монолог быкова послушай меня жертва
Для любителей «Интернов» Цытаты доктора Быкова
Быков
Ты не доктор, ты — ал-кО-та!
Забудьте о цвете ваших дипломов и о том, что в них написано слово «врач». Это ложь. Вы ни хрена не знаете.
(Черноус)Если ты будешь уделять много внимания одному пациенту, то к другому ты можешь просто не успеть.
Купитман! Я по сравнению с тобой младенец с розовой попкой.
Натаныч! Не расстраивайся! По поводу дедушки она явно погорячилась. Ты больше на бабушку похож.
Подумай своим миниатюрным мозгом птички колибри.
Так сказать, «врождённый колпачкоз»!
Где свободовцы? Где кровосос?
Лобанов, пока у тебя не отросло собственное серое вещество, на — пользуйся моим.
Зато у меня икры спортивные.
(Кисегач)А за два часа знаешь каких глупостей можно наделать? Помнишь, что мы с тобой в лифте Министерства за три минуты сделали.
Левин, среди вещей, которые меня действительно интересуют в жизни, вопрос развития твоей личности находится где-то между проблемами миграции ушастой совы, и особенностями налогообложения в Конго.
Спасибо, ребята! Забираю все свои слова обратно, вы не использованные контрацептивы!
Ну, если вас паранойя отпустила, то и мне грех не отпустить.
Белочка моя чернобыльская!
Такой мощный, безжалостный механизм, как тёща, рано или поздно сделает из вашего только мужа ещё и мужа-производителя.
Живой? Это поправимо!
Друзья! О чём это я… Мои тупоголовые подопечные.
Быстро эволюционируем до прямоходящих, и за мной!
Я так сильно смеялся, что потянул диафрагму.
Женщина-врач — это даже не смешно. Вот котов кастрировать — это интересно.
Ну что, палач, наточил топор своей тупости?
Купитман, вот у тебя совести нет, как у маньяка ширинки!
А свою мочу Вы можете и дома пить. Добавьте туда лимон и мяту. Будет называться «Урино-мохито».
Ты сказала, если я возьму интернов, я буду как сыр в масле кататься. Где моё масло? Я хочу в нём кататься!
Вы — инородные тела в здоровом организме медицины!
Ну что? Теперь ты понял, кто здесь заведующий отделением, а кто «эй ты, дятел белобрысый, уйди с дороги!»?
Здравствуйте! Как вы посмели назвать моего интерна врачом?
Я сказал тебе неотложку зубрить, а не в «Спокойной ночи, малыши!» играть!
Это ты ЕГО обвиняй, что он болеет не тем, что ты знаешь.
Левин! Ты безмозглая инфузория, раздутая самомнением, безрукий эмбрион с красным дипломом! Взял ноги в руки и помчался впитывать бесценный опыт Любови Михайловны!
Лобанов! От тебя живым никто не уходил — не знаешь как выписывать?
Он не может тебе ответить: он занят! Он умирает!
Романенко, ты охотишься за кем, или так,с клизмой погулять вышел?
Не пытайся сложить слова в предложения. Не твоё это, Лобанов, не твоё!
Ох уж эти троечники, дети главных врачей.
Лобанов, держи свою тысячу. Купи на неё мозги, или книгу по медицине. Лучше книгу! Боюсь, мозг твой организм отторгнет!
Если поступает человек со стенокардией, его посылают на три буквы: Э-К-Г!
Звонят мне из операционной и говорят: «Мы операцию уж начали, но больного пока нет. Вы не беспокойтесь, мы пока воздух порежем.»
То есть ты хочешь переспать с женщиной и говоришь ей, что ты гомик? План-то какой-то чудной!
(Купитману) Корни может и не причём, а вот коньяк ты зажидил!
План — говно! Я не хочу в нём участвовать! Я брезгую!
— Я тебе за это обрезание сделаю!
Я тебе ампулу в глаз воткну!
Извини, Лобанов, пальма тупости переходит Левину, он заслужил честно.
Да хрен тебе на весь макияж!
Добавь в свой злобный клёкот информативности!
Ты что, какую-то другую клятву Гиппократа давал? Я, в какой бы дом ни вошел, войду туда для пользы больного, если, конечно, это не трансвестит.
Это такой же человек, как и ты, но в нестандартной комплектации, гад. Так что иди и лечи налогоплательщика! — О транссексуале
Через две минуты в ординаторской состоится расследование, суд и казнь!
