мясо кита в советское время
Пирожки с китятиной: дальневосточные китобои вспоминают вехи промысла (ФОТО)
Ровно 85 лет назад в Советском Союзе начался китобойный промысел – флотилия из базы «Алеут» и трех судов вышла из Ленинграда 25 октября 1932 года, прошла через Панамский канал в Тихий океан и добыла первых китов. С тех пор, вплоть до 1979 года, несколько китобойных флотилий вносили посильный вклад в промышленность и экономику страны. Владивосток стал портом приписки «Алеута», Курильской флотилии, «Дальнего Востока» и, конечно, антарктической китобойной флотилии «Советская Россия».
Из китового жира и мяса
Весь Дальний Восток ел пирожки с китятиной, они стоили пять копеек. Во всех магазинах продавалось китовое мясо по 50 копеек за килограмм. Хозяйки готовили котлеты из фарша напополам со свининой – многие до сих пор вспоминают тот вкус. А еще это была геополитическая задача – крупнее наших флотилий не было ни в одной стране, и Советский Союз прочно укрепился в Мировом океане.
Элитная профессия
Китобои считались элитой среди рыбацких профессий. Их зарплаты были крайне высокими, а привозили они из заграничных рейсов много недоступных в Союзе товаров. Дети работников плавбазы вспоминали, как при возвращении «Советской России» прямо во дворах накрывались огромные праздничные столы, а после празднования начинался обмен «дефицитом».
«Когда «Советская Россия» приходила на морвокзал, это был праздник для всех горожан, – вспоминает Георгий Мартынов, президент Ассоциации рыбопромышленных предприятий Приморского края. – Профессия китобоя была сложной и почетной. Для Владивостока и Дальнего Востока эпоха китового промысла создала рыбную промышленность. Ходили различные байки про китобоев. Якобы один из китобоев по имени Георгий заказывал шесть-семь машин такси. В одной ехал он, в другой – его чемодан, в последней – ехала его шляпа. Правда это или нет, история умалчивает, но атмосфера была праздничной. Я был курсантом ДВВИМУ, когда «Советская Россия» вернулась из последнего промыслового рейса. Сколько народу там собралось! Отец моей жены всю жизнь работал на китобойцах. Когда люди приходили после девятимесячного рейса, об этом знал весь Владивосток».
Один из капитан-директоров «Советской России» Виктор Щербатюк с гордостью вспоминает: «Однажды мы зашли в порт Сидней. Естественно, все иностранные суда проверяются властями. Санитарные власти, пограничники, таможенники и администрация порта. Если все они дали добро, можно становиться к причалу. Когда наши суда начали проверять, и базу, и китобойцев, они не могли поверить, что это промысловые суда. Запаха не было никакого. Знаете, палуба на судне металлическая. И чтобы ее не повредить, стелили фальш-палубу деревянную. Когда промысел окончен, фальш-палуба срывалась и выбрасывалась. Сверху стелился чаковый настил из бруса.
Перед входом в порт мы все это снимали, мыли, сушили, красили и стелили обратно. Службы Сиднея признали, что «Советская Россия» в идеальном состоянии, и дали нам место с левой стороны залива под Харборским мостом. Посетителей было очень много. Наплыв был трудно управляемым. Мы договорились с властями, чтобы очередь регулировала полиция. Посетители были в восторге! А перед нашим заходом в Сидней приходила такая же база, «Советская Украина». Ее по санитарным соображениям не пустили».
Будни китобоев
Китобойная флотилия уходила на промысел на девять месяцев. Выдерживали, конечно, не все. Кадры тщательно подбирали – физически крепких, устойчивых во всех отношениях. Но и это не всегда помогало. Чем ближе к Антарктиде подходили, тем сильнее обострялись имеющиеся у людей болезни. И некоторых на транспорте обратно на берег отправляли. Китобои говорят – да, было тяжело, но это была работа.
Китобоев учили прямо на ходу. Парней, у которых был навык, отправляли к наставникам, старшим китобоям. Некоторые из них работали на норвежских судах. По договору на иностранных судах русские не могли быть гарпунерами, только сами норвежцы или немцы. Наших это обижало, они начинали присматриваться к работе иностранцев. У нас было несколько китобойных флотилий, каждая из которых выделяла суда для тренировки и наставников.
