разведение змей на мясо как бизнес
Змеиный бизнес в Китае приносит миллионы долларов
В одной китайской деревне с легкой руки предприимчивого инвалида, рептилий разводят в каждом доме
В 1985 году в китайской деревне Жишикао местный инвалид Ян Хончанг начал разводить змей сначала для самолечения, а потом и на продажу – для фармацевтических компаний и ресторанов.
Постепенно этим делом увлеклась вся деревня, и сегодня треть её жителей – миллионеры, а Жишикао стал мировым центром выращивания змей с поголовьем в 4 млн. пресмыкающихся.
Ян Хончанг был типичным крестьянином Китая начала 1980-х: маленький участок земли, средний месячный заработок 100 юаней, то есть, 16 долларов. Тогда же он заболел болезнью Бехтерева, хроническое заболевание суставов с преимущественной локализацией процесса в крестце и позвоночнике.
Китай это не Первый мир – там и сегодня почти нет бесплатной медицины и пенсий, а 30 лет назад – и подавно. 62-летний Хончанг понял, что он либо умрёт от голода, так как не сможет обрабатывать землю, либо от болезни. От местного врача он узнал, что его может спасти экстракт из определённого вида змеи, на самом деле это был особый вид безногой ящерицы. Но он стоил 3 месячных зарплаты Хончанга. Тогда крестьянин отправился в горы, изловил несколько пресмыкающихся и сам сделал из них экстракт, спиртовую настойку. Двухмесячный курс приёма экстракта из змеи сделал Хончанга работоспособным. Тогда он задумался, почему бы не начать разводить змей, раз они так дорого стоят и на них есть устойчивый спрос. В 1985 году он под залог своего земельного участка взял кредит в банке, 10 тыс. юаней. На эти деньги начинающий предприниматель закупил оборудование – инкубаторы, в которых мог бы проходить процесс созревания змеиных яиц. Змей разных видов (от гадюк до тех самых безногих ящериц) для разведения он отловил сам.
Первые опыты инкубирования были неудачными. Лишь в 1987 году Хончангу удалось отладить процесс, и на свет появились первые 30 тыс. змей. После небольшого доращивания он их сбыл оптом за 80 тыс. юаней.
Новость об этой удаче распространилась по деревне, и уже через 5 лет из 162 дворов в Жишикао в 108 содержали змей. Тут же появились и небольшие фабрики по их переработке: змей сушат, делают на их основе водку, мази на змеином яде и т.д., значительную долю составляют «пищевые» рептилии, идущие в китайский общепит.
80% продукции потребляется внутри Китая, остальное в США, Японии и Германии. Появились и кормовые фабрики, на которых разводят мышей и лягушек, составляющих основной рацион змей.
В деревне Жишикао выращивают 4 млн. змей (до 30 их видов: кобры, гадюки, питоны и т.д.), не менее 20 семей зарабатывают от 1 млн. юаней в год и больше (150 тыс. долларов), остальные – в среднем 50-60 тыс. юаней.
В целом деревня от выращивания змей имеет ежегодный доход в 60 млн. юаней (около 9 млн. долларов). На протяжении последних 5 лет как рост численности поголовья рептилий, так и дохода деревни составляет 50% ежегодно.
Сам Хончанг первый свой миллион заработал в 1990 году, а своё дело он превратил в бренд Moganshan Snake Co.
В 2008 году его компания вышла за пределы Китая, основав змеиную ферму площадью 10 тыс. кв. м в Южной Корее.
А вот во Франции змеиные фермы переживают не лучшие времена. К примеру, в городке Веланс у фирмы, содержащей змей ради их яда, продажи в 2011 году сократились на 20%, до 1,6 млн. евро в год. Количество животных за это время сократилось с 800 до 500.
