Станции утешения что японские солдаты делали с пленными женщинами
Жестокая история «женщин для утешения» японских, а затем американских оккупационных войск. 1932-1947. 16+
Между 1932 и 1947 годами Япония и США заставляли женщин из Кореи, Китая и других оккупированных стран становиться военными проститутками. Термин «женщины для утешения» является переводом японского янфу (часть эвфемизма 慰安婦) что означает «проститутка». В 1993 году Глобальный трибунал ООН по нарушениям прав человека подсчитал, что до 1947 года погибли 90 процентов «женщин для утех».
Внимание! Пост содержит жестокие и шокирующие сведения. Чувствительным и слабонервным лучше воздержаться от просмотра.16+
Comfort Women, женщины для утешения
«Женщины комфорта», «Женщины для утешения» — это эвфемизм японского имперского правительства для девушек, подростков и детей, которых они продавали в качестве сексуальных рабынь между 1932 и 1945 годами, вплоть до конца Второй Мировой Войны. Большинство жертв были кореянками и китаянками, хотя многие другие были из Филиппин, Индонезии, Нидерландов, Бирмы, Таиланда, Вьетнама, Малайзии, Австралии, Восточного Тимора, Гонконга и Макао.
В то время как некоторые были завербованы ложными объявлениями, обещающими работу в качестве горничных, фабричных рабочих и медсестер, большинство было похищено и насильственно принуждено к сексуальному рабству для японских солдат на правительственных станциях комфорта, предназначенных для улучшения морального духа армии, и в качестве стратегии войны.
По оценкам, около 410 000 женщин и детей были вынуждены стать сексуальными рабынями для японских (затем американских) солдат и офицеров в этих созданных правительством лагерях для изнасилований. По разным подсчётам через «станциях утешения» прошло 300 тыс. девушек моложе 18 лет, каждую насиловали в среднем по 20—30 солдат в день.
Рядовой оплачивал входной билет, который стоил 5 йен, для офицеров и капралов развлечение обходилось дешевле — за билет просили всего 2 йены. Время работы борделей строго регламентировалось, так же указывалось максимально возможное время нахождения солдата с девушкой — сначала оно составляло 30 минут, потом было уменьшено до 10-15.
«Женщины утешения» часто содержались в нечеловеческих условиях и страдали от голода, физического и психологического насилия, болезней, инфекций и свирепых ЗППП. Памятники «женщинам утешения» возводятся по всему миру, чтобы увековечить память жертв и их общин, а также просветить новые поколения об опасностях войны и глобальной ответственности за защиту прав человека.
1932-1945
С 1932 года и до конца войны в 1945 году женщины-утешительницы содержались в борделях под названием “станции утешения”, которые были созданы для повышения морального духа японских солдат и якобы для уменьшения случайных сексуальных посягательств. С появлением «станций утешения» случаи изнасилований местных женщин не прекратились, поскольку за каждый визит в военный бордель солдатам нужно было платить.
Некоторые из женщин были соблазнены ложными обещаниями трудоустройства, став жертвами того, что было равносильно масштабной схеме торговли людьми, управляемой японскими военными. Девушек сгоняли на улицах оккупированных японцами территорий, отлавливали в школах и заставляли отправиться туда, где, по их мнению, были нужны медсестры или рабочие руки, другие были куплены у родителей в качестве «служащих по контракту».
«Вербовка» женщин в публичные дома равносильна их похищению или принуждению.
Большинство были просто похищены и отправлены против их воли на станции утешения, которые существовали во всех оккупированных Японией районах, включая Китай и Бирму (Мьянму). Станции комфорта были также созданы в Японии и Корее.
Женщины, жили в тяжелейших условиях, где их постоянно насиловали, избивали или убивали, если они оказывали сопротивление.
«Это было не место для людей», — сказала Ли Deutsche Welle в 2013 году. Как и другим девушкам похитители угрожали ей и избивали. «Не было покоя», — вспоминала Kimiko Kaneda, филиппинка, которую принудили к проституции в 1943 году. «Они занимались сексом со мной каждую минуту, в день доходило до 60 клиентов».
«Когда солдаты возвращались с полей сражений, в мою комнату уже с раннего утра приходило до 20 человек. Вот почему мне сделали гистерэктомию (ампутация матки) «.
«Легко сказать: Я лучше умру. На самом деле сделать это намного труднее. Это большой шаг».