История китобойных судов тоже интересна. Например, китобоец «Шторм» до переоборудования был американским военным тральщиком, переданным СССР по ленд-лизу. После окончания войны тральщики нужно было либо вернуть в США, либо переделать под мирные нужды. Анна Ивановна Щетинина выступила с инициативой превратить их в китобои. Капитаном «Шторма» стала маленькая и хрупкая Валентина Орликова, единственная в мире женщина-капитан китобойного судна.
Герой социалистического труда Советского Союза Юрий Сергеев служил сначала под началом Орликовой, а затем и сам встал на мостик китобоя «Жаркий». В последний рейс он вышел в 1976 году, но и сегодня до сих пор видит сны о море.
«Были сильные люди, были послабее, а были и совсем слабые, – вспоминает Юрий Сергеев. – Кто-то не мог работать больше года, а кто-то отдавал всю жизнь. В рейсе никто слабости не проявлял. За мои 26 промысловых рейсов я не встречал ни одного человека, чтобы он сказал «это плохо». Все, кто выходил, всегда стреляли. Когда шла охота и была возможность, люди выходили на мостик и смотрели, как она проходит. Сейчас говорят – выбили китов. Но это глупости, ведь после Великой Отечественной войны был голод и холод по всей стране. А на Дальнем Востоке благодаря промыслу мы ели пирожки с китовым мясом. Особенно малоимущие, они же были дешевыми.
В последний мой рейс на китобое, в 75-76-м году, был очень тяжелый промысел. Погода была плохой, китов не было. Восточнее Новой Зеландии попали в шторм, нас залило, суда начали леденеть. Пошли к югу от экватора и вдруг нашли стаю кашалотов. Мы выполнили план по добыче, а затем увидели еще больше китов – везде, до горизонта, на 360 миль сплошные фонтаны. Сейчас мне это снится иногда. Бывает, что вижу гарпунера своего, Анатолия Кузьмина, возле пушки. Выстрелить пытается».
Добыча, переработка и запрет промысла
«Зачем убивали? – вспоминает Виктор Щербатюк. – Знаменитый китобой и пират Дрейк убивал ради китового уса для корсетов. Убивали позже ради жира – норвежцы, например. По статистике, с 1867 года, когда была изобретена гарпунная пушка, по 1990 год в мире было убито 2 484 000 китов. И мы были далеко не на первом месте. Советские китобои от этого числа добыли примерно 15%. Вместе с нами на промысле были все – норвежцы, аргентинцы, японцы, немцы. Одновременно в Антарктике работало около 22 китобойных баз. Отчет по каждому добытому киту направлялся в Норвегию, в центр учета морских млекопитающих. А норвежцы и японцы до сих пор их добывают».
Перед советскими специалистами была поставлена конкретная задача – максимальное использование добычи. И утилизация китов достигала 99%. За борт уходил только кишечник. И то лишь потому, что не было мастеров, способных работать с материалом. На весь СССР был только мастер кожевенного цеха Котин, который мог делать хоть зонты, хоть перчатки из китового кишечника. Но этого было недостаточно для создания полноценной базы.
«Наша китобойная база «Советская Россия» была технологически подготовлена к полной переработке, – говорит Щербатюк. – Собиралась даже кровь. В пищу в тот период времени, когда мы начинали, шло все. В 70-х годах в мире погибало с голоду около 2 000 000 людей в год. И жир был, и мясо – пищевые, технические. Мы занимали одно из лидирующих мест по производству пушнины. А всех зверьков кормили как раз китовым мясом. Поэтому говорить о напрасной добыче и убийствах – неправильно. Все шло в дело».
Запрету на промысел Советский Союз подчинился беспрекословно. Китобойную флотилию расформировали, «Советскую Россию» продали и распилили на гвозди, а китобои переоборудовали под рыбодобывающие суда. Некоторых капитанов тоже перепрофилировали. Сейчас они, посмеиваясь, вспоминают, как с позором вернулись из первого «рыбного» рейса. Многие, проработав всю жизнь в китовой флотилии, не имели представления о неводах и тралах. Со временем жизнь вошла в другую колею, популяция китов, по данным исследователей, к сегодняшнему дню полностью восстановилась до безопасного уровня. Однако память о героях-китобоях жива во Владивостоке до сих пор.
