меня будить я гриша
Меня будить я гриша
All Too Well (10 Minute Version) (Taylor’s Version) (From The Vault)
Smokin Out The Window
Knife Talk (feat. 21 Savage & Project Pat)
Way 2 Sexy (feat. Future & Young Thug)
Red (Taylor’s Version)
All Too Well (Taylor’s Version)
Bitter (Narration By Cardi B)
Summer Walker & Cardi B
Bad Man (Smooth Criminal)
Who Want Smoke?? (feat. G Herbo, Lil Durk & 21 Savage)
Toxic (feat. Lil Durk)
I Bet You Think About Me (Taylor’s Version) (From The Vault) [feat. Chris Stapleton]
Leave The Door Open
Girls Want Girls (feat. Lil Baby)
Summer Walker, JT & City Girls
Summer Walker & Ari Lennox
I Knew You Were Trouble (Taylor’s Version)
State Of Grace (Taylor’s Version)
Better Man (Taylor’s Version) (From The Vault)
22 (Taylor’s Version)
Nothing New (Taylor’s Version) (From The Vault) [feat. Phoebe Bridgers]
Treacherous (Taylor’s Version)
Kanye West & André 3000
Lil Nas X & Jack Harlow
We Are Never Ever Getting Back Together (Taylor’s Version)
I Almost Do (Taylor’s Version)
The Kid LAROI & Justin Bieber
Fair Trade (feat. Travis Scott)
Sharing Locations (feat. Lil Baby & Lil Durk)
After Last Night (with Thundercat & Bootsy Collins)
Run (Taylor’s Version) (From The Vault) [feat. Ed Sheeran]
Bubbly (with Drake & Travis Scott)
The Last Time (Taylor’s Version) [feat. Gary Lightbody]
Ночь Микеланджело
Последующие русские переводчики подхватили обличительный задор Фёдора Ивановича. Например: «Во времена позора и паденья\ Не слышать, не глядеть – одно спасенье. » (В. С. Соловьёв), «Когда кругом позор и униженье,\ Ни чувствовать, ни видеть – наслажденье» (М. В. Алпатов), «Когда кругом позор и преступленье!\ Не чувствовать, не видеть – облегченье» (А. М. Эфрос)… Что же касается А. А. Вознесенского, то он, со свойственным ему трибунным пафосом, можно сказать, превзошёл всех: «Блаженство – спать, не видеть злобу дня,\ Не ведать свары вашей и постыдства,\ В неведении каменном забыться. \ Прохожий, тсс. (в смысле цыц! – В. Р.) не пробуждай меня!»
«Прохожий» Вознесенского – это, конечно же, шумливый «среднестатистический» турист (возможно, из России), забежавший во флорентийскую церковь Сан-Лоренцо и увидевший лежащую на гробнице герцога Джулиано Медичи… обнажённую женскую фигуру из мрамора. (Работы Микеланджело, связанные с постройкой и скульптурными украшениями усыпальницы рода Медичи, длились с 1520 по 1534 гг. с продолжительными перерывами, в основном, в связи с осадой и падением республиканской Флоренции).
Но вернёмся к «Ночи». В своё время она произвела такое сильное впечатление на флорентийского поэта Джованни ди Карло Строцци, что он, не мешкая, послал своему гениальному современнику четверострочное комплиментарное стихотворение. В подстрочном переводе оно выглядит примерно так: «Ночь, которую ты видишь, спит сладким сном;\ Ангел изваял её из камня;\ стоит ли спать, если она полна жизни;\ не веришь – разбуди её, и она заговорит с тобой».
Не многих поэтов-переводчиков вдохновили эти строчки Строцци. Но мне кажется, в них скрывается некий игривый смысл и они заслуживают того, чтобы стоять рядом с ответным четверостишием Микеланджело, предвосхищая экспромтный диалог двух поэтов.
Стихи Строцци к Микеланджело:
La Notte che tu vedi in si dolci atti
dormir, fu da un Angelo scolpita
in sasso e, perche dorme,ha vita
destala, se non credi, e parleratti.
Ты видишь Ночь, в столь сладкой позе спящей:
сам Ангел здесь ваял, резцом играя.
Буди скорей, она ведь как живая! –
увидишь Ночь, с тобою… говорящей.
Стихи Микеланджело к Строцци:
Caro m’e ‘l sonno, e piu l’esser di sasso,
mentre che ‘l danno e la vergogna dura;
non veder, non sentir m’e gran ventura;
pero non mi destar, deh, parla basso.
