автор романа хождение по мукам

3. 084. А. Н. Толстой, Хождение по мукам

3.084. Алексей Николаевич Толстой, «Хождение по мукам»

Алексей Николаевич Толстой
(1882—1945)

Русский советский писатель, потомок древнего рода графов Толстых, председатель Союза писателей СССР, депутат Верховного Совета страны, действительный член АН СССР, трижды лауреат Сталинской премии, орденоносец, Алексей Николаевич Толстой (1882—1945) прославился своими рассказами и очерками («Прекрасная дама», «Граф Калиостро», «Гадюка» и др.), комедиями и драмами («Нечистая сила», «Иван Грозный» и др.), повестями и романами («Детство Никиты», «Хромой барин», «Эмигранты», «Петр Первый» и др.), научно-фантастическими произведениями («Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина»), сборником русских народных сказок в собственном переложении, сказочной повестью «Золотой ключик, или Приключения Буратино».

Главным произведением писателя стала трилогия «Хождение по мукам» (1920—41), включившая в себя романы «Сестры», «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро».

Хождение по мукам»
(1920—1941)

Оказавшись в эмиграции, Толстой «понял, что значит быть парием, человеком, оторванным от родины, невесомым, бесплотным, не нужным никому, ни при каких обстоятельствах».

Писатель опубликовал в 1922 г. в «Известиях» открытое письмо, в котором он признал советскую власть как единственную силу, способную спасти Россию, и на следующий год вернулся с чужбины домой.

Далеко не все тогда (да и сегодня) поняли, что вернуться из эмиграции — поступок большего гражданского мужества, нежели в эмиграцию уйти. Толстой понимал тщету попыток идти против истории и поставил перед собой благородную задачу — показать, как надо жить, чтобы в эту историю (историю страны, а не диссидентства) вписаться, вписаться с пользой для самой истории, а не быть выброшенным на ее периферию подобно щепке.

Естественно, он мог это сделать только своим личным примером и образцом своих литературных героев. И с тем и с тем Толстой прекрасно справился.

Надо отметить, что вписаться в историю можно по-разному: гаденько, подленько, с камнем за пазухой, а можно открыто и всей душой. Писателю сам Бог велел «вписываться» своим творчеством. А уж что он будет творить — это одному ему решать.

Сам Толстой хорошо сказал об этом: «Каждый художник, обращая свой взгляд в прошлое, берет и находит в нем лишь то, что его волнует, при помощи чего он может лучше понять свое время».

И добавил, что им «руководил инстинкт художника — оформить, привести в порядок, оживотворить огромное, еще дымящееся прошлое». И ничего странного в том, что Толстой принял государственную точку зрения, не было. Это было его нравственным категорическим императивом.

Свое лучшее произведение писатель начал создавать в Париже. Оно вышло под названием «Хождение по мукам» в 1921 г., а на следующий год отдельным изданием в Берлине, с пометкой автора, что это первый роман трилогии.

Второе издание, переработанное и сокращенное на треть (писатель ограничил стихию революции), было опубликовано в СССР в 1925 г. под новым заглавием «Сестры», а название «Хождение по мукам» было оставлено за трилогией. Толстому были предоставлены архивы «Истории гражданской войны» и некоторые архивные материалы из истории белогвардейских и интервенционистских заговоров.

В 1927—1928 гг. в «Новом мире» был напечатан «Восемнадцатый год» — под названием «Хождение по мукам. Вторая часть трилогии» (отдельное издание — 1929). Последний роман, «Хмурое утро», был дописан 22 июня 1941 г.

Трилогия посвящена истории страны в самый сложный ее период — Первой мировой войны, Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны. Шесть лет непрерывных войн — другой такой период у нас надо поискать.

В центре повествования — перипетии взаимоотношений двух любовных пар. Одна из них связана семейными узами (Даша и Телегин), вторая (Катя — Рощин) долго не могут соединиться друг с другом.

Их история на фоне переломных для общества событий и стала фабулой. Причем судьба героев, вписанная в историю страны, зависела только от того, примут ли они ее (свою судьбу) и какой ценой.

Устойчивая система ценностей и сильные характеры помогли им выстоять и утвердить себя в новой жизни. Критики отмечали также, что одним из важнейших мотивов трилогии стало «трагическое ощущение утраченной родины».

В эпопее действуют герои, имевшие реальных прототипов в жизни (так, например, прообразами сестер Булавиных послужили третья жена Толстого поэтесса Н.В. Крандиевская и ее сестра, а прообразом поэта-декадента Бессонова — А.А. Блок), так и целиком вымышленные (Телегин, Рощин и др.).

И если в начале повествования фактически нет реальных исторических персонажей, к концу их набралось уже достаточно: Махно, Савинков, Ленин, Сталин, ряд белых генералов и красных командиров и пр.