Оккупация. 1945 год
Стремясь скрыть свои преступления, японская армия во многих случаях уничтожала при отступлениях в 1943-45 гг. своих сексуальных рабынь, что является одной из причин того, что выжило среди них немного. Женщины, которые выжили, часто страдали физическими недугами (включая бесплодие), психологическими заболеваниями и отвержением от своих семей и общин. Многие выжившие в других странах были просто брошены японцами в конце войны и не имели доходов и средств связи, чтобы вернуться в свои дома.
Конец Второй мировой войны не положил конец военным борделям в Азии. Приход американских войск не принёс облегчения девушкам-рабам, стало ещё хуже. В 2007 году репортеры Associated Press обнаружили, что власти Соединенных Штатов разрешили «станциям утешения» работать и после окончания войны. Десятки тысяч несчастных в публичных домах продолжали подвергаться насилию, но уже от американских оккупантов, пока Дуглас Макартур не закрыл их в 1946 году, т.к. треть всех американских солдат в оккупационных войсках заболели венерическими заболеваниями.
К концу 1945 года около 350 000 американских солдат оккупировали Японию. С 1946 года публичные дома стали заполняться относительно здоровыми, нищими и голодными японскими девушками, по некоторым данным до 150000 тысяч женщин и детей. Большинство из них обслуживали войска нелегально. К ноябрю 1946 года японское правительство ввело новую систему акасен (赤 線, «красная линия»), в которой проституция была разрешена только в определенных специально отведенных местах.
На протяжении десятилетий история «женщин для утех» оставалась незамеченной и не задокументированной, в основном из-за страха оказаться изгоем. Когда этот вопрос обсуждался в Японии, официальные лица отрицали это, утверждая, что «станций утешения» никогда не существовало.
Борьба за правду
В 1987 году, когда Южная Корея стала либеральной демократией, женщины начали публично обсуждать свои испытания. В 1990 году проблема переросла в международный спор, когда Южная Корея раскритиковала отрицание преступлений японским официальными лицами.
В 1990 году более трех десятков женских групп в Южной Корее объединились, чтобы создать «Корейский совет по делам женщин призванных на военное сексуальное рабство Японии« после первоначального отказа Японии нести ответственность. Совет просил признать свою вину, принести извинения, создать мемориал и выплатить финансовую компенсацию жертвам, а также внести соответствующие изменения в японские учебники, отражающие реалии сексуального рабства.
Японское правительство отрицало факты принуждения женщин к проституции и отвергало призывы о компенсации, заявляя, что договор 1965 года между Японией и Южной Кореей урегулировал все нерешенные вопросы.
Вопрос о женщинах для утешения получил международное признание в 1991 году, когда группа выживших женщин, нарушив десятилетия молчания, подала коллективный иск против японского правительства. Женщины и их сторонники подали в суд на компенсацию на основании нарушений прав человека.
Примерно в то же время Йошими Есиаки, историк из Токийского университета Тюо, обнаружил документы в архивах японских Сил самообороны и опубликовал отчет о своих находках, которые связывали японских военных и правительство военного времени с поддержанием системы «Comfort Women«.
Они сами захотели
В 1991 году японское правительство впервые публично признало, что «станции комфорта» существовали во время войны. Два года спустя, в заявлении, опубликованном главным министром Кабинета министров, правительство также признало свою причастность к вербовке «женщин для утех» и обману этих женщин, а также принесло извинения за оскорбление их чести.
Хотя японское правительство отрицало какую-либо юридическую ответственность за сексуальные нападения, оно создало в 1995 году «Азиатский женский фонд» в качестве попытки урегулирования проблемы. Однако Фонд поддерживался за счет пожертвований частных граждан, а не государственных средств, и корейские активисты выступали против его существования. Фонд прекратил свою деятельность в 2007 году.
Вопрос о «женщинах для утешения» остаётся в Японии весьма щекотливым. Хотя существование такой программы стало там общеизвестным фактом, многие японцы, особенно правые националисты, продолжали ее опровергать, особенно в отношении того, что женщины были вынуждены работать принудительно и в некомфортных условиях.
В 2007 году Абэ Синдзо, во время своего первого срока на посту премьер-министра, заявил, что не было никаких доказательств принуждения. Позже, подонок под давлением мировой общественности был вынужден отказаться от своих комментариев.
В 2013 году губернатор Осаки Тору Хашимото сказал журналистам, что во время войны сексуальное рабство было «необходимо» для поддержания дисциплины в войсках, чтобы японские солдаты могли «отдохнуть» во время Второй мировой войны.
