Читайте ознакомительный фрагмент популярной книги Закон охоты под авторством Андрей Васильев у нас на сайте ama-service.ru в самых популярных форматах FB2, TXT, PDF, EPUB бесплатно без регистрации.

Агентство ключ #3
Часто дорога, кажущаяся легкой и ведущая к близким от дома местам, заводит человека в такие дали, о которых он изначально и помыслить не мог. Так случилось и с Максимом Чарушиным, которого простенький, на первый взгляд, заказ забросил из Москвы сначала на Урал, а после направил на тайные подгорные тропы из числа тех, по которым люди ходят нечасто. И теперь совсем не факт, что он и его спутники достигнут поставленную перед собой цель, или хотя бы просто смогут выбраться из сумрака подземелий в привычный для себя мир. Слишком уж все непросто обстоит там, куда их занесла нелегкая.

Андрей Васильев

Закон охоты

Все персонажи данной книги выдуманы автором.

Все совпадения с реальными лицами, местами, зданиями, банками, телепроектами и любыми происходившими ранее или происходящими в настоящее время событиями – не более чем случайность. Ну а если нечто подобное случится в ближайшем будущем, то автор данной книги тоже будет ни при чем.

Глава 1

– Мне не очень нравится то, что я не знаю, куда именно нас ведут, но тот факт, что дорога стала куда лучше, не может не радовать, – негромко произнесла Марго, обращаясь то ли ко мне, то ли к Светлане, отношения с которой у нее за последние дни неожиданно более-менее выровнялись. – Всяко лучше, чем через щелки между камнями ужиком скользить. Реально до печени уже достало.

– Она у тебя все равно не работает, – отозвалась Метельская. – Но в целом – да, соглашусь.

Равно как, собственно, и я. После долгого блуждания по разной степени захламленности и неухоженности темным переходам, штольням и лазам, тот путь, которым нас вела напевающая что-то себе под нос девчушка, радовал не только ноги, но и взор. От стен исходил мягкий зеленоватый свет, достаточный для того, чтобы видеть все вокруг настолько, что я даже фонарь на шлеме погасил. Плюс это смотрелось очень красиво.

Ну и, конечно, немалое впечатление на меня произвела арка, через которую мы на эти тайные тропы попали. Или правильнее увиденное назвать воротами? Даже не знаю, створок-то как таковых там не наблюдалось. Но при этом стоило только нам войти под створки, своды изукрашенные невероятно тонкой резьбой, в которой сплелись в одной целое древесные ветви, широкие листья, вершины гор, мужские и женские лица, и даже, к моему немалому удивлению, вещие птицы, причем все трое, как за нашей спиной сомкнулся камень. И уверен, его ни буром, ни взрывчаткой не возьмешь.

Вот тоже интересно: а откуда тут Сирин, Гамаюн и Алконост взялись? Не слыхал я, чтобы эта троица в здешних местах свои песни распевала, они в основном по центральной России кочуют с места на место, ищут утерянное в давние времена сокровище, которое им путь обратно домой, в Ирий, покажет, да никак сыскать его не могут, потому как нельзя найти то, чего нет в принципе. Сгинуло в никуда давным-давно рубиновое яблоко, с помощью которого открывался путь в благословенные Родом древние зеленые просторы, веков десять как тому, а то и больше. Как начали вместилища старых богов, сиречь идолов, в реки да в костры бросать, так сразу Ирий и схлопнулся, а ключ к его дверям превратился в пепел. Так сказал Мирослав, а уж кому, как не ему, наследнику волхвов, про подобное ведать? Но вещие птицы упрямы и самолюбивы невероятно, потому кой век мотаются туда-сюда, не желая признавать очевидное. Причем давно уже по отдельности, исходя из принципа «каждый сам за себя». Проще говоря, разругались они вусмерть и слышать друг о друге ничего не хотят.

Я, врать не стану, эту троицу не люблю. Злобы в них сильно много, вот какая штука. Впрочем, про всех не скажу, но вот с Алконостом мне свезло как-то носом к носу столкнуться, и сколько же он мне пакостей тогда наговорил! Причем абсолютно без повода, без каких-либо оснований, а просто так, от всей души. Ладно бы Сирин, ей по штату положено людям разные неприятности предвещать, но Алконоста-то Род создал для того, чтобы радость, добро и утешение страждущим в мир нести. А он давай бубнить вместо оптимистичных заверений в том, что меня ждет долгая счастливая жизнь: «Ты погубил учителя, ты погубил женщину, что тебя любила, ты погубил родителей, потому брести тебе по жизни и после смерти во мраке и тоске». Короче, приободрил так, что хоть в петлю лезь.

Так что, надеюсь, одной картинкой дело ограничится, и оригиналы сюда все же не заглядывают. Не хотелось бы получить еще одну порцию заупокойной хтони, но уже от кого-то похуже Алконоста, например, от той же Сирин. Особенно с учетом того, что она чаще других верные предсказания делает. Так-то все трое, конечно, проходят под грифом «вещие птицы», но именно у нее, по слухам, статистическая погрешность в части ошибок меньше, чем у остальных.

– Я не боец, – раздался за моей спиной бубнеж Аркаши. Одно хорошо – сейчас он, похоже, обращался не ко мне, а к Марго. – Понимаете? Я финансовый факультет заканчивал, а не кафедру стрельбы и драки. Поэтому не понимаю, отчего вы все так болезненно восприняли мое…

– Ты нас уже задрал! – Марго даже остановилась, а после, оскалив клыки, приблизилась к нему вплотную. – Понимаешь? Задрал! Неприятно тебе? Хорошо! Значит, в следующий раз, как к нам смертушка вплотную подступит, ты первый ее грудь в грудь встретишь!

В принципе она была права, Аркадий уже порядком утомил всю нашу группу. За минувшие минут двадцать он четыре раза заводил беседу на тему «Я не трус, а просто растерялся». То ли его задело некоторое похолодание в общении, то ли тот факт, что всем по клыку нага в качестве сувенира досталось, а ему нет, но он начал оправдываться почти сразу после того, как мы пустились в путь.

– Не встретит, – возразила вурдалачке Светлана. – Трус он, а это не лечится. Так, чего встали? Проводница наша ждать никого не станет, а если от нее отстанем – пиши пропало. До конца времен тут бродить будем, но выхода не найдем.

– Я не трус! – чуть ли не со слезами в голосе крикнул молодой человек, а после бросил на спину оперативницы настолько злобный взгляд, что, по идее, рюкзак Метельской обязан был задымиться. – Просто растерялся. С любым может случиться.

– Может, и с любым, – не оборачиваясь, бросила оперативница, – вот только случилось с тобой.

Похоже, эти двое вряд ли в ближайшем будущем станут испытывать симпатию друг к другу, что не есть хорошо. Понятия не имею, куда именно мы направляемся и что за этим последует, но одно мне известно наверняка: для достижения любой цели нужно, чтобы члены группы между собой ладили, это основа будущей слаженной работы.

Вот потому я всегда предпочитаю действовать в одиночку. Народ нынче пошел большей частью нервный, мнительный, всем недовольный, готовый спорить по любому поводу, а с такими спутниками неприятностей и убытков будет больше, чем прибыли.

Дорога кончилась внезапно и вдруг. Вот только что перед глазами слева и справа находились чуть светящиеся каменные стены – и на тебе, мы уже стоим в преддверии пещеры, огромной настолько, что даже представить подобное сложно. Мало огромной – еще и красивой, насколько, конечно, подобное слово подходит ко всему, что нас сейчас окружает.

Хотя почему не подходит? Да, надоел камень, в окружении которого мы провели немало времени, но он что, не может быть прекрасным? Даже в своем природном, необработанном виде. А уж если к нему приложил руку настоящий мастер, то и вовсе.

В этой пещере хватало и того и другого. Да какой пещере? В зале, так вернее именовать место, где мы оказались. Ноги ступали по плитам, которые мерцали, точно звездное небо. Колонны, украшенные такой тонкой резьбой, что она казалась невозможной, уходили вверх, словно поддерживая толщу камня, нависшего над нашими головами, а стены переливались всеми цветами спектра. Это в тусклом свете, идущем невесть откуда, сверкали как золотые жилы, так и самоцветные, состоящие из изумрудов, рубинов и еще невесть каких драгоценных камней. Я не ювелир, вот так с ходу все определить не могу. И все представшее перед нами было прекрасно настолько, что лично я точно не скажу, кому отдам пальму первенства – той красоте, над которой поработали подлинные мастера-резчики, сумевшие своим даром довести до идеала задумку природы-матушки, или нереальная щедрость гор, которые походя создали эдакую природную благодать, буквально прущую из всех стен.

А в самом центре на массивном, сработанном то ли из малахита, то ли еще из какого другого камня, троне сидела местная то ли хозяйка, то ли повелительница. Сидела и смотрела на нас, замерших в растерянности и восторге у самого входа, величественная, прекрасная, облаченная в старинные одежды, при взгляде на которые откуда-то изнутри, из родовой памяти всплывают слова вроде «летник», «опашень» и «душегрея». Не знаю, подошло ли хоть одно из них к ее наряду, богато изукрашенному все теми же драгоценными каменьями, но, надеюсь, что да. А еще была она нереально красива и, что не вызывало ни малейших сомнений при первом же взгляде на ее лицо, столь же безжалостна. Что-что, а такие вещи я сразу распознаю, ни разу еще не ошибся.

Таращились на нас и те, кто расположился по бокам от трона, по правую и левую руку от своей хозяйки. Несколько воинов в кольчугах и с мечами на поясах, пяток молодых бородачей в старинной, но довольно скромной одежде, смешливые девки с косами до пояса и румяными щеками да невысокий старикан с мясистым носом и рыжими длиннющими усами под ним. Последнему, как видно, несильно мы пришлись по душе, потому что больно смурно на нас этот крендель поглядывал, да еще и плевался то и дело, правда, всякий раз растирая слюну сапогом.

– Куда надо я вас довела, – сообщила нам девчушка и заливисто хохотнула. – Коли и здесь не оплошаете, может, еще обратно вернетесь. А если совсем молодцами окажетесь, так и с прибытком!

Она лукаво подмигнула и побежала к местной владычице, сверкая босыми пятками, а после уселась на небольшую скамеечку, стоящую рядом с троном, если точнее – прямо у его подножия.

– И чего теперь? – растерянно спросил у меня Аркаша, при этом слова, произнесенные шепотом, метнулись гулким эхом по огромному залу, отразившись от стен и потолка.

– Здороваться пойдем, – ответил я, – что же еще? Мы гости, надо засвидетельствовать почтение хозяевам.

Странное дело – Метельская, в непонятных ситуациях всегда желающая идти первой, на этот раз предпочла оказаться за моей спиной. Испугалась? Не думаю. Скорее всего, в ее поступке таился некий смысл, мне пока непонятный. Нет-нет, она не собиралась делать из меня бета-тестера, не тот она человек, похоже, просто знала чуть больше, чем я.

– Добрый день, прекрасная владычица гор, – произнес я, остановившись шагах в десяти от трона и отвесив церемонный поклон. – Благодарствую, что позволила нам увидеть и тебя, и твой дом!

Ну а как мне ее еще именовать? Не медной горы хозяйкой же? Что, если это не она? И потом – Бажов великолепный писатель, но его сказы всего лишь авторское переложение старых легенд, а в последних, как известно, процент правды не всегда велик. Опять-таки – даже если это на самом деле она, то неизвестно ее отношение к собственной популярности под литературным именем. Может, оно ее бесит?

Ох и взгляд! Прямо МРТ, а не взгляд, по-другому не скажешь. И есть такое ощущение, что ничего от этой особы не скроешь, как бы ты ни старался. Но мне, слава Богу, конкретно здесь и сейчас ни от кого ничего скрывать особо и не нужно. Практически беспрецедентная ситуация. Гипотетически даже порадоваться можно, вот только почему-то не хочется.

– Учтив, – женщина, сидящая на троне, наконец разверзла уста, голос ее был глубок, силен и вместе с тем чарующ, – при этом не робок. Как твое имя, воин?

– Максим, – ответил я. Вообще-то так поступать в кругах, где я вращаюсь, не принято, поскольку никогда не знаешь, зачем собеседник интересуется тем, как тебя зовут и что потом он с этим знанием сделает, но тут ситуация явно другая. – Но я не воин. Я залазник.

Вот, кстати, и забавное словцо, что я перенял у подмосковного водяника, пригодилось. Не знаю, знакомо оно этой красавице или нет, но эдак всяко лучше, чем использовать в текущей беседе теперешнее название моей профессии. Тем более что ей, подозреваю, оно вообще ничего не скажет.

– Середь них только един лядащий есть, – прозвенел голос девчонки, а после ее палец показал на Аркашу. – Вон тот. Да и то не поручусь, что все так. Может, он только показать хочет, как робок душой да телом слаб, а на деле все не так. Хитер он, увертлив, сразу видно. Помнишь старика, который знай рассказывал, как глазами скорбен, а на деле высматривал, где жилы золотые наверх идут, а после по путям, что только раз и прошел, чуть на землю не улизнул? Может, и этот такой же!

– Не мой сегодня день, – пробормотал юноша. – Что ни делаю – все не в масть. А самое обидное, что за сволочь все до единого держат. Вот как так?

– Когда все говорят одно и то же, то сказанное чаще всего является правдой, – заметила Марго. – Мутный ты пассажир, товарищ Стрелецкий, про что я Максу с самого начала и талдычу.

– Нежить, – палец сидящей на троне показал как раз на вурдалачку которая, надо думать, инстинктивно, немедленно попробовала спрятаться за мою спину, – ты водишь компанию с обычными людьми и ни разу их крови не напилась. Как так? Или там, наверху, теперь мертвые с живыми бок о бок обитают?

– Все живые рано или поздно станут мертвыми, – решил я снова вернуться в беседу, почуяв не сильно дружелюбные нотки в голосе хозяйки этого зала. – А все мертвые когда-то дышали, ходили и говорили. Одно без другого не бывает.

– Но не бок о бок, – пояснила местная владычица. – А она вон за тебя цепляется, ровно испугавшаяся чего-то женка за муженька.

– Так вышло, – пожал плечами я. – Она вурдалачка, я смертный, но мы дружим. Просто дружим. И, замечу, она хоть и мертвая, но как товарищ надежнее многих живых.

– Твоя судьба, тебе решать, кого ты себе за спину пускаешь, – равнодушно отметила моя собеседница. – И жалеть после о том тоже тебе, потому что выбор судьбы сам делал. Давай лучше о другом поговорим. О том, зачем ты в мой дом пришел и что здесь забыл.

И вот к чему все эти сложности? Ведь наверняка все уже знает. Нет, не из рассказов нашей проводницы, та ничего ей просто физически не успела бы поведать. Я бы заметил. Просто уверен на все сто, что она слышала каждое слово из тех, что недавно были произнесены в той пещере, где мы с нагами сцепились. Да и раньше мы особо не таились, беседуя за едой о разном и всяком, в том числе и о конечных целях нашего путешествия.

Но если леди хочет развлечься, то чего бы все с самого начала не повторить? Опять же – в чужой монастырь со своим уставом не ходят, может, здесь так положено, чтобы путник с начала до конца все начистоту выложил.

– Та усыпальница, о которой ты ведешь речь, разрушилась не случайно, – дослушав меня, изрекла местная повелительница. – Мне про сие рассказали стражи, что к ней приставлены.