Весьма симптоматично, что главными героями произведения стали сестры, Катя и Даша Булавины. Россию, особенно на переломе эпох, спасало именно ее женское начало и главная покровительница — Богородица, а женственность была неизменным атрибутом ее культуры.

«Нет прекраснее женщин, чем русские женщины. Честны в чувствах, и самоотверженны, и любят любовь, и мужественны, когда нужно». Именно такими предстают Катя и Даша со страниц романа — последние, быть может, идеальные женские образы нашей литературы.

Мы их открываем для себя в довоенном Петербурге. Катя замужем за известным адвокатом Смоковниковым. Даша, приехавшая к ней из Самары, наивна и чиста. Смоковников — довольно неприятный тип, и ничего удивительного, что Катя, совсем не любя его, увлеклась поэтом-декадентом Бессоновым, типом еще более гадким. (Он в самом начале войны бесславно погиб от рук дезертира.)

Узнав об измене жены, адвокат потряс в воздухе миниатюрным пистолетом, после чего супруги расстались. Смоковников укатил в Крым, Катя в Париж, а Даша познакомилась с добрым и честным, несколько простоватым инженером Телегиным.

Через несколько месяцев она, отправившись к отцу в Самару, случайно встретилась с Телегиным на пароходе, плывущим по Волге, и они прониклись друг к другу взаимной симпатией.

Потом Даша оказалась в Крыму, где по просьбе своего отца уговорила Смоковникова вновь сойтись с Катей. Там же она встретила Телегина, который признался ей в любви. Но тут началась война, и прапорщик Телегин вынужден был идти на фронт. Вскоре он попал в плен, из которого ему не сразу, но удалось бежать.

Катя вернулась из Парижа в семью, переехавшую в Москву, устроилась в лазарет, познакомилась с капитаном Рощиным, тут же влюбившимся в нее, но безответно. Вскоре в Москве объявился Телегин, за которого Даша вышла замуж.

После Февральской революции молодые супруги переехали в Петроград. Смоковников, ставший комиссаром Временного правительства, поехал на фронт, но не вписался со своими пафосными речами в исторический момент, и был убит солдатами. Катю в горе поддержал Рощин, и она откликнулась постоянному поклоннику.

Никто не хотел воевать, фронт распался, все хотели дальнейших перемен. Тут и грянула Октябрьская революция.

Даша родила мальчика, но он умер на третий день. Телегин ушел в Красную Армию, а Рощин, захватив с собой Катю — в белую Добровольческую. В Ростове Катя поссорилась со спутником, и Рощин продолжил путь один. Чтобы добраться до «своих», ему пришлось вступить в красногвардейскую часть, перебежав из которой он оказался у белых.

Поезд, на котором ехала Катя, подвергся нападению махновцев, и ее доставили в штаб батьки Махно. Неизвестно, как сложилась бы ее дальнейшая судьба, но выручил бывший вестовой Рощина, который взял над ней опеку. Рощин во время отпуска тщетно пытался разыскать Катю. На ростовском вокзале он встретил Телегина в белогвардейской форме (тот находился в разведке), но не выдал его.

Даша оказалась втянутой в «Союз зашиты родины и свободы» Б. Савинкова, где ее хотели сделать участницей заговора против Ленина. Заговорщица должна была следить за вождем, выступавшим с речами, но эти речи так потрясли ее, что Даша порвала с заговорщиками и уехала к отцу в Самару.

Там ее нашел Телегин, но тут же был вынужден скрыться от преследования белых, а когда, командуя полком, он вновь вошел в город, то застал квартиру доктора Булавина опустевшей. После этих событий Даша с риском для жизни оказалась в расположении красных, едва не погибла, заподозренная в шпионаже, но, в конце концов, нашла своего тяжело раненого при обороне Царицына мужа в лазарете.

Рощин, разочаровавшись в белом движении, подумывал о дезертирстве, но узнав о том, что Катя в руках Махно, поспешил ей на помощь.

Был арестован махновцами, подвергнут пыткам, однако не убит, т.к. батька решил использовать капитана в своих переговорах с большевиками. Рощина отрекомендовали как представителя белых, с которыми Махно тоже якобы вел переговоры. После того, как махновцы заключили союз с большевиками, Рощину пришлось участвовать на их стороне в боях с петлюровцами, где его ранили и он оказался в харьковском госпитале красных.

Вылечившись, Рощин участвовал в боях красногвардейцев, тщетно пытался найти Катю, сбежавшую от махновцев. Уже в конце Гражданской войны Рощин в качестве начальника штаба попал в бригаду, командиром которой был Телегин. Комбриг едва не арестовал Рощина, полагая, что это вражеский разведчик, но недоразумение быстро развеялось.

