, выгладил, загляденье! Из- под прозрачного слоя прожилочки просвечивают, на свету играют. Дама пришла в восторг, сделали ей кольцо дорогое, золотое, фантазийное. И до сих пор, наверное, носит она кольцо с редким и таинственным минералом Колбасением.

Считается драгоценным камнем, причём наиболее дорогим.

Главное знать, что из ЭТОГО можно полировать ))

Вы знаток? У меня камешек интересный есть. Чёрный и магнитится.

Я уж сначала подумал что это какая-то зиппа прикольная

а он дорогой? поскольку гранат диаметром 2см будет стоить обеих почек четырёх моих знакомых, то я бы такой в печатку вставил, смотрится круто )

сначала показалось, что это кусок бекона(( есть хочу

Понятно. Камень у вас красивый

Вы поклоняетесь аммониту? Почему он с большой буквы?

Описание ошибочное. Это точно не может быть частью аммонита, уверяю вас. А минерал очень напоминает симберцит.

довольно таки странный аммонит, скажу я вам.

А не осенний ли это лист, залитый эпоксидкой?

Мне одному напомнило?)))

я по началу подумал что сало копченое

Аммонит, замещённый пиритом

6 июня я пополнил коллекцию. Купил себе великолепный агрегат, название которого вы видите в заголовке.

Так вот. Как же происходит замещение раковины моллюска минералом?

Дно многих древних бассейнов имело подходящие условия для появления этого минерала. В мертвой придонной воде или в толще осадка при отсутствии кислорода процветали бактерии, которые производили пирит. Они разлагали сульфаты из морской воды, брали серу из органических остатков, скапливавшихся на дне, а ионы железа из глинистых минералов.

Обычно для роста кристаллов необходимы замкнутые или полузамкнутые полости. Именно поэтому чаще всего пиритом выполнены раковины аммонитов.

Для проявления пиритизации (то бишь замещения пиритом) многое зависит от условий, существовавших в прошлом. Так, в местонахождении Ундоры в Ульяновской области пиритом выполнено большинство остатков юрских морских рептилий волжского века. В Подмосковье и близлежащих областях пирит обычно встречается в отложениях келловейского и оксфордского веков юрского периода, где пиритизированы практически все аммониты.

Особенно интересна у аммонитов задняя часть раковины.

Если у раковины хорошо сохранился перламутр, то она будет красиво переливаться на свету (как и свойственно перламутру).

При пиритизации это выглядит особенно красиво. В моём образце, к счастью, перламутр сохранился. Так что я могу это вам показать.

Если вам интересно ознакомиться с явлением пиритизации аммонита поподробнее (а также увидеть побольше фоток различного рода метаморфоз), то изучите следующие статьи:

Там это описано поподробнее. Из одной из них я взял часть текста для поста.

В комментариях я оставлю небольшой бонус. А на этом всё. Всем спасибо за прочтение. Надеюсь, фотографии вам понравились!

Почему аммониты вымерли, а наутилусы — нет?

В современных морях головоногие моллюски с наружной раковиной представлены всего лишь двумя родами — это Nautilus и более редкий и потому менее известный Allonautilus, оба из семейства наутилид. Но 66 миллионов лет назад, перед великим мел-палеогеновым вымиранием, дела обстояли совсем иначе. Тогда в морях, кроме наутилусов, процветали другие головоногие моллюски с наружной раковиной — аммониты (см. рис. 1). Аммониты были значительно разнообразнее и многочисленнее, чем наутилусы, и они быстрее эволюционировали. Раковины аммонитов с их изогнутыми перегородками в целом были устроены гораздо сложнее, чем раковины наутилид. То же самое можно сказать и о строении тела этих животных: мускульная система аммонитов была значительно более сложной, чем у наутилусов.

Рис. 1. Слева — юрский аммонит Brightia, справа — современный наутилус Allonautilus. Фото Ирины Смуровой

Но многочисленные, разнообразные и сложно организованные аммониты вымерли 66 миллионов лет назад, когда катастрофа уничтожила не только широко известных динозавров, но и большую часть морского планктона и множество другой наземной и морской фауны и флоры. Причины мел-палеогенового вымирания ясны не до конца. Существуют различные гипотезы, начиная от «астероидной зимы» — падения температуры и освещенности из-за облаков пыли, поднятых падением астероида в район полуострова Юкатан, до увеличения кислотности воды в океане (возможно, вызванного тем же астероидом).

