птица синица бар меню

Можно опьянеть только от вида: 7 московских баров с фантастическим интерьером

Я люблю ходить в бары, где есть не только хорошие напитки, но и особая атмосфера, в которой можно оторваться от реальности.

В этой подборке — заведения, в которых захватывает дух уже с порога. Сохраните материал в закладки, чтобы провести выходные незабываемо.

Дом, в котором

Руин-бары — то есть бары, созданные в руинах заброшенных зданий, — появились в Будапеште, но теперь перекочевали и в Москву. Паб «Птица-синица» был первым заведением в этом стиле, но интерьер «Дома, в котором» его явно переплюнул: раскидистое дерево в зале и ступени на потолке смотрятся впечатляюще.

Найти вход в паб может быть непросто: неприметная дверь находится во внутреннем дворике Покровского бульвара, а за ней гостей встречает еще и черный занавес — полумрак в баре сохраняется даже в яркие солнечные дни.

Угощают в пабе пивом и закусками. Хотя выбор небольшой, в меню можно найти нестандартные позиции — например, салат с кальмаром, грейпфрутом и соусом бер-блан или огурцы с карпаччо из говядины, а с кранов наливают разнообразный крафт.

Пестики-тычинки

Кратко: выпить в классе
Что наливают: пиво, коктейли, настойки
Адрес: Большой Спасоглинищевский переулок, 3, стр. 5

«Пестики-тычинки» — еще один бар от создателей «Дома, в котором», расположившийся под «Птицей-синицей»: правда, в совершенно другой стилистике и новым подходом к барной карте.

Интерьер «Пестиков-тычинок» — один в один школьный класс по биологии: с партами и стульями, анатомическими пособиями и портретами ученых на стенах. Но выходить «к доске» здесь не так волнительно: там находится барная стойка.

Источник

Как «Зинзивер» стал баром, куда ходят все «Знакомые обижаются. Наринская, например, прибежала, думая, что воплотилась ее мечта о баре у дома. Но не вышло — ночью сюда не зайти»

«А помнишь, такой бар был, „Билингва“, кажется, назывался? — покачиваясь, спрашивает парень (больше 30, прическа «бобрик», черная кожаная куртка, черные джинсы, черные ботинки, пьяный друг, свисающий с плеча), обратившийся к нам за сигаретой. — Вот это место реально на него похоже».

Дело происходит в ноябре 2018-го, место, о котором он говорит, — это рюмочная «Зинзивер», открывшаяся за месяц до этого на Покровском бульваре и почти сразу ставшая одним из самых популярных мест в городе. Рядом толпятся студенты, которые ставят с переносной колонки ABBA, пьющие журналисты, местный городской сумасшедший Слава («Сначала меня в „Летчик“ перестали пускать, теперь сюда») и многие другие. Парень с «бобриком» на голове на самом деле недалеко ушел от истины: «Зинзивер», как и «Билингва», действительно похожи, более того, это дело рук одного человека — создателя проекта «О.Г.И.», той же «Билингвы» и клуба Zavtra Дмитрия Ицковича. И это его первое место в Москве за несколько лет, не считая не слишком публичных проектов столовых во ВШЭ и на Курском вокзале.

«Зинзивер»

пт. — сб.: 14:00–04:00;
вс.: 14:00–02:00

После закрытия основных проектов в Москве («О.Г.И.» в 2012-м, «Билингва» в 2013-м, Zavtra в 2014-м) Ицкович больше работал в Петербурге, где ему удалось не только сохранить филиал проекта «О.Г.И.» на Фонтанке, но и обзавестись двумя новыми заведениями — «Рюмочной в бутылке» и «Заливом». Там и были обкатаны те вещи, которые в итоге перенесли и в «Зинзивер»: бумажную посуду (ее не нужно мыть), еда, все приспособления для готовки которой находятся прямо за барной стойкой (ее нужно либо варить, либо просто нарезать), те самые бутерброды с иваси и селедкой, ну и настойки с пивом. «Это внутренняя франшиза», — говорит Ицкович.

Но толчком к открытию нового места послужило знакомство с друзьями его дочери Ани, с которыми она занимается проектом «Бумажная фабрика». «Я туда пришел, увидел племя молодое, незнакомое, но с которым хочется соотноситься и вместе что-то делать. Аня мне выдала Гошу (Мамакова, сооснователя и управляющего «Зинзивера». — Прим. ред.) как представителя этого поколения. Я отправил его в Питер, в „Рюмочную“ и „Залив“, он там побухал, что-то понял, что-то не понял, потом вернулся, и мы сразу стали искать это место». Третьим партнером стала Полина Каргаленкова.

Это не первое и явно не последнее (недавно в Староваганьковском переулке открылась рюмочная «Двойка», а осенью на Чистых, почти одновременно с «Зинзивером» — рюмочная «Свобода») место такого формата в Москве. Его можно сравнить и с тем, что Ицкович делал раньше, и с региональными последователями «О.Г.И.» вроде нижегородского «Буфета» («Был там, когда делали фестиваль в Нижнем. Настойки не очень»), и с не менее популярной в свое время «Камчаткой» Аркадия Новикова.