Памятник китобоям
Сегодня, спустя без малого 40 лет после последнего промыслового рейса «Советской России», работники отрасли решили поставить памятник героической профессии. Идея эта не нова, ее обсуждали еще в советское время.
«Это было давненько, в период пика китобойного промысла – 70-е годы прошлого века, – вспоминает Виктор Щербатюк. – Еще при советской власти вопрос о памятнике возникал и ставился в крайкоме партии, в исполкоме. Тогда этот вопрос не решился. Появился только памятный знак – МРС на мысе Голдобина. Затем вопрос завял, поскольку промысел тоже закончился в 1979 году. Я работал в китобойном промысле и решил оставить это в истории. Собрал материал, воспоминания всех тех, кто прямо или косвенно был связан с промыслом. Появилась книга «Антарктика за кормой». Китобойная флотилия была огромной: плавбаза «Советская Россия» с экипажем в 565 человек, 220 метров длиной, еще 20 китобойных судов по 32 человека на каждом – негоже это сбрасывать в Лету. Книга вышла в 2013 году, музей им. Арсеньева организовал презентацию и выставку китобойного промысла».
Для создания памятника был учрежден фонд «Альбатрос». Название выбрано намеренно – это был позывной «Советской России». Фонд собрал средства на изготовление памятника. Сдавали кто по 1000 рублей, кто по 50 000, причем даже люди, не связанные с китобойным промыслом.
Первый макет памятника представили в 2013 году. После обсуждения с китобоями скульптор Тимур Дорошенко внес некоторые изменения в фигуру гарпунера, добавил брызги и воду на палубу. Макет в 1/3 размера памятника был представлен в четверг, 21 декабря, в Дальрыбвтузе.
Памятник тяжелой профессии и важной странице в истории жизни Дальнего Востока будет установлен на южной террасе морского вокзала. В скором времени к работе приступят дизайнеры-визуализаторы, которые определят конкретное место, ракурс и размер будущего памятника.
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
Помните мы с вами кратко обсуждали Историю китобойного промысла. Да, пока Юрий Гагарин не полетел в космос и не превратился в советского кумира № 1, всенародной славой в СССР пользовались китобои. О них неустанно трубили газеты и снимались фильмы, а в 1957 году экранизировали даже оперетту Исаака Дунаевского «Белая акация». Один из ее героев, одессит Яшка, узнав о своем назначении на китобойное судно, недоумевал: «В Антарктику? Китов бить? За что? Что они мне такого сделали?» И зал покатывался со смеху.
Впрочем, такими вопросами в советские времена задавались преимущественно комические персонажи. А сами китобои считали свою работу романтичной, хотя и опасной. Это ощущение подкрепляла и всенародная любовь — проводы в рейс и прибытие китобоев в порты обставлялись как государственные праздники.
Причем морские охотники пользовались неслыханными для обычных граждан СССР привилегиями. Часть и без того высоких зарплат они получали в валюте, могли сходить на берег в зарубежных портах и привозить домой дефицитные товары. Хотя именно по этой причине китобои были под постоянным прицелом комитета госбезопасности.
И случалось, что вчерашние всенародные герои становились изгоями.
Советские китобои собирают добычу перед погрузкой на китобазу
Немецкая «Слава»
В Советском Союзе китобойный промысел начался в 1925 году. Своих судов у государства не было, и охота на морских млекопитающих велась у восточных берегов Камчатки совместно с норвежской компанией Vega. В 1932‑м отрасль пополнилась сухогрузом «Алеут», купленным у США.
Однако настоящий взлет советский китобойный промысел пережил уже после войны. По репарациям СССР получил немецкую китобойную флотилию из 15 кораблей и базового судна «Vikinger». Последний представлял собой плавучий завод по переработке китовых туш. Такой отряд имел возможность совершать дальние походы — в частности, в воды Антарктики, изобилующие китами.
Принимать флотилию в британский Ливерпуль — она там строилась в 1920‑х — отправился некто Алексей Соляник. Этот мореход был на хорошем счету у Москвы, хотя и был выходцем из украинской семьи, осевшей на Дальнем Востоке, а его отец был фельдфебелем царской армии. Во время войны Соляник был членом советской комиссии по закупкам в США. Он хорошо говорил по‑английски и неоднократно подтвердил свою коммунистическую благонадежность.
