Суд удалился в совещательную комнату для постановления приговора что значит
Статья 298 УПК РФ. Тайна совещания судей (действующая редакция)
1. Приговор постановляется судом в совещательной комнате. Во время постановления приговора в этой комнате могут находиться лишь судьи, входящие в состав суда по данному уголовному делу.
2. По окончании рабочего времени, а также в течение рабочего дня суд вправе сделать перерыв для отдыха с выходом из совещательной комнаты. Судьи не вправе разглашать суждения, имевшие место при обсуждении и постановлении приговора, или иным способом раскрывать тайну совещания судей.
Комментарий к ст. 298 УПК РФ
1. Нарушение тайны совещания судей при постановлении приговора является безусловным кассационным основанием для отмены приговора (п. 8 ч. 2 ст. 381).
2. Следует обратить внимание на то обстоятельство, что закон требует нахождения в совещательной комнате всех судей, входящих в состав суда по данному уголовному делу, не только во время совещания, но во все время постановления приговора. Поэтому, несмотря на то что совещание судей завершено, все судьи должны оставаться в совещательной комнате вплоть до написания приговора или объявления перерыва. Однако разрешается прервать совещание для отдыха судей с выходом их из совещательной комнаты, причем не только с наступлением ночного времени, но и по окончании рабочего времени, а также в течение рабочего дня.
3. В связи с тем что согласно п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК РФ судьи ни при каких условиях не подлежат допросу в качестве свидетелей об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по данному уголовному делу, позиция того или иного судьи в совещательной комнате не может быть выяснена путем допросов членов состава суда ни при возобновлении производства по вновь открывшимся обстоятельствам в отношении судей, допустивших преступные злоупотребления при постановлении приговора (п. 3 ч. 3 ст. 413), ни при рассмотрении гражданского дела по жалобе на решение квалификационной коллегии судей об отрешении судьи от должности в связи со злоупотреблениями, допущенными судьей при постановлении приговора. Имеется лишь одно исключение из общего правила, когда позиция судьи, высказанная им в совещательной комнате, может стать известна, а именно при наличии письменного особого мнения судьи, приобщенного к приговору (ч. 5 ст. 301).
Судья за порогом совещательной комнаты
В конце января этого года «АГ» рассказывала об Определении КС РФ от 6 декабря 2018 г. № 3105-О (далее – определение) об отказе в принятии к рассмотрению жалоб бывшего судьи Владимира Дорофеева на нарушение его конституционных прав рядом норм УПК РФ (ст. 295 и 298, ч. 1 ст. 401.2 и ч. 1 ст. 412.1).
22 декабря 2016 г. судья Владимир Дорофеев постановил обвинительный приговор. В ходе апелляционного производства сторона защиты указала, что во время перерыва для отдыха с выходом из совещательной комнаты судья выехал в другой регион и высказывал там свое мнение по уголовному делу третьим лицам. Расценив действия Владимира Дорофеева в качестве основания для отмены приговора, суд второй инстанции наряду с апелляционным определением вынес также частное определение в адрес судьи.
29 августа 2017 г. председатель областного суда обратился с представлением о привлечении Владимира Дорофеева к дисциплинарной ответственности в Квалификационную коллегию судей, которая 26 января 2018 г. досрочно прекратила полномочия судьи, одновременно лишив его квалификационного класса. С таким решением согласилась Высшая квалификационная коллегия судей. В удовлетворении жалобы на эти решения Дисциплинарная коллегия ВС РФ отказала. Апелляционная коллегия ВС РФ оставила решение без изменения.
В жалобе лишенный статуса судья указал, что ст. 295 и 298 УПК не соответствуют Конституции РФ, так как по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, запрещают судье в установленные законом периоды отдыха выезжать за пределы места своего проживания (пребывания), а ч. 1 ст. 401.2 и ч. 1 ст. 412.1 Кодекса противоречат Конституции РФ в той мере, в какой позволяют отказывать судьям, чьи полномочия были досрочно прекращены, в доступе к правосудию, что выражается в непризнании их права обжаловать решения об отмене принятых ими судебных актов.
Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что ст. 295 и 298 УПК неопределенности не содержат и не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя. «…Внепроцессуальное обсуждение судьей за пределами совещательной комнаты во время перерывов в процессе постановления приговора – независимо от их продолжительности – каких-либо вопросов, подлежащих разрешению судом… способно не только раскрыть тайну совещательной комнаты, но и поставить под сомнение независимость и беспристрастность суда и в итоге правосудность вынесенного им решения», – указано в определении.
А поскольку Владимир Дорофеев не обжаловал в вышестоящий суд частное определение судьи апелляционной инстанции, КС РФ посчитал, что норма ч. 1 ст. 401.2 УПК также не может расцениваться как нарушающая его права в обозначенном аспекте. Относительно ч. 1 ст. 412.1 Кодекса, определяющей круг лиц, имеющих право на обращение в ВС РФ с надзорными жалобами, представлениями, подчеркнуто, что вопреки требованию ст. 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Владимиром Дорофеевым не представлены документы, подтверждающие применение этой нормы в его деле.
Трудно не согласиться с мнением по этому делу судьи КС РФ Юрия Данилова, расценившего определение как отказ «от участия в разрешении спора, явно выходящего за пределы ординарного и, несомненно, имеющего конституционно-правовую основу».
Ростовский судья Владимир Дорофеев стал жертвой не только формализма коллег, разбиравших его персональное дело, и самоустранения КС РФ от решения, способного изменить практику дисциплинарного преследования, – не в последнюю очередь на ситуацию повлияло рутинное представление о пресловутой «тайне совещательной комнаты». Этот отсутствующий в законе устаревший термин в определении КС РФ многократно употреблен. Тем самым кабинету судьи, где обычно и составляются судебные тексты, придано сакральное значение. Действительно, от судьи можно и нужно требовать сдержанности в период составления судебного акта, когда ему не следует обсуждать приговор с другими лицами, однако нет правовых оснований для превращения его в заключенного, этакого «раба лампы и компьютера». Надо заметить также, что, например, в США, судья, готовящий решение, вправе беседовать о деле и со своими клерками, и с учеными-правоведами, и другими лицами (но не сторонами): таковы внутренняя независимость служителей правосудия и общественное к ним доверие.
Судья не вправе разглашать мнения, высказанные в ходе совещания с коллегами. Однако коллегиальное рассмотрение дел судом первой инстанции в нашей стране – редкость; оно практикуется при разбирательстве примерно тысячи дел из многих миллионов. Думаю, что, прервав «совещание» с самим собой, российский судья вправе отдыхать, где ему вздумается, в том числе и за пределами своего судебного округа и даже региона.
Понятно, что к совещанию присяжных заседателей необходимо предъявлять более жесткие требования, нежели к судьям, имеющим особые статус, подготовку и опыт. На повестке дня вопрос о способах доказывания в вышестоящих судах нередких фактов вмешательства со стороны председательствующего судьи, работников аппарата суда и лиц, «оперативно сопровождающих» процесс, в совещание присяжных заседателей во время вынесения коллегией вердикта.
В дисциплинарной практике органов судейского сообщества произошло искажение смыслов. В этих образованиях неохотно усвоили правовую позицию КС РФ (впервые выраженную в Постановлении от 28 февраля 2008 г. № 3-П), согласно которой констатировать нарушение судьей закона вправе только суд, осуществляющий правосудие. Но квалификационные коллегии ступили на скользкий путь, практически признавая за такими актами вышестоящих инстанций преюдициальное значение. Норма, ограничившая произвол органов судейского сообщества, деградировала до правила, снимающего с них ответственность за непосредственное исследование фактов будто бы предосудительного поведения коллеги.
В результате дисциплинарно преследуемый судья попадает в порочный круг: квалификационная коллегия констатирует нарушение на основании судебного акта, который заинтересованный в его отмене (изменении) судья не вправе обжаловать; не поспоришь и с прекращением полномочий, поскольку оно зиждется на акте правосудия, вступившем в законную силу. Получается, судье апелляционное определение обжаловать запрещено, а решение квалификационной коллегии – оспаривать бессмысленно.