Доброе утро, коллеги… И ты, Буратино!
Если кто-нибудь скажет «доброе утро», я его убью.
Левин, а давай возьмём у Купитмана мяч и пойдём во двор — в футбол поиграем. Тебе же всё равно делать нечего. У тебя всего лишь пациент после наркоза очнулся.
Не оскорбляй моё сознание нелепицей!
За мной, сластолюбцы!
Как спел, катетер мне в простату!
Ведьмы и упыри, шабаш на посту, кто последний — тот выносит утки.
Кисегач, я понял, как переводится твоя фамилия: по английски «кисс» — «целовать», а с древнетюркского «егач» — это «задница».
Дорогие друзья! Вы не представляете, с каким трудом мне удается совмещать в себе три великих звания: Падлы. Фашиста. И руководителя вашей интернатуры. Но это было лирическое отступление.
Ты не доктор Варя, ты доктор-варвар! Варвар! Нет, надо всё-таки сходить к логопеду.
Оловянные солдатики и Карлсон не в счёт! Карлсон, Карлсон. Жуткое слово, слушайте.
Есть в тебе стержень, Левин… Покруче моего стержня будет…
(Левину): Так что, Золушка, на бал ты не поедешь…
Я не знаю чем ты руководствовался, Лобанов — логику я исключаю сразу.
Женщина, бритва, пах — чувствуешь уровень опасности.
За работу, живодеры!
Ты чего, устал с зеркалом чокаться?
Как ты меня задолбал-то, Голем пучеглазый!
Чойта? (коронная фраза)
Эва оно как!(коронная фраза)
Ага, Лобанов! Опять воздух пинаешь! Поэтически выражаясь — лесным ветрам титьки тискаешь…
… ни маникюра, ни совести…
Настюха! Шприц те в ухо!
Послушай меня, жертва хаотической репликации хромосом. Инстинкт самосохранения — это базовый инстинкт, присущий любому существу. Как же ты его отключить-то умудрился, когда мне эту фразу говорил? Я же из тебя пинцетом нити ДНК повыдёргиваю и ты у меня по швам расползёшься. Я у тебя пункцию из такого места возьму, о котором ты даже не догадываешься, как впрочем и о смысле слова «пункция». Я тебя в такой пазл нарежу — ни один травматолог не соберёт. Ты всё понял, питекантроп, социально неадаптированный? Тогда ползи в свою пещеру, пока твой искалеченный алкоголем мозг не вскипел от переизбытка информации!
Жирно какать будет!
Ты дебил, Левин? Нет, не так. Ты — дебил, Левин!
Сколопендра! Гадюка габонская!!
Да там полно вирусов — это же компьютер венеролога!
(жене Лобанова) Вы его жена. Примите мои соболезнования.
Умный доктор в очках? В моём отделении? Кто пустил?!
Лобанов, чё стоишь, глаза пучишь?
Настя, я знаю, что ты змея подколодная, но я — не кролик. Зачем ты меня гипнотизируешь?
Купитман! Поц курчавый!
Удалось-таки тебе, курилке, дожить до сорока пяти!
Титьки требушить должен сильнейший! Файт!
Катись колбаской, Колбаскин.
(Орёт): Если через 20 минут у меня не будет ЭКГ Чугайнова, я сделаю тебе дырку в лобной доле и высосу твой мозг низкокалорийный. Это тебе понятно, тушканчик мой тупоголовый.
(О Лобанове): В нём только одно достойно уважения. Хотя нет. Я передумал — в нём ничего не достойно уважения!
Поздравляю, Лобанов — у тебя сотрясение мозга. Ну, в твоём случае — сотрясение вакуума.
В Вашем возрасте, и без соответствующего лечения, это как в ванне с крокодилом: интересно, но по времени мало.
Ну здравствуй, человек-желудок!
Мочил кар-р-ртечью монстр-р-ров из др-р-робовика!
(шёпотом): Настя! Мне тебя одной мно-ого!
(Филу Ричардсу): Справедливость, толерантность, свободу и демократию — у тебя должны были отобрать на таможне!
(Лобанову, когда Фил Ричардс опрокинул на него мочу пациентов): Иди работай. И парфюм смени! Дохлым омулем тянет!
Сеня, а ведь я тебя сразу заподозрил. У тебя нездоровый блеск в глазах, и ты никогда не пользовался вилкой.