Катя вернулась в Москву, устроилась учительницей. А вскоре на одном из собраний увидела на трибуне Рощина, которого считала погибшим. Влюбленные обрели свое счастье, а вскоре к ним приехали и Даша с Телегиным.

Книга имела долгий и устойчивый читательский успех (имеет она его и по сию пору), объясняемый, скорее всего, тем, что «трилогия удовлетворяет глубинной, пусть даже и неосознаваемой потребности простого читателя обрести духовную опору вне себя, прочувствовать высший смысл существования и освятить им свою трудную жизнь». (М. Литовская).

«Хождение по мукам» дважды экранизировались (1957—1959, режиссер Г. Рошаль; 1977, В. Ордынский), после чего «отмечалось неизменное увеличение числа Даш и Кать среди новорожденных девочек».

А.Н. Толстому за трилогию присудили в 1943 г. Сталинскую премию 1-й степени.

Источник

Автор романа хождение по мукам

Сторонний наблюдатель из какого-нибудь заросшего липами захолустного переулка, попадая в Петербург, испытывал в минуты внимания сложное чувство умственного возбуждения и душевной придавленности.

Бродя по прямым и туманным улицам, мимо мрачных домов с темными окнами, с дремлющими дворниками у ворот, глядя подолгу на многоводный и хмурый простор Невы, на голубоватые линии мостов с зажженными еще до темноты фонарями, с колоннадами неуютных и не радостных дворцов, с нерусской, пронзительной высотой Петропавловского собора, с бедными лодочками, ныряющими в темной воде, с бесчисленными барками сырых дров вдоль гранитных набережных, заглядывая в лица прохожих – озабоченные и бледные, с глазами, как городская муть, – видя и внимая всему этому, сторонний наблюдатель – благонамеренный – прятал голову поглубже в воротник, а неблагонамеренный начинал думать, что хорошо бы ударить со всей силой, разбить вдребезги это застывшее очарование.

Еще во времена Петра Первого дьячок из Троицкой церкви, что и сейчас стоит близ Троицкого моста, спускаясь с колокольни, впотьмах, увидел кикимору – худую бабу и простоволосую, – сильно испугался и затем кричал в кабаке: «Петербургу, мол, быть пусту», – за что был схвачен, пытан в Тайной канцелярии и бит кнутом нещадно.

Так с тех пор, должно быть, и повелось думать, что с Петербургом нечисто. То видели очевидцы, как по улице Васильевского острова ехал на извозчике черт. То в полночь, в бурю и высокую воду, сорвался с гранитной скалы и скакал по камням медный император. То к проезжему в карете тайному советнику липнул к стеклу и приставал мертвец – мертвый чиновник. Много таких россказней ходило по городу.

И совсем еще недавно поэт Алексей Алексеевич Бессонов, проезжая ночью на лихаче, по дороге на острова, горбатый мостик, увидал сквозь разорванные облака в бездне неба звезду и, глядя на нее сквозь слезы, подумал, что лихач, и нити фонарей, и весь за спиной его спящий Петербург – лишь мечта, бред, возникший в его голове, отуманенной вином, любовью и скукой.

Как сон, прошли два столетия: Петербург, стоящий на краю земли, в болотах и пусторослях, грезил безграничной славой и властью; бредовыми видениями мелькали дворцовые перевороты, убийства императоров, триумфы и кровавые казни; слабые женщины принимали полубожественную власть; из горячих и смятых постелей решались судьбы народов; приходили ражие парни, с могучим сложением и черными от земли руками, и смело поднимались к трону, чтобы разделить власть, ложе и византийскую роскошь.

С ужасом оглядывались соседи на эти бешеные взрывы фантазии. С унынием и страхом внимали русские люди бреду столицы. Страна питала и никогда не могла досыта напитать кровью своею петербургские призраки.

Петербург жил бурливо-холодной, пресыщенной, полуночной жизнью. Фосфорические летние ночи, сумасшедшие и сладострастные, и бессонные ночи зимой, зеленые столы и шорох золота, музыка, крутящиеся, пары за окнами, бешеные тройки, цыгане, дуэли на рассвете, в свисте ледяного ветра и пронзительном завывании флейт – парад войскам перед наводящим ужас взглядом византийских глаз императора. Так жил город.

В последнее десятилетие с невероятной быстротой создавались грандиозные предприятия. Возникали, как из воздуха, миллионные состояния. Из хрусталя и цемента строились банки, мюзик-холлы, скетинги, великолепные кабаки, где люди оглушались музыкой, отражением зеркал, полуобнаженными женщинами, светом, шампанским. Спешно открывались игорные клубы, дома свиданий, театры, кинематографы, лунные парки. Инженеры и капиталисты работали над проектом постройки новой, не виданной еще роскоши столицы, неподалеку от Петербурга, на необитаемом острове.

