ранний гость до обеда поздний гость до утра
Ранний гость до обеда поздний гость до утра
ПОСЛОВИЦЫ РУССКОГО НАРОДА
Обозначение ударения: \’а, \’ю и т. п.
«Будет ли, не будет ли когда напечатан сборник этот, с которым собиратель пестовался век свой, но, расставаясь с ним, как бы с делом конченым, не хочется покинуть его без напутного словечка».
Вступление это написалось в 1853 году, когда окончена была разборка пословиц; пусть же оно остается и ныне, когда судьба сборника решилась и он напечатан.
По заведенному порядку, следовало бы пуститься в розыск: что такое пословица; откуда она взялась и к чему пригодна; когда и какие издания пословиц у нас выходили; каковы они; какими источниками пользовался нынешний собиратель. Ученые ссылки могли бы подкрасить дело, потому что, кажется, уже Аристотель дал определение пословицы.
Но всего этого здесь найдется разве только весьма понемногу.
Ученые определения ныне мало в ходу, век школярства прошел, хотя мы все еще не можем стряхнуть с себя лохмотьев степенной хламиды его.
Времена, когда объясняли во введении пользу науки или знания, коему книга посвящалась, также миновали; ныне верят тому, что всякий добросовестный труд полезен и что пользе этой россказнями не подспоришь.
Ученые розыски, старина, сравнения с другими славянскими наречиями — все это не по силам собирателю.
Разбор и оценка других изданий должны бы кончиться прямым или косвенным скромным признанием, что наше всех лучше.
Источниками же или запасом для сборника служили: два или три печатных сборника прошлого века, собрания Княжевича, Снегирева, рукописные листки и тетрадки, сообщенные с разных сторон, и — главнейше — живой русский язык, а более речь народа.
Ни в какую старину я не вдавался, древних рукописей не разбирал, а вошедшая в этот сборник старина попадала туда из печатных же сборников. Одну только старую рукопись я просматривал и взял из нее то, что могло бы и ныне идти за пословицу или поговорку; эта рукопись была подарена мне гр. Дм. Ник. Толстым, мною отдана М. П. Погодину, а оттуда она целиком напечатана, в виде прибавления, при сборнике пословиц И. М. Снегирева.
При сем случае я должен сказать душевное спасибо всем доброхотным дателям, помощникам и пособникам; называть никого не смею, боясь, по запамятованию, слишком многих пропустить, но не могу не назвать с признательностью гр. Дм. Ник. Толстого, И. П. Сахарова и И. М. Снегирева.
Когда сборник последнего вышел, то мой был уже отчасти подобран: я сличил его издание со сборником Княжевича и попользовался тем, чего не было там и не нашлось у меня и что притом, по крайнему разумению моему, можно и должно было принять.
В собрании Княжевича (1822 г.) всего 5300 (с десятками) пословиц; к ним прибавлено И. М. Снегиревым до 4000; из всего этого числа мною устранено вовсе или не принято в том виде, как они напечатаны, до 3500; вообще же из книг или печати взято мною едва ли более 6000, или около пятой доли моего сборника. Остальные взяты из частных записок и собраны по наслуху, в устной беседе.
При этом сличении и выборе не раз нападали на меня робость и сомнение. Что ни говорите, а в браковке этой произвола не миновать, а упрека в ней и подавно. Нельзя перепечатывать слепо всего того, что, под названием пословиц, было напечатано; искажения, то умничаньем, то от недоразумений, то просто описками и опечатками, не в меру безобразны. В иных случаях ошибки эти явны, и если такая пословица доставалась мне в подлинном виде своем, то поправка или выбор не затрудняли; но беда та, что я не мог ограничиться этими случаями, а должен был решиться на что-нибудь и относительно тех тысяч пословиц, для исправления коих у меня не было верных данных, а выкинуть их вон — не значило бы исправить.
