почему когда меня бьют я плачу
«Он по-другому не понимает». Что происходит с психикой, когда ребенка бьют
— С одной стороны, в обществе снижается терпимость к насилию над детьми, все чаще говорят о том, что их бить нельзя. С другой — мы нередко слышим о вопиющих случаях, когда родители избивают за малейшую провинность. Как эти случаи связаны с терпимостью к насилию и с чем еще они могут быть связаны?
Помимо заблуждений для некоторых это еще и способ эмоциональной регуляции. Человек испытывает напряжение, ему плохо, он злится, тревожится, и ребенок для него — удобный объект, на который можно безнаказанно слить негатив. Побил, поругал, снял стресс — и стало легче. К сожалению.
— Что происходит с психикой ребенка, когда его болезненно наказывают?
— Все зависит от того, насколько наказание было предсказуемо. Например, в семье установлены правила: сделаешь то-то и получишь то-то. Это лучше.
Но зачастую наказывают спонтанно. Ребенок, в отличие от взрослых, не может вербализовать свой страх, у него возникает ощущение постоянной угрозы, потому что он доверял родителям или тем, кто заботится о нем, а эти люди причинили ему боль.
Либо второй момент — чувство вины. Родители прикрывают наказание тем, что ребенок сам виноват. Дети никогда не будут думать, что они живут с плохим человеком. Раз с ними так обращаются — значит, они это заслужили, так работает их логика.
Дети, которые пострадали от насилия, всю жизнь порой проводят с глубинным ощущением, что они плохие.
Для полноты картины добавьте сюда чувство стыда, если ребенка раздели.
А кроме того, дети становятся агрессивными. Они смотрят на взрослых: «Ага, если родителям что-то не нравится — они бьют. Ну хорошо, значит, мне тоже можно». И они, скажем, устраивают в школе драку, если вдруг что-то не так. Агрессивному поведению учатся. Но в любом случае у такого ребенка будет хронический стресс.
— Чем объяснить эти процессы?
Еще их лимбическая система — структура, отвечающая за эмоции, — постоянно находится в состоянии повышенной активности. Человек не может ощутить себя в безопасности.
У детей, с которыми жестоко обращались, как правило, выше риск психических расстройств, от депрессии до различных психозов. Меняется физиология в целом, эмоциональные процессы влияют на физиологические: вырабатываются гормоны стресса, катехоламины, сразу учащается сердечный ритм, меняется уровень глюкозы в крови и так далее. Люди становятся более уязвимы, потому что изменяется работа иммунной системы, на этом фоне появляется риск эндокринных и сердечно-сосудистых заболеваний.
Шлепки — это тоже насилие
— С чем у ребенка потом ассоциируется насильственное раздевание и битье по обнаженным частям тела?
— С какого возраста мы начинаем осознавать свои границы?
— «Я» у ребенка формируется в 3 года. Но это история не про то, понимает ребенок, что с ним делают, или нет, здесь важен эмоциональный окрас. Когда бьют — это неприятно. «Ой, да он ничего не понимает и все забудет», — говорит родитель. Нет, все помнится, в том и дело. У ребенка нет вербальной памяти, и он не может выстроить причинно-следственную связь, но на бессознательном уровне страх все равно никуда не исчезнет. Ребенок может не помнить каких-то вещей, но у него будет фоновый уровень тревожности.
— В вашей практике были такие случаи?
— Ко мне на консультацию пришел мужчина, которого преследуют панические атаки. Кстати, есть убеждение, что мальчиков надо воспитывать строже, на самом деле это все тоже мифы.
Человек застрял в лифте и после этого боялся выйти из дома. Потом он вспомнил, что его в 5 лет насильно заперли в шкафу: он мешался под ногами, родители закрыли его, чтобы не отвлекал, похихикали и ушли гулять. Мальчик просидел там до вечера, пока его не вытащила бабушка. Причем это был разовый эпизод, и никто с ним жестоко не обращался.
К сожалению, все эти вещи хранятся в нашей памяти. Любой опыт обрабатывается, и человек может не помнить этих событий, но, сталкиваясь с каким-то объектом или ситуацией, он невольно может выдать вот такую реакцию по типу условных рефлексов.
