меня печалит вид твой грустный какой бедою ты тесним
Лучший поэт современности
Но я с тех пор об этом «чуде»
Стараюсь всё-таки забыть.
Ведь как ни злы, ни лживы люди,
Мне больше некого любить.
Х
У карты бывшего Союза
С обвальным грохотом в груди,
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А просто нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родине моей.
В ДЕТСКОМ САДУ
Над клумбой бабочки порхают,
И небо льётся синевой.
В тени песочницы играют
Солдаты третьей мировой.
Х
ОКНО В ЕВРОПУ
Я жить так больше не хочу.
О, дайте мне топор, холопу,
И гвозди, я заколочу
Окно постылое в Европу.
И ни к чему тут разговоры.
Ведь в окна лезут только воры.
Х
Кем эта власть тебе дана?
В судьбу на радость и на муку
Тебя швырнул мне сатана
Или Господь привёл за руку?
Х
Отныне всё отменено,
Что было Богом нам дано
Для жизни праведной и вечной.
Где духа истины зерно?
Верней спросить: «Зачем оно
Людской толпе безчеловечной?»
Итак, грешите, господа.
Никто за это не осудит.
Не будет Страшного Суда,
И Воскресения не будет.
НА ЧЕРДАКЕ
Я дверь, как печальную книгу открою.
Здесь время уже никуда не спешит.
И сумрак не тает, он будто иглою,
Лучом из оконца к стропилам пришит.
Вот старая прялка в седой паутине,
Как серая птица. Попавшая в сеть.
Вот птицы, которым не петь, на картине,
Которой уже никогда не висеть.
Вот тихо коробится жесть керогаза,
Стреляя чешуйками краски, а то
Блестит в полумраке булавкой от сглаза
Покойного деда пальто.
Х
Не понимаю, что творится
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится.
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом креститься
Рукой, махнувших на людей.
Х
На смутный свет вдали
Идём, но видит Бог,
Шестая часть земли
Уходит из-под ног.
Ушла уж из-под ног,
Но мы ещё бредём.
И знает только Бог,
Куда мы упадём.
Х
В который раз нам это слышать:
«Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить».
О, русский Бог, а жить когда.
ЛАСТОЧКИ
Живут без отчества, без имени,
Но по приказу не поют,
Не мечут бисер перед свиньями
И на чужбине гнёзд не вьют.
Там меркнет Божия лампада,
Там чутко дремлет Вельзевул,
Туда заглядывать не надо.
И горе тем, кто заглянул.
Не сатана ли там уже
В стране безчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.
Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была нелёгким делом.
Он и страшнее, и прекрасней
Всех отмечаемых годин.
Один такой в России праздник.
И слава Богу, что один.
Х
«О, Русь моя! Жена моя!» А.Блок
Я не скажу тебе: «Жена».
Я говорю: «Мне лик твой жуток,
Страна Рублёва, Шукшина
И восьмилетних проституток.
Стакан прирос к твоей руке,
И лучшим чувствам нет работы».
И гаснет с эхом вдалеке
Вопрос:
«Россия, кто ты? Где ты. «
МОЛИТВА
Как ни темна, как ни трудна
Жизнь россиян, как ни убога,
К Творцу есть просьба лишь одна,
Лишь об одном прошу я Бога:
«Не дай такого, Боже мой,
Чтоб наша Русь, ругаясь матом,
Пошла по миру не с сумой,
А с самым лучшим автоматом. »
Х
Минуты свободные редки.
А надо минут пятьдесят
Идти до кургана, где предки
Сухою травой шелестят,
Где сойка птенцов своих кормит,
Где крест, так похожий на «плюс»,
Опять ненароком напомнит,
Куда я всю жизнь тороплюсь.
Имя на поэтической поверке. Николай А. Зиновьев
Для всех любителей русской поэзии Николай Александрович Зиновьев – сегодня величайший поэт России, он единственный в своей уникальности и гениальности, Поэт Отечества нашего.
Почитайте его стихи – и нет такого русского сердца, которое не вздрогнет, не очаруется при чтении их:
***
В степи покрытой пылью бренной
Сидел и плакал человек.
А мимо шёл Творец Вселенной.