Не поняв пословицы, как это нередко случается, считаешь ее бессмыслицею, полагаешь, что она придумана кем-либо для шуток или искажена неисправимо, и не решаешься принять ее; ан дело право, только смотри прямо. После нескольких подобных случаев или открытий поневоле оробеешь, подумаешь: «Кто дал тебе право выбирать и браковать? Где предел этой разборчивости? Ведь ты набираешь не цветник, а сборник» и начинаешь опять собирать и размещать все сподряд; пусть будет лишнее, пусть рассудят и разберут другие; но тогда вдруг натыкаешься на строчки вроде следующих:
Возьмем два-три примера: «Бог не поберег вдоль и поперек»; по три коротких меж двух долгих, а размер хорош. «Рано встала, да мало напряла»; по долгому с коротким на концах, а две средние стопы — долгий с двумя короткими. «Хоть вдвое, хоть втрое, не споро худое»; по одному долгому меж двух коротких. «Всякая небылица в три года пригодится»; «На
— всякого мирянина по семи жидовин»; в этих двух пословицах, в сущности тонических, метрический счет, однако, показывает вот какие особенности: первая начинается долгим, вторая — коротким слогом; в обеих по четыре стопы: один долгий с одним коротким, долгий с двумя, с тремя и с четырьмя короткими. В следующей — замечательная, весьма складная смесь анапеста и дактиля; один только короткий слог, во втором стихе, будто лишний; но он на месте, а пропущен в первом стихе весьма кстати; тут, как будто поневоле изумляясь, сделаешь расстановку:
Сбил, сколотил — вот колесо;
Сел да поехал — ах, хорошо!
Оглянулся назад — одни спицы лежат!
Это сложено удивительно складно: внезапный переход, на третьем стихе, к двум кратким, когда готовишься на долгий слог, как нельзя лучше выражает изумление того, кто оглянулся. Нельзя также не согласиться, что во всех размерах этих не в пример более свободы и раздолья, чем в тяжких, однообразных путах бессмысленного ямба или хорея.
Рифма или простое созвучие не всегда бывают в конце стиха или каждой из двух частей пословицы, как, например: «Много лихости, мало милости»; «Не проси у богатого, проси у тороватого»; «Ни то, ни се кипело, да и то пригорело»; «Взвыла да пошла из кармана мошна» и пр., а иногда и на других словах, среди стиха, но всегда на таких, кои требуют отлики, ударения, внимания:
«И скатал было и сгладил, да все врозь расползлось».
«От сумы да от тюрьмы никто не отрекайся».
«Видал, как мужик мед едал — ин мне не дал».
Бывает и по нескольку рифм сряду:
«Сам тощ, как хвощ, и живет тоненько, да помаленьку»;
«Я за кочан — меня по плечам. Я за вилок — меня за висок»;
«Сало было, стало мыло»;
«Рушай варено, слушай говорено»; в двух последних что ни слово, то рифма.
«Уйдем всем двором, опричь хором, а дом подопрем колом» — шесть одинаковых рифм. Есть созвучия целого слова и полные рифмы в два и три слога: «Ему — про Тараса, а он: полтораста»; «Не под дождем, подождем». Но большая часть пословиц без красного склада и без правильного, однородного размера; лад или мера в них, однако, есть, как во всякой складной, короткой речи, и лад этот дает ей певучесть и силу.
Игра слов, по обоюдности их значений, не совсем в нашем вкусе, но местами попадается: «Для почину выпить по чину»; «Спать долго — жить с долгом»; «Тут прут, а там жгут»; прут — напирают и розга; жгут — палят огнем и витень, плеть. «Что будет, то будет; а еще и то будет, что и нас не будет». «Обедал бы, да не объедал бы». «Пригоден лук и к бою и ко щам» и пр.
Ко внешней одежде пословиц надо отнести и личные имена. Они большею частию взяты наудачу, либо для рифмы, созвучия, меры: таковы, например, пословицы, в коих поминаются: Мартын и алтын, Иван и болван, Григорий и горе, Петрак и батрак, Мокей и лакей и пр. Может быть, некоторые имена и взяты начально с известных в самом тесном кругу лиц, а пословицы сделались общими; нередко также имена эти попадали из сказок, рассказов, где люди известных свойств обычно носят одно и то же имя, за которым и в пословицах оставалось то же самое значение: Иванушка и Емеля дурачки; Фомка и Сергей воры, плуты; Кузька горемыка; Марко богач. От этих понятий сложились и особые выражения: объемелить кого, обмануть, одурачить простачка; обсережить, поддеть ловко, хитро; фомкою, на языке мошенников, зовется большое долото или одноручный лом для взлома замков; подкузьмить кого, поддеть, обмануть, обидеть и пр.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Глубокая борозда
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «СОВЕТСКАЯ РОССИЯ»
За последние пятнадцать лет Л. Иванов печатался во многих крупнейших газетах страны и в различных журналах — «Коммунист» и «Новый мир», «Партийная жизнь» и «Сибирские огни», «Советская печать» и «Дружба народов», «Знамя», «Звезда» и многих других. Кроме того, он опубликовал больше пятидесяти книг и брошюр, и, пожалуй, не было за это время коллективного сборника на сельские темы, в котором Л. Иванов не принимал бы участия.