Но чем бы ни было вызвано это вымирание, аммониты вымерли, а древние и примитивные наутилусы не только пережили его, но и живут до сих пор. В чем причина такой разницы в судьбе этих головоногих? Конечно, до тех пор, пока в распоряжении палеонтологов не появится машина времени, мы не сможем сказать, что знаем единственно верный и окончательный ответ на этот вопрос. Но между наутилусами и аммонитами было одно очень существенное различие, которое, по мнению многих специалистов, могло сыграть роковую роль в судьбе подкласса аммоноидей. В чем заключалось это различие?

Существенным различием между аммонитами и наутилусами является размер их эмбриональной раковины (той части раковины, которая строилась до выхода из яйца), а следовательно, и размер новорожденных особей. Так как после рождения моллюска строительство раковины почти всегда ненадолго приостанавливается (животному нужно время для адаптации к новой для него среде обитания), эмбриональная часть раковины оказывается отделена от постэмбриональной заметной границей — ее называют «первичным пережимом». Благодаря этому палеонтологи могут судить о размерах эмбриональных раковин вымерших головоногих. Кроме того, у некоторых головоногих, в том числе и у аммонитов, структура эмбриональной части раковины отличается от постэмбриональной части — это также помогает палеонтологам судить о размерах новорожденной молоди аммонитов.

Современные наутилусы появляются из яйца с раковиной диаметром 2–2,5 сантиметра. По меркам моллюсков, это очень крупные размеры для новорожденных. Благодаря пережимам на ископаемых раковинах наутилусов мы знаем, что у мезозойских наутилид размер эмбриональных раковин был примерно таким же, как и сейчас, — от 1,5 до 2,5 см (рис. 2).

Рис. 2. Эмбриональные раковины современных наутилусов. Слева — Allonautilus scrobiculatus, справа вверху крупным планом показана его эмбриональная раковина (ее край отмечен стрелкой). Справа внизу — новорожденный наутилус, вылупившийся из яйца в японском океанариуме в городе Тоба. Вся его раковина сформирована в яйце. Сзади для масштаба рука человека, справа остатки оболочки яйца

А вот молодь мезозойских аммонитов рождалась с раковинкой в 10–15 раз меньше — диаметром один, максимум два миллиметра (рис 3, 4).

Рис. 3. Раковина юрского аммонита Brightia sp. возрастом около 165 млн лет. Справа крупным планом показана эмбриональная раковина (ее граница отмечена стрелкой), диаметр эмбриональной раковины около 1 мм. Фото Ирины Смуровой

Благодаря своему крупному размеру новорожденные наутилусы могут жить в тех же условиях и питаться той же самой пищей, что и взрослые особи (рыбой, ракообразными, а чаще всего падалью). А новорожденные аммониты с их крошечными раковинами, независимо от образа жизни их родителей, жили в приповерхностных слоях воды и были, фактически, планктоном, а пищей им служили крошечные планктонные организмы.

Рис. 4. Раковина юрского аммонита Binatisphinctes sp. возрастом около 165 млн лет. Справа крупным планом показана эмбриональная раковина (ее граница отмечена стрелкой), диаметр эмбриональной раковины около 1 мм. Фото Ирины Смуровой

Кризис на рубеже мела и палеогена, который привел к вымиранию динозавров и аммонитов, очень сильно ударил по известковому планктону, который вымер практически полностью (см. Что случилось с аммонитами?, «Наука и жизнь», 1985, №6). Причины этого, как уже говорилось в условии задачи, ясны не до конца. Существуют различные гипотезы, начиная от «астероидной зимы» (см. Мел-палеогеновое вымирание) — падения температуры и освещенности из-за облаков пыли, поднятых падением астероида,— до увеличения кислотности (ацидификации) воды в океане (возможно, вызванного тем же астероидом).

Увеличение кислотности воды должно было пагубно сказаться на животных, строящих раковины из карбоната кальция, к которым относятся и головоногие моллюски. И если для крупных животных с относительно толстыми раковинами незначительное подкисление воды было не слишком опасно, то для планктона и крошечных новорожденных аммонитов с очень тонкими стенками раковин оно могло оказаться фатальным. Ведь для аммонита его раковина была и поплавком, позволявшем ему держаться в толще воды, и наружным скелетом, к которому крепились мышцы. А слишком тонкие или недостаточно прочные стенки такой раковины не позволили бы животному ни плавать, ни даже дышать, так как мышцы не имели бы нормальной опоры.