Остановившись, он изрёк:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я всё могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
Николай Александрович Зиновьев родился в станице Кореновской (сейчас город Кореновск) Краснодарского края. Мать – Лидия Александровна, учительница начальных классов. Отец – Александр Дмитриевич, рабочий.
Учился в ПТУ, станкостроительном техникуме. Учился на филологическом факультете Кубанского государственного университета, но после окончания вуза трудился в сфере далёкой от филологии, работал грузчиком, бетонщиком, электросварщиком.
В 1993 году был принят в Союз писателей России по первой книге стихов: «Я иду по земле»-1987г.
С 2009 года, Николай Зиновьев – член правления Союза писателей России. Поэт – обладатель множества литературных наград, в том числе Международного конкурса «Литературная Россия»-2003г.
Всероссийской православной литературной премии имени Александра Невского-2010 г. Премии «Имперская культура» имени Эдуарда Володина и Бунинской премии за 2017 год.
В 2005 году по приглашению Валентина Распутина, Николай Зиновьев принял участие во Всесоюзном фестивале Дни русской духовности и культуры «Сияние России» в Иркутске.
В то время Валентин Распутин сказал о поэте Николае Зиновьеве: «В стихах Николая Зиновьева говорит сама Россия».
Николай Александрович автор более двадцати поэтических книг, изданных в Москве, Краснодаре, Иркутске, Киеве, Новосибирске.
Для стихов Николая Зиновьева характерен короткий, афористический стиль стихосложения. Многие стихи посвящены теме большой и малой Родины, наполнены тревогой за её будущее.
Николай Зиновьев, часто обращается к темам бездуховности в повседневной жизни, упадка нравственных ценностей в современном обществе. Для Николая Зиновьева в поэзии кумиры – Николай Рубцов, Юрий Кузнецов, и Борис Пастернак.
Николай Зиновьев женат, имеет сына и дочь. Живёт в городе Кореновске.
Любители литературы, часто путают поэта Николая Александровича Зиновьева – о ком речь шла выше, с поэтом-песенником Николаем Николаевичем Зиновьевым, автором свыше 200 текстов для песен, для Валерия Леонтьева, Аллы Пугачёвой, Иосифа Кобзона и других артистов эстрады.
В 2008 году Николай Николаевич Зиновьев, был вынужден оставить творческую деятельность, из-за болезни Паркинсона. Жил в Подмосковье. Скончался 17 августа 2018 года.
Из поэтического наследия Николая Александровича Зиновьева.
Меня учили: «Люди-братья»,
И ты им верь всегда, везде»,
Я вскинул руки для объятья
И оказался на кресте.
Но я с тех пор об этом «чуде»
Стараюсь всё-таки забыть.
Ведь как ни злы, ни лживы люди,
Мне больше некого любить.
***
Не понимаю, что творится,
Во имя благостных идей.
Ложь торжествует, блуд ярится…
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом креститься
Рукой, махнувшей на людей.
***
В который раз нам это слышать:
«Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить».
О, русский Бог, а жить когда.
***
Не сатана ли сам уже
В стране бесчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.
Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была не лёгким делом.
Господь, я волк или овца?
Идти мне в стадо или в стаю?
Не знаю, Господи, не знаю.
И не узнаю до конца…
Я завидую этому крохе,-
Моя зависть, как солнце, бела.
Прямо в пыль посредине дороги
Он уселся в чём мать родила.
Он в пыли беззаботно счастливый,
До чего ж хорошо одному.
Ах, моё беспортошное диво.
Дай же, Господь, мира ему.
***
Я в нашей комнатке прохладной,
Проснувшись рано поутру,
Ступал на солнечные пятна
На голом крашеном полу.
Она спала, нагие груди
Укрыв распущенной косой,
А я счастливый и босой,
В постель ей нёс пирог на блюде.
Спешил на кухню ставить чайник…
Всё это вижу, как в кино.
Увы, мы встретились случайно,
Увы, расстались мы давно.
И жизнь, как прежде, непонятна.
И я как нищий на балу.
Но эти солнечные пятна…
Но эти солнечные пятна
На голом крашеном полу.
***
Эта старая улица Мира.
Золотые, родные года!
Я, как странник на пачке «Памира»,
Там остался душой навсегда.
Пусть там хаты стоят не по нити,
И плетни пацанятам по грудь,
Вы на окна, на окна взгляните!
Без решёток они. Вот в чём суть.