«Очень понравились мне интересные и смелые деревенские очерки Валентина Овечкина. Прочел и самому захотелось попробовать, тем более что сходные темы сами просились на бумагу».
Эти слова Л. Иванов написал примерно лет через десять после того, как появился его первый очерк «Сибирские встречи», принесший ему известность. Свою принадлежность к «овечкинской школе» писатель устанавливает точно, однако писать он начал не под воздействием нашумевших очерков Овечкина.
С четырнадцати лет Л. Иванов становится активным корреспондентом сельских газет. Дважды — в 1931 и 1932 годах — принимает участие в московских совещаниях селькоров. В 1947— 1948 годах успешно выступает на страницах «Совхозной газеты». Начиная с 1951 года издает несколько брошюр по пропаганде передового опыта совхозов. В 1952 году завершает двухтомный роман «Сибиряки» (1?й том — Омск, 1953; 2?й том — Омск, 1955). В 1955 году в качестве одного из корреспондентов сопровождает американскую и английскую делегации в их поездках по нашей стране и затем издает книгу «С американской сельскохозяйственной делегацией по Советскому Союзу» (М., 1956). Очерк «Сибирские встречи» писался человеком, уже имеющим и опыт литературной работы, и обширные знания в области сельскохозяйственного производства. Очерки В. Овечкина лишь более четко и последовательно определили характер и направление писательской деятельности Л. Иванова.
Леонид Иванович Иванов родился 27 января 1914 года в деревне Филатиха Удомельского района Калининской области, в семье крестьянина. Детство и юношеские годы провел в селе Верескуново и на всю жизнь сохранил любовь к родному краю, к земле, к крестьянской работе, нелегкой и творчески прекрасной. Неповторимым красотам родных мест он посвятит потом немало страниц в своих книгах — «На земле родной», «Молдинские были», «Край любимый». Сыновней любовью наполнена у него каждая страница — и тогда, когда он пишет об успехах и достижениях удомельцев, и тогда, когда вынужден говорить им горькую правду. «Края родные! Есть ли на свете человек, которого не взволнуют эти два коротких слова?!» — так начинается у Леонида Иванова один из очерков, и слова эти звучат у него как признание, как крик души… Все в его жизни продиктовано заботой о благе людей, выращивающих хлеб.
В 1932 году Леонид Иванов поступил на курсы экономистов в Москве и по их окончании был направлен на работу в Сибирь (Больше-Каменский совхоз Курганской области). Слово «направлен» не совсем точное. Он сам пожелал поехать в Сибирь.
— Когда уезжал, — рассказывает Леонид Иванов, — то моя бабушка Марья никак не верила, что в Сибирь едут по своей охоте. Помнится, при расставании шепнула мне на ухо: «Ты скажи мне, за что тебя… А я уж никому…»
Потом, некоторое время спустя, Леонид Иванов признавался: «Сильно привязался я к Сибири». И даже, случалось, упрекал себя: «Влюбился в Сибирь, вот и кажется, что все тут краше». Свыше сорока лет уже прожил Леонид Иванов в Сибири, и другим словом, как «влюбился», не определишь его отношения к ней.
Бурное строительство заводов и фабрик, колхозов и совхозов, небывалый размах его в социалистических условиях, удивительные сибирские просторы захватили молодого экономиста. «А какие масштабы! Деревня так уж деревня! Поле так поле! Глазом не окинешь. И стада там более тучные, и тракторы гусеничные появились там намного раньше, и комбайны. И новых построек там возводилось неизмеримо больше. А сколько населенных пунктов создавалось заново! И все совхозы, совхозы, совхозы…» Даже только по тому, как быстро продвигался Л. Иванов по служебной лестнице треста совхозов, в распоряжении которого он находился, можно определить его отношение к делу.