А я всегда говорил, Романенко, что ношение тяжестей твоё истинное призвание. Ну-ка, быстро положи Черноус на диван, а меня отнеси в лабораторию. Можно не целовать.
Так, половая аферистка Черноус, а чойта Романенко скачет вокруг тебя, как брачующийся павиан?
Ну что там: гексоген, зарин, голова Кисегач?
Это же венеролог, а у них вообще ничего святого.
(Филу) Это кто ж тебя так русифицировал? Придется прошивку менять!
(глядя на танцующего Левина): Надо будет Любе сказать, чтоб наркотики пересчитала!
Страшный человек! Нельзя к нему спиной поворачиваться. Он может клизму в сонную артерию воткнуть!
Так, я не понял, что за стачка? Ленин, слезай с броневика, а Вы, безмозглый пролетариат, присоединяйтесь к своему вождю и быстро вон, строить свое безнадежно темное будущее!
Я не хочу обсуждать клинический случай с клиническими идиотами!
(Купитману): Ну, что, нирвана запойная! Ты, что, совсем остатки инстинкта самосохранения пробухал, а?! Ты хоть соображаешь, кого ты напоил, и что тебе за это будет?!
Монолог быкова послушай меня жертва
Listen to me, a victim of chaotic репкикации chromosomes, the instinct of self-preservation is a basic instinct, inherent to any human being!
How do you turn it off he managed to, when to me this phrase was said?!
I’ll have you a pair of tweezers strand of DNA povydergivayu and you have me at the seams расползешься, I have you had a puncture with this take place, about which you even did not guess as well, and about the meaning of the word «puncture»
I have you in this puzzle carve slices that no one травмотолог nor gather!
You all understand, питекантроп socio-people who are not used.
Then crawl in his cave, until your crippled alcohol brain is not boiled with an overabundance of information.
And Yes, I forgot. Remember, club, Lyuba is my woman. again next see kill.
Listen to me, a victim of chaotic репкикации chromosomes, the instinct of self-preservation is a basic instinct, inherent to any human being!
How do you turn it off he managed to, when to me this phrase was said?!
I’ll have you a pair of tweezers strand of DNA povydergivayu and you have me at the seams расползешься, I have you had a puncture with this take place, about which you even did not guess as well, and about the meaning of the word «puncture»
I have you in this puzzle carve slices that no one травмотолог nor gather!
You all understand, питекантроп socio-people who are not used.
Then crawl in his cave, until your crippled alcohol brain is not boiled with an overabundance of information.
Монолог быкова послушай меня жертва
Если бы кто-то меня спросил,
Как я чую присутствие высших сил —
Дрожь в хребте, мурашки по шее,
Слабость рук, подгибанье ног, —
Я бы ответил: если страшнее,
Чем можно придумать, то это Бог.
Сюжетом не предусмотренный поворот,
Небесный тунгусский камень в твой огород,
Лед и пламень, война и смута,
Тамерлан и Наполеон,
Приказ немедленно прыгать без парашюта
С горящего самолета — все это он.
А если среди зимы запахло весной,
Если есть парашют, а к нему ещё запасной,
В огне просматривается дорога,
Во тьме прорезывается просвет, —
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Внушает надежду там, где надежды нет.
Но если ты входишь во тьму, а она бела,
Прыгнул, а у тебя отросли крыла, —
То это Бог, или ангел, его посредник,
С хурмой «Тамерлан» и тортом «Наполеон»:
Последний шанс последнего из последних,
Поскольку после последнего — сразу он.
Это то, чего не учел Иуда.
Это то, чему не учил Дада.
Чудо вступает там, где помимо чуда
Не спасет никто, ничто, никогда.
А если ты в бездну шагнул и не воспарил,
Вошел в огонь, и огонь тебя опалил,
Ринулся в чащу, а там берлога,
Шел на медведя, а их там шесть, —
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Отнимает надежду там, где надежда есть.
В о л к
Змея почтенная лесная,
Зачем ползешь, сама не зная,
Куда идти, зачем спешить,
Ужель спеша возможно жить?
Показать полностью.
З м е я
Премудрый волк, уму непостижим
Тот мир, который неподвижен.
И так же просто мы бежим,
Как вылетает дым из хижин.
В о л к
Понять нетрудно твой ответ.
Куда как слаб рассудок змея!
Ты от себя бежишь, мой свет,
В движенье правду разумея.