Не сомневаюсь, что судья (как и адвокат) вправе подавать апелляционные, кассационные и надзорные жалобы на всякое вынесенное по его поводу частное определение. Обжалование же судьей, вынесшим приговор, актов вышестоящих инстанций, отменяющих или изменяющих его приговор либо решение по гражданскому делу, выглядит экзотическим средством защиты его законных интересов и деловой репутации. КС РФ справедливо отрицает право суда первой инстанции обжаловать такие определения суда второй инстанции (Определение КС РФ от 5 ноября 2004 г. № 380-О по запросу Всеволожского городского суда Ленинградской области).
Начать преобразования дисциплинарной практики стоило бы с разъяснения Высшей квалификационной коллегии судей или ВС РФ, где квалификационным коллегиям следовало бы предписать непосредственно проверять доводы о нарушении судьей закона и не быть связанными состоявшимися судебными решениями по основному делу, при разбирательстве которого эти нарушения якобы допущены. Данный подход потребует отказа от наивных представлений о единственной «объективной» истине: факты и их оценки могут устанавливаться по-разному для целей правосудия и дисциплинарного преследования.
Кстати, именно в таком аспекте построен институт преюдиции в уголовном судопроизводстве (ст. 90 УПК РФ, Постановление КС РФ от 21 декабря 2011 № 30-П).
В свете изложенного определение КС РФ по жалобе В. Дорофеева породило больше вопросов, чем ответов. Судьи, к сожалению, остаются наименее защищенными от произвола представителями юридической профессии.
Всё об уголовных делах
— 298 УПК тайна совещания судей
— п.8 ч.2 389.17 УПК нарушение тайны комнаты влечет отмену в апелляции
— п. 20 Пленума № 19 нарушение тайны комнаты искажает суть правосудия
Период действия тайны совещательной комнаты
ИЗ КНИГИ «Алгоритм проверки протокола«
ПРИМЕР из практики
Тайна совещательной комнаты
— 298 УПК тайна совещания судей
— под тайной совещательной комнаты ( 298 УПК ) понимается обязанность судьи заниматься вопросами постановления приговора непрерывно, без отвлечения на иные судебные процессы.
— это заточение может длится даже неделями, судья может неограниченное количество раз выходить и заходить в комнату ( ч.2 298 УПК ).
— но все это время он вправе заниматься исключительно составлением приговора.
— судья не может заниматься никакими иными делами: ни уголовными, ни административными, ни гражданскими.
— 294 УПК возобновление судебного следствия
— единственный механизм, позволяющий судье работать по иным делам: это механизм возобновления судебного следствия ( 294 УПК ).
— если возникает необходимость работы по другим делам, то судья вправе:
а) выйти из совещательной комнаты, объявить участникам о возобновлении судебного следствия, отложить судебное заседание. После этого тайна совещательной комнаты уже не действует, судья вправе работать одновременно хоть по 10 разным делам.
б) впоследствии, судья обязан заново повторить полностью всю процедуру:
— завершить судебное следствие ( 291 УПК ).
— провести прения сторон ( 292 УПК ).
— предоставить последнее слово ( 293 УПК ).
— снова удалиться в совещательную комнату.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ (Кассационное определение ВС РФ от 25.05.2021 по делу № 64-УД21-1-К9 )
Период действия тайны совещательной комнаты
— период между двумя нижеуказанными моментами и является тем временем, на протяжении которого судья не имеет права участвовать в иных судебных процессах (в том числе незначительных, к примеру по заключению под стражу по другому делу).
Начало периода тайны
— ч.1 295 УПК заслушав последнее слово суд удаляется в совещательную
— начало действия тайны совещательной комнаты начинается с момента удаления в совещательную комнату.
— смотрим протокол судебного заседания и отмечаем время объявления об удалении суда в совещательную комнату.
— п.14 ч.3 259 УПК изложение в протоколе последнего слова подсудимого
— искать эту дату нужно в том месте протокола, где приводится содержание последнего слова подсудимого (суд удаляется в совещательную комнату именно после этого).
Завершение периода тайны
— п.15 ч.3 259 УПК сведения об оглашении приговора в протоколе заседания
— не путайте эту дату с датой на первой странице приговора (справа, сверху).
— существуют две разные даты, относящиеся к приговору:
— в этот период между двумя датами также действует тайна совещательной комнаты.