Проработав несколько месяцев финансистом, Леонид Иванович скоро становится заведующим бюро экономики труда, а в июне 1934 года — в двадцать лет! — назначен заместителем директора совхоза. В 1938 году — он директор совхоза, а затем несколько лет работает на посту начальника планового отдела треста. С конца 1941 года и по 1948 год Леонид Иванов — заместитель директора треста. Он переходит на профессиональную журналистскую работу в тот момент, когда был решен вопрос о его назначении заместителем начальника главка совхозов Сибири.
Однажды кто-то упрекнул его: «Вот вы пишете по агрономическим вопросам, а специального образования не имеете… Как же так?» Леонид Иванов упрек посчитал справедливым, засел за книги и экстерном сдал экзамены на звание агронома-полевода, хотя уже твердо знал: агрономом он работать не будет. Но он хотел хорошо знать то, о чем писал. Он хотел быть специалистом, а не дилетантом в избранной области знаний. Если всерьез помогать людям вести хозяйство, его надо знать профессионально. Один из героев очерка «Сибирские встречи», раздосадованный газетчиками, пишущими о чем угодно и без знания дела, запальчиво спросит: «Почему журналисты из университета не обязаны проходить хотя бы годичную практику в колхозе или совхозе? Ну скажи: почему?» Леонид Иванов не хотел походить на газетчиков такого типа. Вслед за своим героем он был убежден: «Надо, чтобы в газетах работали не просто люди, умеющие писать без ошибок, а чтобы такие, у которых душа, понимаешь, — душа могла бы за дело болеть. А болеть она может только у того, кто сам лично, именно лично прочувствовал это».
Такова внешняя канва биографии Леонида Иванова, которому в этом, 1974 году, исполнилось 60 лет. Внутренняя, надо полагать, сосредоточена в его собственных книгах да еще в том, как эти книги пробивали себе дорогу в «большую» литературу.
Появление новых очерков Иванова, связанных с Сибирью, с ее сельским хозяйством, сопровождалось, как правило, острой критикой в печати со стороны людей, не терпящих вмешательства в однажды установленные порядки. Однако к чести нашей общественности надо сказать, что она встала на защиту писателя, так как было уже ясно, что его острокритические суждения о господствовавшей тогда практике сибирского земледелия требовали внимательного и спокойного обсуждения, а не проработки, не осуждения. Жизнь ведь всегда заставляла честных людей напряженно думать прежде всего над тем, что сделано не лучшим образом.
Теперь, читая и перечитывая произведения Леонида Иванова, мы убеждаемся, что это был действительно нелегкий путь писателя, пожелавшего твердо и последовательно отстаивать свои, да и не только свои позиции в разрешении насущных проблем сибирского земледелия, и что одновременно это был трудный путь всей нашей страны, которая буквально выстрадала ныне широко и успешно проводимую экономическую реформу. Да, именно в сибирских очерках Леонида Иванова наряду с другими очерками такого же типа В. Овечкина или С. Залыгина, В. Тендрякова или Е. Дороша, правдиво отразилась более чем
Словари
102 
рано
I нареч. обстоят. времени
1. В начале временно́го периода, названного соответствующим наречием времени.
2. В первой стадии, в самом начале того периода времени, когда данное явление должно иметь место.
3. Наступая, происходя прежде обычного срока; досрочно, преждевременно.
О ещё не наступившем, нужном, положенном сроке.
1. Если что-либо происходит, делается рано, то это означает, что какое-либо действие, событие имеет место в начальный период дня, сезона, чьей-либо жизни и т. д.
Встать рано. | Жениться рано. | Рано начали сев. | Уехали рано утром. | Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.
2. сказ. Если кто-либо говорит, что ещё рано, то это означает, что время пробуждаться не наступило, на дворе поздняя ночь или раннее утро.
Ещё рано, не светало.
3. сказ. Когда кто-либо говорит ещё рано, то это означает, что он не рекомендует совершать какое-то действие как преждевременное.
Обедать ещё рано. | Ему ещё рано читать эту книгу.
4. Выражение рано или поздно указывает на то, что что-либо неизбежно должно произойти, случиться.
Рано или поздно этот секрет узнают все. | Рано или поздно ты со мной согласишься.
5. Выражение никогда не рано указывает на то, что что-либо не бывает, не считается преждевременным.