Мне дорог сон, хочу я с камнем слиться,
забыть позор, утрату за утратой…
Не видеть и не ведать – вот отрада!
Утихни! Не буди! Дай сном забыться.
P. S. И всё-таки сон «Ночи», в отличие от того, как его представил Строцци, в действительности не такой уж и сладкий, если принять во внимание сову у ног «Ночи», трагическую маску под рукой… Это явные символы тревоги, а может быть, и обречённости увядающей красоты. В том числе – красоты Возрождения, закат которого уже предчувствовал гений Микеланджело Буонарроти.
Меня будить я гриша
Я завела себе мужчину
. Я завела себе мужчину.
Впеpвые в жизни. У всех моих подpуг они уже были, а я как-то обходилась.
Hет, конечно, знакомые мужчины у меня в pазное вpемя были, но все они существовали вне пpеделов моей кваpтиpы, появляясь в ней лишь эпизодически. Hо вот однажды.
Утpом я вошла в туалет и увидела, что сиденье унитаза поднято. Так началась новая эpа моей жизни. В доме поселился мужчина. Хотя сначала я думала, он не пpиживется: они же капpизные.
Пеpвым делом он заявил, что pаз уж мы pешили жить вместе, то пользоваться пpезеpвативом тепеpь пpосто негуманно. Пpавда, не уточнил- по отношению к кому. Hапpашивались тpи ваpианта. Любимого, похоже, интеpесовал только он один. Меня это не устpаивало. Я обвинила его в эгоизме и беспечности. Он посоветовал купить вибpатоp. Я напомнила, что мы живем в эпоху СПИДа. Он сказал, что он не такой. Я покpутила пальцем у виска. Он запихнул галстуки в чемодан. Я кpиво улыбнулась. Он хлопнул двеpью. Я пеpекpасила волосы.
Он откpыл своим ключом.
Итак, мы стали жить вместе. Возвpащаясь вечеpом домой, я уже не пугалась, если видела в собственных окнах свет. И уже не говоpила в телефонную тpубку:
— Выpви пеpвую главу! И чтоб я этой дpяни больше в доме не видела.
А в гостях он цитиpовал Канта. И ежедневно наступал коту на хвост и ежедневно увеpял, что это нечаянно. Учил меня оpиентиpоваться по звездам, отваживал от дома моих подpуг. Зачем-то подаpил мне надувную лодку, pобел пеpед моей мамой:
Hо зато тепеpь у меня под pукой всегда была пена для бpитья. К тому же я могла полнопpавно участвовать в pазговоpах подpуг на тему А мой-то вчеpа:
а) до утpа игpал в компьютеpные игpы, б) целый день пpолежал под машиной, в) съел недельный запас котлет, г) pазбил чашку и заменил пеpегоpевшую лампочку, д) опять куpил в туалете, е) сказал, что сеpиалы отупляют, ж) весь вечеp смотpел бокс, з) спpятал мою телефонную книжку, и). сволочь и кpовопийца.
Коpоче говоpя, совместное пpоживание с мужчиной пpиносило массу откpытий. Пpиятных и не очень.
Откpытие втоpое: он постоянно хотел есть!
Кофе и мандаpинка на завтpак его не устpаивали. В доме появились ненавидимые мною пpежде пpодукты: сливочное масло, сало, сахаp, водка, макаpоны. Рейтинг майонеза взлетел до небес. В женских жуpналах я стала обpащать внимание на кулинаpные pецепты. А вечный вопpос:
Я звеpела. Я безостановочно что-то жаpила, ваpила, теpла и пpобовала. Я попpавилась на тpи кило.
Любимый был подтянут, весел и всегда готов к пpиему пищи. Когда он с фpазой:
Откpытие тpетье: он пpятал носки.
Hадеюсь, что не от меня. То, что он их носил, конечно, не было для меня тайной. Свет моих очей никогда не обматывал ноги поpтянками и не ходил босиком. Он пользовался текстильно-чулочными благами цивилизации, но. Пpидя с pаботы, он пеpвым делом выискивал места поукpомней и там, как буpундучок заначку, пpятал их, пpедваpительно свеpнув в фоpме компактных загогулинок. И никакие внушения не могли его заставить относить эти улитки хотя бы в ванную. С маниакальным упоpством мой мужчина паpковал носки под диваном, под кpеслом и, похоже, готов был отдиpать плинтуса, чтобы там схоpонить свои сокpовища.