Конечно, ацидификация морской воды на границе мела и палеогена — лишь гипотеза, но вот вымирание планктона в это время — факт. Так или иначе, новорожденные аммониты относились, по сути, к планктону и погибли если не от подкисления воды, то из-за того, что исчезла их пища — тот же самый планктон. Новорожденные наутилусы же, в 10–20 раз более крупные, от планктона совершенно не зависели: они могли питаться той же пищей, что и их родители. Их раковины имели существенно более толстые стенки, и подкисление воды, если оно имело место, было для них не столь уж опасным.

Кроме того, различия в размерах эмбриональных раковин наутилусов и аммонитов привели к существенной разнице в структуре их популяций. Малые размеры эмбриональной раковины и, соответственно, малые размеры яиц позволяют существенно увеличить плодовитость. Возрастание плодовитости со временем «подталкивает» животных к тому, чтобы «выложиться по полной» ради максимально большого числа потомков, пусть даже и ценой истощения своего организма. Мы видим это на примере современных кальмаров, каракатиц и осьминогов, также обладающих миниатюрными яйцами, — они, как правило, размножаются один раз в жизни и после этого погибают от полного истощения. По-видимому, так же размножались и многие (если не все) аммониты: самец погибал сразу после нереста, а самка — выносив потомство (у аммонитов, скорее всего, были яйцеживорождение, см.: A. Mironenko, M. Rogov, 2015. First direct evidence of ammonoid ovoviviparity), зато каждая пара оставляла сотни и тысячи потомков.

Таким образом, у аммонитов, как у современных кальмаров или осьминогов, популяция очень быстро (в течение нескольких лет) полностью обновлялась. Это имело свои выгоды: быстрая смена поколений позволяет очень быстро адаптироваться к меняющимся условиям. Но в случае затяжного кризиса эта быстрая смена поколений могла оказаться «ахиллесовой пятой» аммонитов. Ведь если, к примеру, в один кризисный год зрелые аммониты размножились, но их новорожденное потомство погибло, на следующий год повзрослели и размножились представители следующего поколения, но их потомство тоже погибло, то через год-другой уже и некому будет продолжать род.

У наутилусов же самка откладывает всего по несколько крупных яиц в год, а продолжительность жизни наутилусов превышает 20 лет. Соответственно, в популяции наутилусов всегда есть молодь, есть подростки и есть зрелые особи. И всегда есть какое-то количество яиц (время их инкубации составляет почти год). Даже массовая глобальная гибель всей молоди не может подорвать такую популяцию — останутся взрослые, способные отложить новые яйца, а из ранее отложенных яиц выйдет новая молодь. Даже если бы все новорожденные наутилусы поголовно погибали в течение десяти лет, всё равно сохранились бы способные к размножению взрослые, которые дотянули бы до окончания кризиса.

Так что именно различия в размерах эмбриональных раковин и вызванные этим различия в структуре популяций аммонитов и наутилусов были, судя по всему, причиной столь разной судьбы этих головоногих моллюсков.

Две различных стратегии размножения и существенная разница в размерах эмбриональных раковин у головоногих моллюсков возникли очень давно — еще до появления отряда Nautilida и подкласса Ammonoidea. Древнейшие головоногие моллюски известны с конца кембрия (примерно 495 миллионов лет назад), но какими были эмбриональные раковины их самых первых представителей, мы пока не знаем. Известно только, что к началу следующего периода — ордовикского — у большинства головоногих эмбриональные раковины были крупные, как у современных наутилусов, поэтому считается, что этот вариант был исходным для всех цефалопод (рис. 5).

Рис. 5. Начальная часть раковины наутилоидеи Cameroceras sp. из отряда Endocerida. Длина их эмбриональных раковин (граница которых отмечена стрелочками) превышает 5 см. Фото из статьи: Björn Kröger. The cephalopods of the Boda Limestone, Late Ordovician, of Dalarna, Sweden // European Journal of Taxonomy. 2013. V. 41. P. 1–110

Однако в середине раннего ордовика (примерно 475 миллионов лет назад) появился отряд Orthocerida, у представителей которого эмбриональные раковины стали существенно меньше, и, что важно, появился протоконх — полусферическая начальная камера, служившая поплавком для новорожденного моллюска. Считается, что это позволило ортоцеридам быстро освоить толщу воды, а малый размер яиц позволил увеличить плодовитость. Именно от ортоцерид со временем произошли и аммоноидеи, и колеоидеи (двужаберные), унаследовавшие малый размер эмбриональных раковин своих предков (рис. 6).