— То же ли самое бывает, когда это «просто шлепнул разок»? Чем опасны «просто шлепки»?
Взрослого ударим — что он почувствует? Унижение. То же самое и с ребенком.
Битые дети еще часто становятся объектом буллинга в школе или организуют его вокруг других. Родителям, которые хотят воспитать ребенка личностью, невыгодно это делать — исправить последствия гораздо труднее.
Если ударили один раз, вопрос к родителю: почему вы другие способы воспитания не хотите использовать? Если человек оправдывается («Я ничего, я всего один раз…»), это повторится снова, потому что у него нет более конструктивных альтернатив.
— Есть в телесном наказании справедливость, как думают родители? Можно ли сопоставить самые серьезные детские провинности с идеей ударить ребенка, например, ремнем?
— Нет, конечно. Родители, которые практикуют такие способы, чувствуют себя беспомощными: они в отчаянии не знают, куда бежать и как реагировать. Наказание краткосрочно, у него нет далеко идущих последствий.
Если мы хотим отучить ребенка что-либо делать, то нам надо позаботиться о том, чтобы ему в будущем было невыгодно вести себя так, как он ведет себя сейчас. Мы его шлепнули, он в моменте испытал страх, обозлился, ему показалось, что его несправедливо обидели, в результате он почувствовал себя униженным — ничего хорошего.
В следующий раз ребенок забудет и снова сделает то, за что его отругают. Он же, когда его шлепают, не понимает, почему так поступать нельзя. Наоборот, это еще больше спровоцирует желание сделать что-то назло. Ему автоматически разрешается не думать, не анализировать — за него подумают и следом накажут. А мы мечтаем, чтобы он вырос ответственным и думал своей головой. Учить нужно не ремнем, голова не от этого начинает работать.
— Мысли не возникают сами по себе, мышление и речь формируются параллельно. Если мы начинаем не бить, а объяснять, то у ребенка в этот момент включается не амигдола, как у животного, а другие центры, и ему уже надо анализировать то, что вы ему говорите. И вот благодаря этой стимуляции отделы мозга и развиваются.
А когда мы бьем по попе, мы стимулируем только лимбическую систему (эмоциональный мозг): ребенок будет бояться — и все. Если хотим развивать ребенка, нужно использовать вербальный инструмент, показывая причинно-следственные связи. Но это же занимает время, ударить ремнем быстрее.
Родителям стыдно признаться, что они бьют детей
— У родителей наверняка найдется аргумент: «Но если этот балбес по-другому не понимает, я ему миллион раз говорила…»
— Чтобы ребенка научить, важно опираться на его сознание. У родителей часто бывают завышенные ожидания от детей: «Почему он не понимает?» Да потому что у него мозг еще не развит. Мозг заканчивает свое созревание к 20–25 годам. Последней дозревает префронтальная кора, она отвечает за волевые процессы, за принятие решений, за ответственность и так далее. А вот сидит 5-летний ребенок, и от него требуют такого же поведения, как от взрослого.
Когда ко мне приходят родители, они не говорят с порога: «Вы знаете, я бью ребенка ремнем, давайте что-то с этим делать». Все боятся осуждения. Говорить со взрослыми на эти темы — вообще большая проблема.
Если ребенок рассказал психологу, что его били, это вызывает у родителей столько стыда!
Редко когда родители признаются, чаще от них слышишь оправдания: «Вот, я один раз шлепнул, но это в сердцах, я была уставшая». То есть отводят взгляд, говорят общими фразами и стараются этой темы вообще избежать.
Они стыдятся и молчат, как партизаны или переносят ответственность на ребенка. «Нет, этого не было! Один раз шлепнул и все, чтобы успокоился, а так я его не бью. Вы что?! — примерно так выглядит консультация. — Он неблагодарный, не ценит, что я для него делаю. Говорю ему заниматься, он не занимается, говорю убрать за собой посуду, он не убирает…» И поэтому я часто прошу ребенка выйти из кабинета во время таких разговоров, не надо усугублять его чувство вины.
— И что решит проблему вместо ремня, если ребенок неуправляем?