В городе была эпидемия самоубийств. Залы суда наполнялись толпами истерических женщин, жадно внимающих кровавым и возбуждающим процессам. Все было доступно – роскошь и женщины. Разврат проникал всюду, им был, как заразой, поражен дворец.

И во дворец, до императорского трона, дошел и, глумясь и издеваясь, стал шельмовать над Россией неграмотный мужик с сумасшедшими глазами и могучей мужской силой.

Петербург, как всякий город, жил единой жизнью, напряженной и озабоченной. Центральная сила руководила этим движением, но она не была слита с тем, что можно было назвать духом города: центральная сила стремилась создать порядок, спокойствие и целесообразность, дух города стремился разрушить эту силу. Дух разрушения был во всем, пропитывал смертельным ядом и грандиозные биржевые махинации знаменитого Сашки Сакельмана, и мрачную злобу рабочего на сталелитейном заводе, и вывихнутые мечты модной поэтессы, сидящей в пятом часу утра в артистическом подвале «Красные бубенцы», – и даже те, кому нужно было бороться с этим разрушением, сами того не понимая, делали все, чтобы усилить его и обострить.

То было время, когда любовь, чувства и добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.

Девушки скрывали свою невинность, супруги – верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения – признаком утонченности. Этому учили модные писатели, возникавшие в один сезон из небытия. Люди выдумывали себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными.

Таков был Петербург в 1914 году. Замученный бессонными ночами, оглушающий тоску свою вином, золотом, безлюбой любовью, надрывающими и бессильно-чувственными звуками танго – предсмертного гимна, – он жил словно в ожидании рокового и страшного дня. И тому были предвозвестники – новое и непонятное лезло из всех щелей.

– …Мы ничего не хотим помнить. Мы говорим: довольно, повернитесь к прошлому задом! Кто там у меня за спиной? Венера Милосская? А что – ее можно кушать? Или она способствует ращению волос? Я не понимаю, для чего мне нужна эта каменная туша? Но искусство, искусство, брр! Вам все еще нравится щекотать себя этим понятием? Глядите по сторонам, вперед, под ноги. У вас на ногах американские башмаки! Да здравствуют американские башмаки! Вот искусство: красный автомобиль, гуттаперчевая шина, пуд бензину и сто верст в час. Это возбуждает меня пожирать пространство. Вот искусство: афиша в шестнадцать аршин, и на ней некий шикарный молодой человек в сияющем, как солнце, цилиндре. Это – портной, художник, гений сегодняшнего дня! Я хочу пожирать жизнь, а вы меня потчуете сахарной водицей для страдающих половым бессилием…

В конце узкого зала, за стульями, где тесно стояла молодежь с курсов и университета, раздался смех и хлопки. Говоривший, Сергей Сергеевич Сапожков, усмехаясь влажным ртом, надвинул на большой нос прыгающее пенсне и бойко сошел по ступенькам большой дубовой кафедры.

Сбоку, за длинным столом, освещенным двумя пятисвечными канделябрами, сидели члены общества «Философские вечера». Здесь были и председатель общества, профессор богословия Антоновский, и сегодняшний докладчик – историк Вельяминов, и философ Борский, и лукавый писатель Сакунин.

Общество «Философские вечера» в эту зиму выдерживало сильный натиск со стороны мало кому известных, но зубастых молодых людей. Они нападали на маститых писателей и почтенных философов с такой яростью и говорили такие дерзкие и соблазнительные вещи, что старый особняк на Фонтанке, где помещалось общество, по субботам, в дни открытых заседаний, бывал переполнен.

Так было и сегодня. Когда Сапожков при рассыпавшихся хлопках исчез в толпе, на кафедру поднялся небольшого роста человек с шишковатым стриженым черепом, с молодым скуластым и желтым лицом – Акундин. Появился он здесь недавно, успех, в особенности в задних рядах зрительного зала, бывал у него огромный, и когда спрашивали: откуда и кто такой? – знающие люди загадочно улыбались. Во всяком случае, фамилия его была не Акундин, приехал он из-за границы и выступал неспроста.

Источник

«Хождение по мукам»: краткое содержание и анализ

Кадр из сериала «Хождение по мукам»: YouTube / Александр Князев

Роман-эпопея Алексея Николаевича Толстого «Хождение по мукам», краткое содержание которого представлено читателю, стал новаторским в плане раскрытия личностей главных героев на фоне переломных исторических событий. Яркие запоминающиеся типажи, крутые повороты сюжета и драматические изломы судеб героев сделали произведение успешным и популярным.

«Хождение по мукам»: краткое содержание

Роман-трилогию «Хождение по мукам», краткое содержание которого знакомо многим из школьной программы, в свое время неоднозначно восприняли критики:

Какое значение романа? «Хождение по мукам» — своеобразный гимн любви к Отчизне. В нем утверждалась ценность порядочности, верность принципам и желание изменить все к лучшему. Автор создал образ переломных исторических событий, показал, как они повлияли на судьбы обычных людей.