Откpытие четвеpтое: он составлял завещание каждый pаз, когда у него болел зуб или начинался насмоpк. Он стонал и охал, как pаненый бизон. Он задыхался пpи слове поликлиника и взывал к моему милосеpдию. Тpебовал добить его, чтобы избавить от нечеловеческих стpаданий. Деpжа меня за pуку, он благоpодно советовал пеpед пpодажей покpасить стаpенький «Опель». И, как настоящий мужчина, сдеpживая pыдания на смеpтном одpе, пpощался с милыми его сеpдцу вещами: музыкальными дисками, мобильным телефоном и газетой «Споpт-экспpесс».
Откpытие пятое: он умел молчать.
— Добpое утpо, доpогая, Что у нас на ужин, любимая? и Иди ко мне.
Спpаведливости pади надо отметить, что его общение с мамой или телефонные pазговоpы с пpиятелями тоже не отличались особым кpасноpечием. А его взаимоотношения с лучшим дpугом стpоились на совместном пpосмотpе футбольных матчей и пpоизнесении емких комментаpиев:
— Пас! Пас, я сказал. Hу-у говнюк. Вить, дай пива.
Откpытие шестое: умея молчать, он не выносил тишины.
Молчи, прошу, не смей меня будить… (Из Микеланджело)
Молчи, прошу — не смей меня будить —
О, в этот век — преступный и постыдный —
Не жить, не чувствовать — удел завидный —
Отрадно спать, отрадней — камнем быть.
Статьи раздела литература
Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».
Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.
Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, заполните заявку по нашим рекомендациям. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.
Электронная почта проекта: stream@team.culture.ru
Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».
В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».
Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.
Меня будить я гриша
Об авторе | Игорь Леонидович Волгин — поэт, писатель, историк, академик РАЕН, президент Фонда Достоевского, профессор МГУ и Литературного института. Лауреат российско-итальянской премии «Москва — Пенне» (2011). Премия Правительства РФ (2012, 2016), Ломоносовская (2014), Бунинская премия (2017) за сборник стихотворений «Персональные данные», Тютчевская премия (2016), премии «Ясная Поляна» (2019) и др. Предыдущие публикации в «Знамени — «Из новой книги стихотворений», № 12, 2014; «На изломе жизни», № 2, 2017; «Рождённый в любезной отчизне», № 9 (2018); «Даже некому позвонить», № 12 (2019). Живёт в Москве.
Случалось, словно бы от боли
двух слов мне было не связать.
Но жизнь прошла. Чего же боле,
что я могу ещё сказать?
Собака лает, ветер носит,
сосед закладывать горазд.
Даст Бог, жена тебя не бросит,
страна родная не предаст.
Спасибо, Господи, что дожил,
не оборзел, не обезножел,
не спился, бабок не срубил.
Я старый поэт. Я устал от рифмованных строк:
от ямбов, хореев, орфеев, сонетов, куплетов, эклог.
От буйственных гениев, рвущихся на пьедестал,
от местоимениев, Господи, как я устал!
Забудем о Данте (забаньте!) — спасибо ему за труды,
и в терпкое кьянти (аванти!) добавим немного воды.
Пусть в прозе витийствуют Гракхи, струится отравленный Тибр.
И мой амфибрахий уже переходит в верлибр.
Довольно певучих созвучий — уже наши годы не те!
Пребудем в могучей, ползучей, блаженной, немой глухоте.
И в мире, что сладостно замер, оставим на крайний момент
один лишь гекзаметр, чтоб им говорил президент.
…Сколь славно в разгаре сезона пуститься в страну дураков.
«Стихи — это вздор-с», — как резонно заметил мой друг Смердяков.
И впрямь — неразумно у Стикса с собой рифмовать бытиё,
покуда подобием икса блуждает бессмертье твоё.
А мы-то с тобой предисловью привержены больше — и, глядь,
там кровь повязалась с любовью — да так, что уже не разъять.
Всё те же Обводный и Крюков и та же всё тень над Невой.
Но разве готов ради звуков ты жертвовать жизнью самой?
Немолчное море шумит у порога,
Затеплились окна в домах Таганрога —
Не с барышней томной просиживать лавки
а честно в отцовской прислуживать лавке,
(Как будто из той родниковой глубинки
ещё без пенсне, без единой морщинки
А там — ни душе не переча, ни телу,
отважно отдаться любезному делу,
Не корчить пророка во славе и блеске,
чей разум — светильник,
а просто печатать свои юморески
в журнале «Будильник».
И вдруг, утомившись фланировать между
податься, лелея пустую надежду,
к медведям и уркам.
И слышать, что это тебе не по силам,
И сумерек слыть песнопевцем унылым,
Где критики шли по угодиям прозы,
как по полю — танки.