— Принципы бихевиоризма. Например, метод положительного подкрепления. Ребенок выполняет задание и за это получает «награду». Но часто родители обещают неправильно: «Будешь хорошо учиться полгода, мы тебе купим iPad». А потом они сокрушаются, что даже iPad не помогает.
Почему? Это очень долгий срок. Вот он сделал уроки — и ему тут же надо что-то дать, чтобы в голове сформировалась связка: «Делать уроки вовремя — хорошо». Если он не делает уроки, то мы заранее договариваемся о правилах: «Ты делаешь уроки, ты получаешь вот этот бонус. Ты не делаешь уроки, останешься без него». Мы закладываем второй вариант, но, если дети не делают уроки, у них должны быть негативные последствия.
— Чем это отличается от насилия? Мы же все равно наказываем…
— Нет, мы заранее объясняем, что у ребенка есть выбор. Он не обязан с нами соглашаться, он может считать по-другому, нравится нам это или нет. И важно сразу на входе эти негативные последствия проговорить.
Например, если ты не сделаешь уроки, тогда вечером не получишь телефон. Важный момент — мы не угрожаем отобрать телефон, а говорим: «Смотри, надо делать уроки, у тебя есть такие варианты. Ты их сделаешь, я проверю, и ты сможешь поиграть. Второй вариант такой: ты можешь не делать, я не буду звонить и ругаться, но телефона вечером не будет. Делай выбор, мы уважаем любое твое решение».
— Допустим, он не сделал и бегает по дому с криками: «Верните мой телефон!» Что дальше?
— В этот момент родителям ничего не надо делать. Таким образом мы учим ребенка думать о долгосрочных последствиях. И плюс, у него не будет этого необоснованного чувства страха, что он сейчас должен спрятаться в углу комнаты и ждать, когда его накажут.
Но как еще часто бывает? Ребенку обещали конфету, игрушку, а потом: «А-а-а-а, я забыла совсем…» А он целый день старался. Ваши труды пойдут насмарку, потому что он не будет вам доверять. Это не дети плохие — это родители непоследовательные.
Еще важно, чтобы в семье все были за одно. Ведь частая история, когда мама запретила, папа запретил, а бабушка пришла и всю систему сломала: «Зачем вы отобрали телефон, пусть ребенок чуток поиграет!»
— Иногда родители говорят: «Вечером придет отец, он-то тебе всыпет». Что вызывает в психике человека отложенное наказание?
— Это вообще не работает. О последствиях нужно предупреждать и они должны быть сразу, как и положительное подкрепление. Обратите внимание: не наказание, а последствие, которое невыгодно человеку. А если мы его отложили, мы потеряли время на формирование связки.
Можно даже это наказание опустить, лучше поговорить с супругом, позвать ребенка, который хулиганит, и с ним обсудить новые правила игры. Если дети младшего школьного возраста, с ними лучше сменить серьезный тон и общаться при помощи игры. Когда все напряжены, ребенок начинает нервничать и закрываться. Если мы хотим, чтобы он выполнял какие-то пожелания, нужно, чтобы бы он доверял нам.
— Когда ребенка выгоняют на мороз или в подъезд в качестве наказания, что происходит в этот момент у него внутри?
— Он думает: «Я не нужен». Возникает желание исчезнуть, ощущение брошенности, беспомощности, одиночества. Взрослого выгнать на мороз, он веселиться будет? Так же и ребенок. Ты доверяешь близкому человеку, которого ты любишь, а он тебя выгоняет.
— Люди говорят: «Бить, конечно, нельзя, но все же это дело семьи». Почему мы боимся вмешиваться?
— К сожалению, бытует такое мнение: «Моя хата с краю, ничего не знаю. Взрослые люди, сами должны разбираться». Или это воспринимается как стукачество. Только в крайнем случает соседи позвонят в службу опеки, а в большинстве случаев сделают вид, что ничего не заметили. И четких законов на этот счет, к сожалению, нет.
— Вы думаете, они возможны? Какому родителю это понравится?
— Думаю, они появятся. Я сужу по своей практике: за последние лет десять многое изменилось. Если раньше вообще эта тема была табуирована, то сейчас люди начали хотя бы говорить, выросло количество обращений детей и подростков — это статистика. Табуированность снимается, люди поняли, что можно и нужно идти за помощью.