Хашимото также отметил, что в 1945 году Япония была вынуждена создать из выживших сексуальных рабынь «Ассоциацию отдыха и развлечений», чтобы отвлечь оккупационные войска США от гражданского населения. Эти действия заметно снизили число массовых изнасилований до 330 женщин в день.
Эта тема вновь публично всплыла в 2014 году, во время второго срока пребывания Абэ на посту премьер-министра. Японская газета сообщила, что она опровергла рассказы 1980-х и 90-х годов о принуждении женщин и детей к сексуальному рабству. Последовала некоторая дискуссия среди правительственных чиновников о пересмотре заявления об извинениях 1993 года, но эта идея была быстро отвергнута, отчасти из-за внешнего давления (в том числе со стороны Соединенных Штатов).
Переписывать историю
В 2014 году правительство Абэ также обратилось в ООН с просьбой пересмотреть их доклад за 1996 год, но официальные лица ООН быстро отклонили эту просьбу. В 2017 году японское правительство подало заявление в поддержку иска о сносе мемориала «женщинам для утех» в пригороде Лос-Анджелеса. Позже в том же году мэр Осаки, Япония, прекратил отношения Осаки с городом-побратимрм Сан-Франциско после того, как он стал, по словам активистов, первым крупным городом, установившим мемориальную статую.
Японское правительство в 2015 году наконец объявило, что выплатит репарации выжившим корейским «женщинам для утех», но Южная Корея попросила более серьезных извинений. Тогда Япония приложила неимоверные усилия для сноса и блокировки мемориалов памяти «женщинам для утех» по всему миру и исключила упоминание о них из японских учебников.
Ни одно из извинений Японии не было официальным, поскольку ни одно из них не было ратифицировано законодательным органом или одобрено исполнительной властью, и не было принято никаких законов, признающих ответственность страны.
«Я думала буду еду готовить…»: из воспоминаний г-жи Кан о «станциях утешения»
Ниже представлен фрагмент интервью с г-жой Кан, работавшей на «станции утешения» в годы Второй мировой войны. Г-жа Кан родилась в 1923 году в провинции Южная Кёнсан. В 1940 году завербована японскими солдатами и отправлена на Тайвань, где она находилась до 1943 года. Затем она была перевезена в Борнео (современная Индонезия) и ещё 2 года пробыла на «станции утешения» в Баликпапане. В 1946 году, после освобождения Кореи, Кан вернулась на родину.
Расскажите, через что вы прошли?
Однажды мне сказали: «Доа! Если ты пойдёшь, куда тебе скажут, ты разбогатеешь. Сможешь есть досыта!» Я тогда рассудила, что так и я смогу нормально есть и одеваться и мои родители, братья и сестры тоже смогут хорошо жить… Тогда почему бы и не попробовать? Они сказали, что могут забрать меня в любой день. Говорили, если пойти туда и немного поработать, можно будет отправлять деньги домой. Если я туда пойду и буду делать, как они говорят, тогда ведь и родители смогут нормально жить. Я пошла с этими мыслями.
Когда ехали туда, знали ли Вы, что там будете делать?
А родители?
И родители. Они знали только, что деньги будут приходить хорошие.
Что вы думали будете делать на Тайване?
Я думала, буду еду готовить или что там… убираться буду. Даже в мыслях не было другой работы. Такое даже в страшном сне не приснится. Думала, что меня будут заставлять готовить или стирать. Или убираться – я так думала. А надо было о другом тоже подумать. Если бы знала всё заранее, пошла бы за ними? Может быть, просто утопилась бы в речке. Да и семья меня бы не пустила. В семье нас было много, еды мало, поэтому, когда сказали, что дадут много денег – они и отправили.
Когда солдат первый раз пришёл к Вам на Тайване?
Когда это было… Я расскажу. Я там готовила и стирала, убирала улицы, где ходили эти люди… Я тогда подумала, ну и ладно. Я тогда так думала. Я думала, что это единственная работа, которую нужно там делать. Я не думала, что буду заниматься другой работой. Оставался ещё один месяц. Этой работы. Я тогда думала ничего особенного. В то время я убиралась, стирала и получала за это еду. Но потом вдруг…
Что-то изменилось?
Да, оставался всего месяц. Я ведь не собиралась… Меня схватили и колотили. Били просто до смерти. Поймали и колотили до смерти, словами не передать. Меня четыре дня морили голодом. Это ведь не шутки. Когда тебя бьют здоровенные амбалы, кто это сможет выдержать? Не выразить словами. Я тогда не говорила никому, как было стыдно. И вот пришло время умирать. Стыдно, для меня это был первый раз и внизу… Всё было разорвано. Просто зверски разорвано на части. До той степени, что я и шагу не могла сделать.