– А последний приют Святогора кто-то охранял? – изумился я. – Серьезно?

– У всего на свете есть стража, – менторским томом изрекла женщина на троне. – Просто какая-то бренчит оружием у царских да боярских дверей, какая-то только порог своего дома стережет, чужих в него не пуская, а какую-то и вовсе не заметишь до той поры, пока собственной кровью умываться не начнешь.

– Так, выходит, не очень надежную стражу к могилке поставили, – заметила Светлана, которая уже вполне освоилась в новой для себя обстановке. – Не справилась она со своими обязанностями.

– На одну силу найдется другая, сие всем ведомо, – чуть обозначила улыбку владычица. – А если не она, так подлость с хитростью можно в ход пустить. Ты же сама страж, да еще и женщина, тебе ли этого не знать?

– Мне до чужих могил дела нет, – насупилась оперативница.

– Ой ли? – прищурилась наша новая знакомая. – А мне другое ведомо. Не ты ли, милая, погубителей своих родных на погосте изничтожила? И не каком-то, а том самом, где мать да отец твои вечный покой сыскали?

Ого! Вот это информированность. Может, она мысли читает? Да и новость любопытная. Нет, что моя спутница оторва та еще, я понял давно, но такого от нее, врать не стану, не ожидал. Она полицейский до мозга костей, настоящий, я же вижу. И на тебе, экие страсти-мордасти. Впрочем… А чем я, по большому счету изрядный чистоплюй, лучше? Тоже ведь злодея, который моих отца и мать убил, чуть ли не на куски резал, как гриб боровик при чистке. И ни кровь меня не смущала, ни вой истошный, ни то, как все это со стороны выглядит. И хотел я тогда только одного – чтобы эта мразь быстро не умерла, помучилась подольше. Просто не ведал еще, что оборотня так просто не изничтожишь, тут надо знать, чем его убивать и как. А так хоть всего истыкай, он один хрен не подохнет, не даст ему это сделать звериная живучесть, что искрой горит в душе. Мирослав специально мне ничего объяснять не стал, приберег эти знания на потом, хотел, чтобы я скопившуюся со дня смерти родителей злость и ненависть из себя выплеснул, выдавил ее из своего нутра, как гной из раны, до последней капельки. Потому что если это не сделать, то душа дотла выгореть может, и станет тогда человек зверем похуже, чем любой оборотень. Тот убивает, чтобы жить, а человек без души делает это просто так, по той причине, что ему и на мир, и на тех, кто в нем обитает, плевать. Главное, чтобы его дела ладились, остальное – мелочи. Вон тот же Голем – он как раз такой. В нем душа, по ходу, даже не ночевала, ему ее любовь к золоту заменила. Он за пару-тройку слитков кого хочешь в землю живьем закопает и даже не моргнет.

А я так не могу. Правда, иногда мне кажется, что это не достоинство, а, скорее, недостаток, потому что бездушные люди ошибок не допускают и сами себе по слабости человеческого нутра не вредят.

– Я, – спокойно ответила владычице гор Светлана. – И не жалею. Каждый получил то, что заслуживал. Не по закону, так по справедливости.

– Ты точно знаешь, что есть закон и что есть справедливость? – мелодично рассмеялась красавица на троне. – Счастливая. Я вот сколько лет правлю в здешних краях, многое, если не все, здесь по моему слову вершится, но так и не разобралась до конца ни с тем, ни с другим. Иной раз вроде как надо все делаешь, а потом глянь – а все не так, как должно вышло. Отчего? Поди пойми.

– Просто справедливость у всех разная, – влез в беседу Аркаша, заработав при этом очередной недружелюбный взгляд веселой девчушки. Крепко, похоже, та его невзлюбила.

– Так если она у каждого своя, то как тогда понять, что верно, а что нет? – охотно приняла к сведению его довод повелительница. – И выходит, милая, ты и не по закону тех лиходеев прикопала, и не по справедливости, а по собственному хотению.

– Хорошо, пусть будет так, – не стала с ней спорить Метельская. – Да и что вспоминать? Ну, было и было, прошло – и ладно.

– Эва как! – опечалилась красавица. – Думала, со мной спорить станешь, а ты на попятную.

Светлана развела руки в стороны, как бы говоря: «Что поделаешь»

– Просто хотела у тебя, правильной, и друзей твоих совета спросить, – продолжила свои речи наша новая знакомица. – Дело больно тонкое, а вы люди правдивые, знающие, может, мне подскажете, как поступить верно, по чести да совести.

– Шутите? – усмехнулся я. – Мы дети на фоне вашей мудрости и опыта. Как же тогда нам вам что-то советовать?

– И все же, – на голове ее искрами драгоценных каменьев блеснул венец, которого секунду назад не было, – рассудите по своему пониманию, как мне быть.

– Мы готовы, – охотно откликнулся Аркаша, которого мне впервые за все время захотелось задушить по-настоящему, так, чтобы не напугать, а насовсем. – А в чем дело-то?

– Гости в мои владения захаживают часто и разные, – милостиво кивнула ему повелительница. – Кто из любопытства, таким счету нет, кто по недомыслию, кто и за сокровищами разными из моих кладовых. Так оно давно ведется, и никакой обиды или вреда в том я не вижу, если жадность чрезмерную не проявлять. Иным рудного дела старателям и помочь могу, а истинных знатоков камня, тех, которые душу его нутряную чуют, вовсе приветить, кого на время, кого насовсем, тут уж как они сами пожелают. Случалось посылать слуг к людям, что путь в горах потеряли и отчаялись, чтобы их на белый свет вывели. Есть во мне жалость к тем, кто зла с собой сюда не принес и вел себя соответствующе. Но иной раз гости забывают о том, что владения мои не их дом, и начинают творить разные бесчинства.

Светка коротко глянула на меня, я еле заметно кивнул. Не дурак, сообразил, что сейчас нас, не особо скрываясь, ведут в очередную ловушку. Ну или к испытанию, что, в принципе, то же самое. Причем к финальному, тому, которое многое, если не все, решит.

– Не скрою, до некоторых татей да сквернавцев добраться не могу, нет у меня над ними власти. Эти горы старше не только меня, но и всех тех, кто над ними да под ними живет, потому только им решать, кому сколько чего отмерить. – Тут повелительница не играла, было заметно, что она на самом деле расстроена данным фактом. – Но когда сил моих достает, то каждому из лиходеев я отсыпаю наказание той же мерой, на которую он напакостил.

– Пока все выглядит логично, – заметила Марго, скидывая с плеч рюкзак. – И да, Макс прав, я не очень понимаю, чем мы можем вам помочь.

– Ты, нежить, вовсе ничем, – отмахнулась от нее хозяйка гор. – Тебя все одно что нет. А вот от спутников твоих польза случиться может. Хочу, чтобы они решили, на самом ли деле я так мягка, как мои слуги говорят, или верно аспидам приблудным наказания за их провинности отмеряю? Вон Пров всякий раз меня за мягкосердечие корит, мол, чересчур добра да жалостлива, потому и лезут все кому не лень туда, куда не стоит. Потому, мол, страха в людишках и не стало, забыли они, кто тут хозяйка, и творят что хотят.

Провом оказался тот самый мутный усач, который с самого начала недобро на нашу компанию поглядывал да на пол поплевывал.

– А товарищ-то у нас интриган, – сказала мне Светлана, нимало не заморачиваясь тем, что, возможно, Пров ее слова услышит.

– И, похоже, метит в Наполеоны, – поддержал ее я, тоже не особо тихо.

Крепко подозреваю, что воины из окружения повелительницы не знали, кто такой Наполеон, но зато они без особых проблем распознали в интонациях ехидцу, сориентировались на нее и негромко похмыкали, выражая одобрение тому, что услышали. И очень хорошо. Союзниками они мне не стали, разумеется, но курочка по зернышку клюет.

Одно плохо – зря я сказал хозяйке гор, что не воин. Поторопился с ответом. Можно было бы и тут небольшой плюсик себе в карму срубить.

– Ко мне в гости как раз такие негодники пожаловали, – продолжила тем временем свой рассказ повелительница. – Правил вежества не знают, огонь жгут там, где не должно, воду не чтут, пакостят всяко. Но это еще ничего, за такое их мои ближники наказали бы. Но они кровь пролили. Первыми.

– Ого, – изумилась Светлана. – Это чью же?

– Зверушек моих. И это прощать никак нельзя.

– Что за зверушки? – осведомился у Метельской Аркаша. – А?

– Мыши летучие, – пояснила Метельская. – Кто же еще?

– Точно! – закивал Стрелецкий. – Ты тогда запретила мне их пугать!

Верно, было такое. Аркаша, как выяснилось, очень сильно не любил этих существ и в первой же пещере, где мы с ними столкнулись, собрался запустить в пяток висящих вниз головой на потолке нетопырей камнем, за что огреб от Светки крепкий подзатыльник и обещание отвесить второй, если за ум не возьмется. А еще я понял, почему она внимательно следила, чтобы мы бережно относились к нечасто встречающимся под землей ручьям, запрещая нам пользоваться ими так, будто это вода, текущая из крана. Наполнить фляжку – можно, а умываться, бриться или там рот прополоскать, а после туда же сплюнуть – ни в коем случае. Одно не понимаю – если она знала, что к чему, почему было не объяснить по-людски? Причем я ей такие вопросы задавал, но они оставались без ответа.

Хотя, возможно, она и сама была не в курсе, откуда у этих традиций ноги растут. Просто знала, что нельзя, и все. Я вот тоже не очень хорошо понимаю, отчего, например, при охоте на перевертыша, никогда нельзя использовать свинцовые пули. Мол, если ты в него хоть одной такой попадешь, то заказывай себе гроб, жить тебе не больше недели осталось. Даже если охота закончилась удачно, все одно кранты. Явно же за этой традицией стоит какое-то обоснование, не на пустом месте она родилась. Но какое именно, что послужило тому причиной, кто первый наступил на эти грабли – поди знай. Просто так есть – и все. Прими как данность и используй серебряные пули. Или медные, они перевертышей ранят не хуже.

Вот и тут не исключено – та же самая ситуация. Светке кто-то когда-то поведал про эти старые народные традиции, она приняла их как данность, а после нас к тому же приучила.

– Но и это не все, – посуровела красавица. – Мало им крови, так еще и добро мое решили присвоить! Увидали жилку с изумрудами и давай их по кутулям своим распихивать. И ведь ни один не задумался – их ли те камни ждали? Они им хозяева?

– Хитники! – проворчал Пров и разгладил усы. – В шахту их сбросить, ту, где слуги Полозовы кишат. Пущай подкормится отродье отродьем!

Полозово отродье – это же змеи. Что, здесь и такое есть? Брр…

– Пров считает так, – показала на него хозяйка. – А что вы скажете? Какое наказание этим людям за вины их отмерите? Что ты скажешь, девица-страж?

– Чтобы кого-то судить, надо знать законы, по которым это делается, – ответила ей Метельская. – Наши, те, что там, вне гор, действуют, мне отлично известны, но тут от них толку мало, нет в них ничего о летучих мышах. Да и с изумрудами все не так просто выходит. Просто наши законы – они другие и о другом. А ваши мне неизвестны.

– Нелепу говоришь, хоть и не глупая вроде, – помрачнела сидящая на троне. – Жадность везде жадность, воровство везде воровство и смерть везде смерть. Ладно. Залазник, а ты что? Тоже решишь пустыми словами отделаться от меня?

– У нас принято так, что если ты закона не знаешь, то отвечать за свои грехи все одно придется, – сказал я, выдержав небольшую паузу. – Вот только полной ли мерой надо за сделанное воздавать? И какова у вас эта мера? Подобным за подобное или как-то по-другому? Слишком много ответов на заданный вопрос можно дать, вот какая штука. И какой из них правильным будет – поди знай.

Не могу сказать, что мне прямо сильно жалко тех обалдуев, которые себя в пещерах как свиньи вели. Сами виноваты, что уж там. Но и подводить заочно чьи-то головы под топор мне не хочется. Не совсем уж я бездушная скотина. Я же знаю, как только прозвучит что-то вроде «повинны смерти», то так и случится. Причем на наших глазах и добро еще, если без нашего участия.

– Ладно, – хозяйка усмехнулась. – А давай-ка позовем этих приблуд сюда, да у них самих спросим – виновны они али нет? И какую виру они готовы за свои оплошности заплатить? Глузд, сходи за никчемами. Да побыстрее!

Как видно, напакостившие туристы находились где-то рядом, поскольку плечистый Глузд вернулся минут, наверное, через пять, кабы не быстрее. И следом за ним затылок в затылок вышагивала троица, при виде которой я еле удержался от того, чтобы не начать сквернословить.

Глава 2

Вернее, здоровое чувство злости у меня вызвала только одна из персоналий, две другие мне были безразличны. Юную девицу в яркой и, заметим, очень дорогой куртке, что, понурившись, ковыляла позади всех, я видел впервые, а смурной мужик, шедший впереди, мне вообще никогда не нравился. Но вот та особа, что разместилась посередине, вызвала невероятной силы эмоции. Блин, ну вот как ей это удается? Всякий раз она оказывается там, где не следовало, и портит все, к чему прикасается. В том числе и мою жизнь, причем уже который год.

– Никак знакомцев заприметил? – заинтересовалась сидящая на троне красавица. – Так ли?

Услышав ее слова, все трое узников (а в их статусе сомневаться не приходилось, о нем недвусмысленно говорили заведенные за спину руки) дружно подняли головы.

– Привет! – Я помахал рукой Майе, в глазах которой мелькнуло сначала удивление, а после и надежда. – Что, допрыгалась?

Кто-то может сказать, что я злорадствую. Нет, ни капельки. Все произошло так, как и должно было, рано или поздно жадность и неразборчивость моей бывшей к чему-то такому и должны были ее привести.

И – нет. В этот раз даже пальцем не шевельну, чтобы ее отсюда вытащить, пускай сама выбирается как хочет. Про спутника ее уж и не говорю.

Интересно только, что это за девчонка с ними. Симпатичная, светленькая, молоденькая совсем, на вид лет восемнадцать. Какого лешего она затесалась в эту компанию? Впрочем, повторюсь, от Майи можно всего ожидать. Не исключено, что это какая-то отбитая на всю голову туристка-экстремалка, заплатившая ей большие деньги за прогулку по сокровенным местам подземелий Урала. А что, был уже подобный прецедент, она парочку блогерш за пять миллионов потащила с собой в тоннели, правда не Уфалейские, а те, что попроще. В крымские. Мы тогда с ней наперегонки ящик с документацией «Аненербе» добыть пытались, который фашисты там в 1944 году перед отступлением спрятали. Изначально наводку на тайник получил я, а Майя, с которой мы только-только разбежались, проведала про него через установленный в квартире очень хитрый «жучок», который я не сразу нашел, да и решила прибрать архив к рукам. Может, ради выгоды, поскольку документы раритетные, цены немалой, а может, из принципа. Выбрались мы тогда из тех тоннелей наверх чудом, причем мне еще и идиоток-блогерш пришлось спасать, поскольку бывшая всегда жила по принципу «своя рубашка ближе к телу» и немедленно бросила их, когда всерьез запахло жареным. Ну а я идиот, которому всегда до всего есть дело, получается.