***
А я видел, как били «бомжа»
За кольцо колбасы. Били долго.
Били с толком его, не спеша,
С беспощадной улыбкой –
Как волка.
Он пытался им туфли кусать,
Под прилавок хотел закатиться,
Только я вот решил…написать.
Как солнце зимнее огромно!
Поля безбрежны, как моря.
Средь них размеренно и скромно
Идёт, проходит жизнь моя.
А миром правит ложь и ярость,
Плач не смолкает ни на миг.
И в сердце всё перемешалось:
В нём и святая к людям жалость,
И гнев на них, и стыд за них.
Наверно спился б я давно
Иль сгинул где-нибудь на Баме,
Когда б не маленькое «но»
С прохладно сладкими губами,
Когда б не этот нежный взгляд,
И всё, чем с нею мы не схожи,
Что превращает жизни ад
Пускай не в райский сад, но всё же…
Кружил февраль по косогорам,
Позёмка пряталась в стерне,
Когда одним сплошным укором
Вся жизнь моя предстала мне.
Кого я спас? Кого приветил?
Кому был дорог мой ночлег?
Ответа не было, Лишь ветер
Бросал в лицо колючий снег.
«Всё проходит. Пройдёт и это».
надпись на кольце царя Соломона.
Когда душа не верила
И в ней метель мела,
Как колокол из дерева,
Никчемной жизнь была.
Чуть чашею не треснула
Душа моя от зла,
Но сила, сила крестная
Навек её спасла.
Теперь, когда я верую,
Вокруг друзья одни.
Совсем другою мерою
Я отмеряю дни.
Всё ладится, всё вяжется
Всё легче жизни гнёт.
И мне порою кажется,
Что это не пройдёт.
***
Ужасная эпоха!
За храмом строим храм,
Твердим, что верим в Бога,
Но Он не верит нам.
Он и страшнее, и прекрасней
Всех отмечаемых годин.
Один такой в России праздник
И слава Богу, что один.
***
Где чистых душ высокое родство?
Найти его – искать в стогу иголку.
Нас всех объединило воровство,
Как это ни печально, как ни горько.
И пусть меня хулят лжепатриоты:
«Да как он смеет? Что он говорит?
Но, мой народ, достоин ли ты оды,
Когда крадёшь цветы с могильных плит.
***
А вообще – то я лирик по сути:
Я писал бы о песне дождей,
О заре на озёрной полуде,
О таинственных криках сычей.
Не даёт же мне в лирику впасть
Эта чёрная, скользкая власть,
Что так схожа с пиявкой болотной,
И раздувшейся, сволочь, до жути…
А вообще-то я лирик по сути.
Кто там на улице стреляет?
А то, повесив на забор,
Соседка тряпку выбивает,
Так называемый «ковёр».
С какой-то лихостью гусарской
Колотит тряпку всё сильней.
Наверно, бедной, мниться ей,
Что сводит счёты с государством.
Николай Зиновьев
Но я с тех пор об этом «чуде»
Стараюсь всё-таки забыть.
Ведь как ни злы, ни лживы люди,
Мне больше некого любить.
Х
У карты бывшего Союза
С обвальным грохотом в груди,
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А просто нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родине моей.
В ДЕТСКОМ САДУ
Над клумбой бабочки порхают,
И небо льётся синевой.
В тени песочницы играют
Солдаты третьей мировой.
Х
ОКНО В ЕВРОПУ
Я жить так больше не хочу.
О, дайте мне топор, холопу,
И гвозди, я заколочу
Окно постылое в Европу.
И ни к чему тут разговоры.
Ведь в окна лезут только воры.
Х
Кем эта власть тебе дана?
В судьбу на радость и на муку
Тебя швырнул мне сатана
Или Господь привёл за руку?
Х
Отныне всё отменено,
Что было Богом нам дано
Для жизни праведной и вечной.
Где духа истины зерно?
Верней спросить: «Зачем оно
Людской толпе безчеловечной?»
Итак, грешите, господа.
Никто за это не осудит.
Не будет Страшного Суда,
И Воскресения не будет.
НА ЧЕРДАКЕ
Я дверь, как печальную книгу открою.
Здесь время уже никуда не спешит.
И сумрак не тает, он будто иглою,
Лучом из оконца к стропилам пришит.