Это монументальный труд, отображающий настроения того времени. Чтобы понять замысел автора, рассмотрим роман «Хождение по мукам» кратко:

Книга первая. «Сестры»

Роман «Хождение по мукам» начинается с затяжной и объемной экспозиции, в которой описаны настроения, витающие в обществе в 1914 году. Петербург охвачен паникой, а люди агрессивны. Все это — предвестники скорых перемен. Об их приближении свидетельствовали такие события:

Все эти моменты знаменовали переход государства в новую историческую плоскость. Автор знакомит с главными героинями книги:

Супруги Смоковниковы вели активную светскую жизнь, устраивая пышные празднования и рауты. Частый гость на приемах адвокатской четы — Алексей Бессонов — поэт и революционер. Его пылкие речи сразу запали в душу Дарьи, но красавица даже не подозревала, что поэт имел тайную связь с ее сестрой Екатериной.

Дарья и Екатерина Булавины в сериале «Хождение по мукам»: YouTube / Александр Князев

Когда отношения возлюбленных вскрылась, назрел серьезный скандал, и супруги разъехались. То лето было одновременно самым волнительным и прекрасным в жизни юной Дарьи:

Напряжение в обществе растет, в городе проходят погромы немецких магазинов. Телегин попадает в плен к немцам, но ему удается сбежать. Вернувшись на домой, он делает Дарье предложение руки и сердца, но девушка не дала ответа. Бывшего пленного отправляют на балтийский завод в Петрограде. Там Телегин становится свидетелем начала революции.

В это же время на фронте убивают Николая Ивановича, а его вдове Екатерине начинает оказывать знаки внимания капитан Вадим Рощин. Уже осенью он признается в своих чувствах.

Книга вторая. «Восемнадцатый год»

Эта часть трилогии одна из самых динамичных, об этом говорил сам Толстой. «Хождение по мукам» во второй части — это история революции в России:

Книга третья. «Хмурое утро»

После ряда драматических событий Телегин и Даша смогли воссоединиться в военном госпитале, где девушка работала сестрой. По окончании военных действий Екатерина вернулась в Москву и обрела семейное счастье с Рощиным.

После пережитого сестры изменились: кое-что у них в корне поменялось — появилось желание работать во благо Родины, за которую было пролито так много крови.

«Хождение по мукам»: анализ произведения

«Хождение по мукам» — книга монументальная, но динамичная. Она красочно и реалистично описывает важные исторические события в жизни России, которые отразились на жизни интеллигенции в том числе. Чтобы лучше понять замысел автора, проанализируем произведение:

История создания

Книга «Хождение по мукам» — это трилогия-эпопея, написанная под влиянием аналогичного произведения «Война и мир» Льва Толстого. Важно рассматривать каждую часть по отдельности:

В Советском Союзе роман экранизировали дважды: в 1957–1959 сняли трехсерийный фильм по мотивам произведения, а в 1977 году вышел на экраны сериал, состоявший из 13 фильмов.

Тема и конфликт

Сквозной темой, объединившей все три книги, стала тема патриотического движения, единства народа, который готов действовать сообща ради общего будущего. Желание перемен как демократических, так и радикальных наполняло все общество. Автор акцентировал внимание на тяготах и лишениях, которые ждали романтиков на этом пути.

Исходя из темы, раскрываются и конфликтные узлы масштабного романа:

Эти силы постоянно противостоят друг другу, но все же они неразделимы в жизни и истории человечества.

Особенности композиции и жанр

Сам автор стилистику произведения определял как монументальный реализм, акцентируя внимание на том, что речь идет о масштабном пласте истории. Эксперты называют «Хождение по мукам» романом-эпопеей. На эту жанровую природу указывают такие особенности произведения:

Характеристика главных героев

По определению самого автора, главный герой произведения — народ, но судьба его показана через призму судеб отдельных личностей:

Роман «Хождение по мукам» — это история тяжелых испытаний, которые выпали на долю русской интеллигенции и России в целом. Автору удалось создать масштабную картину социальных и духовных изменений, которые случились в России на изломе столетий.

Уникальная подборка новостей от нашего шеф-редактора

Источник

Алексей Николаевич Толстой «Хождение по мукам»

Хождение по мукам

Язык написания: русский

Роман-эпопея повествует о судьбе двух сестер Булавиных и их любимых мужчин в период с 1914 по 1920 год. Но по большому счету это не просто роман о любви, а о судьбах людей на просторах разваливающейся и раздираемой на части Российской империи.

Обозначения: циклы романы повести графические произведения рассказы и пр.