Почему производство яда гадюки пока остается хорошей, но нереализованной бизнес-идеей для нашей страны
Змеи по полочкам
Серпентарий пришлось расформировать
По запросу «змеиный яд» интернет выдает тысячи ссылок на лекарства и косметику, созданные на его основе. Гели и мази при болях в суставах, кремы и маски от морщин, препараты для диагностики редких заболеваний и сыворотки с противоядным действием при укусах пресмыкающихся… Это не говоря о множестве загадочных баночек и тюбиков с надписями на китайском, вьетнамском и корейском языках, которые так настойчиво предлагают приобрести в популярных азиатских интернет-магазинах. Для чего все это богатство? Производители обещают молодость и здоровье. А на упаковке обязательно изображена какая-нибудь змейка во всей красе.
Лечебные (в противовес губительным, конечно) свойства змеиного яда были известны человечеству давно, а первые эксперименты по его использованию ставили жрецы Древнего Египта и Древней Индии. Впрочем, серьезные биохимические исследования ядов начались лишь в середине ХХ века. Любопытно, что Беларусь сыграла в них не последнюю роль.
До 1990 года на Брестчине действовал один из трех белорусских серпентариев. Солидное хозяйство — около тысячи гадюк — прекратило существование с распадом Союза.
Возродить подзабытое ремесло в заказнике пробовали чуть более десяти лет назад с помощью иностранных инвестиций. Совместное белорусско-эстонское предприятие по добыче яда гадюки работало так: на Выгонощанских болотах отлавливали змей и тут же их доили местные специалисты. В сухом виде ценный продукт отправляли в Таллин на переработку.
— Только представьте: мы тут у себя держали около 800 гадюк. И у каждой из них свой характер, привычки и поведение, — делится наблюдениями Сергей Владимирович.
Дело в том, что гадюки очень прихотливы в уходе: требуют особого питания, температурного режима и влажности воздуха.
— Хочешь получить заветные капельки яда на кончиках зубов? Будь добр корми отборными мышами и специальным составом с витаминчиками, обогрей, прояви заботу и ласку, — замечает собеседник. — Только после тщательной подготовки можно приступать к добыче ценного яда. А если обойдешься с подопечной плохо, то она тут же превратится в ЗОЮ — «змею особо ядовитую» (смеется). Хотя мы этим делом никогда не грешили. Не раз приезжала комиссия из ЕС и подтверждала: работа была организована по международным стандартам, с экологической точки зрения к процессу отлова змей, их содержания и добычи яда не придраться.
В какой-то момент Эстония стала чуть ли не монополистом в производстве лекарств на основе змеиного яда (притом что внутри страны гадюк никто не разводил). Однако после нескольких лет успешной совместной работы дело свернули — возникли затяжные сложности с оформлением документов, и таллинский «купец» поспешил переключиться на других добытчиков… Белорусский серпентарий вновь пришлось расформировать.
— Если нужно, я и вас за пару часов обучу всем секретам охоты на гадюк. Было бы желание! — говорит Сергей Владимирович. — Другой вопрос, где и как вы сможете потом эти знания применить. Сегодня отлов гадюк в стране не ведется. Совсем.
newcastleherald.com.au
Чистый яд
В Беларуси исследованиями добычи змеиного яда не первое десятилетие занимается коллектив ученых Научно-практического центра НАН по биоресурсам во главе с Сергеем Дробенковым.
— Обыкновенная гадюка — единственный ядовитый вид змей нашей фауны. Ценный, ресурсный, но, увы, не промышляемый в настоящее время, — вздыхает Сергей Михайлович. — В наши дни численность белорусской популяции обыкновенной гадюки — примерно 500—550 тысяч особей. Без ущерба для природы ежегодно можно добывать 12—15 тысяч взрослых змей. Основные ресурсы сосредоточены в районах с крупными лесоболотными массивами на Полесье и в Витебской области.
При этом защитники дикой природы могут быть спокойны насчет судьбы каждой змеи. Дойка совершенно безопасна для гадюк.
Белорусские ученые за последние годы до мельчайших подробностей изучили не только природный потенциал, но и на практике получили 1,5 грамма пробной партии яда.