Что до документов – ни мне, ни ей они не достались. Их заполучила одна старушка, которая любому молодому фору даст. Формально она у Ровнина в отделе, если не ошибаюсь, уборщицей работает, а по факту… В душе не волоку, кто она на самом деле, только ни до, ни после мне видеть не доводилось, чтобы женщина ее лет так лихо ножом орудовала и стреляла навскидку через плечо. И когда встал выбор – сцепиться с ней или дать заднюю, я предпочел второй вариант. Шут с ними, с архивами нацистов, не так они мне и нужны. Жизнь дороже.

Хотя, может, это и не туристка. Может, «потеряшку» какую в тоннелях нашли и прихватили с собой на всякий случай. Оно, конечно, Майя раньше всякими пакостями вроде закладных душ не грешила, но время идет, все меняется.

В любом случае если мне кого из этой троицы и жаль, то как раз эту девчушку. Причем с поправкой на то, что мне пока неизвестно, кто и что она.

– Ты ей ответил бы, – ткнула меня под ребра Светлана. – Вопрос ведь задан.

– Знакомцев, – глянул я на повелительницу. – Точнее – знакомицу. Вон та лупоглазая раньше замужем за мной была.

– А что разошлись? – заинтересовалась вдруг данной ситуацией девчушка, что привела нас сюда. – Блудила, поди? Или хозяйство вела не пойми как?

– Хозяйство она вообще никак не вела, – хмыкнул я. – Что до остального… За руку не ловил.

– Вообще-то это я его бросила, – не выдержала мятежная душа Майи. – И еще – за словами следи, хорошо? Я же тебя не оскорбляю, не говорю что-то вроде «ушастый» или «короткоствол».

– Вранье, – мигом отозвалась Метельская и пояснила Марго, которая в тот же миг на нее с интересом взглянула: – Насчет ушей – это ладно, а вот второе проверено мной лично. Нормально там все. Не «ох-ох, батюшки», конечно, но и не позорно.

– Вот же ты козлина! – А Майю, похоже, слова Светки задели за живое. – И еще…

– Кто тебе позволил открыть рот, хитница? – колоколом бахнул по нашим ушам голос местной Хозяйки. – Ты жива лишь потому, что таково мое желание, а они у меня меняются часто.

Глузд, стоящий позади моей бывшей, носком сапога, подкованным железом, пнул ее, да так, что Майя тут же рухнула на колени.

– Это правильно, – одобрила владычица. – И остальных так поставьте.

– Жалко, твоей мелкой пакостницы тут нет, – произнесла моя бывшая срывающимся голосом. – Вот бы она порадовалась!

– Ничего, расскажу все в деталях при случае, – пообещал ей я, – так что не расстраивайся.

– Наговорились? – осведомилась у нас Хозяйка, чуть подавшись вперед. – И ладно. А теперь давайте все ж рассудим, какой доли эти трое достойны за свои дела.

– Если честно, я не совсем понимаю, в чем наша вина, – жалобным тоном произнесла девушка, которая невесть как затесалась в компанию к Майе. – Вернее – совсем не понимаю. Мы просто пытались выбраться из этих пещер, вот и все. Ну да, взяли несколько камушков…

– Несколько? – усмехнулся мигом оживившийся Пров. – Ой ли?

– Несколько! – заверила его девушка, залезла в карман куртки и извлекла из него штук пять самоцветов. – Вот, смотрите. Мне больше и не надо. Так, на сувениры.

– Ты – да, – прокурорским тоном рявкнул старикан и разгладил усы. – А товарыщи твои? Они что?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Я не смотрела.

– Ну-ка, девка, выверни суму, – Пров подошел к Майе, – вон ту, что у тебя на боку висит. Давай-давай!

В другой ситуации, она, пожалуй, послала бы того, кто ей такое предложил, куда подальше, но здесь и сейчас даже моя строптивая бывшая супруга не рискнула качать права. Мягкий кожаный кошель, сделанный на заказ, щелкнул, раскрываясь, и из него высыпались мерцающие зеленым и красным самоцветы. Много, горсти четыре, кабы не больше.

– О как! – хохотнул старик. – Убедилась? Вон сколько товарыщи твои нашего добра нахватали! И все безданно, в утайку! Стало быть, и ты такова!

– Мне столько зачем? – Похоже, у бедняги слезы к горлу начали подступать, очень уж голос дрожал. – Мне не надо, у меня своих хватает! Да и не сильно мы товарищи, если по правде. Мы знакомы три дня как. Заблудилась я, понимаете? Думала – все, пропала, тут Майю и Ставра встретила, очень обрадовалась. Мы поговорили, кое-что обсудили, и они пообещали меня к выходу отвести.

Ну, как-то так я и думал. Уверен, что упомянутое «кое-что» выражается в денежных знаках, причем в немалом их количестве. Майя такие моменты никогда не упускает, такова ее философия и жизненное кредо. Как там она обычно говорила? «Никогда не игнорируй деньги, иначе рано или поздно они начнут игнорировать тебя».

– Тебя как зовут-то? – с неожиданной жалостью глянула на нее Светлана.

– Марина, – всхлипнула девушка. – Слушайте, ну можно же все решить по-людски? К чему эта фольклорная дикость? Вы же явно тут все знаете, так давайте доберемся до ближайшего места, где смартфон сигнал поймает, свяжемся с моим отцом, и он решит все вопросы. Даю слово!

– То есть она так ничего до сих пор и не поняла, – сообщила мне Метельская.

– А ей кто чего объяснял? – усмехнулся я. – Ну а свой объем знаний там явно с гулькин нос. Если чего-то нет в «тик-токе» и «телеге», то этого вовсе на белом свете нет.

Наверное, я бы не рискнул вести отвлеченные разговоры в данной ситуации, если бы не заметил то, что местной владычице они интересны. Она слушала нас, не выказывая неудовольствия, что кое о чем говорило.

– Этих двух не жалко, – Светка почесала нос, – сгинут – и хрен с ними. А девка, по ходу, в самом деле ни при чем.

– Ты сама сгинешь, – зло пообещала ей Майя и тут же получила тычок в загривок. – Ай! Больно же!

– Сказано молчи – значит молчи, – равнодушно объяснил ей Глузд. – В следующий раз больнее сделаю. Веришь?

– Верю, – буркнула Виллеруа и снова взвизгнула. – Теперь за что?

– За дурость, – пояснил воин, качнул головой и добавил: – Иль не так?

На этот раз Майе хватило ума промолчать.

– Воры вы и есть, – подытожила Хозяйка. – И что погано – сами того признать не захотели, пришлось вас за руку хватать. Да еще слова дурные в доме моем говорили, бесчинства творили. Скажете, этого тоже не было?

Марина растерянно хлопала глазами, Ставр застыл, как статуя с на редкость дебильным выражением на лице, ну а Майя молчала, как ей и было велено. Причем, подозреваю, она где-то даже радовалась, что Глузд такое распоряжение отдал.

– Но это все мелкие вины, – не дождавшись ответа, продолжила повелительница гор. – А вот то, что вы меня же в моем дому высмеивали, простить не могу.

– Не делала ничего такого! – не выдержала Марина. – Да я вообще не знаю, кто вы! Как можно высмеивать того, о ком ничего не знаешь?

– Зато вон она знает. – Палец женщины показал на Майю. – Знаешь же? Верно? Скажи, скажи, сейчас можно, я дозволяю.

– Догадываюсь, – не поднимая глаз, ответила та. – Только не знаю, какое из ваших имен сейчас назвать.

– А давай я тебе подскажу? – предложила владычица. – Может, «каменная девка»? Ну, я же с каменными дела мастерами хороводилась, потому только девкой меня назвать и можно. Не девой же, как положено. А еще добавить слово «давалка». Что оно означает, точно не ведаю, но догадываюсь.

Всегда знал, что у моей бывшей иногда мозги клинит намертво, и она в этот момент способна спороть настолько редкостную фигню, что диву можно даться. Но тут, пожалуй, она себя саму превзошла по всем статьям. Ладно, когда подобную дичь в горах несут те, кто ни во что не верит и ничего не знает. Но она-то в курсе, что к чему?

Кстати – Каменная Дева. Красиво звучит. И очень верно.

– Или вот еще, – сидящая на троне просто смаковала то, что говорила, – рудную мать еще веселее можно переделать. Как ты там сказала?

– Не надо, – попросила ее Майя. – Пожалуйста.

– Я ничего такого не слышала, – подала голос Марина. – Это, наверное, до меня случилось.

– Так я тебе в вину неуважение и не ставлю, девица, – милостиво кивнула сидящая на троне, – только то, что ты руки свои к моему добру протянула. Потому и кара, может, помягче тебе выпадет.

– А мне? – вдруг прорезался голос у Ставра.

– Ты да и вот эта сквернословица – одно. Значит, и ответите вместе.

Интересно, в каком смысле они одно? Что она хотела этим подчеркнуть?

– А все же вы кто? – вдруг обратилась к своей судье Марина. – Ну, чтобы понимать?

– Я с давних пор приглядываю за этим горами, – белоснежная рука обвела огромный зал, – на то тут и поставлена. Все меня касается, до всего мне есть дело, и никому баловать в своих владениях я не позволю. Я тут Хозяйка, девица.

– Блин, я поняла! – Марина хлопнула ресницами, ее губы расползлись в удивленной и одновременно недоверчивой улыбке. – Вы Хозяйка Медной горы!

– Я Хозяйка многих гор, а не только Медной. Да и нет в моих владениях такой, – поправила ее женщина. – Но с какого-то времени меня иногда стали называть именно так. Сначала не понимала, почему и отчего, а после один забавный паренек рассказал, что книжицу про меня читал. Верно врал, но так ловко, что я его на волю отпустила, несмотря на то что дела за ним числились недобрые. Хорошая байка дорогого стоит, как за нее не наградить?

– У меня ощущение, что я сейчас «дунула» такой травы, какой никогда в жизни не пробовала, – пожаловалась то ли Майе, то ли нам, то ли вообще непосредственно Каменной Деве Марина. – И лучше бы так оно и было! Тогда мне проще поверить в реальность происходящего. Нет, кое-что неправильное, такое, во что сразу не поверишь, в моей жизни случалось, но это было давно и один раз. А чтобы так…

– И папа, получается, не поможет, – скривила губы в улыбке моя бывшая. – Да? Теперь самой за себя отвечать придется. Наверное, впервые в жизни. Ни деньги не помогут, ни связи… Блин, да сколько можно меня бить?

– Пока ума в голову не вложу, – отозвался Глузд, – раз слов не понимаешь.

Что-то мне подсказывает: а ведь не собиралась она эту молоденькую дурочку на белый свет выводить. Не любит Майя «мажоров» обоего пола, причем сильно, есть у нее такой пунктик с самой юности. Почему, отчего – не знаю, она мне не рассказывала, хоть я и спрашивал. Но наверняка какая-то мутная история случилось, где о ее гипертрофированное самолюбие ноги вытерли, а такое она и не забудет, и не простит. Причем не конкретно какому-то человеку, которого, кстати, скорее всего, уже и в живых нет, а вообще всем.

Но до такого, как сейчас, раньше не доходило. Это уже перебор. Видно же – нормальная девчонка, без всяких там закидонов, да еще и испуганная до крайности. Зачем с ней так-то?

Хотя, может, я на бывшую и наговариваю, конечно. Но вот эта ее улыбка… Я ее хорошо знаю.

– Ладно, пустое это все, – хлопнула в ладоши Каменная Дева. – Вина за вами есть, а за наказанием дело не станет. Верно же, гостеньки дорогие? Справедливо я рассудила?

– Вполне, – отозвалась Метельская, ткнув кулаком в бок Аркаши, который, похоже, сподобился наконец высказать свое мнение и даже уже рот открыл для этого. – Ваши владения – ваше право.

– А ты что скажешь, залазник? – перевела на меня свой взгляд Хозяйка. – Вон та егоза тебе все же не чужая, а что у меня за нрав, уверена, ты уже смекнул. Места тут суровые, и мы, стало быть, такие же. Не жалко ее?

– Не стану врать – жалко, – произнес я, после чего Марго и Светлана за моей спиной дружно фыркнули. – А что такого? Живой же человек. Ну да, строптивая, жадная, злопамятная, но уж какая есть. У нас ней общее прошлое, его вот так быстро из памяти не вычеркнешь. Только подруга моя права. Тут ваш дом, она в нем насвинячила, так что пусть отвечает. Единственное – вон ту девчонку, может, все же пожалеете? Не так и много она бед натворила, да и те по незнанию да недомыслию.

– Ну прямо само благородство, – усмехнулась Майя. – Ой! Над головой вроде как нимб появился!

– Каждый получит то, что заслужил, – заверила меня Хозяйка. – Но их долю и облегчить можно. Мне толковые слуги нужны всегда, достатка в них никогда нет. Желаешь, я твою женку отпущу, а ты мне за то служить станешь.

– Не желаю, – мигом ответил я. – Тем более что и до того мне уже приходилось ее долги закрывать. Сколько можно?

Не нравится мне то направление, которое разговор принимает. Почему? Потому что догадываюсь, куда мы в результате с этими беседами прийти можем. Только этого мне не хватало.

– И потом, – продолжил я, – мы в ваши владения пришли не за тем. Вам наша цель ведома, дурного в ней ничего нет.

– Про ваши хлопоты разговор особый, – погрозила мне пальцем владычица гор. – Сначала с вот этими лиходеями нужно… Хотя – ладно. Коли они вам ни к чему, так и я на них свое время тратить не стану. Глузд, в мешок их. Пускай посидят, подумают о том, что сотворили, а там видно будет.

– Что за мешок? – переполошилась Марина. – Вы чего, нас утопить собираетесь? Не надо! Пожалуйста!

– Не блажи, молодайка, – хихикнул Пров. – Топить – это еще заслужить надо. Да и не водяники мы тут, чтобы эдак вами распоряжаться. Ты да товарыщи твои пока в старом забое посидите, в темноте да холоде. Авось и поймете, какое оно – вежество в чужом дому.

Все, понял. А то ведь тоже решил было, что их, как котят, сейчас в воду бросят. «Мешок» – это разновидность тюрьмы, черная каменная яма. Тоже, конечно, хорошего немного, но лучше зубами от стужи щелкать, чем смерть принять. Хотя там еще слово «забой» прозвучало.

Майя и Ставр слова не сказали, когда их из зала под белы рученьки воины Глузда потащили, Марина же залилась слезами и бессвязно бормотала, пытаясь что-то объяснить Хозяйке.

– Ни за что девка в переплет попала, – сочувственно заметила Метельская.

– Не лезла бы куда не надо – не попала бы, – резонно возразила ей Марго. – Видно же, что домашняя совсем, тяжелее кружки и смартфона ничего в руках не держала. Куда такой в горы лезть, да еще Уральские? Деньги у папы есть, махнула бы в Альпы, где захочешь – не потеряешься, да там и куролесила. Фондю, шоколад, шампусик, «дурь» всех видов и так далее. Как по мне – сама виновата. Хотя, конечно, на фоне Майки, стервы такой, она что цветочек на лугу.

– Максим, хочу сказать, что ты принял верное решение, – заявил вдруг Аркаша. – Твоя первостепенная задача – выполнить поручение Карла Августовича, остальное несущественно.

– Чье поручение? – моментально насторожилась Метельская. – Как ты сказал?

– Коллекционера одного, – пояснил я, матеря про себя этого недотепу, который, похоже, никогда и ничего не делает к месту. – Он у меня артефакт заказал.

– Слышала я где-то это имя, – Светлана потерла лоб, – прямо знакомое что-то.