Нарушение тайны совещательной комнаты
Существенные нарушения закона, перечень признаваемый практикой
— нарушение тайны совещательной комнаты относится к существенным нарушениям и является безусловным основанием для отмены приговора.
— п.8 ч.2 389.17 УПК нарушение тайны комнаты, отмена в апелляции
— для стадии кассации (в Главе 47.1 УПК) нет специальных норм в которых говорилось бы о нарушении тайны совещания.
— п. 20 Пленума № 19 нарушение тайны комнаты искажает суть правосудия
— в кассационной жалобе возможно ссылаться на п. 20 Пленума № 19 ( нарушение тайны комнаты искажает суть правосудия).
— при обжаловании в кассационной инстанции указанный тип нарушений может использоваться в качестве стартера .
Последствия нарушения тайны совещания
— п.4 ч.1 389.20 УПК отмена приговора и передача дела в I-ю инстанцию
— п.3 ч.1 401.14 УПК отмена приговора и с возвратом дела в I-ю инстанцию
— если Вы нашли этот вид нарушения, то единственное от чем имеет смысл просить в жалобе: это возврат дела на новое рассмотрение.
Сайт суда (поиск нарушения)
— простейший способ для проверки, участвовал ли судья в иных процессах, в период действия: по сайту суда.
— в разделе «уголовное судопроизводство» проверьте, нет ли сведений об участии судьи в иных процессах в период нахождения в совещательной комнате.
— при выявлении нарушения не торопитесь о нем заявлять, информация на сайте: это не процессуальный документ.
— сначала получите документы по своему делу (приговор, протокол), теперь точное время по Вашему делу уже зафиксировано.
— теперь, задача: доказать участие судьи по иным процессам. Прямого доступа к материалам иных дел у Вас нет, а есть только информация на сайте суда. Один из вариантов, затрудняющих фальсификацию: подождать момента, когда дело отправят в апелляционную инстанцию, то есть материалы уже будут вне помещения этого суда.
2 мин. 15 сек.: «В удовлетворении иска отказать!»
Одним прекрасным летним утром в будний, естественно, день замечательная судья N из Черемушкинского районного суда г. Москвы по результатам 30-минутного слушания дела принимает решение об отказе в удовлетворении иска.
Долго мы с доверителем пытались понять, что же можно совершить за 2 минуты 15 секунд человеку, вошедшему в помещение из соседней комнаты? Ведь речь идет не только о банальном посещении туалета в перерыве, а о более принципиальной и насущной, общественно значимой вещи – решении суда по гражданскому делу.
На семинарах по гражданскому процессу нам, студентам юридических вузов и факультетов, уважаемые преподаватели доносят: «поскольку целью любого разрешения судебного спора является установление истины, то время, затрачиваемое на принятие решения по спору, а также внимание и силы не должны иметь никаких ограничений, ибо разумность срока рассмотрения дела недаром провозглашена». А тут вдруг такое! У меня, как участника процесса, возникла простая на первый взгляд дилемма: либо судья N – пока еще малоизвестный стахановец судебной системы России, либо … Хм… Нет, пусть она пока останется все-таки «стахановцем».
Но любопытство и человеческое, и профессиональное не позволит просто так, приняв на веру, присвоить обожаемой судье черемушкинской общественности столь серьезный титул – нужно проверять, реально ли она «стахановка», способная за 2 минуты 15 секунд обоснованно и грандиозно постановить акт высокого правосудия.
Заслушав прения сторон по результатам судебного разбирательства дела и удалившись из зала судебного заседания, судья N возвратилась на оглашение резолютивной части решения по делу спустя 2 минуты 15 секунд после удаления в совещательную комнату, иными словами, между моментом удаления судьи N из зала судебного заседания и моментом её возвращения из совещательной комнаты прошло 2 минуты 15 секунд, как фиксирует аудиозапись заседания, произведенная истцом.
Указанный промежуток времени представляется столь незначительным, что по очевидным основаниям можно утверждать об изготовлении текста резолютивной части решения по делу до момента удаления судьи в совещательную комнату, т.е. о заведомой предрешенности спора.