«Теперь не могу обнять маму»: люди, которых били в детстве, рассказали, почему они до сих пор не простили родителей
Бить детей нельзя. Ни шлепком, ни подзатыльником, ни ремнем или кулаками — они этого не забудут и всю жизнь будут хранить на взрослых обиду. Очередное тому подтверждение — дискуссия в «Твиттере», в которой десятки россиян рассказали о «воспитательных мерах» своих родителей и о том, как всё это навсегда испортило их отношения.
Вот что говорят те, кто помнит, как их обижали в детстве, и не находит этому никакого оправдания (стилистику мы не меняли, кое-где поставили недостающие запятые):
Меня била мама, и вещами, когда я не убиралась в комнате, и пяльцем в голову кидала из-за того, что у меня не получалась вышивать крестиком. И много чего, что я уже не особо помню. Ее тоже били ее родители ремнем, да и сама она была подполковник, очень вспыльчивая.
В детстве лет до десяти меня били родители, в особенности отец. Сейчас они подобрели, но я не могу их спокойно обнять, сказать, что люблю, и даже боюсь папиных прикосновений. Запомнился случай, когда я не понимала математику и папа, пытаясь объяснить ее, сорвался на меня. В итоге я убегала от папы по квартире и зажалась в маминой комнате на кровати. Когда он полез за мной и уже замахнулся на меня рукой, я вся в слезах тогда просто не могла дышать, благо мама подоспела до того, как он меня ударил.
О да, спасибо вам большое за шрамы от ремня. Спасибо за то, что чувство вины теперь всегда со мной. Спасибо за закомплексованность. Спасибо за то, что вы, уважая мое личное пространство, читаете мои переписки.
Мои родители развелись в моем детстве. Жила то с папой, то с мамой. Мать *** за любой неугодный ей поступок. И *** очень жестоко, пинала ногами, бляшкой от ремня попадала на лицо до крови и т.п. Папа вообще не бил. Всё детство умоляла папу меня забрать у мамы навсегда.
С самого начала всё было словесно, но один раз, я помню ярко, мама избила меня дневником по лицу за двойку. Отец держал ремень, когда я не могла решить задачу. В 18 лет я кричала на них, чтобы они оставили меня в покое — они смеялись и снимали мои слезы и гнев на камеру. Сейчас мне 21, живу отдельно, с ними не общаюсь, а они негодуют: как так-то? На мои замечания, что в любом диалоге меня унижали, не слушали и обсерали мое мнение, они говорят: «Да ты шуток не понимаешь и ты обижаешься ни на что!»
Мать орала по любому поводу, закатывала истерики, манипулировать пыталась. Била редко, но когда уж реально в ярость впадала. Один раз прилетело кочергой. Я не терпела, а убегала и пыталась отбиваться. Потом уже когда «внезапно» стала выше нее, она мне ничего не могла сделать. Я на автомате ставила «блок», и максимум она била по сгибу руки. Ей же больнее. От этого еще больше психовала и орала, но бить меня было уже бесполезно. Хотя она и пыталась начать выдавать мне почаще «воспитательные меры», когда я выросла.
Дед бил меня, мою маму. Общаюсь сквозь зубы, заставляю себя буквально. Он стал старый и немощный, одинокий. Но я всё помню. Не могу забыть, как он мне нос разбил. Как закрывала голову мамы руками от него. Как он пытался ударить меня головой о стену, называя ***. Все помню.
В детстве, когда меня *** мать всеми подручными материалами (однажды это зеркальный фотоаппарат), говорила, что заслужил. Заслуги были разные — то плохие отметки, то поздно пришел домой, то испачкал одежду на улице.
Сначала отец ***, когда они с матерью развелись, я пошла в спорт, там тренера *** продолжили. Никогда не испытывала особых чувств по этому поводу, кроме смирения и принятия. Никто никогда не давал мне понять, что если меня бьют, проблема не во мне. Не рассказывал, что это не норма.
Меня мама хватала за волосы, любила толкать и бить в спину, если я пыталась уйти от конфликта. Выходила из себя по любому поводу и без повода совершенно непредсказуемо. Но больше всего пользовалась вербальной агрессией, обвинения, угрозы, насмешки, ор были нормой общения.