Никогда не рано подготовиться к экзамену, выполнить работу.
1. В соединении с нареч. времени означает: в начале временного периода, обозначаемого наречием. Рано утром. Рано вечером. Рано поутру. Рано весной. Рано осенью.
3. Прежде обычного срока, преждевременно. Ему еще рано бросать работу. Рано тебе такие книги читать. На вокзал приехали рано, за целый час до поезда. Рано состарился. Он рано умер. «Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела.» (посл.)
РА́НО, раньше и (книжн.) ранее, нареч.
1. (сравн. не употр.). В сочетании с нареч.: в начале того времени, поры, к-рые названы наречием (без него об утренней поре или о непозднем вечере). Р. вечером. Р. утром. Вышел из дому р. Проснулся, встал р. Дети ложатся р.
2. В начале жизни. Р. познал труд. Читать научился р.
3. До обычного срока, преждевременно. Весна наступила р. Р. начали сев. Р. состарился. Ему р. (в знач. сказ.) читать эту книгу.
Рано или поздно (разг.) о том, что обязательно произойдёт: когда-нибудь, в будущем.
| Ранница с первым теленком, юница, новотелка, первотелка.
| Ранница, ранняя обедня.
I. нареч. к Ра́нний. сравн. ст.: ра́ньше и (книжн.) ра́нее. Встать р. Жениться р. На час раньше. Р. начали сев. Р. утром. * Кто рано встает, тому Бог подает (Посл.).
II. в функц. безл. сказ.
1. О раннем времени, утреннем времени суток. Ещё р., не светало.
2. О ещё не наступившем нужном, положенном сроке. Обедать ещё р. Ему ещё р. читать эту книгу.
◁ Рано или поздно; рано ли, поздно ли, в зн. нареч. Когда-нибудь в будущем (о том, что обязательно должно произойти, случиться, обычно неприятном). Рано или поздно этот секрет узнают все. Рано или поздно ты со мной согласишься. Никогда не ра́но, в функц. сказ. О том, что не бывает, не считается преждевременным. Никогда не рано подготовиться к экзамену, выполнить работу. Ни ра́ньше, ни позже, в зн. нареч. Точно в срок, в указанное время. Приходи в шесть, ни раньше, ни позже. Ра́но-ра́но, нареч. Усилит.
1. (сравн. ст. ра́нее и ра́ньше).
Встать рано. Жениться рано. Умереть рано. На час раньше.
Рано утром разбудил меня барабан. Пушкин, Капитанская дочка.
Я слишком рано стала наблюдать все, что вокруг меня делалось и говорилось взрослыми. Панаева, Воспоминания.
Петя явился ко мне очень рано, в шестом часу утра. Каверин, Два капитана.
2. безл. в знач. сказ.
3. безл. в знач. сказ.
О еще не наступившем нужном, положенном сроке.
— Я думал, что ты мужчина, а ты еще ребенок: рано тебе ездить верхом. Лермонтов, Бэла.
когда-л. в будущем (о том, что обязательно случится, произойдет).
Ибрагим чувствовал, что судьба его должна перемениться и что связь его рано или поздно могла дойти до сведения графа D. Пушкин, Арап Петра Великого.
ранним утром (Пс. 56, 3); к востоку (Пс. 138, 9).
Пословицы про гостей
На этой странице собраны 110 интересных пословиц про гостей. Хлебосол и весельчак должен быть хозяин, встречающий гостей на пороге своего жилища, говорится в народных поверьях. А если в гости не зовут – это очень плохая предпосылка для человека. Но и в гостях себя следует вести достойно и не слишком засиживаться, чтобы не мучить людей и не злоупотреблять гостеприимством.
Гость хозяину не указчик.
Гость не много гостит, да много видит.
Любишь гостить — люби и гостей принимать.
Гостю почёт — хозяину честь.
Сытого гостя нечего потчевать.
Много гостей, много и новостей.
Каков гость, таково ему и угощенье.
Желанный гость зова не ждёт.
Гость во власти хозяина.
Гость коли рано подымается, то ночевать хочет.
Мил гость, что недолго сидит.
Бесстыдного гостя из избы пивом не выгонишь.
Хороший кусок для хорошего гостя.
Хорош гость, коли редко ходит.