— Обывателю эта цифра может показаться маленькой, но на самом деле она приличная. Чтобы получить такой объем, пришлось подоить около двух сотен змей в лабораторных условиях. Причем делали это не из праздного любопытства, а с оформлением всех необходимых документов. Фактически прошли весь производственный цикл — от подготовки к отлову змей до разработки материала для упаковки конечного продукта, — говорит биолог. — Все, что от нас зависело, мы сделали. Теперь нужны активные действия со стороны производственников. Мы готовы делиться наработками с заинтересованными лицами и компаниями.
Если сегодня заглянуть в наши аптеки, там представлены такие средства из яда гадюк (не только обыкновенной, но и других видов), как «Випросал В», «Випраксин», «Випрапил», противозмеиная сыворотка и некоторые другие лекарства. Все — импортные.
Шипучее золото
Эксперты уверены: добыча яда может принести стране немалые деньги, а наша гадюка, которую мы привыкли ассоциировать с чем-то неприятным, — стать нашей доходной экспортной статьей.
Во-первых, потребность в промышленной добыче змеиного яда есть внутри страны. Во-вторых, спрос на этот продукт на мировом рынке постоянно растет, а вот предложений, наоборот, становится меньше. Это связано и с ужесточением законов по производству продукта, и с резким уменьшением численности змей.
В 1990-е в Средней Азии и Закавказье в огромных количествах отлавливали самого крупного представителя семейства гадюковых — гюрзу. Из-за довольно крупного размера (длина тела может достигать двух метров) эта змея дает большое количество яда. Стремление к быстрой наживе и бездумный отлов привели к тому, что теперь гюрза в Красных книгах многих стран и отдельных регионов России — ее численность снижается с каждым годом.
— Наше преимущество в том, что в стране сохранились обширные экосистемы в естественном состоянии. В Европе подобных угодий, подходящих для разведения змей, не осталось, — говорит Сергей Дробенков. — При этом на мировом рынке цена за грамм сухого вещества стартует от 600—800 долларов и может достигать 1,5—2 тысяч. Итоговая цифра зависит от степени очистки материала.
Ученый приводит пример. Чтобы получить сотню тюбиков популярного средства «Випросал», нужно всего 4,5 миллиграмма змеиного яда. По сути, это порция от одной змеи. Итоговая цена 50 граммов средства на рынке — 5—6 долларов за штуку. Путем нехитрых подсчетов становится понятно, что заработок на производстве одной только мази выходит неплохой. К слову, по официальным данным, на приобретение этого лекарственного средства наша страна ежегодно тратит около 400 тысяч евро.
По словам Сергея Дробенкова, производство змеиного яда уже в первый год могло бы выйти на рентабельность 40 %, на второй — на 60 %.
— В целом в современной фармацевтике в последние годы наблюдается тренд на средства, в составе которых биологически активные вещества. Это натурально и безвредно, если сравнивать с полностью химическими лекарствами, — подчеркивает ученый.
Сомнений в том, что такой продукт нужен белорусам, нет. Заинтересованность в производстве высказывают и авторитетные чиновники, и фармацевты. Однако решительных шагов в его производстве пока не предприняли ни частные инвесторы, ни государственные структуры. Итог — несмотря на серьезную работу, проделанную в НПЦ по биоресурсам, и внушительный практический опыт специалистов из Ивацевичского района по добыче и содержанию змей, мы по-прежнему тратим сотни тысяч долларов на импорт лекарств со змеиным ядом из ЕС.
— Осваивать новые (как и возрождать старые) направления бизнеса всегда рискованно. Так что осторожность инвесторов и фармакологических предприятий в ситуации со змеиным ядом вполне объяснима. Тем более что на мировом рынке уже сложилась определенная картина с ключевыми игроками. Но если бы в начале 2000-х так рассуждали те, кто сегодня владеет успешными отечественными ИT-компаниями, то мир точно не узнал бы о наших программистах, — говорит кандидат экономических наук Георгий Гриц. — Думаю, для производства змеиного яда нам пока не хватает мотивации и некоторой информационной поддержки. Ведь если на него есть реальный спрос, а в Беларуси имеются все возможности и специалисты для развития дела, то нужен некий толчок для старта. Возможно, упрощение законодательства или предоставление льгот на первых порах для тех, кто возьмется за этот бизнес.