По общепринятым стандартным предположениям постановление решения по делу в совещательной комнате за 2 минуты 15 секунд фактически невозможно: судье потребуется
— закрыть входную дверь совещательной комнаты,
— подойти к своему рабочему столу, занять место за ним,
— включить компьютер либо разблокировать его, если он оказался невыключенным,
— ввести с помощью клавиатуры машинописный текст резолютивной части решения суда в программе Microsoft Word,
— вывести текст на бумагу при помощи принтера,
— подписать распечатанный текст,
— выйти из-за рабочего стола, пройти от рабочего стола к двери совещательной комнаты, ведущей в зал судебного заседания,
— выйти из совещательной комнаты.
Выполнение приведенных действий за 2 минуты 15 секунд полностью исключено даже с учетом скоростных особенностей передвижения судьи и её навыков машинописной работы.
А теперь попробуем опустить всю реальность отправления российского правосудия и «придраться» к этому событию с точки зрения закона.
Положение ст.192 ГПК РФ провозглашает, что после судебных прений суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения, о чем председательствующий объявляет присутствующим в зале судебного заседания.
В силу ч. 2 ст. 194 ГПК РФ решение суда принимается в совещательной комнате, где могут находиться только судья, рассматривающий дело, или судьи, входящие в состав суда по делу.
Часть 1 ст. 193 ГПК РФ устанавливает, что после принятия и подписания решения суд возвращается в зал заседания, где председательствующий или один из судей объявляет решение суда.
В соответствии с ч. 1 ст. 195 ГПК РФ решение суда должно быть законным и обоснованным. Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (ч. 1 ст. 1, ч. 3 ст. 11 ГПК РФ, п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении»).
Иными словами, ст. 192 ГПК РФ во взаимосвязи с нормами ст.ст. 193-195 ГПК РФ прямо говорит о том, что принятие судьей решения производится не в зале судебного заседания, а после удаления из него по окончании прений сторон, т.е. только в совещательной комнате.
При этом ст. 196 ГПК РФ определяет, что при принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению.
Получается, что все эти действия судья обязательно должен совершить в совещательной комнате, только там и нигде больше.
Трудно себе представить, что весь этот алгоритм взрывающих человеческий мозг деталей работы можно выполнить за 2 минуты 15 секунд, и это еще без учета того, о чем мы уже сказали: без закрытия входной двери совещательной комнаты, без времени пути от двери к рабочему столу, без времени занятия места за рабочим столом, без времени включения или разблокировки компьютера, без времени ввода текста резолютивной части решения суда с помощью клавиатуры в программе Microsoft Word, без времени выведения напечатанного текста на бумагу при помощи принтера, без времени подписания распечатанного текста судьей, без времени выхода из-за рабочего стола, без времени пути от рабочего стола к двери совещательной комнаты, ведущей в зал судебного заседания, и без времени выхода из совещательной комнаты.
Толковую позицию по правовой оценке времени нахождения судьи в совещательной комнате при принятии решения российские суды еще не выработали. Неясно в практике и другое – как быть, если подобное произошло, к чему все это привязывать, к нарушению тайны совещания? Попробуем обговорить и это.
«Нарушением принципа тайны совещания судей будет наличие доступа в помещение, в котором суд проводит совещание и принимает судебный акт, других лиц и общение других лиц с лицами, входящими в состав суда, в момент совещания и принятия судебного решения»: так в своем время оговорился АС Уральского округа в постановлении от 05.09.2012 г. № Ф09-10495/10. Но АС Уральского округа сказал лишь насчет принятия решения в совещательной комнате, и скорее о доступе в нее, а не принятии решения до удаления из зала. Но в судебной практике есть и иные взгляды.
«Нарушение данного принципа можно установить на основе анализа содержания протокола судебного заседания, а в арбитражном процессе — аудиозаписи, если из них следует, что судья для вынесения решения не удалялся в совещательную комнату и вынес решение прямо на месте, даже не удалив стороны из зала судебного заседания» (постановление Суда по интеллектуальным правам от 06.02.2014 г. по делу № А14-10532/2013, постановление АС Северо-Западного округа от 10.09.2015 г. по делу № А56-71283/2014).
Опять 25: здесь речь идет только о том, когда судья вообще не удалялся в совещательную комнату из зала заседания и принял решение прямо на месте, не вставая из-за стола.