И где пролились наши первые слёзы —
Не лезть оголтело в политику-дуру
и следовать клятве — а, значит, микстуру
И снова терзать уязвлённую память,
и «Чайку» писать, и годами динамить
И лжи не пытаться разгадывать ребус,
чей запах — тлетворен,
и сердцем понять, почему тебе Дрейфус
Шутить не вполне подходяще для слуха:
«Чахотка — не триппер».
И в Ялту уехать, и, кашляя глухо,
жениться на Книппер.
И словно ездок, не выигравший дерби,
пробраться по краю.
Пригубить вино и признаться — ich sterbe,
И враз обломать благородную тризну
в мерцании люстрец —
с усмешкою тайной вернуться в отчизну
в вагоне для устриц.
Пандемические записки
(карантинно-оптимистическое)
Мы здоровеем раз от раза —
и будет всё у нас путём.
Да не пристанет к нам зараза
Стань мне возлюбленной и другом —
хотя бы на краю земли,
где надышаться бы друг другом
мы б до могилы не смогли.
С каждым днём победнее реляции —
пропадать нам, что ли, ни за грош!
Вся Россия в самоизоляции,
натурально, я с Россией тож.
И поймёшь меж Хроносом и вирусом,
что судьбу напрасно ублажать
и что, как ни самоизолируйся,
от самих себя не убежать.
Ты сказала — Mama mia!
Поделюсь с тобою ложем.
Остальное всё — отложим.
Дивная мистерия вселенной
Шла в театре северных светил,
Но огонь её проникновенный
До людей уже не доходил.
Н. Заболоцкий. «Где-то в поле возле Магадана…»
Всё, как положено: белая мантия
до горизонта за скалами льдистыми.
Это Финляндия? Это Лапландия —
с точно такими ж, как я, интуристами.
Здесь на макушку Земли по касательной
для сбережения образа тварного
бросил Создатель, как обруч спасательный,
контур заснеженный круга Полярного.
Множатся в высях волшебные сполохи
происхождения явно не местного,
дабы могли убедиться и олухи
в существовании града небесного.
И для того, чтобы в жизни утешиться
и хоть на миг отыскать облегчения,
ваши сиятельства! ваши светейшества!
Не прекращайте ночного свечения!
Даром что средь благолепия финского,
как сопричастнику дела сиротского,
мне не избыть ни тоски Боратынского,
не позабыть ни строки Заболоцкого.
Я давно перешёл за порог
двадцать первого века.
От него я, пожалуй, далёк,
как от альфы — омега.
Не будите меня по утрам
ни подруги, ни дети.
Я, наверное, всё ещё там —
в миновавшем столетьи,
где дурных не бывает вестей
и исходов летальных,
где блаженство любовных сетей,
а не блажь социальных.
Может, памятью я слабоват —
но на зависть европам
газировку с сиропом.
И зазывно гремели хиты
по местам по отхожим,
где девчата дарили цветы
Брёл трамвай по Арбату — поди
без забот о ночлеге.
И к утру заметали пути
Затевали снежинки в окне
свой ленивый балетик.
И вручала кондукторша мне
мой счастливый билетик —
словно пропуск в иную страну —
там, где небо в алмазах.
…И неужто его я верну,
как Иван Карамазов?
30 апреля 1945
В Москве снимали затемнение,
освобождали свет от пут,
поскольку подтверждалось мнение,
что скоро Гитлеру капут.
Пока он корчился, как пария,
с предсмертной пеной на устах,
пока Егоров и Кантария
сквозь дым взбирались на рейхстаг,
я жизнь налаживал в песочнице,
о зле не ведав и добре,
и мама мыла раму — в точности
как на картинке в букваре.
И штора плотная, бумажная,
как ночь вощёная черна,
уже нисколечко не страшная
сползала с нашего окна.
Мерцали звёзды растревоженно
в невыносимой вышине,
как будто так им и положено —
не оставаться в стороне.
И вился ворон озадаченно
над озарённою Москвой,
ещё не зная, что назначено
мне пасть на третьей мировой.
А мёртвым без разницы — раньше ли, позже
…В Катыни, в Хатыни, в России ли, в Польше
Ну как же не выпить с улыбчивым немцем —
…Не факт, что Германии мнится Освенцим,
А, впрочем, слабо под журчание Леты
поскольку покоятся наши скелеты
Они задержались на той переправе,
И, будучи правы, мешаться не вправе
Они не вольны как солдаты запаса
Они не восстанут до судного часа
Когда ж вострубит, как горнист гарнизонный,