— «Хождение по мукам» 1974, СССР, реж: Василий Ордынский

— «Хождение по мукам» 2017, Россия, реж: Константин Худяков

Доступность в электронном виде:

После окончания школы, где чтение классики и написание сочинений по ней были обязательными, русские классические романы я частично воспринимаю через призму банальных тем тех самых школьных сочинений. Вот, как бы звучали темы сочинений по «Хождению по мукам»: «Женские образы в романе», «Спасение через служение революции», «Народные образы в романе», ну и прочая подобная чепуха.

Честно говоря, невольно напрашивается сравнение саги Алексея Толстого с куда более знаменитой сагой Льва Толстого, «Войной и миром». В обоих романах центральные персонажи женщины и их спутники мужчины, описание жизни в мире, в войне, сама война и некое морализаторство. Алексей Толстой, конечно, не настолько моралист, как Лев Толстой, но все равно в итоге он формирует и передает читателю представление о том поведении интеллигенции, которое, по мнению автора, является высокоморальным в описываемых условиях. Спасибо, хоть не «наказывает» никого из героев безвозвратно, всем дает время и возможность пересмотреть свои ценности и занять «правильную» сторону.

Если отбросить вбитое школой восприятие, то больше всего в романе меня поражает описание повседневной жизни буржуазной интеллигенции до войны и революции. Как это просто было, уехать на все лето в деревню или к морю и не работать совсем (так и сейчас можно сделать, имея достаточные средства, но окружающие в большинстве своем такого просто не понимают). Или там в Париж податься и заниматься ничегонеделанием, без всяких паспортов, виз и максимальных сроков пребывания. Никогда этого уж не вернуть. Шастать по музеям, кафе и собирать поклонников, пока не надоест. Вернее, пока муж, с которым отношения так себе, все эти увеселения и душевные метания спонсирует.

Единственное, что мне здесь как современному человеку понятно полностью, это то, как меняется ощущение Кати от жизни и собственного места в нем, когда она начинает работать учительницей. Стал человек при деле и маяться прекратил. Правда, никто не мешал ей делать что-то полезное, будучи женой адвоката в Санкт-Петербурге, но, видать, в голову просто не приходило, поскольку было не принято в их кругу.

В общем и целом, «Хождение по мукам» хорошее классическое произведение, которым порой хочется «заесть» («зачитать», если угодно) какой-нибудь лютый современный постмодерн.

Книга такого уровня, что ревьюшку к ней надо писать долго и вдумчиво. Сейчас просто не готов.

Если кратко, то это эпик уровня «Тихого Дона», охватывающий жизнь России в период 1914–1919, от мира, через мировую войну, две революции и гражданскую, опять к миру.

Война, любовь, драма, сломанные судьбы, все на высшем уровне.

Гримдарк местами такой, что все Аберкромби с Мартинами на его фоне выглядят как резвящиеся дети.

А местами очень лирично и жизнеутверждающе.

В очередной раз убедился для себя, что «красный граф» Толстой безусловно величайший русскоязычный автор ХХ века, рядом и поставить некого.

vaz-1987, 28 сентября 2018 г.

С самого детства на меня с полки родительского шкафа смотрел толстый потрепанный дом со страшным названием. После взросления, развода родителей, свадьбы, двух переездов, рождения ребенка, этот том все еще смотрит на меня, но уже с моей собственной полки. Я решился. 1957 год издания. Подклеил. И понял, что зря боялся и много потерял.

Во-первых, Алексей Николаевич достоин носить великую фамилию. Роман в лучших традициях русской классической литературы. Язык бесподобен. Первая часть сродни Пастернаку и Булгакову. Была бы у меня шляпа — снял бы неоднократно. Не стану анализировать персонажей, чувства, мысли. Написано великолепно.

Во-вторых — история гражданской войны. Я больше 10 лет не решаюсь подступиться к мемуарам Деникина, и единственным источником представлений о Гражданской войне для меня являются упомянутые выше Булгаков и Пастернак, а также Шолохов, которого я боюсь перечитать. Алексей Толстой закрыл множество пробелов и сделал это очень аккуратно и точно. Я ничего не знал о Махно и командирах Сорокине и Шелесте. Я очень условно представлял себе фигуры Деникина и Корнилова. И встретив этих персонажей на страницах романа, я обрадовался. Вообще мировоззрение «белых» описано очень бережно и убедительно, что довольно неожиданно от «красного графа».

В-третьих: «красная» идеология появляется довольно незаметно. Выражается она в почвеннических настроениях, будто бы советское государство появляется из внутренних потребностей русского народа. Я лично никакого соцзаказа не почувствовал. До последних страниц мой тёзка — «белый» Рощин был достойным человеком и переменил сторону не как перебежчик, а по велению ума и сердца. Смущает только что в третьей части приоритет смещается в сторону совершенно посторонних героев — Латугина, Шарыгина, Задуйвитера и прочих из бригады Ивана Телегина. А главные герои порой на сотню страниц остаются забытыми.