Вот старая прялка в седой паутине,
Как серая птица. Попавшая в сеть.
Вот птицы, которым не петь, на картине,
Которой уже никогда не висеть.
Вот тихо коробится жесть керогаза,
Стреляя чешуйками краски, а то
Блестит в полумраке булавкой от сглаза
Покойного деда пальто.
Х
Не понимаю, что творится
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится.
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом креститься
Рукой, махнувших на людей.
Х
На смутный свет вдали
Идём, но видит Бог,
Шестая часть земли
Уходит из-под ног.
Ушла уж из-под ног,
Но мы ещё бредём.
И знает только Бог,
Куда мы упадём.
Х
В который раз нам это слышать:
«Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить».
О, русский Бог, а жить когда.
ЛАСТОЧКИ
Живут без отчества, без имени,
Но по приказу не поют,
Не мечут бисер перед свиньями
И на чужбине гнёзд не вьют.
Там меркнет Божия лампада,
Там чутко дремлет Вельзевул,
Туда заглядывать не надо.
И горе тем, кто заглянул.
Не сатана ли там уже
В стране безчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.
Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была нелёгким делом.
Он и страшнее, и прекрасней
Всех отмечаемых годин.
Один такой в России праздник.
И слава Богу, что один.
Х
«О, Русь моя! Жена моя!» А.Блок
Я не скажу тебе: «Жена».
Я говорю: «Мне лик твой жуток,
Страна Рублёва, Шукшина
И восьмилетних проституток.
Стакан прирос к твоей руке,
И лучшим чувствам нет работы».
И гаснет с эхом вдалеке
Вопрос:
«Россия, кто ты? Где ты. «
МОЛИТВА
Как ни темна, как ни трудна
Жизнь россиян, как ни убога,
К Творцу есть просьба лишь одна,
Лишь об одном прошу я Бога:
«Не дай такого, Боже мой,
Чтоб наша Русь, ругаясь матом,
Пошла по миру не с сумой,
А с самым лучшим автоматом. »
Х
Минуты свободные редки.
А надо минут пятьдесят
Идти до кургана, где предки
Сухою травой шелестят,
Где сойка птенцов своих кормит,
Где крест, так похожий на «плюс»,
Опять ненароком напомнит,
Куда я всю жизнь тороплюсь.
Николай Зиновьев
В степи, покрытой пылью бренной
Сидел и плакал человек,
А мимо шел Творец Вселенной,
Остановившись, Он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я – русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
Господь, я волк или овца?
Идти мне в стадо или в стаю?
Не знаю, Господи. Не знаю.
И не узнаю до конца.
Молитва
Как ни темна, как ни трудна
Жизнь россиян, как ни убога,
К Творцу есть просьба лишь одна,
Лишь об одном прошу я Бога:
«Не дай такого, Боже мой,
Чтоб наша Русь, ругаясь матом,
Пошла по миру не с сумой,
А с самым лучшим автоматом. »
Благовест
Когда так небо бирюзово
И так медвяны облака,
Я словно слышу эхо зова
Издалека и свысока.
Чей голос душу мне тревожит?
Откуда он, такой родной?
Не может быть. Или, быть может,
То тихий зов души самой.
Сквозь мрак, рожденный злобным словом,
Сквозь кровь и месть, сквозь ложь и лесть
Она своим негромким звоном
Благую весть мне шлет: «Я есть».
В храме
Ты просишь у Бога покоя,
И жаркой молитве вослед
Ты крестишься левой рукою,
Зажав в ней десантный берет.
И с ангельским ликом серьезным,
Неправый свой крест сотворя,
Вздыхаешь – под городом Грозным
Осталась десница твоя.
Осталась она не в граните,
Не в бронзе, а просто сгнила.
Стоишь. И твой ангел-хранитель
Стоит за спиной. Без крыла.
Как ликует заграница
И от счастья воет воем,
Что мы встали на колени.
А мы встали на колени
Помолиться перед боем.
Хлеб надсущный
Как Древний Рим времен упадка,
Хрипит и корчится страна.
И лишь горящая лампадка
Мне не дает сказать: «Хана».
Лишь эта плошка с козьим жиром,
В котором плавает оса,
Мне не дает с постылым миром
Свести все счеты в полчаса.
Дай, Бог, мне славу и почет
Богатство дай – все будет мало!