Именно Соляник собрал первые экипажи кораблей немецкой флотилии, которая, подняв советский флаг, стала называться «Слава» и была приписана к Одессе. Половина китобоев на ней были все же норвежцы, работавшие на СССР по контракту: гарпунеры, жировары, мастера по разделке туш у скандинавов в то время были лучшими в мире.
Китобазы-близнецы «Советская Украина» и «Советская Россия», построенные в Николаеве в 1959 и 1961 годах. Каждая из них перерабатывала до 75 китовых туш в сутки
Вскоре Соляник возглавил китобойную флотилию в должности капитана-директора. Это правительственное решение он оправдал довольно быстро. Уже через год контракты с норвежцами были разорваны — капитан-директор организовал подготовку отечественных кадров. И если из первого рейса «Слава» привезла 384 кита и 5.800 т жира, то во втором — уже под руководством Соляника — охотники добыли 824 кита и выработали 9.600 т жира. В третьем походе улов «Славы» составил более 1 тыс. китов и 12 тыс. т жира — 40 млн руб. чистой прибыли. Четвертый рейс «Славы» обернулся прибылью в 88 млн руб. Китобойный промысел становился золотым дном для понесшего большие экономические потери вследствие Второй мировой войны СССР.
В Москве о Солянике заговорили как об авторитетном руководителе. Одесситы могли не знать, кто возглавляет их горком партии, а вот имя капитан-директора Славы было на устах у всех.
О подвигах китобоев газеты писали по любому поводу. Одесская правда 23 мая 1954 года, в день, когда по стране проходили демонстрации в честь 300‑летия воссоединения Украины с Россией, писала: «С задорными песнями идут школьники. Они славят родную Коммунистическую партию, любимую родину за счастливое детство. С трибун горячо рукоплещут коллективу мужественных советских китобоев. Они несут краткий, но выразительный плакат: «В восьмом рейсе убито 3.092 кита, выработано 28 тыс. т жира».
Разделка туши полосатого кита на советской китобазе в Антарктике, 1960-е годы
Ради еще больших уловов советское руководство приняло решение об увеличении китобойного флота. В 1959 году со стапелей Николаевского судостроительного завода (сейчас предприятие контролирует компания Смарт-Холдинг олигарха Вадима Новинского) сошла китобаза «Советская Украина» — тогда самая большая в мире.
Она могла перерабатывать 75 китовых туш в сутки общим весом 4 тыс. т. Китобаза представляла собой огромный завод с перерабатывающими цехами, холодильниками и даже ремонтными мастерскими для кораблей-китобоев. На судне был кинотеатр, спортзалы, библиотека и даже вечерняя школа. При помощи электрических генераторов «Советской Украины» можно было осветить небольшой городок.
Принимал флагман новой флотилии Соляник — к тому времени он стал капитан-директором и «Славы», и «Советской Украины». Причем в последнюю входили 17 новых китобойных кораблей.
Широта размаха
Когда советские китобойные флотилии приходили в зарубежные порты, они нередко приглашали на борт местных жителей — на экскурсии. Однако, несмотря на показную открытость, истинная статистика их добыч хранилась в секрете, а радиосообщения между суднами или портом приписки всегда шифровались. Дело в том, что уже тогда в мире существовали квоты по вылову китов, а вылов исчезающих гренландских китов, как и кормящих самок всех видов, был запрещен международной конвенцией.
Однако СССР грубо нарушал эти нормы. И хотя, к примеру, Соляник входил в состав Международной комиссии по нарушениям в китобойном промысле, правдивых данных о количестве убитых китов из Советского Союза никогда не поступало. И проверить их было невозможно. Впрочем, о нарушениях стало доподлинно известно уже только после 1986 года, когда СССР прекратил вылов китов.
При этом работали советские китобои на износ. Рейс длился не меньше семи, а порой и девяти месяцев. Смена каждого моряка — по 12 часов с последующими 12 часами отдыха. Бывало, что охотились даже в сильный шторм. А в так называемых ревущих сороковых в Южном полушарии между 40‑й и 50‑й широтой, где встречались большие стаи кашалотов, ураганы были обычным явлением.