Как же Вам, должно быть, тогда было невыносимо больно… Ходили ли Вы к врачу?
Я и к врачу не пошла. Продезинфицировала и всё на этом. Боже. Так стыдно.
Сколько к Вам приходило солдат первое время?
Ко мне и в первый день пришло несколько… Не знаю. Я тогда отключилась. Не знаю, как это было. Кто-то заходил ко мне, а что было, я не помню.
А женщины, которые работали с Вами, тоже приехали, ничего не зная?
Да, они тоже, скорее всего, не знали. Я слышала из их разговоров. Не только я, но и другие женщины приехали, ничего не зная.
Сколько вы прожили на Тайване?
После трёх лет в Тайване вы переехали в Баликпапан?
Что солдаты давали женщинам для утешения?
Они давали нам пхёччогари [военные деньги], а мы передавали их хозяйке. Работу закончим и отдаём.
В какое время Вы обычно заканчивали?
Если говорить в часах – это примерно 7 или 8 вечера. Были дни, когда заканчивали во столько, а были дни, когда заканчивали позднее 10. Но они [японские солдаты] всё равно возвращались спать ко времени. Не было тех, кто проводил у нас всю ночь. Это не место для ночного сна.
Вы отдавали деньги, и хозяйка записывала это?
Да, говорила, что позднее выдаст нам зарплату. Я спрашивала, посылает ли она деньги домой, и она отвечала, что посылает.
Если к вам приходили солдаты, сколько они были у Вас?
Среднего времени не было. Были те, кто быстро приходил и уходил, были те, которых приходилось долго терпеть. Но не было тех, кто бы оставался на ночь. Приходили и уходили.
У Вас не было мыслей убежать?
Я мечтала об этом, но не могла. Даже если бы сбежала, то что? Это же остров, куда там сбежишь. Даже если бежать, то некуда.
Когда всё это закончилось?
После второй мировой войны нас переодели в одежду медсестер. Мы надели медицинские головные уборы и белую одежду. Мы тогда ни о чём не знали. Просто выживали как могли. Нас отпустили спустя год после окончания войны.
Как Вы узнали об освобождении?
В один момент наша хозяйка куда-то делась. Просто исчезла однажды. И война закончилась. Просто без всяких объявлений закончилась. После освобождения Кореи японцы куда-то все подевались, куда-то ушли, совсем пропали из виду.
Сколько вас всего было?
Вместе со мной ещё три или четыре женщины. Трое или четверо… Но куда они делись, я не знаю. Я одна приехала.
Куда уехали остальные женщины?
Я не знаю, куда они подевались. Умерли ли, живы ли…
Они не отправляли деньги домой?
Не отправляли. Когда я вернулась домой, увидела только мать. Отец к тому времени уже умер. У нас тогда не было ни гроша. Я узнала, что они меня уже помянуть успели.
Родители думали, что Вы погибли?
Я не умела писать, поэтому писем не отправляла. От меня долго не было никаких новостей. Я слышала, что они даже обряд поминовения совершали по мне, думая, что я где-то умерла. Да и могла бы я написать, что умерла, даже если бы умела писать? Сейчас все звонят, а тогда что? Ушла, новостей нет, ну и думали, что померла наверняка. Говорят, что даже поминали.
Что вы делали, когда вернулись?
Занималась торговлей. Продавала рыбу. Ситуация была такая, больше делать было нечего. Матери, братьям и сестрам надо было как-то выживать. Ну и мне в первую очередь.
Вышли ли Вы замуж?
Нет, не вышла. Конечно, не вышла. После такого о каком замужестве может идти речь? Встретила старика одного, пожили, а потом он помер.
Рассказывали ли вы матери, через что Вам пришлось пройти?
Я увидела маму и не смогла. Просто не смогла ничего сказать. В общих чертах как бы она ни догадывалась…
Перевод с корейского языка фрагмента интервью с г-жой Кан и комментарий: Боброва Нонна, 4 курс
«Станции утешения» для японских солдат
Обслуга из местных женщин
По первоначальному плану, на станциях должны были работать исключительно японки, причем добровольно. Но вскоре от этого отказались, поскольку мало женщин соглашалось на роль проституток. Поэтому пришлось привлекать к «обслуге» женщин с оккупированных территорий. Чаще все в роли «утешительниц» выступали кореянки, китаянки и тайваньки. Японки тоже присутствовали, но их численность была несоизмеримо меньше. Есть сведения о том, что в станциях находилось несколько женщин из СССР, а также некоторых европейских стран. Но это – единичные случаи.