З м е я
Я вижу, ты идеалист.
В о л к
Гляди: спадает с древа лист.
Кукушка, песенку построя
На двух тонах (дитя простое!)
Поет внутри высоких рощ.
При солнце льется ясный дождь,
Течет вода две-три минуты,
Крестьяне бегают разуты,
Потом опять сияет свет,
Дождь миновал, и капель нет.
Открой мне смысл картины этой.
З м е я
Иди, с волками побеседуй,
Они дадут тебе отчет,
Зачем вода с небес течет.
По следам Поэтов Ролан Быков
Последнее стихотворение Ролана Быкова
Лицо у бессмысленной жизни разное:
Пьяное, трезвое, в струпьях холёное,
Голодное, сытное, мытое, грязное,
В сладкой улыбке ль от слёз ли солёное.
У моей бессмысленной жизни- умное
Всё в напряжении, в мыле, в заботе,
Уныло усталое, уныло безумное,
В сомнении, в рвенье, в работе, как в рвоте.
Силы найти отрешиться от бремени,
В собственной жизни живу, как высланный,
Уйти от бессмыслицы нету времени,
Силы нужны для жизни бессмысленной.
Отчего трагичны лики,
Мудрецы зачем так грустны,
Так печальны все святые?
В их глазах страданий блики,
Их сомненья безыскусны,
В них живые, без покрова
Истины глядят простые.
На печальной этой тризне
Нету большего страданья,
Чем простое пониманье
Нашей жизни.
Из сборника «Стихи Ролана Быкова», цикл «Зеленая тетрадь»
Как умереть порою хочется,
Не написав строки при этом,
Чтоб хоть в могиле не ворочаться,
Когда тебя почтут поэтом.
Когда любви потоки ринутся
Дождями у плиты могильной,
Когда великие подвинутся,
И ляжешь ты на полке пыльной.
Бесчисленных зигзагов, линий
Не перечесть,
На голове лишь скудный иней,
Остатком честь,
Иду дорогою поэта,
Хожу-брожу
И знаю, что дороги нету,
А нахожу.
Мы знаем все, что коммунизм есть фаза,
А дале общество гармонии грядет,
И то, что всяких там троцкистов фраза
Нас лишь заводит,
Но не приведет.
Мы знаем, что себя мы водкой губим
И что с судьбой играем, как с огнем,
А Родину, а Родину мы любим
И за нее действительно умрем.
Последняя строка на сон грядущий,
Волшебная строка,
Душе мятущейся и вечно ждущей
Доверилась рука!
Исхода своего еще не зная,
Трепещет мысль,
Весь мир любовью обнимая,
Несется ввысь!
Пусть сосчитают люди все на свете
И все учтут,
Никто при этом, право, не ответит,
Зачем я тут?
Ах, сколько праздников и дел!
И все дела стоят.
Тут не \»удел\», тут мой предел,
И выдержу навряд.
Где круг магический чертить?
Как душу оградить?
Как Бога своего почтить
И нечисть упредить?
Как змею в двадцать семь голов
Все головы снести?
Как не наделать мне делов
И жизнь свою спасти?
С цепей срываются гробы,
Чертей кишмя кишит,
Я пулеметами судьбы
Прострелен, как прошит.
Не дам, чтоб с горя утонул
Я в собственной любви,
Не дам, чтоб в душу заглянул
Поднявший веки Вий.
Есть мой удел, но есть предел,
И есть под каждым сук.
Нет, я беру обычный мел,
Очерчиваю круг!
Но тебя утащат черти,
Если ты меня забыла.
Усмешка гордая? Презрение в ответ?
Хранить достоинство перед ничтожным?
Что может гордость больше уничтожить?
Тут ни ответа, ни спасенья нет.
И боль, и мысль меня, как сестры любят,
Но лишь тоска мне верная жена,
Она одна мне истинно верна,
Души не унижает и не губит.
Спаси меня, великий Боже,
От доброты.
Она меня дробит и множит
До срамоты.
Она давно уж не подходит
Под времена
И, как коня, меня подводит
Под стремена.
Вокруг друзья с большой дороги,
Как в страшном сне,
И редко кто не вытрет ноги
О душу мне.
Как сердце просится в строку,
А для нее нет мысли ясной,
Не только светлой и прекрасной,
Не только в собственном соку.