Меня мама била всем, что под руку попадет. Особенно понравились гладильная доска и суп-пюре из шампиньонов, вылитый на голову за то, что не поела. Я потом вся склеилась, потому что это клейстер. Дала слово никогда не бить сына. Сдержала. Он мой лучший друг.
И меня били, я не могу нормально маму обнять.
Мужа били. Лет до 10. Потом пошел на боевое самбо и в 12 в первый раз папашу отмудохал. В итоге ПТСР [посттравматическое стрессовое расстройство], неумение сдерживать эмоции, привычка всё решать кулаками и, как следствие, условка. Больше 10 лет назад свалил от родителей и только в этом году стойкое улучшение психики. Страшно.
Абсолютно нормальная, среднестатистическая полная семья. Отец бил ремнем за то, что я, второклашка, не могла решить задачу, где едет грузовик из точки А в точку В, за то, что задержалась в гостях у одноклассницы. Позже за то, что впервые ушла на без спроса на дискотеку с подругами. В этот раз прошелся очень сильно, несколько дней всё болело. Впервые я, тихая домашняя девочка, решилась тогда уйти из дома, помешал опять же страх. Мать никогда не вмешивалась.
Сравниваете твердое с квадратным. Умышленно подгоняете под свою теорию или правда не понимаете разницы. Меня отшлепали всего дважды за все детство. Это — избили? Ну, наверное, мне виднее, что нет. При этом мои родители самые лучшие и добрые. Я представляю, как тяжело им это далось.
Единственный раз батя выпорол так нормально, потому что я просто ***. Я ему благодарен. Ни до, ни после этой экзекуции пальцем не трогал. Наверное, потому что медик.
«Бьют» по-разному, кто-то «поджопник» дает в воспитательных целях, а кто-то ремнем выписывает ежедневно, формально — бьют оба, но здесь есть принципиальная разница. И да, не надо падать в крайности, приводя в пример откровенно больных «родителей», место которым — в дурке.
«Мама била, а потом плакала сама и обнимала». «Воспитание» рукоприкладством и последствия
По данным ЮНИСЕФ, 75 процентов взрослого населения Казахстана поддерживают применение телесного наказания детей «для дисциплины в семье». Эксперты называют причинами распространенности рукоприкладства неумение взрослых справляться с эмоциями и психологическую безграмотность. Они отмечают, что рукоприкладство не проходит бесследно, последствия жестокого обращения проявляются во взрослой жизни.
«ХОТЬ БЫ КТО-НИБУДЬ ВОШЕЛ. »
22-летняя уроженка Шымкента Инкар (имя изменено по ее просьбе. — Ред.) — старшая из пяти детей в семье. Сейчас она завершает учебу в алматинском университете. Инкар говорит, что она и ее сестра росли, часто подвергаясь избиениям со стороны матери.
— Она хватала нас, швыряла изо всех сил к стене. Била нас не по голове, а по мягким местам, плечам. Она сильно злилась и была не в состоянии себя сдержать. Когда она меня избивала, я мысленно давала ей отпор. «Хоть бы кто-нибудь вошел или зазвенел телефон», — молила я в такие моменты, — вспоминает она.
В детстве Инкар не понимала, почему мать набрасывалась на них с кулаками. Когда подросла, рукоприкладства стало меньше. Троих младших детей мать не била вовсе.
— Повзрослев, я стала задумываться, почему мама нас била и ругала. Я нашла ответы на все свои вопросы. Я слышала, что моя покойная бабушка, свекровь матери, была очень строгой женщиной. Когда мы были маленькими, она не ко всем своим внукам относилась хорошо. Любила детей только старшего сына. Говорят, что она житья не давала снохам. К тому же мой отец в то время прикладывался к бутылке. Я думаю, мама в то время просто срывала на нас злость. Потому что, бывало, мама кричала, била, а потом плакала сама и обнимала нас, — говорит она.
Инкар никогда открыто не обсуждала это с матерью. Лишь однажды мать обмолвилась, что «сожалеет о рукоприкладстве».
— Как-то мы с сестренками и младшим братом вспоминали их шалости, и я сказала: «Вас сейчас вообще не бьют. А вы знаете, как нам в свое время доставалось?» Услышав это, мама сказала: «Думаешь, мне хотелось вас бить?», — рассказывает Инкар.