Краюшка не велика, а гостя черт принесет — и последнюю унесет.
Дай бог гостя доброго, да с худым разумом (неразборчивого).
Сидеть попу на погосте, когда не зовут в гости.
Не ломлив бы парень, да в гости не зовут.
Нежданный гость лучше жданных двух.
Уголья, искры, головня из печи — к гостям.
Осенью любого гостя потчуют молоком, нелюбого — медом.
Гость на гость — хозяину радость.
На незваного гостя не припасена и ложка.
Поперхнулось за обедом — гость спешит.
За здоровье лошадей, что возят милых гостей.
Вола в гости зовут не мед пить, воду возить.
Желанный гость зову не ждет.
Пей по всей, да примечай гостей.
Конного гостя провожай до коня, а пешего до ворот.
Гость гости, а пошел — прости!
Спозаранку, по морозцу, в гости не ездят.
Гости как бы со двора, а хозяин запор на ворота.
Гость на хрен, на редьку, дорогой гость.
Для милых гостей поломать костей.
Гость доволен — хозяин рад.
Сорока гостей накликала.
Хозяин смекает, а гость примечает.
Гость погостит, да и домой поспешит.
Гостю почет — хозяину честь.
Нож со стала упал — гость будет; ложка или вилка — гостья.
В гостях хорошо, а дома лучше того.
Не было ветру — вдруг навянули; не было гостей — вдруг нагрянули.
На званого гостя угодить надо.
Пиво вари да гостей зови!
Зови гостей меньше, так хлеба будет больше.
Гость гостит — не житья смотрит (не осудит).
Пришел в гости, посидел у холодной печи.
Пора гостям и честь знать.
Ранний гость — до обеда.
Хорошо в гостях, кому дома скучно.
Не для того в гости едут, что дома нечего обедать.
В гости ходить — надо и к себе водить.
Редко свиданье — приятный гость.
Не только гостей у праздника, что Фома с женой.
Худ Матвей, не умеет потчевать гостей.
Ломливый гость голодный уходит.
Званый гость убыточен.
Кто гостю рад, тот и собачку его кормит.
Не радуйся гостину приезду; радуйся отъезду.
Хозяин не ведал, что гость не обедал.
Гость в дом, а бог в доме.
Про гостя хороше, а про себя поплоше.
Коли гость рано подымается, так ночует.
Куры дерутся — к гостям.
Гость не кость, за дверь не выкинешь.
Поди в гости смело, коли дома нет дела.
Незваный гость легок, а званый тяжел (на званого все паси: званый приема ждет).
У себя, как хочешь, а в гостях, как велят.
Ложка, забытая на столе, — к гостю.
А что, гости мои дорогие, поедемте по именинникам.
Погасил невзначай свечу — жди гостей.
Этого гостя кормить в харчевне, поить в кабаке.
Есть кус, так гостя нет; нет ни корки, а гости с горки.
В гостях, что в неволе.
Кто сидел на печи, тот уже не гость, а свой.
Кто сидел на печи, тот уже не гость, а свой.
Не будь гостю запасен, а будь ему рад.
Звали гостей, да посадили глодать костей.
Старые кости приехали в гости.
Из больших гостей домой хлебать щей.
По первому зову в гости не ездят.
Не дорога гостьба, дорога дружба.
Набралось гостей со всех волостей.
Мойся беленько: гости близенько.
И рад бы в гости звать, да нечем взять (угощать).
И в гости не ездит, и к себе не зовет.
Давно кошка умылась, а гостей нет.
Умел в гости звать, умей и встречать (угощать).
Гость на двор, и хвост на стол (остатки, что есть).
Чужим обедом гостей потчевать не убыточно.
Первому гостю первое место и красная ложка.
Зови гостей поглодать костей!
Идти было в гости, да никто не зовет.
Принес бог гостя, дал хозяину пир.
Кошка пустомойка: гостей замывала, да не замыла.
Лаком гость к меду, да пить ему воду.
Жалеть вина — не видать гостей.
Он любит приезжих гостей, да из-под моста их встречает.
Не гостям хозяина, а хозяину гостей благодарить.
Гостей разжалобить — не самому заплакать.
Умей у людей погостить, и к себе запросить, до ворот проводить и опять воротить.
Пришел гость из гостей, съел барана без костей; гость сыт и баран цел.