Все будет словно бы не в счет
Без губ ее, горящих ало.
Пусть Бог меня вдруг нищетой
Как ледяной водой окатит.
Но даст глаза и губы той,
Одной-единственной! И хватит.
Святым быть даже и не тщусь
Но я с усердием молюсь
Рукой сухою, как огудина:
Пускай в ночи настигнет тать,
Пусть станем жертвенными овцами,
Не дай нам, Боже, только стать
Могил отеческих торговцами».
Память рань же, рань же
Все, что было раньше,
Сыпь на раны солью.
Ведь душа лишь болью
Мечта
Уйти от выспреннего слога,
От пропитавшей мир весь лжи,
И там, в неведомой тиши,
Хотя бы краешком души коснуться Бога.
Но одолеть соблазны века
И разогнать сомнений смог
Дано не многим. Дай мне, Бог,
Хотя б увидеть человека,
Которому Ты так помог.
Во сне я молился и плакал
И свечку сжимал в кулаке,
А воск с нее на руку капал
И кровью стекал по руке.
И стали стекающей крови
Речные долины тесны,
И мальчик, плывущий на кровле,
Сказал мне, нахмуривши брови:
«Не смей истолковывать сны. »
Куда ни глянешь – горе
Немая стынь в груди.
Как галки с колоколен,
Слова слетают с уст.
Кто вечно недоволен
Уж так душе погано, –
Что ж, знамо, не в раю,
Не зря же из стакана
Чертяку в певчем хоре
Молюсь о раненом солдате
О горце, ранившем его.
Прошу у Бога благодати
Живущим, всем до одного.
Молюсь о старой проститутке,
Молюсь о банде из юнцов,
Молюсь четыре раза в сутки
Молюсь о вышедших в дорогу,
Чтоб с глаз их спала пелена.
Когда душа взывает к Богу,
Она для зла затворена.
Русская дорога
Нас в чреве носили.
Пел мальчик охрипший
С пушком над губой.
Чеченская рядом рванула граната,
И рухнул парнишка, уже не дыша.
А утром по части приказ огласили,
Потом известили, как водится, мать.
Прошу я вас встать.
Молитва
Как когда-то по Европе
Нынче бродит по России
Обретет он плоть, иль мучась
Сообща разделит участь
Тьма потушит наши свечи,
Духов зла разбудит.
«Сыне, Сыне человечий!
Пусть же так не будет. »
Письмо к Богу
Не доходит молитва до Бога,
Видно, грешен я, грешен зело.
И решил написать, как нам плохо,
Я в письме и нахмурил чело.
Сердце словно попало в осаду,
Снова это проклятое «но»:
Чтоб доставить письмо адресату,
Умереть почтальону должно.
Как ни скорбна земная юдоль,
Кто возьмет на себя эту роль?
Отказался один и другой сказал: «Нет».
Собирайся в дорогу, поэт.
Молитва
Прошу ни славы, ни утех,
Прошу Тебя, скорбя за брата,
Спаси мою страну от тех,
Кто распинал Тебя когда-то.
Христос, они Твои враги!
Они рабы Тельца Златого,
Ты знаешь сам, так помоги,
Ведь Твоего довольно слова.
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Меня печалит вид твой грустный какой бедою ты тесним
Давай друг друга украдём
И никому о том не скажем.
И не обмолвимся тайком
О самой грешной в мире краже.
Разбогатев за ночь одну,
Не будем ведать мы в объятьях,
Что жизнь за дверью ждёт к утру
Как неизбежное заклятье.
Давай друг друга украдём,
Забыв дожди, забыв метели,
И, как грабители, вдвоём
Добычу поровну поделим.
Давай друг друга украдём,
Получим всё, что мы хотели.
… показать весь текст …
У карты бывшего Союза,
С обвальным грохотом в груди,
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А просто нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родине моей…
Целуют родители нас.
В неловкости мы каменеем.
И с детства, который уж раз,
Добром отвечать не умеем.
Сначала нас учат ходить,
Целуя царапины, шишки,
Спеша на тесёмке пришить
Две варежки к нашим пальтишкам.
И вот мы идём в первый класс,
И вот мы уходим в солдаты…
Целуют родители нас,
Всю жизнь провожая куда-то.