Она не держит обиды. Говорит, что и тогда чувствовала любовь матери, и сейчас чувствует это.
— Мы носили самую красивую одежду в детском саду, в школе, она баловала нас дома вкусными блюдами. Независимо от того, сколько бы раз она нас ни била, мы были не хуже других, — считает Инкар.
«ИМ КАЖЕТСЯ, ЧТО ПРОЩЕ ОТШЛЕПАТЬ РЕБЕНКА»
Родители бьют и наказывают детей, пытаясь выместить свой гнев, и это показатель их собственной беспомощности, говорит руководитель Центра семейного консультирования «Счастливая семья» автор книги «Воспитание детей без наказания» Елжас Ертайулы.
— Родители часто срывают злость на своих детях, когда не могут справиться с навалившимися на них проблемами, испытывают душевный дискомфорт. Потому что дети — самые беззащитные существа. Они не могут оказать сопротивления, ответить. Если в семье есть проблемы между мужем и женой, невесткой и свекровью, всё это накапливается. От этого страдают дети. Родители, которые накапливают негатив, готовы взорваться. Стоит ребенку что-то сделать, они срываются на нем, — говорит он.
Еще одной причиной Ертайулы называет безграмотность родителей.
— Я говорю не о безграмотности как таковой, а о недостаточных знаниях по воспитанию детей. Родители часто не понимают внутренний мир ребенка, недостаточно хорошо знают своего ребенка, не знают его особенностей и склонностей и не знают, чего ожидать от ребенка. И это зачастую приводит к наказанию. Они ожидают от ребенка невозможного. Когда ребенок не справляется, родители склонны злиться, — объясняет эксперт.
По его мнению, некоторые родители пытаются решить многие проблемы в воспитании своих детей быстро и тогда самым приемлемым им видится наказание ребенка.
— Им кажется, что гораздо проще накричать и отшлепать ребенка, чем тратить время на долгие разговоры с ним. Здесь родители совершают ошибку, думая, что им удалось решить проблему таким образом. Это, возможно, временное решение — до исчезновения эффекта от рукоприкладства или окрика. Ребенок может выполнить сказанное, но проблема этим не снимается, — говорит специалист.
Елжас Ертайулы, консультирующий родителей по вопросам воспитания детей, призывает их воздерживаться от рукоприкладства и «воспитания» наказанием.
— Можно утверждать, что все виды наказания являются негативным методом. Я считаю «наказанием» любые действия, которые ранят чувства ребенка. Это рукоприкладство, ругань, упреки и сравнение с другими детьми. Сейчас многие родители считают нормальным воспитание ребенка наказанием. Они даже рассматривают это как необходимость. Это показывает, насколько важен этот вопрос для нашего общества, — говорит он.
Согласно исследованию, проведенному в 2016 году ЮНИСЕФ и уполномоченным по правам человека в Казахстане, 75 процентов казахстанцев поддерживает применение телесного наказания для дисциплины и контроля детей в семье.
НЕТ КОНКРЕТНОГО ЗАКОНА, ЗАПРЕЩАЮЩЕГО БИТЬ ДЕТЕЙ
Согласно пункту 2 статьи 10 казахстанского закона «О правах ребенка», государство обеспечивает личную неприкосновенность ребенка, осуществляет его защиту от физического и психического насилия, жестокого, грубого или унижающего человеческое достоинство обращения, действий сексуального характера, вовлечения в преступную деятельность и совершения антиобщественных действий и иных видов деятельности, ущемляющих закрепленные Конституцией права и свободы человека и гражданина.
Представитель ЮНИСЕФ Айсулу Бекмуса говорит, что «в законодательстве Казахстана нет конкретной статьи, которая запрещает родителям применять рукоприкладство по отношению к детям».
В течение нескольких лет в стране выдвигают инициативы внести изменения в законодательство и прописать запрет на применение силы к детям. К примеру, в 2016 году тогдашний детский омбудсмен, сейчас депутат мажилиса Загипа Балиева предлагала ввести в законодательство понятие «насилие», включив в него виды насилия — от морального и вербального до физического, в которое включить также шлепки по «мягкому месту», и запретить любые формы насилия. С похожей инициативой Балиева выступала и в 2018 году. Но изменения в законе не приняли.