А просто милой, даже хилой,
Какой-нибудь совсем постылой,
Ничтожной, маленькой такой…
Нет мысли вовсе. Никакой!
25. 1. 84
Мне что-то постоянно одиноко,
Мне как-то беспрестанно тяжело.
Без всякого намеченного срока
Я ждал и ждал, а время шло и шло.
А время становилось злей и злее,
И каждый день пускало под клише,
Оно давно свилось петлей на шее,
Повисло камнем на моей душе.
И вот пришел тот день, когда нет мочи,
Когда терпеть все это нету сил,
И глупо ждать восхода среди ночи,
И жизнь любить, бредя среди могил.
Стихотворение Ролана Быкова, посвященное Пушкину:
Нет, не ревную я, поверь!
Мне мысль о ревности противна,
Вся жизнь моя альтернативна.
Попробуй боль мою измерь!
Нет, не ревную я, прости,
Но я ни капли не ревную,
Мне на моем крутом пути
Пришлось познать тоску иную.
Тоску по близости сердец,
По трепетности бесконечной,
Тоску по радости беспечной,
По искренности, наконец!
По простоте, но нет, не той,
Что эдак незамысловата
И упрощением богата
Всего, что входит в мир святой.
Той простоте, когда беру
И просто сердце вынимаю,
И коль тебя я потеряю,
Я просто-напросто умру.
Мне в голосе твоем открылся свет осенний,
В нем, словно в дом родной, раскрыты сени
И празднично, и будто воскресенье,
И музыка вошла в мое волненье!
Что музыка? Она не звук, а чувство,
В ней правда все, когда она искусство,
И если сердце вдруг рванулось с места,
То это значит, зазвучал оркестр!
Коль чувство светлой нежностью богато,
То это значит, что звучит соната.
А если потерял навеки друга.
То это реквием, а может быть, и фуга!
Два слова дружат музыка и муза,
Нет в мире более прекрасного союза!
Сложна симфония полуденного мира,
На то поэту трепетная лира!
Жизнь это музыка для душ высоких,
Пусть даже близких или одиноких,
Мой свет осенний, свет ты мой далекий,
Мой час прощальный, час жестокий!
А ритм все жестче, и конец все ближе,
Но я живу еще, и я еще увижу
Прекраснейших мелодий обобщенье,
Любимой музыки живое воплощенье!
Чтобы в тебе мелодия звучала,
Чтобы душа лишь музе отвечала,
Чтоб ты всегда была моим волненьем,
Отдохновением души и вдохновеньем!
Я слышу музыку твою, мой свет осенний,
Я слышу музыку твою, мой добрый гений!
И если ты почувствуешь сомненье,
Не предавай ему особого значенья!
Стою над морем Берингом,
Давно на море не был,
Вблизи-то море с берегом,
Вдали-то море с небом.
Вдали мечта рождается
И катится волною,
Вблизи, как полагается,
Становится прибоем.
Не видно пламенных трибунов
Из-за количества трибун,
Где тот, кто молод, смел и юн?
Грядет толпа новейших гуннов.
И это не набег, а бегство,
Постыдный масовый побег –
С разбегу нагишом из детства
В какой-то, к черту, новый век!
Бегут от связей и вопросов,
От всех проблем, как от «затей»,
Еще быстрее от поносов,
От жен, мужей и матерей.
Бегут от света в тьму и ночь,
Рыча и воя от испуга,
Бегут, спасаясь друг от друга,
Бегут от горизонта прочь!
Одна единственная мысль,
Капризное дитя удачи,
Та, что возносит сразу ввысь,
Та, что решает все задачи.
Искать ее и день, и ночь,
И не найти, вконец отчаясь,
Она уходит сразу прочь,
Едва с тобою повстречаясь.
Она приходит лишь сама,
Когда придется, по наитью,
Все клады твоего ума
Не свяжут с нею даже нитью.
Явись, проклятая, приди!
Нет, не является, не хочет.
Я слышу у себя в груди,
Как надо мной она хохочет.
Постой, треклятая, постой,
Когда-нибудь прибьешься к дому,
Придешь к кому-нибудь другому,
А он пренебрежет тобой!
Я знаю женщин плоских, пышногрудых,
Нас обнимающих в постелях и кустах,
Я знаю этот поцелуй Иуды
На их всепоглощающих устах.
Я знаю это тонкое злодейство,
Я чувствую, как чувственная страсть,
Сестра родная Гидры Лицедейства,
Свергает, будто иго, нашу власть.