… показать весь текст …
Есть уголки в людской душе,
Куда заглядывать не надо.
Там среди мрака угли ада
Рассыпаны цветным драже;
Там меркнет Божия лампада,
Там чутко дремлет Вельзевул,
Туда заглядывать не надо.
И горе тем, кто заглянул!
ОКНО В ЕВРОПУ
Я жить так больше не хочу.
О, дайте мне топор, холопу,
И гвозди, я заколочу
Окно постылое в Европу.
И ни к чему тут разговоры.
Ведь в окна лазят только воры.
Все женщины разные очень.
Все женщины разные очень,
Особенно в жаркие ночи:
Одна молчалива, как птица,
Другая пылает, как зорька.
А есть та, которая снится.
Которая снится. И только.
В который раз нам это слышать:
« Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить».
О, русский Бог, а жить когда.
В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
« Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?!»
И человек сказал: «Я русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
( Николай Зиновьев)
Дни несутся, как сани с горы…
Как же чисто и пламенно прежде
Верил я, что все люди добры.
А теперь не могу… хоть зарежьте.
Захлебнулся, угас под дугой
Колокольчик той веры… И что же?
Но теперь в это кто-то другой
Так же верит.
И дай ему, Боже.
Человек всегда остается один, если вздумает стать человеком.
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
С великим праздником нас всех, друзья. Пусть он будет последним праздником, напоминающим о войне. И пусть больше никогда не будет войн на Земле!!
.
Воспетый и в стихах, и в пьесах,
Он, как отец к своим сынам,
Уже полвека на протезах, —
Что ни весна, — приходит к нам.
Он и страшнее, и прекрасней
Всех отмечаемых годин.
Один такой в России праздник.
И слава Богу, что один.
В ХРАМЕ
Ты просишь у Бога покоя,
И жаркой молитве вослед
Ты крестишься левой рукою,
Зажав в ней десантный берет.
И с ангельским ликом серьёзным,
Неправый свой крест сотворя,
Вздыхаешь. Под городом Грозным
Осталась десница твоя.
Осталась она не в граните,
Не в бронзе, а просто сгнила…
Стоишь, и твой ангел-хранитель
Стоит за спиной. Без крыла.
Стояла летняя жара, И Мама жарила котлеты, И я вершил свои дела, Пускал кораблик из газеты, И песня русская лилась, Из репродуктора с прихожей, Не знаю, чья была то власть, но жизнь была на жизнь похожа…
Стало мало русского в России.
Всё заморье к нам переползло,
Исподволь подтачивая силы,
Молча мировое сея зло.
Издаёт бесовские законы —
На костях устраивать пиры…
Отчего ж мы, русские, спокойны?
Потому что это до поры…
Как ликует заграница
И от счастья воет воем,
Что мы встали на колени.
А мы встали на колени —
Помолиться перед боем.
Отныне всё отменено,
Что было Богом нам дано
Для жизни праведной и вечной.
Где духа истины зерно?
Верней спросить: «Зачем оно
Людской толпе бесчеловечной?»
Итак, грешите, господа.
Никто за это не осудит.
Не будет страшного суда,
И воскресения не будет.
Завтра сентябрь.
Лето мое наповал.
Желтому брату
август ключи передал.
В фартуке белом
утром у школьных ворот —
ландышем свежим —
девочка тихо взойдет.
Мне бы за нею
снова к началу начал…
Завтра сентябрь.
Я опоздал, опоздал…
… показать весь текст …
Не сатана ли сам уже
В стране бесчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.
Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была не легким делом.
Напрасно обновлённую Россию
Вы ищите у мэра на балу.
Она седой старухой в магазине
Буханку хлеба прячет под полу.
Но, Боже мой, куда с её сноровкой?
С руками, что работали весь век.
Увидели, конечно. И «воровкой»
Назвал её не русский человек.
Диалог
Что такое? Кто ко мне стучится?
Может, это ветер там?
Кто там хочет в стеклах отразиться,
Стонет у оконных рам?
Голос ночи все-таки тревожит —
Что это за стук в окне?
Но никто, как будто бы, не должен
В этот час прийти ко мне.
А я живу в реальном мире,
Где жизнь весны полна,
Дышу в лугах зеленой ширью…
Вдруг: «Кто там?»
— «Это я, совесть запоздавшая…»
… показать весь текст …