Бывший омбудсмен говорит Азаттыку, что «законопроект всё еще обсуждается в парламенте». «Нам необходимо изменить менталитет общества [в котором считается нормой избивать ребенка]», — полагает депутат.
ЮНИСЕФ считает, что казахстанское законодательство по защите детей всё еще не соответствует в полном объеме международным стандартам. «Казахстанские законы не обеспечивают надлежащей защиты детей от рукоприкладства», — говорится в ответе международной организации Азаттыку.
Работа по изменению законодательства ведется, отмечают в ЮНИСЕФ. В соответствии с постановлением казахстанского правительства № 156 от 30 марта 2020 года, утверждена «Дорожная карта» по усилению защиты прав ребенка, противодействию бытовому насилию и решению вопросов суицидальности среди подростков на 2020 – 2023 годы. Одна из целей этого документа — изучение международного опыта по предотвращению физического наказания детей в семьях, патронатных семьях, организациях образования и организациях, занимающихся защитой прав детей.
В ЮНИСЕФ отмечают, что жестокое обращение с детьми негативно отражается на них, даже во взрослой жизни. Последствия насилия над ребенком могут быть неочевидными, но они могут привести к нарушению сна, беспокойству и снижению социальной активности.
«Исследования показывают, что здоровье пострадавших детей ухудшается. Они могут страдать от рака, диабета, сердечно-сосудистых заболеваний, зависимости от запрещенных веществ и депрессии», — говорят в организации.
БОЛЬНО, ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО ДЕЛАЕТ МАТЬ
Елжас Ертайулы говорит, что родители стараются под разными предлогами оправдать свое рукоприкладство.
— Говорят, что «енесі тепкен құлынның еті ауырмайды» (казахская пословица, буквально значит «жеребенку не больно от ударов материнских копыт»), «била не по больному месту». Это смешное оправдание. К примеру, муж ударил жену и затем говорит: «К чему плакать, я же бил не по больному месту». Разве это успокоит женщину? Дело не в физической боли ребенка, а психологической травме, — комментирует он.
Психолог Сая Бакимова осуждает телесное наказание маленьких детей, считает это в корне неправильным.
— С физиологической точки зрения ребенок до семи лет не планирует часть своих действий. Это мой ответ некоторым родителям, которые говорят, что ребенок «делает это нарочно», «совершает шалости назло». У ребенка должен быть определенный уровень развития мышления, чтобы преднамеренно плохо себя вести: ребенок должен знать, что ему действительно нужно сделать, затем целенаправленно выбрать прямо противоположное, уметь предугадать вашу реакцию. Сколько операций! Мозг ребенка на такое еще не способен. Теперь попробуем ответить, правильно ли наказывать ребенка за то, что он еще не в состоянии контролировать свои действия? Если бить за ошибки, то давайте бить за ошибки и взрослых. Разве последствия ошибок взрослых не масштабнее ошибок детей? — вопрошает она.
Бакимова говорит, что пережитые в детстве страдания приводят к сложным последствиям. В голове формируется установка «Они любят меня, но бьют, и я люблю их, но боюсь», которая впоследствии может негативно сказываться на выстраивании личных отношений или отношений в коллективе.
— Такие люди не умеют открыто выражать чувство любви. Если в отношениях всё спокойно и ровно, им кажется, что чего-то не хватает. Вполне вероятно, что бессознательно он или она выберет не спокойного и доброго человека, а человека нетерпеливого, вспыльчивого и агрессивного. Потому что ему или ей будет казаться, что подходит именно такой человек, — говорит Сая Бакимова.
Многие подростки и молодые люди, которых избивали отцы, впервые попав в кабинет психолога, не в силах сдержать слез, рассказывает Бакимова. «Они не могут говорить, только плачут», вспоминая, как издевались над ними.
— Прежде чем нейтрализовывать «избалованность» четырехлетнего ребенка, представьте себе, что в этот момент вы закладываете фундамент его будущего.
Поделиться
Радио Азаттык © 2020 RFE/RL, Inc. | Все права защищены.