– Значит, манит вас к себе слеза древнего бога, – обратилась к нам Хозяйка. – Верно ведь? Но только ли она одна? Не пришли ли вы сюда еще потому, что на небо выползла кровавая луна?

– Так одно с другим напрямую связано, – пояснил я, отлично понимая, что слушательница и без меня все отлично знает. – Слеза Рода у жрецов Куль-Отыра, забрать ее у них наша задача. И да, мы очень хотим верить в то, что вы поможете нам в этом. Не в драке, тут мы как-нибудь сами управимся. Ну или не управимся, но это наши проблемы. Дорога к их святилищу – вот вопрос, на который у нас ответа нет. Вам же ведомы все пути, все тропы в этих горах. Вы же сами говорили – они ваш дом. А какой хозяин в своем жилище заплутает?

– Все мне ведомо, – подтвердила повелительница. – И гора дальняя, где когда-то один брат другого убил, и тропы скрытые, ведущие на самую вершину, где стоит черен камень и лежат пять ножей. Только вот самой мне туда хода нет, да и слугам моим тоже.

– А почему? – опять некстати влез с вопросом Аркаша.

– Что Куль-Отыр, что Нуми-торум обитали в краях этих задолго до меня, – неожиданно благожелательно ответила ему Хозяйка. – Потому ни у них надо мной, ни у меня над ними власти нет. Даже не над ними, они давным-давно ушли. Над памятью их, над слугами, над теми местами, что их крепко помнят. На той вершине пролилась кровь Куль-Отыра, а после и тех, кого потом убивали в его честь. В крови великая сила заключена, которую мало кто побороть сможет, и мне она дорогу туда закрыла навсегда.

Произнося последнюю фразу, она так недовольно сузила глаза, что мне стало понятно – не нравится ей подобное положение вещей. Но оно и ясно – все тут ее, а конкретно эта вершина – нет. Обидно, неприятно, раздражает. Хозяйка эта, конечно, вовсе не человек, но при этом, как ни крути, все же женщина, со всеми полагающимися данному полу достоинствами и недостатками. И разумеется, она очень не любит, когда что-то делается не по ее хотению и велению. Может, ей та гора и на фиг не нужна, но раз не по ее – умри все живое, но так быть не должно.

И это очень хорошо. Это нам на руку.

– Так все относительно, – задумчиво произнесла Светлана. – Иногда те, кто вроде навсегда ушел, возвращаются. Лично я не сильно уверена в то, что какой-то бог из легенд при помощи палочки-выручалочки в виде хрустальной слезы снова заявится в этот мир, это все для меня слишком нереально. Далеко это все от меня, я в такое не верю. Вот космос – он есть, двигатели внутреннего сгорания тоже существуют, даже иногда на распродажах на самом деле можно что-то путное недорого купить. Но – вдруг? Вы же, не в обиду будет сказано, для меня тоже час назад являлись персонажем из сказов Бажова, что я в детстве читала. Однако же – вот мы здесь, беседуем с вами, все взаправду. Что, если вернется?

– Хитра, хитра, – хрустально рассмеялась повелительница. – Нет уж, что было – то прошло, нет у него ни силы прежней, ни власти над людьми.

– Значит, не поможете? – расстроенно поинтересовался Аркаша. – Жаль!

– Разве я сказала «нет»? – уточнила Хозяйка. – Пров?

– Не было такого, – мигом подхватился усач. – Но с этого мальца и спрос невелик. Он у них, видно, дурачок.

– Так и есть, – в один голос откликнулись Марго и Светлана. Причем, замечу, за сегодня уже не в первый раз.

Эдак они через недельку вообще подругами станут, и тогда мне кранты. Мне в одиночку такой дуэт не вывезти, впору будет проситься к Майе в старый забой.

– Неправда! – вякнул было Стрелецкий, два локтя немедленно воткнулись ему под ребра, после чего он моментально поменял точку зрения: – Все верно, я такой!

– Дурак-дурак, а умный. – От Хозяйки, разумеется, произошедшее не скрылось. – Ну да ладно. Вот мы как, пожалуй, рассудим. Люди вы не совсем еще пропащие. Мне глянулись, потому как вежеству обучены и верно жизнь понимаете. Знаете, перед кем шапку с головы снять стоит, а кому и кровь пустить не лишнее. Речь о нагах, с которыми вы схватились, ежели неясно. Доброе дело сотворили, правильное. Потому воля у вас уже есть, не стану я дороги путать, дам вам из моего дома обратно в свой мир уйти.

– Благодарю! – сказал я, поняв, что паузу в своих речах сидящая на троне сделала не случайно, явно за ней последует некое предложение или что-то вроде того. Ну и поклон еще не поленился отвесить. Ничего, спина не переломится.

– А вот награды вам от меня никакой не положено, – продолжила Хозяйка, подтвердив мою догадку. – Вы не мастера, которые мертвый камень живым делают, не рудознатцы, которые новые кладовые мне отпирают, не золотых дел мастера, что из металла красоту создают. Вам не знания нужны, что жар сердечный, сжигающий изнутри, утолят, и не тайны гор, за которые жизнь не жаль отдать, вот потому принять вас как дорогих гостей, с отдарками да любовью, не могу.

– Твою так-то! – еле слышно прошипела за спиной Метельская.

– Но если вы мне три службы сослужите, честь по чести и собственному почину, то можете просить у меня награду заслуженную, – выдержав паузу, завершила мысль Хозяйка. – Не любую, обманывать не стану. Но то, что желаете – получите. Покажу я вам путь на Илеять-гору. Вон резвушка моя вас туда и отведет тропами короткими, заветными, быстрыми.

– Чего не отвести? – подмигнула мне девчушка, сидящая у ног повелительницы. – Непременно отведу. И платочком вслед помашу. А как всех победите, так и на белый свет после провожу.

Не скажу, что я чего-то подобного ждал, но в принципе этот вариант не хуже, чем тот, что вертелся у меня в голове. И, что важно, инициатива исходит от нее, это неплохо. Хотя радоваться точно рано, а то и вовсе не стоит, неизвестно, что эта особа нам предложит делать. Может, пойти и завалить предводителя нагов со всей его свитой, или еще какую-нибудь изначально самоубийственную задачу поставит.

– Сложные службы-то? – поинтересовался я. – Для нас подъемные?

– Коли желание есть, так любая работа в радость, – философски сообщила мне повелительница шахт и штолен. – Не робей, залазник, больше положенного на тебя не взвалю. Но и не ленись, поспешай. Луна кровавая скоро в самую силу войдет, осталось до того деньков шесть, не более. Не управишься – кроме себя никого в том не вини.

– Мне бы со своими спутниками переговорить, – попросил я. – Вопрос серьезный.

– Твое право, – одобрительно кивнула Хозяйка. – Из-под палки никто работу не делает так, как по доброй воле.

– А если они захотят уйти – отпустите? До выхода их проводят?

– Свобода вам уже обещана. Протяните руку – и она ваша.

Мы встали кружком, буквально лоб ко лбу.

– Ну? – еле слышно прошептал я, помня о том, какая акустика в этом помещении. – Свет, ты что думаешь?

– Сначала ты скажи, – произнесла она. – Вписываешься?

– У меня выбора нет. Вопрос профессиональной этики. Да и потом – зря я, что ли, сюда столько перся, чтобы уйти ни с чем? Ты – другое дело.

– По последнему пункту то же самое, вообще-то, – осадила она меня. – Плюс еще девчонка… Ну, Марина. Вытаскивать ее надо. Это, если хочешь, тоже вопрос профессиональной этики, только уже моей. Так что я в деле.

– Со мной все и так ясно, – цыкнула зубом Марго. – Куда ты – туда и я. Мне на выходе одной делать нечего. Мне тогда вообще проще дальше по этим пещерам бродить. В Екатеринбурге меня местные в оборот возьмут, в Москве вообще в пепел превратят, как лишнее звено. Да и солнце меня сожжет до того, как я к людям выйду.

– Я тоже с вами, – азартно заявил Аркаша.

– Что – с нами? – фыркнула Метельская. – Зачем?

– Зря ты так, – возразила ей вурдалачка. – У него же экономическое образование! А если этой леди надо будет какой-нибудь вековой баланс подбить? Сколько изумрудов в приходе, сколько в расходе, все такое.

– Максим?! – возмущенно глянул на меня юноша. – Чего они?

– Все верно, – осадил его я. – Сам заявил нам недавно – ты не боец, ты финансист. Мы соответствующе твою кандидатуру теперь и рассматриваем. Если дело будет связано с риском, с опасностью – на тебя надежды нет. Если посчитать чего надо – на твоей улице праздник. Так что право голоса у тебя теперь усеченное, не обессудь.

Аркаша хотел что-то сказать, но делать этого не стал, промолчал. А что тут скажешь? Но, уверен, еще одну обиду, далеко не первую, на нас он в душе затаил. Впрочем, и пусть его. До той поры, как мы покинем эти горы, ничего этот товарищ устраивать не станет, а после – и не страшно.

– И еще, – Светка хлопнула ладонью Аркашу по лбу, – держи язык на привязи, очень тебя прошу. Честное слово, вот все, что сегодня говоришь, все не к месту и не ко времени.

– Во всем я плохой, выходит, – Стрелецкий забавно заморгал, – что ни делаю – все не так!

– Ты еще заплачь, – усмехнулась Метельская. – Ах, меня все не понимают! Представь себе, почти все не так. И сегодня, да и вообще. Знала бы раньше, какой ты раздолбай, оставила тебя на даче с Мефодьичем. Так что просто не мешай нам. Пожалуйста!

– Хорошо, – насупился молодой человек и демонстративно отстранился от нас.

– Может, так не стоило? – глянула на него Марго. – Свет?

– Все правильно, – ответил я вместо Метельской. – Не место и не время для сентиментальности. Выберемся из гор – компенсируем. Купим ему бутылку хорошего вискаря и проститутку погрудастей для снятия возникшего от нашей тотальной несправедливости стресса. Или даже парочку. Но это потом. А сейчас, значит, работаем?

– Работаем, – подтвердила Светлана. – Только знаешь, Макс, что странно?

– Знаю, – ответил я. – По горам таскается немало народу, много кого можно напрячь для выполнения поручений, причем тем подобное только в радость. А она вместо этого выбрала нас, с которыми еще договариваться надо. С чего бы?

– Именно. Наводит на кое-какие мысли.

– Меня тоже. Но давай об этом потом.

Я повернулся к Каменной Деве, улыбнулся и сказал:

– Мы готовы сослужить три службы, что вы нам назначите.

Глава 3

Ну да, по уму надо было бы сначала выяснить все детали предстоящей работы, расставить все точки над «i», каждую мелочь обговорить, то есть проявить здравомыслие и предусмотрительность. Но вот только ситуация не та, чтобы свои условия диктовать. Не станет эта грозная леди вести себя так, как, например, Марфа или даже Джума, ей наши городские традиции, свято соблюдающиеся при заключении сделок, до фонаря, я это сразу понял. Либо говори «да», либо нас сопроводят до ближайшего выхода, дадут сопроводительный пинок под зад и посоветуют больше в этих краях не отсвечивать, во избежание неприятностей. И это в лучшем случае, отдельно замечу.

Да и вообще вся эта беседа, включая явление Майи и Ко, произвела на меня впечатление еще одной большой проверки. Не знаю уж, с какой целью устроенной, но тем не менее. Может, местная главная нашу психологическую устойчивость испытывала, может, хотела поглядеть, насколько мы принципиальны и морально разборчивы – поди знай. Я к ней в голову залезть не могу.

– Глаша, а славные они, да? – обратилась Хозяйка к девчушке, которая смотрела на нас, положив подбородок на сплетенные пальцы рук. – Чем-то на старых людей похожи, тех, что раньше к нам в гости захаживали.

– Ага, – подтвердила та. – Сопли на кулак не мотают, цену слову знают.

– С последним не торопись, – погрозила ей пальцем повелительница. – Нам то пока неизвестно. Может, да, а может, и нет. Цену человеку можно узнать только по делам его, никак не раньше. Он вон сейчас на все согласен, а как припечет его посильнее да скрутит до треска костей – поди знай, каково он себя покажет? А ну как струхнет да побежит?

– Тот – да, – девчушка пальцем показала на мигом запыхтевшего от недовольства Аркашу, – а этот – нет.

Вторая часть фразы относилась уже ко мне, что, не стану скрывать, оказалось отчего-то приятным. Вроде никогда на лесть падким не был, а тут гляди-ка.

– Что делать надо? – спросила Метельская, недовольно глянувшая на загордившегося меня. – Молодильные яблоки добывать или жар-птицу искать?

– Еще можно Марью-искусницу воровать у Кощея Бессмертного, – добавила Марго. – Или эту… Варвару-красу, длинную косу.

– Так себе шутка, – не одобрила ее слова Светлана.

– Не хуже твоей, – парировала вурдалачка.

– Жар-птицы не существует, – остановила их диалог женщина, сидящая на троне. – Сказы это. И яблок молодильных тоже нет. Вода живая есть, это правда, а яблоки – небывальщина. И Кощея… Хотя тут все не так просто, если верить тому, что я слышала. Что до службы – она вас не минет, уж не сомневайтесь. Но прежде отдохните, подкрепитесь. Вы в моем доме, и плохой я окажусь хозяйкой, коли гостей своих не привечу так, как должно. Таковы традиции, а ими и люди, и горы, и небеса крепки. Если их не держаться, то беда непременно случится. Глаша, проводи моих новых трудников в покои.

– И то. – Малая мигом вскочила и подошла к нам. – Пошли, что ли?

Врать не стану, я предпочел бы сразу узнать, что делать придется, но и сейчас спорить не стал, понимая бессмысленность данного процесса. Захотела бы – сказала, а лезть с расспросами в ненужный момент – это только создавать себе дополнительные проблемы, а их без того хватает. Мало – они еще и множатся безостановочно. Теперь вот придется спину, считай, задаром ломать, причем даже не за слезу Рода, а лишь за то, что нам путь к ней укажут. Да еще Марину эту вытаскивать как-то нужно, Светка явно без нее отсюда не уйдет, в отличие от меня и моих спутников.

– Интересно, а чем меня потчевать станут? – прошептала мне на ухо Марго после того, как, отвесив по поклону Хозяйке, мы покинули залу, при этом недобро цыкнув зубом. – Неужто найдут пищу по вкусу?

– Могу распорядиться, чтобы кротов наловили, – предложила девчушка, которая, похоже, обладала очень и очень тонким слухом. – Желаешь? Или крыс, они в тех пещерах, в которые люди лазают часто, развелись. Вы же просто прийти посмотреть не можете, надо непременно трапезничать усесться, а после за собой не убрать. Вот и набежало это племя. Изводим его, конечно, по мере сил, но больно эти твари живучи и хитры!

– Пожалуй, нет, – как мне показалось, Марго немного смутилась, – обойдусь пока своими запасами.

– А что ж? – кивнула малая, глянув на Аркашу. – От него не убудет.

– Я так-то здесь! – Юноша страдальчески закатил глаза под лоб. – Елки-палки, лучше бы меня убили эти змеемордые!

– Лучше бы, – подтвердила Света. – Для всех. Нам не пришлось бы с тобой общаться и за тебя краснеть, а тебе…

– Все! – рявкнул, не выдержав, Стрелецкий. – Не желаете общаться – не надо. И я с вами тоже, правды ради! Особенно с тобой. Достала ты меня! Дос-та-ла!