Рис. 6. Эмбриональные раковины наутилоидей Bactrites sp. из отряда Bactritida (это потомки ортоцерид и непосредственные предки аммоноидей). Фото из статьи: Royal Mapes & Alexander Nützel. Late Palaeozoic mollusc reproduction: cephalopod egg-laying behavior and gastropod larval palaeobiology // Lethaia. 2009. V. 42. P. 341–356

Эмбриональные раковины ископаемых головоногих моллюсков привлекают внимание специалистов-палеонтологов потому, что позволяют лучше понять образ жизни вымерших цефалопод, их репродуктивные стратегии и структуру популяций. С аммонитами, наутилидами и многими другими древними головоногим исследователям повезло — у них эмбриональная часть раковины отделена от постэмбриональной заметным пережимом. Но не все головоногие легко раскрывают свои тайны. Так, у многих представителей палеозойского отряда Tarphycerida никакой видимой границы между эмбриональной и постэмбриональной частями раковины нет. Почему — непонятно, но получается, что размер эмбриональных раковин (а значит, и яиц) этих моллюсков мы пока измерить не можем.

Некоторые исследователи предлагали использовать для решения этой проблемы следы укусов хищников, которые обычно хорошо заметны на раковинах. Ведь если моллюска укусили, значит он уже не сидел в яйце, а активно плавал в толще воды. Логично? Да, но и тут всё оказалось не так-то просто. Изучение современных и мезозойских наутилусов (у которых первичный пережим есть) показало, что травмы, совершенно неотличимые от нанесенных хищниками повреждений, встречаются и на эмбриональной части раковины (A. Mironenko, 2016. Sublethal injuries and abnormalities on embryonic shells of Recent and Jurassic Nautilida)! Возникают они, видимо, из-за того, что оболочка яиц наутилусов мягкая, кожистая, и если какой-нибудь хищник решит попробовать ее на зуб или крупная рыба просто заденет яйцо, проплывая мимо, то находящаяся внутри формирующаяся раковина может получить повреждение, хотя оболочка не прорвется и молодой наутилус останется жив. Получается, что использовать эти повреждения в качестве индикатора постэмбриональной стадии нельзя.

Так что пока еще далеко не все вопросы, связанные с изучением эмбриональных раковин ископаемых головоногих, решены исследователями.

1) Основы палеонтологии (справочник для палеонтологов и геологов СССР). Моллюски — Головоногие. I. Наутилоидеи, эндоцератоидеи, актиноцератоидеи, бактритоидеи, аммоноидеи. Отв. ред. тома В. Е. Руженцев // Издательство Академии наук СССР. Москва, 1962.

2) К. Н. Несис. Головоногие: умные и стремительные // Изд-во «Октопус». Москва, 2005.

3) Neil H. Landman. Exceptionally Well-Preserved Ammonites from the Upper Cretaceous (Turonian-Santonian) of North America: Implications for Ammonite Early Ontogeny // American Museum of Natural History. 1994. No 3086. February 16, 1994.

4) Vladimir Laptikhovsky, Alexander I. Arkhipkin. Impact of ocean acidification on plankton larvae as a cause of mass extinctions in ammonites and belemnites // Neues Jahrbuch für Geologie und Paläontologie — Abhandlungen. October 2012. V. 266(1). P. 39–50. DOI: 10.1127/0077-7749/2012/0268.

Источник

От конкреции до коллекции: секреты препарирования окаменелостей

Ветвящаяся мшанка в фузулиновом известняке. Вся препарация проводилась заточенной отверткой, в финале — компрессы со слабым раствором кислоты и вымачивание в воде.

На месте находки

Некоторые образцы встречаются в природе практически сразу в «готовом к употреблению» виде. Например, знаменитые ульяновские плитки с аммонитами: если камень раскололся удачно, на нем уже будет готовая перламутровая композиция, и единственное, что можно сделать — это аккуратно уменьшить с помощью молотка и зубила площадь плитки по краям, оставив на ней лишь «полезную информацию». То же касается большинства окаменелостей в других слоистых породах — таких, как отпечатки рыб и растений в мергелях. Правда, образец может расколоться неудачно. В этом случае ремонтом лучше заняться сразу в полевых условиях: когда находки прибудут на место, есть вероятность, что края ощутимо покрошатся, и линия склейки станет хорошо заметна. Для склеивания образцов непосредственно на месте находки хорош клей на основе цианоакрилата — особенно его модификация, предназначенная для металла, камня и жемчуга. Он отличается от классического «суперклея» густой консистенцией и чуть более медленным схватыванием (существует ненулевой шанс успеть исправить ошибку). Но самого главного в инструкции нет. «Недокументированная» особенность этого клея в том, что он относительно неплохо схватывается даже на влажных поверхностях, что незаменимо для свежедобытых образцов. Хотя делать этого не рекомендуется, иногда просто нет другого выхода.