Черный след
Пик нелегальной добычи змеиного яда пришелся на вторую половину 1990-х и первую половину 2000-х годов. Тогда торговцев желтенькими кристаллами можно было встретить как на улицах столиц, так и среди недобросовестных работников серпентариев, которые приторговывали ценным сырьем мимо кассы. Просторы черного рынка привели к тому, что цена на сырье была максимально сбита, а добыча змей велась фактически бесконтрольно. Причем покупателями крупных партий яда, как правило, выступали именно фармацевтические компании. Например, в 2003 году в громком уголовном деле засветились те самые эстонцы, которые производят «Випросал». Они купили с рук 660 граммов яда у сибирских герпетологов и попались с поличным.
При попытках перевезти безобидную партию сухого вещества в пару граммов можно надолго угодить за решетку. Дело в том, что по законодательству змеиные яды могут представлять террористическую угрозу.
Несколько лет назад таможенники пресекли попытку ввоза в Беларусь более 45 живых змей, которые были спрятаны в музыкальной колонке. Необычная находка вскрылась при досмотре одного из вагонов поезда «Москва — Париж» в пункте «Брест-Центральный». Пластиковые контейнеры, под завязку набитые змеиными клубками, были спрятаны в акустическую систему. Неприятный сюрприз не на шутку перепугал сотрудников таможни. Еще бы! Гадюки и питоны были живыми. Зачем проводница поезда везла из России в Европу мини-серпентарий, пришлось выяснять в суде. А вот для пресмыкающихся путешествие закончилось в Беларуси — змей отправили в зоопарк Минска.
Еще одна неприятная встреча с нелегальными пассажирами произошла в пункте таможенного контроля в аэропорту. В посылке, следующей из США в адрес жителя Минского района, внутри куклы подавали признаки жизни четыре змеи. Как они оказались там — загадка, которая, впрочем, напомнила кадры из американского фильма-хоррора.
Рисунок Олега Попова
Ползучие вокруг нас
Важно понимать, что количество яда у змей прямо пропорционально их размеру, а гадюка совсем небольшая, прыгает не выше 10 сантиметров. Обычные резиновые сапоги — лучшая защита от внезапного нападения.
Единственный серпентарий в России находится в Новосибирске. Там содержится около 2,5 тысячи змей, преимущественно обыкновенных гадюк. Принцип работы отличается от китайского: питомцы «прибывают» сюда лишь на дойку из лесов Новосибирской и Тверской областей. Задача местных герпетологов — исключительно добыча ценного яда в медицинских целях. Сибирский серпентарий не только снабжает ядом фармкомпании, но и сам выпускает хитозановый гель «Випразан».
Два года назад возобновил работу серпентарий при НИИ Академии наук в Таджикистане. Там ученые вернулись к добыче змеиного яда после перерыва в несколько десятков лет. Упор делают на добыче яда гюрзы и кобры (именно эти виды змей встречаются в природе этой страны).
Белорус разочаровался в серой заводской жизни и решил зарабатывать большие деньги разведением змей
30-летний Андрей Соломахо — уникальный для Минска индивидуальный предприниматель. Полгода назад он поставил в тупик налоговую, когда объявил, что хочет официально заниматься деятельностью, которой нет ни в одном документе, — прокатом змей для фотосессий. Несколько месяцев бюрократических проволочек — и Андрей стал первым минчанином, который получил разрешение на такой нестандартный бизнес. Onliner.by побывал в гостях у семьи, которая считает, что домашний удав — это обычное дело: «Как кошку или собаку завести».