– Еще и неврастеник, – тоном доктора, констатирующего диагноз, произнесла Марго. – И ведь сначала он мне даже понравился. Хороший такой мальчик, с невинным взглядом, румяненький. А в результате?

– Шабаш! – вступил в беседу я. – И вы обе заканчивайте его троллить, и ты, Аркашка, не пыхти, как самовар. Выберемся на свет, тогда и пособачимся, а сейчас не до того. Головная боль у нас одна на всех, про это не забывайте.

– Ну, не совсем все так, но ладно, – согласилась Метельская. – В целом ты прав.

– Вот мы и пришли. – Глаша подвела нас к проходу, за которым царила темнота. – Проходите, гости дорогие, отдохните немного. А как владычица пожелает вас видеть, так я вернусь и вас к ней отведу.

– Так там же нет ничего? – растерянно произнес Стрелецкий. – Куда идти-то?

– Сказано туда – значит туда, – процедила Светлана и толкнула его в спину, причем с такой силой, что юноша влетел в непроглядный мрак. – Вот вечно он спорит, причем по любому поводу. И главное – это мы его достали! Не он нас, а мы его! Тьфу!

– Красиво тут, – донесся до нас голос Аркаши, – душевно!

– Ну вот, все там в порядке, – улыбнулась Марго, а после обратилась ко мне: – Правильно ты все сказал, Макс. Не надо этого хлюста убивать, пусть пока будет. Кто его знает, сколько эдаких покоев впереди встретим? Не самим же первыми лезть, верно?

– Про то и речь, – подмигнул ей я. – Повторюсь – оставьте парня в покое, пока он дров не наломал.

– Поверь, этот скорее всех нас прибьет, чем над собой что учудит, – усмехнулась Метельская. – Я их породу знаю.

После чего она шагнула вперед, в темноту, туда, где, не останавливаясь, что-то горлопанил Аркаша. Я помедлил секунду и последовал за ней.

Наш спутник оказался прав, красота внутри и впрямь была почти неописуемая. Я уж вроде много разного повидал, бывал в сокровищницах и запасниках музеев, но и то впечатлился.

Небольшое помещение, которое меня отчего-то прямо подмывало назвать «кельей», хоть здесь это слово совершенно неуместно, было изукрашено искусно вырезанными в камне узорами, причем сплетающимися в одну общую картину. Растения на ней обвивали рога оленей, птицы ныряли в цветочные поля, а рыбы парили над гладью озер.

И только человека я так и не углядел среди этой красоты, которая то и дело начинала поблескивать сотнями золотинок, которые, как видно, и обеспечивали здесь освещение. Надо думать, лишним звеном он оказался в данной картине мироздания.

– Такое, конечно, надо в музей помещать, – сообщила мне Метельская, крутя головой. – Это же черт знает что такое!

– Ты бы поосторожнее со словами была, – посоветовала ей Марго, которую искусство и при жизни не сильно трогало. – Не стоит тут нечистого поминать. Не буди лихо, пока оно тихо, подруга. Опять-таки не факт, что местной хозяйке такое по душе придется.

И она уселась на широченную каменную лавочку, вырезанную из цельного камня. И как! Резные ножки, цветочный узор на седалищной доске… Шедевр – и только. И было их тут ровно столько, сколько нас, плюс одна запасная. Ну и еще пара поуже около длинного стола стояла.

Сдается мне, что Бажов был прав, крепко Хозяйка привечает особо одаренных мастеров, раз у нее такая красота в гостевых покоях стоит.

– Поглядели? Может, теперь о деле поговорим? – Вурдалачка развязала рюкзак, покопалась в нем и достала оттуда очередной пакет с кровью. – Блин, чую, надолго мне запасов не хватит, как бы и впрямь на кротов не пришлось переходить.

– А что тут говорить? – произнес я, присаживаясь рядом с ней. – От нас теперь не так и много зависит. Выбора все равно нет, что скажут, то будем делать.

– Слушай, я тебя не узнаю, – хлюпнув содержимым пакета, удивилась Марго. – Ты вроде фаталистом сроду не был.

– Не путай фатализм с отсутствием многовариантности, – посоветовал ей я. – Здесь ситуация «да-да» – «нет-нет». Нам назовут задачу, мы либо ее примем, либо покинем сии чертоги навсегда.

– Отсутствует у нас «либо нет», – тряхнул головой Аркаша. – Я уже про это говорил. Вы взяли заказ, значит…

– Все, не нуди. – Светлана улеглась на лавку, стоящую у стены. – Ничего нового все равно не скажешь. Все, сидим, ждем. Говорить и впрямь не о чем, а гадать, что да как – хуже нет.

– Так-то оно так, только вот непонятно – для чего этой роковой красавице понадобилась пауза? – облизав губы, сыто промурлыкала вурдалачка. – Или вы думаете, ей неизвестно то, что она от нас хочет? Крепко сомневаюсь!

– Само собой, она все знает, – отмахнулся я. – Мне, скорее, интересна мотивация, которая ей движет. Вот эти все игры на выживание – они зачем? Развлекается она так или испытывает раз за разом наши морально-волевые? А если последнее верно, то опять же – зачем? Ей что, своей пристяжи мало? Вы свиту ее видели? Там ребята куда покрепче нас, один Глузд чего стоит. Сцепись я с ним на кулачках, боюсь, уделал бы меня этот подгорный житель, как бог черепаху. Местные стежки-дорожки, опять-таки куда лучше нашего знает, все входы-выходы ему известны. Вот и возникает вопрос – для чего мы ей?

– Может, ты прав, она так скуку разгоняет? – предположила Метельская, вертясь на лавке. – Блин, камень он и есть камень. Так вот – не исключено, что мы для нее просто забава, хомячки в коробке. Бегаем чего-то, пищим, карабкаться наверх пытаемся. Забавно!

– Не знаю, зачем мы этой леди, но слово свое она держит так себе. – Аркаша поковырял ногтем стену там, где поблескивала одна из золотинок. – Обещала накормить-напоить – и где это все?

– А вот еще один вариант. – Марго убрала опустевший пакет в рюкзак. – Может, она нашими руками собирается какие-то свои дела обстряпать? Мы все, кроме Светки, не местные, нас тут никто не знает и искать, если что, не станет. Даже не это главное. За нас ей никто ничего не предъявит. Про остальное я уж и не говорю. Чего нас, пришлых, жалеть? Тем более москвичей.

– Про это тоже думал, – кивнул я. – Правда, не настолько минорно. Не исключено, что наши цели совпадают и Куль-Отыр ей самой – что гвоздь в туфле, при этом в разборки с ним лезть вроде как не с руки. Кто знает, сколько она тут обитает и какие с кем договора заключала? Опять же – бог этот придет ли, нет – поди знай. А вот жрецы его никуда не денутся, как по горам шастали, так и будут шастать. Есть у нее над ними власть? Не факт. А тут все ровно и красиво. Пришли какие-то непонятные, попросили дорогу указать, ничего толком не объясняя, положенные за помощь службы выполнили, она сдержала слово. А что уж там дальше случилось, как оно все повернулось – это не её дело.

– Звучит логично, – признала Метельская. – А если мы крякнем при выполнении заданий, так и вовсе никаких хлопот не будет. По сути – беспроигрышная лотерея.

– Соглашусь, – уселся на свой рюкзак Аркаша. – Кстати, теперь понятно, зачем нам тех троих показали, которых в каземат упрятали. Это дополнительный довод для убеждения.

– Типа шантаж? – уточнила Метельская. – Если не захотите добром на меня работать, им будет худо?

– Что-то в этом роде, – покивал Стрелецкий и сунул в рот барбариску. – Правда, не получилось у нее ничего. Похоже, Максу даже на свою бывшую с высокой колокольни плевать, про остальных и говорить нечего.

– Не суди о том, чего не знаешь, – посоветовала ему Марго. – Хотя в целом ты прав.

– Кстати, я эту Марину где-то видел, – задумчиво протянул юноша. – Убей не вспомню, где и когда, но видел. Лицо знакомое.

– Могу сказать только одно – девочка сильно не бедная, – произнес я. – Это сразу заметно. И одежда брендовая, причем не подделка, а оригинал, и серьги в ушах недешевые, и колечки на пальцах с серьезными такими камешками. Похоже, папа у нее на самом деле высоко сидит и далеко глядит.

– Непонятно только, чего он дочку сюда одну отпустил, – резонно заметила Метельская и зевнула. – Без сопровождения.

– Так она же сказала – заблудилась, – пояснила Марго. – А то и заблудили ее специально, чтобы нам как наживку продемонстрировать. Вдруг те двое за аргумент не проканают? А тут вон – юная, беззащитная, трогательная, глазки синие, в них слезинки. Кто такую не пожалеет?

– Макс, – показал на меня пальцем Аркаша, – и ты. Да и я тоже, выходит. Не знаю, по какой причине, но мне ее отчего-то не очень и жалко, причем на подсознательном уровне. Блин, ну где же я ее видел?

– Это потому, что вы из Москвы, – снова зевнула Светлана. – Вам там всем на всех наплевать. Большой город, как известно из классики, выжигает душу. Ладно, ничего нового мы все равно не придумаем, потому давайте вздремнем, что ли? Кто его знает, как оно дальше сложится.

Как-то незаметно для себя самого я задремал, причем даже сон начал мне сниться, хороший такой, душевный. Будто сидим мы с Гелей в баре на пирсе, о который бьется лазурная волна Средиземного моря, и жизни радуемся. Вокруг простор, солнышко светит, она мохито пьет, а я себя «Гиннесом» темным балую, тем, которое с азотным шариком. И так мне хорошо, так славно, так легко…

– Притомились, бедолаги, – ворвался в сон задорный девчачий голос, полный то ли искреннего сочувствия, то ли хорошо спрятанной иронии. – Замотались, под горами бегая. А ведь не время спать-от, не время. За стол садиться пора! Или вы думали, что наша владычица слова на ветер бросает?

– Ничего мы такого не думали, – пробормотал сонно Аркаша.

– Опять врет! – всплеснула руками Глаша. – Скажи, молодец, ты хоть иногда по чести что делаешь?

– Делаю.

– Что?

– Ем, – на голубом глазу ответил малой Стрелецкий, похоже, окончательно махнувший рукой на свою репутацию, – и сплю. А еще всегда держу слово, которое дал.

– Ой ли? – прищурила левый глаз девчушка.

– Ты меня за руку не ловила на вранье, – холодно произнес молодой человек. – И никто из здесь присутствующих в этой связи мне ничего не сможет предъявить. Так ведь?

– Тут да, – кивнула, вставая с лавки, Метельская. – По крайне мере, я за ним подобного не наблюдала. Но подозреваю, что только пока.

Аркаше ее слова, само собой, не понравились, но возражать не стал, предпочел промолчать. Оно и правильно. Вот вернемся обратно в город – тогда пусть они хоть поубивают друг друга. А еще лучше если Светка притопит нашего юного друга в болоте, том самом, которое она в лесу упоминала, когда уму-разуму меня учила.

– Мне тоже идти? – осведомилась у нашей проводницы Марго. – Или тут подождать? Если что – пожалуйста, можно и так. Я не обидчивая.

– Хоть ты и нежить, вестимо, но все ж гостья, – белозубо улыбнулась Глаша. – Так что с нами иди. Но снеди для тебя на столе не будет, уж не обессудь.

– Ничего. Так посижу, посмотрю, как вы брюхо набиваете, слюнки поглотаю, – вурдалачка притворно всхлипнула, – я привычная.

– Хорошая у нас все же компания, – подытожила Метельская, – нескучная.

Признаться, я полагал, что мы снова вернемся в тот зал, где происходила первая беседа с местной Хозяйкой, и ошибся. На этот раз она ждала нас в пещере куда меньше размером, но зато украшенной так, что все мы застыли в немом восхищении, только войдя в нее.

– Оторопели, – довольно сообщила своей свите повелительница, сидящая во главе стола. – Ишь даже не дышат вроде!

Ну, дышать мы, конечно, дышали, но через раз. Да и как по-другому? Вся пещера были отделана то ли малахитом, то ли каким другим поделочным камнем – и стены, и потолок, и пол, причем настолько умело, что возникало ощущение, будто они живые. Мы словно стояли в каком-то немыслимом первобытном лесу, среди буйно растущей зелени, которая движется, дышит, растет на наших глазах. Вон на листе капли росы блестят, вон вьюнок оплетает ствол могучего дерева…

– Смотри, смотри, – шепнула мне тихо Светлана, – по стенам точно волны проходят. Как есть море! Очень похоже!

– Да нет, – возразил ей Аркаша. – Какие волны? Это же…

– В этой палате каждый видит что-то свое, – пояснила Хозяйка. – То, что ему ближе. Не стойте, садитесь. Нет-нет, не вместе. За моим столом у каждого свое место. А твое, воин, рядом со мной.

Ну, не то чтобы совсем прямо уж рядом она меня усадила, устроив мне в соседи недобро сопящего Прова, который бросил на меня мрачный взгляд из-под косматых бровей, но поближе, чем Марго, которую запихнули в самый дальний угол, так сказать – подальше от глаз.

– Угощайтесь. – Хозяйка обвела рукой обильно накрытый стол, на котором нашлось место и жаркому, и капустке квашеной, и пирожкам с неведомой пока нам начинкой и еще много чему. – На здоровье! Кто хорошо ест, тот хорошо работает, а труды вам предстоят немалые.

– Хотелось бы узнать поподробнее какие. – Я не стал изображать из себя привереду или стесняшку, потому ухватил с блюда, стоящего неподалеку от меня, кусок жареной поросятины, а после себе еще и гречневой каши на деревянную тарелку отсыпал. – А то всю голову себе сломали, если честно. Просто не очень понятно, какую пользу вам могут принести обычные люди вроде нас.

– Погоди, Макс, – остановила меня Светлана. – Не спеши.

– Молодец! – похвалила ее повелительница. – Сначала пир, потом дело!

– А потом снова пир, – вякнула с дальнего конца стола Марго. – Что? Так всегда и происходит. Поели, подвиг совершили, снова поели. Традиция!

– Вообще не о том хотела сказать, – начала сердиться оперативница. – Ваше… э-э-э-э. Ваше могущество.

– Красиво звучит, – снова одобрила ее слова Хозяйка. – Так меня еще не называли, но мне нравится. Молви, что хотела.

– Те трое, которых вы в темницу отправили, – Метельская явно очень тщательно подбирала слова, – они будут накормлены?

– А тебе что за печаль?

– Вот такая я дура, – вздохнула Светлана. – Постоянно чего-то о других пекусь, хотя им всем на меня плевать. Мне и мать, когда еще жива была, часто говорила: «Погубит тебя, доча, твоя социальная гиперактивность».

– Доброта, если она от сердца идет, к беде не приводит, – назидательно произнесла владычица подгорья. – Разве что скверные люди такого человека недобрым словом помянут, да и то от зависти, что они не такие.

– Сразу видно – давно вы на поверхности не бывали, – усмехнулся Аркаша, бодро грызущий жареную куриную ногу. – Времена сильно изменились, поверьте. Нынче несвоевременно проявленная и заранее не согласованная с лидерами мнений доброта может так по человеку шарахнуть, что он костей не соберет.