Поначалу японцы старались наполнить военно-полевые бордели женщинами-добровольцами. Но их, конечно, категорически не хватало. Поэтому «обслугу» начали заманивать обманом. Девушкам обещали работу и неплохую зарплату. Но в итоге они становились не швеями, санитарками или уборщицами, а сексуальными рабынями. Когда дело встало на поток, то и эти уловки уже не помогали. Требовались более радикальные меры. Тогда вербовщики наведывались в деревушки и предлагали беднякам деньги за их жен, сестер и дочерей. После оформления сделки они становились собственностью Японии. Если же по каким-то причинам купить девушку не удавалось, вход шли угрозы и избиения. К тому же, качественный «товар» иной раз просто похищали. В общем, вербовщики как могли, старались выполнить свою работу, чтобы обеспечить японских солдат полноценным и комфортным «отдыхом». Но вскоре и этот ресурс оказался исчерпанным. Поэтому к «делу» решили подключить пленных женщин и девушек из концлагерей.
Вот что вспоминал японец Иосима Сеити из Общества чернорабочих «Ямагути»: «Я был охотником за кореянками в походные бордели для полового развлечения японской солдатни. Туда под моим командованием угнали более 1000 корейских женщин. Под надзором вооруженных полицейских мы пинали ногами сопротивлявшихся женщин, отбирая у них грудных детей. Отбрасывая двух-трехлетних детей, бегущих за матерями, мы насильно толкали кореянок в кузов грузовика, и в селах поднимался переполох. Мы посылали их как груз в товарняках и на судах в командование войсками западной части. Бесспорно, мы не набирали их, а угоняли насильно».
«Станции утешения» (еще их часто называли «Батальоном комфорта») позиционировались не только как «работные дома», но и как средство для защиты солдат от венерических заболеваний. «Бонусом» шел контроль количества изнасилований в захваченных населенных пунктах. Понятно, что ни одна из версий не могла оправдать похищение и обман женщин, девушек и девочек. Но население оккупированных территорий предпочитало молчать и не мешать японцам. Любые попытки помешать им жестоко карались.
Количество станций росло с пугающей скоростью. Например, только в одном Китае были созданы примерно три сотни военно-полевых борделей для японских офицеров и солдат. Количество станций в других странах точно неизвестно. По приблизительным подсчетам всего на территории Юго-Восточной Азии существовало более четырех сотен «Батальонов комфорта».
Как уже говорилось, идею «станций утешения» предложил генерал-лейтенант Ясудзи Окамура. Он объяснил своему начальству, что подобные заведения способны изменить антияпонские настроения, которые вызваны агрессивным поведением солдат Страны восходящего солнца. К тому же, станции могли уменьшить число заболеваний различными венерическими заболеваниями.
Начальство идею одобрило и поддержало. Станции решили поделить на три типа. Первый подразумевал полное подчинение военным, а за состоянием девушек следили профессиональные врачи. Второй вариант заключался в контроле со стороны частных лиц. Но при этом они сами находились в подчинении военных. Третий тип – самый редкий – представлял собой станции не только для военных, но и для простых японцев. Бывали даже исключения, когда услугами «утешительниц» разрешали пользоваться мужчинам других национальностей. Но это скорее исключение.
По идее, количество изнасилований теперь должно было если и не опуститься до нуля, то хотя бы стать не таким пугающим. Но на деле получилось иначе. Число изнасилованных китаянок, кореянок и женщин других национальностей стало лишь увеличиваться. Дело в том, что «станции утешения» являлись не бесплатными организациями. За встречу с «утешительницей» нужно было заплатить. Причем для многих солдат сумма являлась солидной. Поэтому они либо прибегали к насилию, либо находили места подешевле. И пусть они не являлись официальным, здесь существовала опасность для здоровья, солдаты рисковали, не желая тратить деньги. Для рядовых стоимость услуг составляла пять йен. А офицерам и капралам «утешительницы» обходились на три йены дешевле.