Аммонит из фрагментов. Был найден в виде россыпи мелких кусочков и склеен

Если все делать по правилам, следует брать ценные образцы с хорошим запасом породы, чтобы заняться препарировани ем уже дома. Но для их н арушения могут быть три причины. Первая — ограничение по весу. Если вы улетаете с места поиска самолетом, взять с собой пятьдесят-шестьдесят килограммов сырья вряд ли получится. То же касается и путешествий с рюкзаком за плечами: собранные в первый день килограммы фоссилий могут испортить всю дальнейшую поездку. Вторая причина — в том, что не всегда понятно, достоин ли препарирования тот или иной образец. А третья связана с вашими соседями: если тонкое препарирование — работа достаточно тихая, то изготовление из полуметровой глыбы камушка размером с кулак — процесс весьма громкий, и лучше провести его там, где никто не слышит. Поэтому большинство находок я всегда препарирую начерно на месте обнаружения, либо вечером того же дня в полевом лагере. Для этого удобен небольшой набор победитовых скарпелей различной ширины. В отличие от тупого зубила, которое скорее раскалывает породу по внутренним трещинам камня, чем согласно воле палеонтолога, скарпель позволяет отделять небольшие фрагменты весьма точно и предсказуемо. Но ювелирной работе скарпелями чаще всего предшествует размахивание небольшой кувалдой. Если глыба слишком велика, ею удобно разобрать часть породы с противоположной от образца стороны.

Убрать лишнее

Препарирование — освобождение образца от вмещающей породы — может быть как сухим, так и мокрым. Здесь все зависит от многих факторов, включая плотность и однородность породы и хрупкость самого образца. Часто бывает удобно начерно отпрепарировать окаменелость «на сухую», а затем замочить на несколько часов в воде, которая размягчит известняк или мергель, сделав его более пластичным и податливым. Недостаток мокрого метода — постоянное «замыливание» каменной мукой расчищаемой поверхности: чтобы видеть сам объект, его приходится непрерывно промывать, окуная в большую емкость с водой и смывая труху кисточкой.

Чашечка морской лилии. Дремель, заточенная отвертка, игла. Изначально были видны только фрагменты двух рук.

Инструменты, применяемые на различных этапах, могут отличаться, но чаще всего процесс идет в последовательности «зубило — скарпель — тонкая заточенная отвертка — игла с ручкой — химикаты и ватные палочки». Отвертка отличается от скарпели не только размерами, но и мягкостью металла. Твердосплавным наконечником лучше вообще не прикасаться к окаменелости, а действовать лишь вокруг образца. Отвертка же не будет оставлять глубокие царапины на находке при первом прикосновении, и к ней вполне можно прикладывать усилие, добравшись непосредственно до фоссилии.

Электрические граверы типа дремеля могут применяться на различных этапах — кроме, пожалуй, самых тонких: здесь все зависит от используемых насадок. Алмазным диском можно сделать глубокий надпил, чтобы отколоть значительный кусок породы строго в заданном месте, резцы применяются при оконтуривании мелких деталей, а шлифующие насадки служат для выравнивания поверхности вокруг образца, чтобы грубые борозды от инструмента не стали похожи на штриховку в стиле «раннее Марокко». Кто видел подобные образцы, поймет, о чем я.

Доверять ли химии?

Для окаменелостей из известняков, замещенных кремнеземом (кварц, кремень или халцедон), существует большое искушение просто бросить образец в кислоту и достать очищенным через пару дней. В девяти случаях из десяти этого делать не стоит. Хотя кислота растворит производные кальцита (известняк) и не тронет кремень, результат, скорее всего, будет далек от ожидаемого. Во-первых, замещенная кремнем окаменелость, кажущаяся в куске породы монолитной, может оказаться покрытой густой сетью микротрещин и держаться лишь на известковом «цементе». Особенно это касается тонких раковин брахиопод, которые при удалении связующего вещества — известняка — как правило, рассыпаются на сотни крошечных фрагментов. А, во-вторых, мелкие детали строения — такие, как септы у кораллов — могли заместиться как раз кальцитом, и бесследно растворятся в кислоте, оставив вам на память лишь самые прочные, кремневые части фоссилии.