– Может, и так. Но люди остались людьми, что бы ты ни говорил. Выглядят – да, по-другому, говорят иногда так, что их не поймешь, но сердца их… Ладно, что о таком спорить. Значит, ты хочешь, чтобы я попотчевала тех трех хитников? Явила им свою милость?

– Я согласна и на двух, – хрустнула редиской оперативница, – на девчонку молодую и мужика смурного. А третью, которая крашеная, можно и не кормить. Ей оно даже полезно, может, жопа чуть поменьше станет.

Ох, хорошо, что Майя этого не слышит. Правды в этих словах нет, фигура у моей бывшей замечательная, но она, как и положено, то и дело сама себя критикует, употребляя слова «разжирела» и «отожралась», всякий раз ожидая от окружающих уверений в том, что это на самом деле не так, и жутко бесится, когда подобное не происходит. Ну а услышь она эдакое мнение, да еще от Светки, с которой у нее изначально отношения не сложились… Боюсь представить, что может случиться. Единственный плюс будет состоять в том, что Майя тогда точно выберется из этих пещер, хотя бы даже из принципа. Не знаю как, но выберется. Даже если умрет, то ее тень припрется к Метельской и попробует ту задушить.

Впрочем, не уверен, что это плюс. Большего подарка, чем Майя, застрявшая тут, на Урале, лет на пять-десять, я себе даже представить не могу. Ну разве что билет на скоростной экспресс «Наш мир – Навь – наш мир».

– И впрямь – доброта твоя велика, – хрустально рассмеялась Хозяйка. – За что же ты ее так? Неужто за то, что она когда-то с твоим мужчиной ночи проводила?

– Да это тут при чем? – возмутилась Метельская. – И не мой он вовсе.

– Не твой, – кивнула владычица. – Но ты же хочешь этого?

– Хочет-хочет, – вякнула с края стола Марго, – только фиг в этом признается.

И чего ее разобрало так? Если сейчас еще и она со Светланой разругается, то у нас не команда будет, а бог весть что.

– Нежить, знай свое место, – глянула в сторону вурдалачки Хозяйка. – Что тебя пригласили за стол – уже великая честь. Но слова не давали. Спросят – скажешь, а до того сиди молча.

– А еще лучше ей кол в сердце забить, рот ниткой суровой зашить, да и прикопать у Оборотного камня, – посоветовал сидящий рядом со мной старикан. – Да и остальных тоже!

– Вы очень недобрый старичок, – моментально среагировал на эту фразу Аркаша. – Вот так!

– Я дозволю тебе, краса-девица, пригласить за наш стол кого-то одного из тех троих, – припечатала ладонь к столешнице Хозяйка, – но двое других останутся голодными. Кого ты хочешь видеть здесь?

– Марину, – мигом отозвалась Метельская. – Ту, что помоложе.

– Будь по-твоему, – кивнула владычица. – Вот только есть одна мелочишка…

– Как без нее, – вздохнула оперативница. – Какая? Мне тоже нельзя будет есть?

– Почему? Угощайся, – обвела богатый стол рукой Хозяйка. – О другом речь. Девка услышит, что за урок я вам дам.

– Урок? – непонимающе глянул на нее Аркаша.

– В какие края вас пошлю и зачем, – пояснила повелительница. – Услышит и своим товарищам передаст.

– И чего? – удивился он. – Передаст и передаст. Пусть ее.

Хозяйка ничего ему не ответила, зато отчего-то уставилась на меня.

– Мне это не сильно по душе, – признался я, поняв, что отвечать все равно придется, – но моя подружка все равно не успокоится, потому пусть будет как будет.

Сказать – сказал, но, если честно, мне тоже было не совсем ясно, как именно нам мог навредить тот факт, что Майя и ее спутник проведают о выданном поручении. Разве что Хозяйка собралась отправить завалить какого-то местного чиновника высокого уровня, за то, что он… Ну, не знаю…. Затопил шахту или свалку устроил у подножия какой-то горы. Тогда да, они, по сути, свидетели. Правда, кроме слов, у них все равно ничего не будет. Да и потом – та же Майя и похуже кое-что вытворяла. Мне ли не знать?

– Приведи ее, – отдала Хозяйка приказ Глузду, сидевшему от нее по правую руку. – Пусть будет так.

Марину привели минут, наверное, через двадцать. К тому моменту мы уже успели утолить первый голод и опрокинуть по паре чарок весьма приятного напитка, который оказался брагой из овсяного солода. Необычная штука, но мне она понравилась.

– Ух ты! – Девушка замерла на пороге точно так же, как и мы недавно. – Красота какая!

– А чего видишь? – заинтересовался Аркаша. – Море, лес или…

– Лес, – не дослушав его, заявила Марина. – Красивый – нет слов! Неужели это все из камня? Не может быть!

– Камень, девица, основа всего, – величественно вскинула голову Хозяйка. – Дерево сгниет, дом разрушится, человек умрет, где пески лежали – глянь, уже морская волна плещет. А горы были и будут всегда! Они все видели, все знают и всех переживут.

– И ты вместе с ними, великая, – верноподданически просипел рядом со мной Пров. – Все тенью станут, все в прах рассыплются, но не ты!

Интересно, он на самом деле так ей верен или только вид делает? Глузд – нет, там все ясно, преданный до мозга костей своей хозяйке вояка, да и гвардейцы его таковы. А вот этот старый хрен… Знаю я таких, от них чего угодно ожидать можно. Кстати, чем-то он здорово смахивает на Матвея Верховина, того самого московского колдуна, который нежданно-негаданно занял довольно важное место в моих дальних планах. Тех, которые, может быть, удастся реализовать в том случае, если я вообще когда-нибудь вернусь в Москву.

Нет, так-то внешне они не то чтобы один в один, но интонации, хитрый блеск в глазах, цепкие пальцы, волосатые уши…

– Вечного ничего нет, – внезапно заявила Марина. – Все конечно, и всему отведен свой срок, кому-то больший, кому-то меньший. Разница только в этом.

– Мадемуазель у нас еще и философ! – восхитилась Марго, поймала недовольный взгляд пары воинов и пробормотала: – Молчу-молчу.

– Это не мои слова, – пояснила девушка. – Так папа говорил, а я запомнила.

– Молодец! – похвалила ее Хозяйка. – Старших слушать всегда следует. Да ты садись за стол, угощайся. Хоть бы с этим молодцем рядом притулись. Много ли тебе места надо? А ты, Акинфий, потеснись.

Седоусый мужчина с резкими чертами лица, сидящий слева от меня, сдвинулся в сторону, и Марина протиснулась между нами, причем сделала это без малейшего смущения и извинений, которые люди обычно щедро рассыпают в таких случаях.

– Голодная? – поинтересовался я.

– Как волк, – бойко ответила девушка. – Можно мне вон того, вон того и вон того. И побольше!

Несколько часов назад сопли жевала, сейчас только-только из темницы, а уже приказы раздает. Адаптабельная какая. Молодец.

– Смотрю, ложки уже не так шустро мелькают, браги подубавилось, стало быть, можно и о деле поговорить, – одарила присутствующих очередной улыбкой повелительница. – А, Пров? Что мыслишь на этот счет?

– Чем раньше уйдут, тем быстрее сгинут, – мигом отозвался пакостный старикашка. – Туды их в отвал!

– Какой добряк, – глянула на него Марина, а после обратилась ко мне: – Скажи, а вилки где?

– Нету вилок, – пояснил ей я тихонько. – Тут все посконно, согласно традициям, потому вот, бери ложку и ей ешь.

– Так неудобно же, – удивилась девушка. – Как мясо есть ложкой? Это не суп и не каша.

– Она еще и привередничает, – возмутилась Метельская. – Руки есть, чего еще тебе надо? Извините, ваше могущество. Молодежь, что с нее возьмешь?

– Глупо списывать все грехи на возраст, – возразила ей Марина, и в самом деле беря кусок поросятины пальцами. – Ум и компетентность человека определяются не тем, сколько он прожил на свете, а его умением использовать свои личные способности грамотно и своевременно.

– Тоже папины слова? – поддела ее Светлана.

– Ага, – кивнула Марина. – Мы с ним как-то ездили в институт, который его холдинг спонсирует, он там это сказал, а я запомнила, сама не знаю зачем. Но вот, пригодилось.

– Точно! – гаркнул Аркаша так, что сидящий рядом с ним Пров аж подпрыгнул. – А я все голову ломаю – откуда мне твое лицо знакомо! Помню я тот день, его захочешь – не забудешь. И да – странно, что ты хоть что-то запомнила из речи своего папаши. Тебя ведь тогда в туалете на третьем этаже девчонки из моей группы застукали за тем, как ты коксом закидывалась! А ты им тогда пообещала веселую жизнь сотворить, если они хоть кому-то про это скажут. Мол – не то что из института их вышибут, но и чего похуже случится.

– Как видно, я была не слишком убедительна, – помрачнела девушка. – Тебе-то вон рассказали.

– Поверь, они прониклись, – усмехнулся Стрелецкий. – Не сразу, конечно, после того как пошарили в сети и выяснили, что ни с тобой, ни с кем-то еще из клана Белозеровых лучше не связываться.

– А не погнать ли мне вас из-за стола? – недовольно осведомилась у нас Хозяйка. – Так вроде должно поступать с гостями, правила вежества не знающих?

– Прощения просим, – зло глянул на Аркашу я. – Так что нам нужно сделать? Очень хочется узнать!

Глава 4

– Страх как, – подтвердила Светлана.

– Невероятно, – подала голос и Марго.

Они все что, надо мной издеваются, что ли? Или не надо мной?

– Ишь вы какие! – рассмеялась Хозяйка, причем, как мне показалось, с одобрением. – Ладно, нет ничего проще. Вам всего-то надо будет следующей ночью сходить туда, а после вернуться обратно. Ну и там, куда пойдете, одну вещичку прихватить, которую после вы мне отдадите. Для таких удальцов, как вы, пустяшное дело.

– Уели, – вздохнул я, всем видом показывая свое сожаление о случившемся. – Они остры, а вы острее.

– То-то же. – Повелительнице, как видно, понравилось то, что она увидела и услышала. – Гостю и другу в моем доме дозволено многое, но не все. Помните об том!

– Мы не со зла, – повинилась с края стола вурдалачка.

– По недомыслию, – присоединилась к ней Светлана. – И еще – хотелось бы конкретики. В смысле – куда именно надо сходить? И точно ли мы за одну ночь успеем обернуться?

– Дорогу покажут, не переживай, – повернула голову в ее направлении подгорная владычица. – И обратно сопроводят, не сомневайся. О другом пекись – как остальное спроворить?

– Мы бы с радостью, только ведь неясно, что именно проворить требуется, – снова подключился к беседе я. – Соглашусь со Светланой – подробности нужны.

– Место то, куда я вас отправлю первую службу исполнять, отсюда не сильно близко находится, – голос Хозяйки зазвучал громче. – Это если по земле идти. Но моими подгорными тропами вы туда доберетесь аккурат к тому часу, когда луна на небо выйдет. А следом за ней и те, кто хранит былое, появятся.

Елки-палки, сколько же тумана она наводит. При этом внятной информации – ноль.

– Что насупился? – усмехнулась Хозяйка, как видно понявшая, о чем я думаю. – Желаешь напрямую? Изволь. Дела, что нынче творятся, пробудили многих из тех, кто обычно спит. Время их давно ушло, теперешний мир им настолько чужой, что они ни вражды, ни добра к нему не испытывают, потому предпочли жизни забвение. Но кровавая луна мало кого обходит стороной, слишком сильна ее власть над этими местами. И пока она в небесах, даже тени прошлого не знают по ночам покоя. Мало того – они вытаскивают из своих нор, куда нет хода ни мне, ни вам, ни кому-либо другому, скрытое в них добро, чтобы и оно впитало в себя силу небесного холодного огня. Когда-то очень давно эти вещи творили как раз для того, чтобы они служили живущим под луной, вот воспоминания и остались в памяти проснувшихся. Многое сгинуло, но память о луне живет.

Чем дальше, тем больше мне не нравилось то, что она говорила. Не знаю, что там за существа такие, которые с давних пор спят, а нынче бодрствуют, но встречаться с ними мне точно не хочется. А тем более что-то у них забирать. Наверняка же они доброй волей со своим имуществом расставаться не захотят.

– Мне не нужно все, что покинет тайники, хотя добра у этих теней прошлого, поверь, накопилось немало, – продолжала тем временем вещать Хозяйка. – Я хочу лишь получить каменную голову дикого зверя с оскаленными клыками. Там такая есть, не сомневайся. Изначально их было четыре, но сейчас осталась лишь одна, последняя. Вот ее ты мне и принесешь.

– А остальные три куда делись? – неожиданно для всех влезла в разговор Марина.

– Две попали в руки людей, которые сами не поняли, что обрели, – ответила ей владычица. – Третью же умыкнул один хитрец-колдун, который обвел вокруг пальца и тех, кому она принадлежала, и, что уж скрывать, меня. Редкостный пройдоха. Мне бы на него злиться надо, а я всякий раз, вспоминая ту историю, смеяться хочу. Ох, до чего ловкая шельма!

– Смеяться, – проворчал Пров и сдвинул густые брови. – В скалу этого шутника лет на сто затворить бы, потом на часок выпустить, чтобы он молочка попил и по травке побегал, да снова на сто лет туда же! Паскудник такой!

– Да он уж помер давно небось, – предположил Глузд и осушил кубок с медовухой. – Лет прошло сколько?

– Не думаю, – качнула головой Хозяйка. – Больно хитер. Не удивлюсь, что он и Смертушку вокруг пальца сумел обвести так же, как меня тогда. И если так, то кто знает, авось еще и свидимся.

– А что за зверь? – спросил я. – Как вообще эта голова выглядит? Размера какого?

На самом деле вопросов у меня было куда больше, но начать я решил именно с этих. Может, там башка с дом величиной, ее захочешь – не допрешь.

– Зверь сам похож на нашу рысь, но немного друго, й – подумав, ответила повелительница. – Клыки побольше, уши не такие. Тот колдун его «пантерой» назвал. Мне такая живность неизвестна, но раз сказал, то, наверное, она бегает где-то на белом свете. Тут этому охальнику врать резона не имелось.

Краем глаза я заметил, что Светка после этих слов немного насторожилась.

– Цвета она черного, как сама Ночь. И не сильно велика. – Хозяйка покрутила ладони с растопыренными пальцами над столом. – Где-то вот такая. Ну или чуть побольше.

Выходило, что искомый предмет размером будет со среднестатистическую дыньку-«колхозницу», то есть без проблем влезет в рюкзак. Уже хорошо. Уже легче.

– А, часом, не на острове ли это диво хранится? – Метельская подперла голову рукой. – На том, что находится посреди озера, которое люди Тургояком называют?

– Раньше оно носило другое имя, но нынче именно так его и кличут, – в очередной раз улыбнулась Хозяйка. – Ишь как сметлива!

– Так я же местная, – пояснила оперативница, – родной край люблю и знаю. Короче, народ, по ходу мы на остров Веры идем.

– Веры в кого? – заинтересовался Аркаша. – В древних богов? Вроде о них речь шла.

– Да нет, там не конфессиональная тема, его по имени одной отшельницы назвали. Она там жила. И вообще – не лезь в разговор!

– Любознание не порок, – неожиданно встала на защиту юноши Глаша, чем всех нас, и в первую очередь непосредственно Аркашу, удивила. – Особенно если к месту.