Ничего не прошу, я прошу у тебя только ясности,
Я хотел бы без фальши прожить свой оставшийся срок,
Я весьма сомневаюсь в своей абсолютной прекрасности,
Но каков бы я ни был, я, также, как ты, одинок.
Мы бываем с тобой и чужими, и искренне близкими,
Может, маятник этот и есть средь людей маета,
И высокие мысли бродят рядышком с самыми низкими,
И за проблеском чувства лишь привычка и суета.
Может, это и так, только все-таки как ни убийственны
Эти смены сомнений и веры, а правда проста.
Без тебя не нужны ни победы, ни слава, ни истины,
Без тебя даже полная чаша пуста.
Без улыбки твоей я теряю к себе уважение,
Свет мой — свет твоих глаз, радость в милом до боли лице,
Остальное, поверь, это суетной жизни движение.
Это было и будет и в начале, и в самом конце.
Может, это все факт одного моего самомнения,
Может быть я, как многие, просто набитый дурак.
Я люблю тебя очень и плыву среди моря сомнения
И не верь, что бывало или нынче бывает не так.
Ничего не прошу, я прошу у тебя только ясности,
Я хотел бы без фальши прожить свой оставшийся срок,
Я весьма сомневаюсь в своей абсолютной прекрасности,
Но каков бы я ни был, я, также, как ты, одинок.
Мы бываем с тобой и чужими, и искренне близкими,
Может, маятник этот и есть средь людей маета,
И высокие мысли бродят рядышком с самыми низкими,
И за проблеском чувства лишь привычка и суета.
Может, это и так, только все-таки как ни убийственны
Эти смены сомнений и веры, а правда проста.
Без тебя не нужны ни победы, ни слава, ни истины,
Без тебя даже полная чаша пуста.
Без улыбки твоей я теряю к себе уважение,
Свет мой — свет твоих глаз, радость в милом до боли лице,
Остальное, поверь, это суетной жизни движение.
Это было и будет и в начале, и в самом конце.
Может, это все факт одного моего самомнения,
Может быть я, как многие, просто набитый дурак.
Я люблю тебя очень и плыву среди моря сомнения
И не верь, что бывало или нынче бывает не так.
История одной песни. «Товарищи учёные»
Белки не синтезируйте, убьёте только время — и
Они, к тому же, дороги и к водке не идут.
Картошечка с селёдочкой — милее всякой премии,
И, кстати, нынче премии продуктами дают.
Владимир Высоцкий (из черновиков, 1972 год)
Песня «Товарищи учёные» – одна из самых известных песен Владимира Высоцкого, входящая в своеобразный джентльменский набор, который есть практический у каждого, кто хоть сколько-нибудь знаком с его творчеством.
Эту песню не отнесешь к категории «вечных», которые даже десятилетия спустя всё равно будут понятны любому думающему человеку. Но именно такие песни, как эта, и позволяют считать творчество Высоцкого «энциклопедией советской жизни», сохранившего приметы и нравы времени, в котором он жил.
Киев, ЗНИИ экспериментального проектирования, 24 апреля 1972 года. Фото Владимира Самойленко
«Товарищи учёные» – еще и одна из самых исполняемых песен Высоцкого.
Она написана в 1972 году, и до нас дошли 134 фонограммы, записанные во время различных выступлений и просто в компании друзей.
Но начнем мы не с песни, а со слов. Фрагмент концерта в Институте физики АН УССР. 24 сентября 1971 года: слушать
Киев, после выступления в Институте физики АН УССР, 24 сентября 1971 года
Обращаем внимание, что песни про ученых и доцентов с кандидатами, которых отправили по советской традиции на картошку, в тот момент еще не существовало.
Электросталь, ДК, 30 октября 1971 года
Но, возможно, именно в тот приезд в столицу Украины идея ее написании у Высоцкого как раз и возникла.
В беседе с исследователем творчества Высоцкого Марком Цыбульским Наталья Преображенская, в 1971 году работавшая в киевском институте микробиологии и вирусологии, вспоминала, как она сопровождала Высоцкого на концерт и просила не удивляться, мол, «если увидите научных сотрудников не в белых халатах, а в валенках и фуфайках – многие на ваше выступление приедут прямо с уборки картошки».