Добро пожаловать в ад
Женщины, которых насильно или обманом определили в категорию «пониженной социальной ответственности», жили в аду. Каждый день им приходилось обслуживать по нескольку десятков мужчин. Двадцать-тридцать клиентов считалось «халтурой». Обычно в день приходилось от пятидесяти до шестидесяти солдат. Работа станции была четко отрегулирована, вплоть до времени, выделенного на одного солдата. Когда сеть борделей только-только разворачивалась, на утешение военный мог потратить полчаса. Со временем, когда станции стали набирать популярность, из-за наплыва посетителей время урезали в два раза (в некоторых борделях и вовсе на «все про все» выделялось десять минут). Когда минуты заканчивались, солдат уходил из комнаты, а на его место тут же приходил другой. И так с утра до вечера. Часто у женщин не было и пяти свободных минут.
Вот воспоминания Иосима Сеити о буднях станций утешения: «Одну кореянку в сутки насиловали в среднем 20−30, даже более 40 японских офицеров и солдат, а в мобильных борделях — более 100. Многие кореянки трагически погибли из-за полового насилия и жестокого притеснения японскими садистами. Раздев наголо непослушных кореянок, они катали их по доскам с большими гвоздями, вбитыми вверх острием, и отрубали мечом их головы. Их чудовищные злодеяния превышали все человеческие представления».
Возраст «утешительниц» варьировал от одиннадцати до тридцати с копейками лет. Все они жили в идентичных условиях – деревянных бараках, в комнатах, рассчитанных на девять-десять человек. Убранство составляли лишь кушетки, раковина и циновка. Покидать свою «обитель» женщинам запрещалось. Тяжелые условия быта оказывали дополнительную нагрузку на психику. Депрессия, нервные срывы – все это стало обычным явлением, плавно перетекающим в суицидальные наклонности.
«Препарат 606» провоцировал выкидыши, мог повлиять на развитие бесплодия, мутацию плода, а также привести к смерти несчастной пациентки.
Информация о «станциях утешения» стала достоянием общественности уже после печально известной Нанкинской резни. Фотографии военно-полевых борделей из Нанкина попали в прессу. Это вызвало первую волну возмущения. Японские власти на это отреагировали хладнокровно и цинично. Признавать факт существования «батальонов комфорта» они отказались.
Первые извинения прозвучали лишь в девяностых годах прошлого столетия. «Чести» удостоились выжившие женщины, а также семьи погибших «утешительниц». Но уже в 2007 году Япония пошла на попятную. Премьер-министр заявил, что фактов, доказывающих насильственное обращение с женщинами, нет. Это породило вторую волну возмущения. Оказавшись под давлением, он вскоре все же отважился признать факт нарушения прав человека на «станциях утешения». Однако ни о каком финансовом возмещении морального и физического ущерба речи не шло. Власти Китая, Кореи и других стран выступили с критикой японского правительства. На их сторону, кстати, встали США, Канада и Европарламент. Так появилась резолюция, которая призывала Японию взять на себя ответственность за все ужасные события того времени.
История одной кореянки по имени Пак Ен Сим стала достоянием общественности: «В 14 лет я была продана в ателье одежды в квартале Хупхо портового города Нампхо (у Корейского Западного моря) и работала там кухаркой, а к марту 1938 г. попала на японскую «реквизицию девушек… Японский рядовой полицейский насильственно конвоировал меня и 22-летнюю девушку в Пхеньян. В Пхеньянском вокзале, вижу, уже были 15 корейских женщин. Сначала в закрытом вагоне, а потом на машине увезли нас в китайский город Нанкин. Там было много японских казарм, а на улице Цзиньсюи – походный бордель, расположенный в трехэтажном доме. Здесь началась моя позорная жизнь сексуальной рабыни. Каждая комната была в размере 2×2,5 м, вокруг дома – заграждение из колючей проволоки».
Пак Ен Сим вспоминала, что в первый же день ее жестоко изнасиловали более десяти мужчин: «Японские солдаты все, как один, бросились на меня, как злые звери». А на следующий – их число выросло до тридцати.
Не обошли вниманием станции утешения авторы книги «История Кореи»: «Стремясь скрыть от союзников свои преступления, японская армия во многих случаях уничтожала при отступлениях в 1943-45 гг. своих сексуальных рабынь, что является одной из причин того, что выжило среди них немного — в 1990-е годы было зарегистрировано около 200 бывших сексуальных рабынь в Южной Корее и 218 — в Северной».
Всего же за время существования в качестве инструмента для утешения через военно-полевые бордели прошло от пятидесяти до трехсот тысяч женщин из Китая, Кореи и Тайваня. Иногда мелькают и более внушительные цифры. Но позиция японского правительства до сих пор остается неизменной. Власти Страны восходящего солнца всеми силами стараются снять с себя ответственность за военные преступления прошлых лет.