В погоне за как можно большим уловом китобои не слишком заботились о качестве обработки туш. Если, к примеру, японские китобои использовали больше 70 % одной туши, то советские рыбаки едва утилизировали 30 %. В океан смывалась кровь и почти все внутренности китов, кроме печени, из которой получали витамин А.
Во время охоты судно-китобой подчинялось гарпунерам. Часто они совмещали свою должность с капитанской
В СССР ценились преимущественно жир и мясо, да и то животных не всех видов. Однако китобои вылавливали всех подряд — ведь планы, поставленные правительством и партией, были всегда очень высоки. К тому же срабатывало простое человеческое тщеславие. Корабль, убивший больше всего китов, первым заходил в родной порт, когда флотилия возвращалась из рейса.
Поэтому охотники работали несмотря ни на что, даже рискуя жизнью. Среди китобоев ходила примерная статистика: в 1950–70‑х из тысячи ушедших в рейс моряков домой не возвращались около 15.
Однако их стимулировали солидные заработки: например, второй механик судна получал за рейс до 5 тыс. руб. К тому же он мог свою долларовую часть зарплаты тратить в зарубежных портах.
Часто всю валюту потратить не удавалось, и тогда ее в СССР уже меняли на чеки, за которые можно было купить дефицитные импортные вещи в спецмагазинах. Случалось, моряки перепродавали чеки: по официальному курсу доллар стоил чуть больше 60 коп., а на черном рынке за один чековый рубль давали 15 руб.
Капитан-директор Советской Украины Алексей Соляник (слева) и лучший гарпунер его команды Петр Зарва
От героя до изгоя
В июне 1965 года китобойное сообщество всколыхнул громкий скандал, который положил конец славе Алексея Соляника: письма с информацией о его самоуправстве пришли в редакции сразу нескольких центральных газет. Клюнула на этот «сигнал» Комсомольская правда.
На «Советскую Украину», которая находилась тогда в водах Уругвая, отправился журналист Аркадий Сахнин. Он попросил Соляника о встрече, но тот как раз проводил совещание. Репортер расценил это как неуважение, поговорил с моряками и, не дожидаясь, когда освободится капитан-директор, отправился домой.
Через несколько дней в «Комсомолке» вышла статься «В рейсе и после». Сахнин представил Соляника злостным коррупционером и вредителем. Капитан-директор обвинялся в неуважении к коллективу. Во время рейса он якобы неоправданно долго задержал флотилию в тропических широтах, и температура в трюмах поднималась выше 50°С. Тогда несколько моряков получили солнечные удары, а Соляник, по словам Сахнина, вместе с женой нежился на палубе в бассейне.
Неизвестно, с чьих слов автор статьи поведал читателям, как однажды супруга капитана-директора заказала в Гибралтаре дорогие наряды, которые можно было получить лишь на обратном пути флотилии. И Соляник, чтобы забрать заказ, якобы изменил маршрут всей флотилии.
В то время подобная статья в центральной газете имела эффект разорвавшейся бомбы. Началось разбирательство, в которое вмешался даже Демьян Коротченко, тогдашний председатель украинского парламента. Он просил Одесский обком компартии не обращать внимания на статью и оставить Соляника в покое. Но было поздно: капитана-директора вызвал в Москву генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и, поблагодарив его за хорошую работу, объяснил, что ситуация приобрела необратимый характер.
Соляник отделался выговором и переводом в Керчь капитаном флотилии «Ван Гог», которая добывала ракообразных в Индийском океане. Не помогли даже коллективные письма подчиненных легендарного китобоя в его поддержку, которые доказывали, что статья лживая.
В начале 1970 года, находясь в рейсе, трагически погиб его преемник по китобойной флотилии Борис Моргун. Он был довольно суровым руководителем, регулярно заглядывал в морозильный трюм, на глаз определял количество добытого китового мяса и, если его было мало, устраивал разносы. Команда, помнившая и уважавшая Соляника, была недовольна. И в Одессе об этом знали.
Однажды во время такого осмотра улова Моргун свалился в трюм с 19‑метровой высоты и разбился. Его тело еще только везли в Одессу, а там уже было открыто дело о преднамеренном убийстве. Местная прокуратура и КГБ серьезно рассматривали версию о том, что Моргуна столкнули в трюм сторонники Соляника.