– У острова того тоже название не одно, – молвила Хозяйка. – И первое из них ему вовсе не люди дали, а те, кто в этих краях обитал до них. После же его Пинаевым звали. Прятался там один лихой человек, я сама ему дорогу в те края указала. Давно было.

– Пинай, – уверенно заявила Метельская. – Соратник Пугачева, который смог от плахи уйти. Значит, он не легенда?

– Нет, – качнула головой владычица. – Но я не из жалости это сделала и не потому, что смелость его меня впечатлила. Он за мою помощь смог отдариться, да так, что я приказ отдала припасов ему с собой положить. Лет пять он там обитал, а после куда-то ушел и больше в мои края не возвращался. Может, и дольше бы пожил, да только кровавая луна на небосвод вышла, тот раз крайний перед нонешним аккурат был, а следом за ней старые хозяева проснулись. Пинаю ума хватило понять, что тут саблей да смелостью дело не решить, вот он и взял ноги в руки.

Это что ж там за существа такие, если отбитый на всю голову «пугачевец», который ни бога, ни черта наверняка не боялся, с острова срулил? Наверняка при этом прекрасно понимая, что там, за горами, ему спокойной жизни не дадут?

И еще – почему, интересно, она сама ту голову не прибрала? За столько-то лет? Или кто-то из подручных этого не сделал? Нет, ясно, что какая-то причина на это есть, причем наверняка веская. Только вряд ли она мне ее назовет.

– Я отвечу на твой вопрос, воин, – прозвучал голос Хозяйки. – Почему нет?

– Вслух произнес? – опешил я и уставился на нее. – Вот ведь!

– Нет, ты молчал. – Глаза женщины лучились весельем. – Все просто. Ты не дурак, потому не мог не спросить у себя – почему диковина, которая мне нужна, до сих пор еще там? Что мне мешало ей овладеть?

– Не он один не дурак. – Метельская подавила зевок. – И мне интересно, в чем тут дело.

– Горы – мои, – обвела помещение рукой Хозяйка. – И хребты, между которыми озеро лежит – тоже. А вода не моя, у нее свой хозяин есть. И остров тоже не мой. Нет мне на него ходу, и слуги мои только рядом могут походить, а туда даже заступить ногой права не имеют. И все, что там находится, не в моей власти. Рада бы – но никак.

– А как же тогда мы вам… – неуверенно произнесла Марго.

– Вы – мне, – не дала ей договорить Хозяйка и для наглядности сначала ткнула пальцем в мою сторону, а потом направила его на себя. – В дар, за радушие и помощь. Так – можно. Так мы Покон не нарушим.

– В принципе, мне почти все ясно, – я покрутил головой, разминая шею, – кроме двух вещей. Первое – кровавая луна не первый раз на небо вылезла. Чего ж раньше вы кого-то туда не отправили?

– Не всякий раз так с гостями везет, – мигом ответила женщина. – Чтобы и ловкие, и смелые, и умелые, и со своим интересом.

Врет. Вот тут врет. Наверняка имелись у нас предшественники, только удача оказалась не на их стороне. И это плохо.

– И второе. У нас должна быть уверенность в том, что добытый нами предмет не нанесет какого-то вреда людям. Не нам, а вообще. Это принципиальный вопрос.

На самом деле этот аспект меня не сильно волнует, но не задать такой вопрос я не мог. Марго – это замечательно, она прекрасный и умелый боец, особенно с учетом того, что на дело мы пойдем ночью. Но ее одной мало, потому мне сейчас очень нужна Метельская, у которой, как я давно уже понял, в голове хватает разноразмерных тараканов. Вот втемяшится ей в голову не ровен час, что Хозяйка приобретенный нашими трудами каменный череп фосфором намажет и станет им туристов в темноте тоннелей до смерти пугать, и все, мигом начнутся разные «не пойду», «соучастие в будущем преступлении проходит без меня». А вдвоем мы, боюсь, не вывезем. Хотя тут и троим не факт, что подфартит, разумеется, но…

– Клянусь своим престолом и горами, подарившими мне жизнь и власть, в том, что сей амулет важен лишь для меня, – на указательном пальце ее правой руки сверкнул алой искрой гигантский рубин, – ни для кого из ныне живущих он не опасен и какой-либо угрозы роду людскому не несет. То, что в нем когда-то жило, давно сгинуло, теперь это просто черный камень, в котором осталось немного древней силы, которая пропадает без толку под землей. Кровавая луна подпитывает время от времени эти крохи былого величия, но еще пара-другая сотен лет, и от них следа не останется.

Под сводом пещеры что-то загудело, а после на меня сверху посыпалась каменная крошка, как бы подтверждая слова, что сейчас прозвучали. Да, собственно, у меня в том и сомнения не возникало особого. Знаю я такие артефакты, сталкивался. Чем он старее, тем меньше от него вреда в принципе. Их делали не для людей, а иногда и не люди, потому и власти над нашим племенем большинство из них не имело и не имеет. Ну, если, конечно, не пытаться слишком глубоко залезать в эти старые тайны при помощи книг, написанных кровью на девичьей коже, которую с бедолаги снимали заживо, или начать шарашить молотком по какому-нибудь амулету, созданному где-нибудь в Урарту каким-нибудь царем-звездочетом с труднопроизносимым именем. Тогда, понятное дело, возможны разные варианты, причем в большинстве своем безрадостные.

Что до Хозяйки – сдается, знаю я, зачем ей эта голова понадобилась. Не исключено, что это ключ от закрытой двери, с ее помощью она на остров попасть сможет. Гражданка она властная, это хорошо видно, потому ей эта независимая территория – что бельмо на глазу.

Хотя, возможно, я и неправ. В любом случае выяснять истину не стану, поскольку не мое это дело. В конкретном данном случае фраза «Меньше знаешь – крепче спишь» более чем уместна.

Итак, по предмету поисков ясность предельная, и, правды ради, все относительно неплохо обстоит. Невелик, приметен, безопасен. Вот только одна загвоздка все портит – вряд ли нам его просто так возьмут и отдадут.

– Вашего слова более чем достаточно, – склонил голову я. – И следующий вопрос – те, кто сейчас является владельцем искомой головы – они кто? Это духи? Призраки? Или все же эти существа… э-э-э-э… Телесны?

Лучше бы последнее. Если у врага есть тело, то это просто замечательно. Во-первых, ты его видишь и более-менее понимаешь, откуда следует ждать удара. Во-вторых, хоть какое-то оружие его да возьмет. То есть так или иначе можно такого противника убить. Это реально. Вон на того же Голема, как оказалось, тоже необязательно сначала обезглавливать, а после сжигать, есть на него надежный угомон попроще – небесное железо. Кстати – вот кого бы в союзники. С этой машиной для убийства шансы на победу возросли бы до максимальных.

Хотя нет, хреновая мысль. Гнать такие из головы надо, не дай бог, накличу беду.

– Они не призраки, – качнула головой Хозяйка, – и не духи. Они, скорее, тени. Отзвуки тех, кто здесь был после начала времен, еще до того, как первые люди появились здесь и стали воздавать им почести, равно богам. Тела их давно стали прахом, и души тоже отправились туда, где им место. Но все же часть их сути осталась тут, в местах, где когда-то они познали свое величие.

Я глянул на Светку, которая чуть ранее обозначила тот факт, что она очень, очень знающий краевед. Мой взгляд был истолкован верно, но в ответ я получил лишь короткий жест, который трудно было истолковать двояко – ничего Метельская про обитателей острова Веры не знала.

– А они агрессивны? – осведомился Аркаша. – Или как?

– Говорю же – они безразличны ко всему и ко всем, – пояснила владычица. – Разумеется, до той поры, пока вы не станете им докучать.

– Или посягать на их собственность, – закончила за нее фразу Марина и заливисто рассмеялась. – Мне кажется или вас отправляют на убой? Просто так, незамысловато.

Не знаю уж, каким образом, но наша новая знакомица успела накидаться в хлам за мизерный отрезок времени. Пока мы тут судили-рядили об островах и головах пантер, коих никто в этих краях не видел с той поры, когда солнце было богом, она, оказывается, хлестала медовуху, недостатка которой на столе не наблюдалось. Причем на пустой желудок и не закусывая. И вот результат!

– Как баранов, – разорялась она, сверкая глазами, а после приложила пальцы ко лбу и, наклонив голову, протянула: – Бэ-э-э-э-э!

– Пьяница-мать – горе в семье, – вздохнула Глаша, глянув на хохочущую девчонку. – Гляньте-ка!

– Экая мерзавка, – сложила губы «гузкой» повелительница. – Что несет!

– Так спьяну, – заступилась девчушка в сарафане за Марину. – Дурная еще. Молодая.

– Но и спускать такое с рук я ей не намерена, – заявила ее покровительница. – Ты смотри, что творит!

В этот самый момент она показала Хозяйке язык, а потом еще и к носу руки приставила «а-ля Буратино». На этом, впрочем, показательные выступления госпожи Белозеровой закончились, она тихонечко вздохнула, примостила голову на стол и уснула.

– В институте тогда она вот так же под конец козлила, – наябедничал Аркаша. – Даже хуже. Материлась жестко, декана старым хрычом называла и спрашивала, поджуживает ли он хорошеньких студенток-должниц, которые на отчисление идут.

– Так ведь наверняка поджуживает, – со знанием дела заявила Метельская.

– Конечно. Но вслух об этом говорить не принято, – возмутился Стрелецкий. – Есть же какие-то правила приличия, верно?

– Я снова почти ничего не поняла, кроме одного – от этой пигалицы много неприятностей, – подытожила Хозяйка. – С другой стороны, хмель коварен, он и хорошего человека запросто может негодяем сделать. Вот что я скажу тебе, воин: бери-ка ты ее на остров с собой.

– Да зачем? – опешил я. – И так не до конца ясно, что нас ждет, а тут такой груз вы к ногам привязываете!

– Поверь, я тебе, скорее, подарок делаю, – очень тонко улыбнулась сидящая во главе стола женщина. – Просто ты этого пока не понял. Бери. Такова моя воля! Заодно и проверим, так ли сильна ее удача. И на том – все. Поели, попили, пора честь знать. Да и отдохнуть вам не помешает, вымотали вас пути в моих владениях, я знаю. Идите, набирайтесь сил. Как придет время отправляться в путь – за вами придут.

Мы даже толком поблагодарить ее за угощение не успели, настолько быстро нас вывели из зала. Впрочем, то, что все пожелания этой дамы местными обитателям выполняются по команде «бегом», я уже давно сообразил. Не скажу, что готов к тому же, но и спорить без нужды с ней не собираюсь. Одно только плохо – я так и не уловил до конца, с кем же нам придется столкнуться на острове. Кое-что смекнул, разумеется, но этого мало.

– Ты понял? – обратилась мне Светлана сразу же после того, как нас доставили в уже знакомые покои, а после показала мне на сопящую Марину. – Или нет?

– То, что девчонка, возможно, пригодится нам в качестве жертвы? – уточнил я. – Разумеется. Там даже не намек был, она чуть ли не впрямую это сказала.

– Знаешь, Макс, я, конечно, очень далека от морализаторства и толстовства, но на подобное сама не пойду и тебе этого сделать не позволю. – Метельская сделала пару шагов вперед, и мы, по сути, теперь стояли нос к носу. Вернее, нос к груди, я все же был повыше нее. – Окажись на ее месте твоя бывшая… Тогда возможно. Но и то не факт! А эту дурочку я на менгире пластовать ножами точно не дам!

– А что такое менгир? – заинтересовалась Марго, уже улегшаяся на одну из лавок и время от времени мечтательно поглядывающая на Аркашу, которого от того бросало в легкую дрожь.

– Камень такой, – пояснила Метельская, – сильно древний. Их люди, тогда еще очень дикие… Хотя теперь не знаю. Может, и не люди, если верить недавно услышанному. Короче – примитивное святилище. Ну, мне так кажется, официальная наука такого четкого определения вроде не дала.

– Точно-точно, так и есть. – Аркаша поерзал и перебрался поближе ко мне. – Я читал. Их еще мегалитами называют. Макс, скажи ей, пожалуйста! Ну что такое!

– Марго, если хочешь поесть – поешь, – показал я рукой на Стрелецкого, который аж обмер после моих слов. – Не хочешь – не надо. Но добавлять саспенс в наши дела не нужно, у нас так все через задницу идет, если ты не заметила. Мы бог весть где, скоро пойдем черт знает куда, леший знает зачем. А тут ты еще наше дитятко вот-вот до истерики доведешь. Только ее нам и не хватало!

– Ладно, ладно. – Вурдалачка улеглась на спину, подложила руки под голову и уставилась в потолок. – Спи спокойно, дорогой товарищ, сегодня ночью тебе ничего не угрожает. А следующей, если что, мы не эту пьянчужку в жертву принесем, а тебя.

– Максим, ну вот опять! – просопел Аркаша.

– Все объективно, мой юный друг, – доброжелательно объяснила ему Марго. – Ее жалко, тебя нет. Плюс мы же голосование можем провести, прямо хоть сейчас. В смысле – кого на жертвенный камень укладывать. Уверена, что большинство голосов отдадут за тебя.

– Ладно, и вправду хватит, – попросила ее Метельская. – Хотя в чем-то я с тобой согласна.

– Расскажи мне про остров, – попросил я ее. – Все, что знаешь и помнишь.

Оказалось, что озеро, о котором шла речь, находится не так и далеко от того места, где мы когда-то, кажется, уже вечность назад, начали свой путь. Оно велико, даже по уральским меркам, где водоемов хватает. Остров же Веры, о котором шла речь, там не единственный, есть еще десяток других, но он из них самый большой, если таковым можно назвать клочок земли, в котором квадратного километра нет. Кстати, формально это вообще полуостров, поскольку во время паводка перешеек, связывающий землю с берегом, уходит под воду.

Но – мал, да удал. Вроде бы площадь всего ничего, а сколько разных чудес и всякостей там есть. Тут тебе и стоянка неандертальцев, и каменная гробница, сделанная невесть кем невесть когда для захоронения невесть кого, и остатки жилья старообрядцев на пару с их же кладбищем. Последних, впрочем, тут везде хватает, Урал эти суровые и аскетичные люди осваивали не меньше, чем те же Демидовы, наивно полагая, что длинная рука Петра и прочих Романовых здесь их не достанет, потому тут в лесах и на болотах наткнуться на старый скит или завалившуюся на бок церквушку можно запросто. В иных даже рукописные книги в окладах и потемневшие от времени иконы реально обнаружить, не до всех заветных мест добрались шустрые искатели древностей. Вот только брать их я никому бы не посоветовал, не выйдет из того никакого добра или выгоды, одни проблемы. Например, можно вовсе после из леса к людям не выбраться, неустанно наматывая круги среди деревьев и раз за разом оказываясь близ все той же полуразрушенной церквушки с непривычным для нашего глаза крестом. Я знаю, о чем говорю, довелось мне как-то одного такого собирателя древностей, которому дали наводку на подобную деревеньку, разыскивать. Причем опоздал я, сгубила жадность паренька. Только рюкзак да ружье и отыскал. И все. Больше ни следочка, как не было его вовсе. А какая там тишина! Более страшной и тягучей в жизни не встречал.