Приведенный довод поддержал Кировский областной суд: «нарушением тайны совещания судей будет ситуация, когда суд не удаляется в совещательную комнату, резолютивную часть решения выносит и оглашает без удаления в совещательную комнату» (Обзор кассационной практики за 2009 год по гражданским делам, подготовленный Кировским областным судом).
Выходит, что в сухом остатке по поводу так называемого «двухминутного принятия решения» ничего нет – практика еще не детализировала эту проблему, ей более масштабных проблем, казалось бы, хватает. Ну да, с другой стороны, пока она эти масштабные проблемы будет «решать», процесс скукожится донельзя, а общественность вовсе потеряет веру в правосудие как институт некой справедливости, ведь обычный гражданин «любит глазами»: он обращает внимание на течение процесса, порядок в заседании, внешний вид судьи, его одухотворенность, как этот судья играет свою роль «носителя судебной власти»…Обертка пострадает! Хотя это тот самый случай, когда порча обертки поворачивается превращением содержимого в негодность.
Интерпретируя процитированные правовые позиции судов по универсальному для всех видов производств вопросу постановления решения и тайны совещания судей применительно к настоящему случаю с судьей N, следует говорить о том, что абсолютно формальное удаление судьи N из зала судебного заседания в совещательную комнату на 2 минуты 15 секунд по своему существу удалением судьи в совещательную комнату для постановления решения не явилось, т.к. судья N за период своего пребывания в совещательной комнате, равный 2 минутам 15 секундам, физически не смогла бы совершить все действия, которые требует от нее ГПК РФ при принятии решения по делу, помимо того, N физически не смогла бы даже изготовить текст резолютивной части решения суда по делу за указанное время, поскольку его необходимо было бы набирать на клавиатуре более продолжительное время.
Да, чуть не забыл: есть в общеюрисдикционной практике позиция по поводу времени пребывания судьи в совещательной комнате – «незначительный период времени, в течение которого суд находился в совещательной комнате при вынесении решения, не свидетельствует о нарушении тайны совещания судей». Так, апелляционным определением Ростовского областного суда от 09.06.2016 г. по делу № 33-9597/2016 оставлено без изменения решение Азовского городского суда Ростовской области от 21.03.2016 г. В апелляционной жалобе сторона спора обращала внимание на то, что, удалившись в совещательную комнату, судья не пробыл там и 5 минут, что свидетельствует о том, что решение судьей было принято заранее и тем самым нарушены права ответчика, принцип равноправия сторон. Однако суд апелляционной инстанции указал, что количество времени, которое суд должен находиться в совещательной комнате при постановке решения, законодателем не определено. Таким образом, само по себе данное обстоятельство не может расцениваться как процессуальное нарушение (Воронцова И.В., Сушкова Г.А. К вопросу о принципе тайны совещания судей. Марийский юридический вестник. 2017. № 1). Но ведь это взгляд одного лишь областного суда, и то, весьма критический – при его прочтении создается впечатление, что апелляция отклоняла доводы апеллянта «почем зря», сохраняя законность верного в целом решения.
Эта история с одной из судей Черемушкинского суда Москвы не только иллюстрирует практику постановления решений в районных судах, она говорит о большем – об отношении самих судей к процессуальному закону, причем не только общем отношении к закону как регулятору и смыслу их работы, но и как к бессмысленному правилу, которое «кто-то непонятно зачем придумал».
В своей статье я не открываю Америку по части практики принятия решений по гражданским делам в отечественных судах первой инстанции, зачем лукавить – практически все судебные представители знают, что редкий судья пишет машинописный текст резолютивной части решения суда в совещательной комнате после удаления из зала заседания; знают и ровно то, что многие судьи предпочитают написать свой «окончательный вывод» об удовлетворении иска или отказе в удовлетворении иска прямо в судебном заседании, пока заслушивают прения сторон с их эмоциями, визгами и дрызгами… Вы спросите, а как потом он все это произносит, вернувшись из совещательной комнаты, там ведь немалый текст со вводной в т.ч. частью, по памяти? Нет, у судьи просто есть на этот случай форма (образец), в которую он просто вставляет имена (наименования) спорящих сторон и предмет спора.
Но даже на эти все детали 2 минут 15 секунд не хватит…