Если кратко подвести итоги, это идеальная книга о гражданской войне. Перечитаю еще. Не раз.

С легкостью поставил бы высокую оценку произведению, в котором воспевается борьба за установление советской власти и провозглашаются коммунистические лозунги, если бы почувствовал, что автор сам искренне верит в то, что написал.

Однако, сомнительно, что граф Алексей Николаевич Толстой был пламенным большевиком. Зато общеизвестно, что партия большевиков и лично товарищ Сталин приобрели в лице данного одаренного, но беспринципного беллетриста весьма квалифицированного литературного лакея. Служившего не за страх, но и не за совесть, а за привилегии, за дачи, за премии, за личного шофера и прочую обслугу, за возможность вести барский образ в стране рабочих и крестьян.

Ради этого можно было прогнуться под линию партии и написать такое:

«А что такое ошибка? Лучше ты отца с матерью зарежь: ошибка приводит тебя к буржуазной точке зрения. Как мышь в мышеловку — влетел и сиди, грызи хвост, все твои заслуги зачеркнуты, и ты — враг. »

В общем, велела бы партия воспевать не раздутые до небес, а на деле довольно скромные заслуги Сталина в годы Гражданской войны, а идею пустить классово чуждых лиц на убой и потом по карточкам выдавать пролетариям по фунту эксплуататорского мяса, то Толстой немедленно ввел бы в текст персонажа, яростно пропагандирующего классовую борьбу посредством людоедства.

Если надо, Толстой забудет, что в свое время сам убежал от большевиков. Теперь в его описании на Юг от новой власти уходят исключительно мерзкие типы. Всякое отребье, будто вылезшее из наполненной троллями пещеры горного короля. Вот и живописует он поддерживающее белых карикатурное отребье, сплошных жуликов, пропойц, маньяков, неудачников, недотыкомок.

А еще ему нравится пнуть тех, кто не может ответить. Множество страниц изводит он ради того, чтобы создать пасквиль на покойного Блока, изобразив поэта в образе вечно сексуально озабоченного дурачка Бессонова. Или отпускает мимоходом замечание, что некто Шведе — идиот, поскольку увлекается стишками Сологуба и Гумилева, каковые тоже уже умерли на момент появления данной тирады.

Поэтому не стоит даже рассуждать о том, каковы главные герои книги. Они лишь для того существуют, чтобы на последней странице трилогии благоговейно взирать на Сталина и курить ему фимиам, усерднее чем это делали брахманы перед статуей шестирукого Шивы с алмазом во лбу.

«Символично,что трилогия Толстого отражает не только кровавые вехи развала Российской империи и строительства советской государственности,но и показывает в этих же трех книгах этапы творчества самого Алексея Николаевича.

Видно,что и автор мечется, вкладывая в слова героев собственные сомнения и переживания.Заметно, так же, насколько плотно Толстой поработал с очевидцами этого времени,«красными» и «белыми«мемуарами. Историческая достоверность эпохи соблюдена.

Отличный роман, на мой взгляд, лучшее из произведений А. Толстого. По своей масштабности, глубине и блестящему мастерству автора эту эпопею я поставил бы на второе место в русской литературе после «Войны и мира». Алексею, так же, как и Льву, удалось удивительным образом показать целую эпоху в жизни России и на фоне этой эпохи показать судьбы людей — удивительные и обычные по меркам того времени. «Хождение по мукам» я читал дважды. В первый раз лет в 13 — 14 и был очень впечатлен, хотя многого и не понял. Во второй раз лет через десять и восхитился еще больше.

Очень хорошо автору удались образы главных героев. За Телегина и Рощина, за Катю и Дашу действительно переживаешь всей душой, желаешь им прорваться через все передряги войн и найти и сберечь свое счастье.

Запомнились многие эпизоды — и австрийский плен, и махновцы, и санитарный поезд — да всего не перечесть!

В очередной раз поражаюсь, как автору удалось одновременно показать и масштабность военных действий и лиричность отношений главных героев.

Не могу не сказать, что в романе очень чувствуются размышления автора — почему же случилась революция и почему гражданская война закончилась именно так. И если в третьей части уже чувствуется социальный заказ, то в первых двух Толстой, мне кажется, вполне искренне показывает весь развал Российской империи.

Когда-нибудь обязательно перечитаю эту трилогию еще раз.