Китобоев с «Советской Украины» не отпускали на землю пару недель, пока велось следствие, а на судно был даже внедрен сотрудник спецслужб, который подслушивал разговоры моряков. Это ничего не дало — все твердили, что Моргун упал сам, вероятно, когда судно качнулось от волны.
Скандал прекратил график вылова китов: флотилия должна была уходить в новый рейс. И КГБ велел закрыть дело.
Советские китобои еще много лет продолжали свой промысел, пока не забили тревогу океанологи: они заявляли, что популяции многих видов китов оказались на грани исчезновения. В 1980‑х Международная китобойная комиссия объявила мораторий на промысел животных. Дольше всех этому решению сопротивлялись Япония, Исландия, Норвегия, Фарерские острова и СССР. Уступить пришлось в 1986‑м — уловы китов объективно снижались. «Советскую Украин»у пытались первые несколько лет использовать для ловли рыбы, пока в 1995 году некогда самую большую китобазу не продали Турции на металлолом.
Вспомним еще что нибудь интересное про китов: вот оно, Самое большое современное животное, а вот Кит убийца. Говорят, что существал Первый кит бегущий краем моря и вот что бывает, когда Кит плюс акула. Ну а всем, кому интересны времена СССР заходите сюда.
Китовой мясо.. матушка говорит китовое мясо в СССР продавали, Вы пробовали? как оно? А то сейчас не продают
Замечательное мясо.Типа вырезка из говядины, единственный минус-слабый запах рыбьего жира, но при жарке лучку добавить побольше-язык проглотишь.Стоило-2 рубля кило в магазине Океан в Туапсе.Также были консервы-Китовое мясо с зеленым горошком, самые дешевые в СССР, стоили 15 копеек.Очень вкусные, вначале продавались в нагрузку к Печени трески, затем стали дефицитом.Также продавалось Китовое мясо тушеное, это более поздний вариант, стоило 89 копеек, спасало во время командировок во время перестройки.Сейчас добыча китов запрещена, китов добывает Япония, которая плюет на все запреты.
Продавали и крабов и консервами из печени трески се было завалено
Были консервы «Азу приморские из китового мяса».
пробовал,купил в магазине «Океан». полнейшее гавно.
колбасу кушал. съедобная
Приветик)) Я не пробовала, если попробуешь, обещай, что расскажешь))
Может быть это продавали в Приморском крае, а так никогда не видел китовое мясо
А в 50-е «вредных дельфинов» уничтожали и пускали на корм в «пушные фермы».
На вкус и цвет товарища нет. Кто то например баранину терпеть не может.
Мясо кита в советское время
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
А вы помните вкус китового мяса?
И вoт Япoния oбъявляет o намерении выхoда из мoратoрия и вoзoбнoвлении кoммерческoгo истребления китoв, мoтивируя этo тем, чтo, мoл, пoтребление китoвoгo мяса среднестатистическим япoнцем снизилoсь в 40 раз. Яснoе делo, бизнес вoлнуют не гастрoнoмические традиции япoнцев, а миллиардные oбoрoты и прибыль.
Как былo заявленo oфициальным представителем Кабинета министрoв Япoнии, «в Международной комиссии не могут сосуществовать государства с разными взглядами». На слoвах, правда, япoнские власти oбещают истреблять лишь китoв самых распрoстраненных видoв, нo мысль изреченная есть лoжь, да и как этo прoкoнтрoлирoвать.
Но вкус! Представьте себе мясо с крупными, даже очень крупными волокнами, которое имеет вкус рыбы и запах рыбы. Причем какой-то так себе рыбы, жареной селедки какой-то. На мой юный тогда вкус оно показалось вообще несъедобным, ни в виде жареного кусками, ни в виде котлет. И, судя по тому, что так и лежало, протухая на прилавках, советские граждане вкуса этого деликатеса не оценили. И вскоре это мясо пропало совсем. Причем совершенно не жалко.
Прямо скажу, сограждане, не стоит убивать прекрасное животное, даже еще, кажется, обладающее некоторым разумом, ради куска малосьедобной плоти на прилавке.
Но киты на мой непросвещенный вкус еще и совершенно несъедобны. К счастью.