«К нам можно даже с семьями, с друзьями и знакомыми…»
И в конце выступления, обращаясь к залу, Владимир Семёнович сказал: «Мне тут Наташа рассказала, что вы были на картошке. Обещаю вам, что к следующему выступлению, если, конечно, вы меня пригласите, обязательно напишу песню об этом».
И мы сейчас послушаем фрагмент песни с концерта в Киеве – правда, всё-таки не из 1972-го, а 1973-го года в спецшколе №49: слушать
Газета «Приазовский рабочий», Жданов, 13 марта 1973 года
У тех, кто советскую эпоху еще помнит, больших вопросов по тексту песни не возникнет.
Сходня – это населенный пункт в ближнем Подмосковье. Упоминаются полуторки – легендарные грузовики, массово выпускавшиеся с довоенных времен до конца 1940-х и ставшие нарицательными.
В этой песне важны не какие-то конкретные детали, а атмосфера, понятная всем, кто сидел в зале.
Ведь каждую осень студенты первых курсов почти всех вузов страны отправлялись иной раз на весь сентябрь «на картошку». Сам Высоцкий тоже ездил в колхоз как первокурсник МИСИ. А студентом Школы-студии МХАТ выезжал с друзьями на целину с выступлениями для тружеников целинных земель.
Студенты 2-го курса актёрского факультета Школы-студии МХАТ во время гастролей по целине. Павлодарская область, июнь 1958 года. Фото Владимира Комратова
Помогали колхозникам и горожане – как правило, как раз работники «умственного труда».
Выезжавшие так же регулярно и на овощебазы, где собранный урожай сортировался уже, так сказать, в городских условиях. В общем, такая «смычка города и деревни», как тогда говорили, была знакома миллионам советских граждан.
И не случайно Высоцкий регулярно исполнял песню про «товарищей ученых» именно в институтах и других научных учреждениях.
Как, например, в тбилисском НИИ «Мион», занимавшемся микроэлектроникой, 11 октября 1979 года.
Тбилиси, НИИ «Мион», 11 октября 1979 года
© Издательство «Либрика»
Мы обратили внимание на этот концерт потому, что Высоцкий подчеркивает, что в каждом регионе была своя специфика.
Где-то буквально на картошку ездили, а в южных краях собирали другие сельхозкультуры. Ну и хулиганская строка в куплете, конечно, прекрасна: слушать
Текст песни был более или менее устоявшимся.
Иногда Высоцкий менял куплеты местами, иногда какие-то куплеты выкидывал. Но в записи, сделанной для Константина Мустафиди в октябре 1972 года, в наиболее полном варианте из всех известных, есть два дополнительных четверостишия. Сперва вот это: слушать
Константин Мустафиди, середина 70-х
А чуть позже исполняются и такие слова: слушать
Песня ушла в народ и была, как уже сказано, невероятно популярной.
И эта популярность нашла своё неожиданное отражение совсем в другом жанре. Фрагмент выступления в московском Институте связи, 18 апреля 1980 года: слушать
Троицк, Институт физики высоких давлений, 28 апреля 1980 года. Фото Владимира Харитонова
Рассказ, о котором идет речь, действительно был опубликован в «Литературной газете» на знаменитой 16-й странице, посвященной юмору и сатире.
Назывался он «Синхрофазотрон: бег на месте». А написал его известный и в ту пору, и сейчас сатирик Лион Измайлов.
Лион Измайлов
Но вот мы говорим сейчас, что сюжет песни вроде бы устарел и отражает несуществующие реалии.
Но у Высоцкого всегда можно найти актуальные пересечения с современностью. Послушайте отрывок из выступления в столичном тресте «Мосстрой-9»: слушать
Москва, Мосстрой-9, 10 ноября 1973 года
Патриотизм с лопатами, чтобы прославиться на всю Европу – это и нам понятная идея.
А строка про «собак ножами режете», к слову, появилась под впечатлением от рассказов друга юности Высоцкого Аркадия Свидерского, который, будучи студентом-медиком, участвовал в опытах, во время которых приходилось препарировать кроликов и собак.
Аркадий Свидерский, 1988 год
И это тогда произвело большое впечатление на Высоцкого.
Ну а теперь – песня «Товарищи учёные» целиком.
И это еще одна пленка, записанная Константином Мустафиди. 2 апреля 1974 года.
Деревня Сатино Калужской области, выступление на практике студентов Географического факультета МГУ, июль 1974 года.