Во второй книге романа талантливо описаны трагические события гражданской войны, прежде всего корниловский «ледяной поход», немецкая интервенция на Украине и «анархическая республика» в Гуляй-Поле. В этой части главных героев разметало по фронтам гражданской, причём Телегин воюет «военспецем» в РККА, а подполковник Рощин «чужой среди своих» в Добровольческой армии. Заметно, что если первая книга романа писалась ещё в эмиграции, то вторая — уже в Советской России. Здесь автор исподволь начинает подводить читателя к мысли, что высшая правда для народа, его спасение — в большевизме и большевистской революции, и представители «старой» интеллигенции должны осознать и принять это.

«Хождение по мукам» — очень многослойное произведение. Тут и Даша Булавина, и Катя Булавина, и Иван Телегин, и Пётр Рощин, и реально существовавшие Колчак, Деникин, Махно. Множество сюжетных линий так причудливо переплетаются друг с другом.

Типичнейший образец литературы соцреализма. Много страниц занято словесной «водой», от которой книга разбухает на целый трёхтомник, а по сути-то, ничего и не сказано. Во всяком случае — ничего, что бы хоть что-нибудь говорило уму и сердцу.

И дело тут не в классовых пристрастиях автора. Даже про «хороших» красных можно написать талантливо. Тут дело именно в сознательно выбранной манере написания.

У Толстого есть хорошо написанные произведения — ранние «Сорочьи сказки», «Мишука Налымов», «Гадюка» (кстати, вот и пример талантливо написанного произведения «про красных» и с красной точки зрения!), да вот хотя бы «Детство Никиты» то же. Там он выкладывался на полную. А здесь — духовная самокастрация.

Про Бессонова-Блока и сведение счетов не будем, и без того изъезжено.

Это — НЕ роман. М.М.Бахтин писал когда-то, что автор романа неизбежно тяготеет к незаконченному. Иначе говоря, роман (особенно эпопея вроде этой) — всегда эксперимент, к-рый еще неизвестно чем окончится. Начатый, он пока даже не может быть додуман до конца, или это не роман! Вот так!

В этом же романе все известно заранее. Дореволюционный Питер 1914 года с первой же страницы удушающ, воздухом же могут дышать только те герои, кому удается приблизиться к животворному источнику большевизма. В 10-й гл. Сестер Телегин делается марксистом, вот и все. Все ясно, и добавить к этому автору нечего. Дальше — писанина по готовой схеме, без неожиданностей (запрещенных партией). Все это отразилось даже на языке — тут тоже гладь и. ничего. При том, что автор — талант. Но нет в этом опусе ни грана жизни. Позорная книга. Тем более, что сочинял ее не идейный марксист-фанатик, а белогвардеец-перебежчик, любитель собственной шкуры (и любимец). Читайте лучше «Тихий Дон».

:rev: В далекий тясяча девясот восемдесять бог знает какой год отправили меня на профсоюзную конференцию.

Что были профсоюзные конференции тогда — естественно долгая и нудная говорильня, но

— нас освобождали от работы с полной выплатой денег,

— нас обеспечивали приличной гостиницей, бесплатно разумеется,

— нас прилично кормили три раза в день, соответственно тоже бесплатно.

И самое главное — в перерывах работали различные лавочки, в том числе и книжные. А обеспечение там было, по тем временим, царское. И привезла я с той конференции чемодан книг. и трехтомник Алексея Толстого ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ, мурманского издательства.

До сих пор стоит он у меня на почетном месте. Читала и перечитывала много раз. Даша и Телегин, Катя и Рощин сколько им пришлось пережить в то переломное время. Как такое могли напечатать тогда, когда за анекдот шепотом на кухне давали двадцать лет без права переписки!? А тут главные герои дворянского звания и положительные герои, заметьте. Да, в конечном итоге они выбирают советскую власть, но их выбор — это хождение по мукам.

Жестокий реализм времён гражданской войны. роман написан живым, понятным языком.

Когда в наличии имеется исторический роман, это автоматически означает, что у такого произведения найдутся как множество поклонников, так и множество противников именно с исторической и политической точек зрения. Мне же не хочется рассматривать «Хождение. » именно так. По моему мнению, это прекрасный роман о любви, которая побеждает всё, которая приводит друг к другу возлюбленных даже сквозь хаос и боль. А Иван Телегин — один из моих наилюбимейших литературных героев!

ii00429935, 18 сентября 2009 г.

Одна из моих любимых книг, несмотря на все смены политических режимов и все идеологическое давление, которое чем ближе к финалу, тем больше в этой книге (иногда кажется, что «Сестер» и последние главы «Хмурого утра» писали разные люди). К Толстому можно предъявить массу претензий, во многом справедливых: и реальный главком Сорокин был не такой, и махновцы у него выглядят как банда из оперетты «Свадьба в Малиновке» и т.д и т.п. А для меня это прежде всего роман о любви, которая сильнее всех политических бурь. И при всей минусах соцреализма, под требования которого автору приходилось подгонять свой роман, с оздавалось это с болью за судьбу Родины и любовью к своим героям.

Источник