Rugosa с расчищенной чашечкой. В чашечку заливался уксус, после чего септы расчищались иглой.

Кислоты, да и то в тщательно подобранной концентрации, обычно стоит использовать лишь на финальном этапе для удаления тонких известковых корочек, оставшихся после механической препарации. Впрочем, иногда опыт с «химическим ускорением» процесса оказывается удачным. Если вы собрали множество однотипных окаменелостей — почему бы не закинуть одну-две из них отмокать в кислоте, достать и посмотреть, что получилось и нужна ли кропотливая механическая обработка для остальных? Вообще, «частных случаев» здесь очень много. Практически любой ценный образец представляет собой именно такой «частный случай». Прежде чем приступать к очистке ответственных участков, стоит проверить на тыльной стороне образца или на оставшихся после уменьшения его объема обломках механические (как раскалывается) и химические (как растворяется) свойства породы, а при расчистке продвигаться от менее ценных и сложных участков к самым ответственным.

Пара слов об ультразвуке

Ультразвуковая ванночка — незаменимый инструмент палеонтолога-любителя. Образец кладется в воду, и высокочастотные колебания приводят к тому, что от него отваливается все, что плохо держится. Ржавый налет, известковые корочки или просто сильные загрязнения в труднодоступных местах — все это замечательно удаляется ультразвуком. Немного подкисленная и подогретая вода в несколько раз ускорит процесс (концентрированные кислоты использовать не стоит). Однако, ультразвук — вещь коварная. При первом применении он дает такой «вау-эффект», что возникает искушение все образцы без разбора бросать в ультразвуковую ванну, как и в случае с кислотой. После нескольких безнадежно испорченных окаменелостей это чувство проходит. Поэтому пользоваться методом стоит очень аккуратно, и в основном на финальных этапах — для удаления тонких корочек и белого налета, который не очистить механически.

Створка Choristites sp. Механическое препарирование, в финале — ультразвук в слегка подкисленной воде

Метод компрессов

Иногда встречаются образцы комбинированного состава. Например, композиция из кальцитового коралла-ругозы и замещенной кремнеземом раковины брахиоподы со сложным рельефом. Рельеф раковины не почистить механически, а для коралла неприменима химия. В этом случае, отпрепарировав вручную все, что поддается очистке, можно точечно протравить нужные детали кислотой, не затрагивая остальных поверхностей. Для этого делаются компрессы из ватных дисков, которые и накладываются на подлежащие химической очистке детали образца. Чтобы кислота не испарялась, сверху помещается полиэтиленовая пленка. Под действием химии кальцитовые корочки на образце размягчаются, а дальше иглой проявляется его структура. Обычно всю операцию приходится повторять несколько раз, а в конце стоит замочить образец на пару суток в большом объеме воды, периодически ее меняя. Так удалятся остатки проникшей в поры камня кислоты, которая иначе продолжит медленно разрушать образец изнутри.

Кремневая раковина брахиоподы и кальцитовый коралл. Комбинированный метод: механическая очистка ругозы и кислотные компрессы на раковину.

Дополнительное оборудование

При расчистке мелких деталей незаменима лампа-лупа. Чем больше будет ее диаметр — тем больше свободы вы получите при препарировании. Для работы с мелочами, которые обрабатываются не на столе, а в руках, во многих случаях окажутся удобнее увеличительные очки. Мешочек из прочной ткани, набитый песком, позволяет надежнее зафиксировать образец во время грубой обработки и смягчить удары в тех местах, которые не должны отколоться. «Убитыми», пришедшими в негодность кусачками удобно разбирать по трещинам относительно мягкие породы вроде фузулинового известняка. Фрагменты отделяются точно и без лишнего шума. Наконец, на некоторых этапах может пригодиться и микроскоп (лучше бинокулярный). Но начинать можно, имея под рукой лишь минимальный набор. Небольшой молоток, пара скарпелей, часовая отвертка и примотанная проклеенными нитками к карандашу игла позволяют сделать очень много.

Зуб Psephodus sp. В процессе извлечения из породы раскололся на три фрагмента и был склеен под лупой.

Источник