Жена Вера и пятилетняя дочь Диана все это время сидят рядышком. Женщины Андрея совсем не боятся увесистых удавов, которые, никак не отреагировав на появление гостей, равнодушно греются в своих террариумах. Двенадцать змей занимают центральную часть единственной комнаты, которую Андрей, Вера и их дочь делят с рептилиями.
Сумасбродство? Погоня за экзотикой? Такие вопросы вы можете задавать себе, пока не услышите, как Андрей говорит о змеях: вдохновленно, с любовью, с глубоким знанием дела. Очевидно, что редкое для белорусских широт увлечение — это не праздное стремление быть оригинальным, а настоящее герпетологическое призвание.
— Сколько себя помню, мне были интересны змеи. Когда еще был совсем мальчиком, в деревне радостно тягал домой гадюк. Я не хотел пугать взрослых, нет. Змеи были моими друзьями, они вызывали у меня восхищение. Так что мои нынешние питомцы — это не внезапный порыв. Завести себе питона я захотел еще 10—15 лет назад. Но тогда в Беларуси не было ни оборудования, ни экспертного сообщества. Два года назад, когда у меня появилась первая змея, я думал, что буду чуть ли не единственным таким в Минске. А оказалось, что владельцев змей в городе тысячи. В той же Германии или США рептилии вообще входят в тройку самых популярных домашних животных. Для нас это еще немного в диковинку, а за рубежом змея воспринимается как котик или собачка, особенного удивления не вызывает, — объясняет предприниматель.
Андрей с вдохновением знакомит меня со своими питомцами: ласковой Нюшей, некоммуникабельным Лордом и робким удавом Прохором весом четыре килограмма. Прохора кладут мне на колени, и у меня, к моему стыду, не получается изображать радость встречи.
— Ну что вы! Он сейчас боится даже больше, чем вы, — убеждает Андрей. — Прохор напоминает мне такой тип человека: большой, сильный, а внутри очень робкий, боязливый. Он даже крысу неохотно душит и проглатывает. Пугливый характер!
Крысы, между прочим, — это основной рацион удавов и питонов, которые живут у Андрея. Иногда он угощает их мышками. А вот хомячки не годятся: слишком жирные. Продвинутые змееводы со стажем сами разводят крыс и хладнокровно убивают их, чтобы покормить рептилий. Андрей же предпочитает покупать замороженные тушки.
— Взрослого удава достаточно кормить одной средней крысой раз в три недели. Одна тушка стоит 15—25 тыс. рублей, мышка — до 20 тыс. Замороженную крысу нужно разморозить в воде и подавать удаву теплой, — объясняет тонкости кормления глава семейства. — Безусловно, дешевле разводить крыс самому. Но каждый раз хладнокровно ломать им шеи… Нет, мы так не можем.
Под Тюменью начали разводить питонов на продажу
В хозяйство завезли 38 самок. Отложенные ими яйца уже в инкубаторе. Вылупиться змееныши должны через два месяца. Если все пойдет по плану, то первые питоньи шкуры здесь получат уже к концу года. Чтобы «отправить» змею на рынок, ее необходимо будет дорастить как минимум до 1,2 метра, на это требуется от шести до девяти месяцев, говорят в хозяйстве.
Как рассказал «РГ» владелец фермы Роман Чаленко, изначально предприятие планировало дополнительно разводить соболей, в хозяйстве даже начали строить для них помещения, но за последнее время рынок соболиных шкур резко просел, из-за переизбытка продукции цены упали почти в десять раз. При этом змеиная кожа, как заметили нижнетавдинцы, уже много лет остается в цене: сегодня на аукционах за нее дают от пяти тысяч рублей за метр «шнурка».
Ранее местные, но уже другие, бизнесмены, занимающиеся выращиванием и переработкой рыбы, заявляли о своем намерении организовать выделку рыбьей кожи. По словам предпринимателей, сейчас шкура идет на выброс или корм животным, тогда как во многих странах из нее шьют пользующиеся спросом одежду, обувь и аксессуары.