Отличие «Зинзивера» от них не только в ценнике, отсутствии полноценной кухни и барной карты (не считать же коктейлями ерши), но и в том, что Ицкович, его дочь, Каргаленкова, Мамаков и все их «друзья, клиентелла, сообщество» — сами постоянные посетители бара: если они крутятся за барной стойкой, то выпивают с друзьями, курят и стоят в очереди в туалет вместе со всеми остальными. «Новиков, открывающий бар „Камчатка“, не является потребителем этого формата. А мы являемся. Это ни хорошо, ни плохо, просто в этом наше важное отличие».

«Однажды я перепил водки „Мамонт“ и наутро подумал, что мне было бы легче, если бы водка называлась „Синичка“»

Какие-то вещи от предыдущих заведений Ицковича в «Зинзивер» все же передались. Это и, например, название, которое досталось бару почти по случайности. «Очень вычурное название. Некоторые, особо умные, считают, что еврейское. Но история какая. Хотели назвать „Синичкой“. Синичка была моей личной историей. Однажды я перепил водки „Мамонт“ и наутро подумал, что мне было бы легче, если бы водка называлась „Синичка“. Коллеги согласились, что „Синичка“ — это прекрасное название для рюмочной. Но выяснилось, что рядом есть бар „Птица-синица“. Это зашквар, пришлось придумывать что-то еще. Тут состоялся форум переводчиков, и там Максим Альбертович Амелин задал корейским, якутским, бурятским и прочим поэтам задачу перевести на их языки стихотворение Хлебникова, которое „Пинь, пинь, пинь!“ — тарархнул зинзивер“. А зинзивер — это синичка. Так и получилось».

И интерьер, которым занимался архитектор Александр Бродский — автор той самой комнаты с прибоем в другой хорошей московской рюмочной «Пролив». Но самое главное — здесь регулярно проходят поэтические чтения, лекции о литературе и краеведении, точечно готовят блюда посложнее пельменей и бутербродов вместе с друзьями сооснователей. Пересечения с поэтом Львом Рубинштейном или публицистом Иваном Давыдовым раздражают аудиторию «Зинзивера» из твиттера, но Ицкович все равно не считает, что этот бар — «про интеллигенцию».

«Когда мы с Гошей проповедовали друг другу, ездили в Питер, мы держали в голове дореволюционные бары, немецкие кнайпе как элемент качественной городской среды: ты немец, ты хочешь выпить, ты идешь в кнайпе. Ты москвич, ты хочешь выпить, тебе тоже есть куда пойти, но ты можешь быть от этого отсечен ценой, сервисом, фейсконтролем. Вот „Зинзивер“ — он про то, когда тебе есть куда пойти. Это про терпимый образ жизни, а не про интеллигенцию».

Желанием создать качественную среду обусловлено и расположение «Зинзивера» на второй линии и без вывески: «Если бы мы встали в начале Покровки, то нас бы снесли, конечно. Создание среды на таком потоке малодостижимо». Впрочем, «Зинзивер» практически снесли, даже несмотря на отсутствие вывески и минимальное промо в социальных сетях (не считая сарафанного радио) — пробиться туда вечером даже в будни довольно сложно. Ицкович же считает, что бару это не мешает: «Про публику мы узнаем месяцев через пять-десять. Сейчас есть публика, которой это надо. Она довольно большая. Но на этом все».

Это уже привело к проблемам: посетители «Зинзивера» постоянно жалуются то на кражи телефонов и других вещей, то на драки. «Находимся в центре города. У нас очень высокая проходимость людей. Конечно, приходят люди со злыми целями. А как иначе?» Поэтому в баре теперь выставляют охрану, хотя первые полтора месяца обходилось и без нее. «Когда мы строились, выходили на бульвар, меньше семи-восьми знакомых встретить не удавалось. Знакомые, кстати, обижаются — [критик Анна] Наринская, например. Она прибежала, думая, что воплотилась ее мечта о баре у дома. Но не вышло — ночью сюда было не зайти. Бар у дома — это когда ты приходишь, видишь знакомых, тусуешься с ними. Это предполагает менее демократичный ценник».

Нестабильная аренда и перспектива маргинализации может пугать, но прагматик Ицкович, переживший закрытие многих своих мест, готов подождать еще немного и сильно расстраиваться в случае чего не будет: «Если дело пойдет, то пойдет. Не пойдет — будем жалеть».

И пусть с главной задачей — быть комфортным местом для недорогого алкогольного досуга — «Зинзивер», может быть, справляется только днем, зато по вечерам этот бар явно кому-то (например, тем, кто появляется в фан-аккаунте бара — да, он тут тоже есть) генерирует истории для воспоминаний на годы вперед.

Источник