Фото Владимира Кирина
«Товарищи учёные» – песня, которая не только показывает странность и даже абсурдность ситуации, когда собирать урожай и просто помогать труженикам села отправляются студенты, ученые и прочие городские жители.
Труд которых был насколько массовым, настолько и неэффективным. Эта песня еще и прекрасно передает общее пренебрежительное отношение к тем, кто не занят физическим трудом, а «замучился с иксами, запутался в нулях». «Разлагает молекулы», «забыв, что разлагается картофель». Картофель же важнее!
«Работать как привыкли вы — на ощупь и урывками. »
Извлекают бальзам из плесени и прочую фигню, вместо того, чтобы заняться настоящим полезным делом.
И эта пренебрежительная мысль, что настоящий труд должен быть тяжелым и грязным, а умственная работа как бы и не работа вовсе – она жива до сих пор.
Издательство «Плакат», Москва, 1981 год
Я благодарю за помощь в подготовке этой программы Юрия Гурова, Андрея Скобелева, Владимира Чейгина и наших друзей из Творческого объединения «Ракурс» Игоря Рахманова, Александра Ковановского, Александра Петракова, Олега Васина, Сергея Алексеева, Валерия и Владимира Басиных.
Слушайте в следующей программе: слушать
При подготовке программы использованы:
– фонограммы из архивов Александра Петракова, Валерия и Владимира Басиных;
– фотографии из архивов Сергея Алексеева, Олега Васина, Игоря Данилова, Александра Петракова и Творческого объединения «Ракурс»;
– А.В. Скобелев. «Много неясного в странной стране». III Материалы к комментированию избранных произведений В.С. Высоцкого. Воронеж 2012;
– «Владимир Высоцкий: монологи со сцены». Харьков, 2000. С. 167;
– «Товарищи учёные». Аврора, 1986, №9;
– Перевозчиков В.К. Правда смертного часа. Владимир Высоцкий год 1980. М., 1998;
– «В поисках Высоцкого», №25, октябрь 2016;
– «Факты и комментарии», Киев. 2003 г. 24 января.
Приезжайте к нам: слушать (Москва, клуб ГУЖВ, 14 июня 1972 года)
Товарищи учёные:
слушать (Москва, у Константина Мустафиди, 1972 год)
слушать (Москва, НИИ «Витамин», 28 апреля 1980 года — последнее исполнение)
Москва, ДК ЗИЛ, апрель 1980 года
Начинаем рассылку лотов
У нас есть новости. Пока еще промежуточные, но уже совершенно точно хорошие.
Мы начинаем рассылку лотов, которые можно было приобрести в рамках проекта «Один Высоцкий. Том второй». Ведь у всех желающих поддержать нашу работу была возможность приобрести не только само мультимедийное издание, но и редкие, и даже уникальные вознаграждения.
Итак, начинается рассылка календаря на 2022 год. Когда этот лот только появился в проекте, казалось, что 2022-й год наступит ещё очень не скоро! А теперь до него рукой подать. И те, кто заказали календари, получат раритетную вещь с отличной полиграфией и уникальными фотографиями Высоцкого.
Отправляются к заказчикам и сами снимки с автографами Александра Стернина, Владимира Меклера и, к сожалению, ушедшего от нас Игоря Данилова – его работы и его подписи теперь вдвойне ценны, ведь новых уже не будет…
Наконец, начинается и отправка книжки Антона Ореха и Николая Александрова «Радиодетали. Голоса на бумаге».
При этом надо заметить, что эту книгу всё ещё можно приобрести, но уже в магазине «Планеты». И экземпляров там осталось немного!
Но вы, конечно, ждёте от нас главного – информации, когда же начнётся рассылка самого издания?
Макет вёрстки издания «Один Высоцкий. Том второй»
Мы уже сообщали, что подготовительная часть несколько затянулась по той причине, по которой срываются сейчас многие планы и проекты. Коронавирус не обошел стороной и нашу творческую группу. А поскольку группа у нас небольшая, то «временная нетрудоспособность» каждого человека здорово тормозит процесс.
Макет вёрстки издания «Один Высоцкий. Том второй»
Однако нам удалось частично наверстать отставание от графика, и в ближайшее время книжная часть проекта будет передана в типографию. Мы обязательно вам сообщим об этом отдельно. Спасибо за терпение и понимание!
Антон Орехъ и Творческое объединение «Ракурс»