Ну, не суть. Так вот, еще на этом острове есть мегалиты, стоявшие там уже тогда, когда Сахара ещё являлась саванной, а Месопотамия – огромным болотом. Они были до появления Стоунхеджа и возведения пирамид, до покорения дельты фараонами Верхнего Египта, до… Короче – древность немыслимая, умом не охватываемая. Но при этом местные мегалиты и тогда новыми никто бы не назвал, указанный возраст – условный. Просто точнее пока никто сказать не может.

И действительно, одна из археологических экспедиций, которые то и дело на остров Веры наведываются, в свое время откопала две гранитных головы представителя семейства кошачьих, плюс еще какую-то штуковину, которая была похожа то ли на волка, то ли на оленя. Светка сама их не видела, но один из ее давних приятелей, музейный работник, про это ей рассказывал. Причем вырыли их из земли как раз у мегалитов, которые расположены один в один как святилище. Два по бокам лежат, третий между ними стоит, он тут главный.

Там, у этих камней, надо полагать, и третья голова находится, та, что нам нужна и за которой, хочешь не хочешь, на остров Веры идти придется.

Кстати, с Верой этой тоже особой ясности нет. Кто говорит, что она дворянка, нахватавшаяся дурных народовольческих идей и сбежавшая сюда от опостылевшего быта, от всех этих балов, юнкеров и французских булок, кто утверждает, что на самом деле девица относилась к купеческому сословию и подорвалась из дома по романтической причине. Не захотела выходить замуж за того, кого ей папенька подыскал. Как бы то ни было, Вера эта на острове прожила немало и прославилась со временем как невероятно умелая целительница. По слухам, выхаживала даже таких хворых, которые сами на себя рукой махнули, а это верный путь в могилу. Но при этом, по тем же слухам, ни славы знающей травницы, ни как прозорливой ведуньи она не снискала. Не говорили в народе про такое. В результате так никто и не понял, откуда она черпала знания и силу, сие осталось тайной навсегда.

А вот мне сдается – смогла она как-то достучаться до тех, к кому мы в гости скоро отправимся. Мало того – получить от них силу или что-то еще, то, что позволило лечить людей, причем очень эффективно.

Вывод. Если я прав, то получается, можно с этими отблесками прошлого как-то общий язык найти? Пусть не сразу, но можно.

– Короче, Макс, я вообще не понимаю, как мы будем выкручиваться, – закончила свой рассказ Светлана. – У меня лично опыта во всех этих «пойди туда – не знаю куда» нет совершенно. На тебя вся надежда.

– Тот случай, когда лесть не радует совершенно, – признался я, укладываясь на лавку и подсовывая под голову извлеченную из рюкзака надувную подушку. – Блин, стой, не надо… А, уже все. Нет, не наш сегодня день!

Увы, юная Марина не смогла удержать в себе все, что выпила, чем очень опечалила всю нашу компанию, даже совершенно небрезгливую Марго. Ну, тряпки с ведром тут не наблюдалось, увы. Из всех коммунальных благ обнаружилась только здоровеннейшая дырка в полу, из которой время от времени поддувал холодный ветерок.

А самым веселым оказалось то, что, когда наша новая спутница проснулась, она никого из нас даже не вспомнила. Вернее, ее воспоминания заканчивались на том, как их троих отвели в какой-то каменный карман, где эта не сильно дружная компания еле-еле разместилась, а следом мигом принялась переругиваться, виня друг друга в случившемся. В это, кстати, сразу верю. У Майи всегда во всем виноваты все, кроме нее любимой.

– Вот как такое могло быть? – спрашивала у нас Марина, хлебая холодную воду из кувшина, стоявшего на столе, и морщась от головной боли. – Я провалами в памяти не страдаю.

– Непохоже, – возразила ей Марго, по-прежнему лежащая на лавке. – И потом – вон следы на полу. Они уже подсохли, конечно, но идентифицировать их можно без труда.

– Да неважно – помнишь ты чего, не помнишь, – равнодушно отметила Метельская, сидевшая за столом и чистящая пистолет. – Главное – ты идешь с нами. Таково условие.

– Куда иду? – страдальчески промычала Белозерова. – Зачем?

– Туда, куда поведут. – Светлана со щелчком вставила в рукоять магазин. – Как баранов, говоря твоими словами. Если тебя интересует географический аспект – в сторону Миасса.

– Это где?

– Там, – оперативница ткнула пальцем в сторону выхода. – Или там? Неважно. Какая тебе разница?

– Никуда я не пойду, – заявила девушка, ставя кувшин на стол. – Делать мне больше нечего.

– Все так, – похлопал ее по плечу подошедший Аркаша. – Нечего тебе больше делать, потому что накосорезила ты люто и огребешь за это неслабо. Я тоже накануне косяк упорол, так меня эти трое второй день в дугу гнут и словом, и делом. А твой грешок почище моего, уж поверь. Ты Хозяйке местной горы язык показала, а после еще один жест, не сильно приличный. Потому или с нами, или вообще никуда никогда больше не доберешься. И папа тебе тут не поможет. Лучше не спорь, прими наказание как данность.

– Никак наше чадушко что-то осознало? – всплеснула руками Марго. – С ума сойти можно!

Не сомневаюсь, что Аркаша говорит от чистого сердца, только руководит им не чувство коллективизма или жалость. Нет, он так о себе заботится, скорее всего, поскольку понимает: Марго не шутила – если дело все же дойдет до жертвы, то ей станет он. И Метельская за него вряд ли станет вписываться, слишком уж они друг друга не жалуют. А так – какой-никакой шанс. Мнение Светы веско, спора нет, но последнее слово все равно остается за мной, а у нас с Аркашей деловые отношения, которые что-то да значат.

И я его даже винить ни в чем не могу. Парень принял условия игры и старается выжить всеми возможными способами. Так что в нем не сознательность прорезалась. Он взрослеть начал.

Белозерова побурчала еще немного, побурчала, да и замолкла. Ну а через пару часов в пещеру пожаловали три крепких воина под командой Глузда, который окинул нас взглядом и негромко произнес:

– Все, пора. Пошли, гости дорогие, время должок отрабатывать.

Глава 5

В путь мы отправились налегке, оставив рюкзаки в той пещере, что нам отвели под жилье. Ну а какой смысл их с собой тащить? Что до сохранности содержимого – в чем в чем, а в том, что ничегошеньки у нас не пропадет, я ни на секунду не сомневался, по личному опыту зная, что в домах таких хозяек, как та, у которой мы сейчас в гостях, подобное не происходит никогда. Собственно, и другие дети Ночи, как Газван или, к примеру, Джума, в жизни до такого не опустятся. Да, при случае они непременно обведут тебя вокруг пальца, если ты позволишь им это с собой сделать, но тронуть добро гостя, переступившего порог их дома… Нет, никогда.

А мы именно гости. Мы сидели с Хозяйкой за одним столом, ели ее хлеб и соль, такие штуки связывают очень крепкими узами, даже несмотря на то, что сейчас мы вроде как у нее на службе оказались. Но – доброй волей, мы не стали при этом ее слугами, как были вольными людьми в статусе гостя, так ими и остались.

Вообще вся эта инженерия отношений в подлунном мире очень тонка и имеет массу граней. Я варюсь в данном котле уже не один год, и то до конца во всем не разобрался. Основное-то мне Мирослав растолковал, но осталась масса частностей, которые пришлось самому разбирать, без подсказчика.

Но оружие и я, и Светлана, разумеется, прихватили с собой. Я еще и пару фальшфейеров в карман куртки положил. Штука хорошая, себя уже зарекомендовала, так что пусть будет.

– Шустро чешут, – просопела позади меня Марина, – словно заводные!

Что да, то да, Глузд со товарищи с самого начала взяли высокий темп передвижения, который похмельной барышне, разумеется, давался нелегко. Да и не ей одной, тот же Аркаша, шедший за провожатыми первым, например, тоже уже дышал ртом, то и дело смахивая пот со лба. Плюс он пару раз успел приложиться головой о камни в пещерах с низким потолком, что при его росте и невнимательности чем-то необычным не являлось. Но, понятное дело, доброты и радости бытия подобные мелочи ему не добавили. Спасибо, что хоть до крови голову не рассек.

Хотя стоит отметить тот факт, что в целом дорога туда, где нам предстояло сослужить первую службу, была, если можно так сказать, вполне себе комфортна. Никаких тебе завалов, через которые надо перебираться, никаких «пузотерок» или затопленных штолен. Иди себе да иди, главное – не потерять из вида обтянутые кольчугами спины провожатых.

Да-да, Глузд и его люди сменили серые одежды, в которых мы их увидели при первой встрече, на старую добрую сталь, такую, которую там, наверху, теперь разве что в музее увидишь или на реконструкторах. Мечей – нет, не приметил, на изукрашенных драгоценными каменьями поясах у них висели лишь короткие кинжалы в ножнах, остроконечных шлемов «а-ля витязь» тоже не узрел, но в остальном возникало ощущение, что мы оказались в сильно далеком прошлом. Добавлял антуража и факел, который нес в руке один из воинов. Хотя сдается мне, им самим свет без надобности. Это они так заботу о нас проявляют.

– Отставать не советую, – произнесла Светлана, следовавшая как раз за Белозеровой. – Уверена: если мы такую глупость себе позволим, то навсегда тут останемся. Не знаю почему, но уверена в этом.

– Но если все же надумаешь, то меня вперед пропусти, – подала голос и Марго, которая замыкала наш отряд. – Я к темпу приноровилась, так что мне норм!

– Ой, блин! – остановился Стрелецкий, а после икнул: – Глядите!

– Что там еще? – недовольно проворчала Метельская, ткнувшаяся носом в спину Марины. – Чего встали? Команды «привал» не поступало!

– Тут мертвый! – заупокойным голосом сообщил нам Аркаша и направил луч фонарика влево. – Вон!

И правда, в небольшой нише, которую вот так сразу не углядишь, находился мумифицированный труп, выглядящий, правды ради, довольно жутко. Все атрибуты, которые охотно используются в фильмах ужасов, были при нем – череп, обтянутый пергаментного цвета кожей, разинутый рот, в котором уцелело некоторое количество зубов, впалые глазницы, руки-веточки, рванье вместо одежды и так далее.

– Труп и труп, – возмутился я. – Эка невидаль! Тормозить-то зачем? Давай, давай, бегом, вон уже и факела не видать, одни отблески по стенам!

Аркаша еще раз кинул взор на покойника, что тут лежит невесть с каких времен, и выполнил мой приказ.

– Ты, может, такое каждый день видишь, а мне раньше не доводилось, – бросил он на ходу. – Жуть какая! Но есть в ней что-то такое, притягательное.

– Не догонишь милашку Глузда – сам таким станешь, – пообещала ему сзади Марго. – Причем даже без нашей помощи, сам по себе. Я Светкиному чутью доверяю, оно у нее работает как надо.

– И именно сейчас моя чуйка подсказывает, что в таком пиковом случае как раз Аркадий-то не сам таким станет, – рассмеялась Метельская. – Сомневаюсь, что ты в данном процессе не примешь участие.

– Поживем – увидим, – ушла от прямого ответа Марго.

– Видели, у него на руках чего? – вдруг спросила у нас Марина. – Железки!

– Браслеты от кандалов, – пояснил я, поняв, о чем девушка ведет речь. – Предположу, что бедолага был беглым каторжником. Тут в семнадцатом-восемнадцатом веке подобной публики хватало, те же Демидовы сюда лиходеев со всей России сгоняли, им на заводах рабочий люд был позарез нужен. Хоть какой, лишь бы побольше! Так что Урал тогда был, пожалуй, главной каторгой страны. Потом, правда, эту честь у него отняли, поскольку уголовную публику стали отправлять в Сибирь да на Сахалин, где условия были еще веселее. Ну а каторжники, в свою очередь, при первом же случае от такой жизни бежали.

– И их можно понять, – неожиданно заступилась за лишенцев трехсотлетней давности Белозерова. – Читала я про то, о чем ты говоришь. Там же ад был!

– А помирать в этой конурке не ад? – непривычным для меня тоном спросил у нее Аркаша. – В темноте? Без воды, без еды, без надежды…

– Это его выбор, – возразила девушка. – И, может, для него такая смерть большее счастье. Умер, да. Но – свободным!

– Самое время и место для философских бесед, – вздохнула Марго. – Был у нас один блаженный, теперь их двое. Беда…

– Не о том печалишься, – хмыкнула Светлана. – Не ровен час они на этой почве сойдутся. Дело-то молодое, опять же ситуация располагает. И социальной пропасти здесь нет, мы все в одной калоше сидим, все равны. Так что сначала взаимопонимание, потом обнимашки, а там, глядишь, и…

– Фу, какие ты гадости говоришь! – возмутилась Белозерова. – Я – и этот глист?

– Чего это я глист? – возмутился Аркаша. – Сама ты знаешь кто?

– По ходу, ты права, – хохотнула Марго. – Все к тому и идет!

Идущий последним воин обернулся, недовольно на нас глянул и укоризненно качнул головой.

– Молчим-молчим, – верно расценив его жест, сказал я, а после рявкнул на развеселившихся спутниц: – Хорош уже! Не будите лихо, пока оно тихо.

– Какое именно лихо? – уточнила Метельская.

– Не знаю, – я хлопнул ладонью по гладкой стене узкого тоннеля, – но подозреваю, что их тут много. Разных.

– Поняла, приняла, – мигом протараторила Марго. – Но совсем уж молча идти скучно. Свет, а чего ты еще про этот остров знаешь? Ну, тот, на который мы направляемся?

– В целом больше ничего, – помедлив, ответила ей оперативница. – Что могла – выложила. Да и сдается мне, что я про него, похоже, вообще ничего не знала. Про то, что там на самом деле происходит.

– Лучше бы про это и не узнавать, – невесело произнес Аркаша. – Мне кажется, нам там не понравится.

Ни согласиться с ним, ни возразить никто не успел, потому что в этот момент Глузд остановился, и при свете факела мы увидели, что дальше дороги нет. Тоннель, по которому мы шли, закончился, впереди находилась каменная стена.

– Пришли, – сообщил нам ближник Хозяйки. – Дальше нам пути нет.

– Так и нам тоже. – Я глянул на камень, выглядящий монолитным. – Тупик.

Нет, конечно, я догадывался, что все это обманка, что сейчас нам откроют проход, но чего бы и не подыграть этому суровому типу? Мне несложно, ему приятно. Наверное.

– Еремей, Фома. – Глузд взмахнул рукой, два воина уперлись в стену и потихоньку, помаленьку начали сдвигать ее в сторону. Та неохотно, с зубодробительным скрежетом, но начала отходить в заданном направлении.

В спертую атмосферу тоннеля в тот же миг проник свежий вечерний воздух, показавшийся нам если не райским наслаждением, то чем-то вроде того.

– Ка-а-а-айф! – выдохнула Марина. – Чего только в моей жизни не было, но такого счастья – никогда!

– Чего ты повидать-то успела, зассыха малолетняя? – мягко, по-отечески, осведомилась у нее Метельская. – В жизни! Сколько тебе? Восемнадцать? Меньше?

– Сколько лет ни есть – все мои, – насупилась девушка. – Раз говорю – значит так и есть.

– Ступайте. – Глузд неторопливо указал нам рукой на выход. – Дело к полуночи, самое время. Как выполните волю владычицы – возвращайтесь, мы станем ждать вас тут до рассвета. Не придете – ваша вина и ваша беда.

– А если подробнее? – уточнил я.

Мне, естественно, не мог не прийти в голову крайне простой и незамысловатый вариант, как выпутаться из всей этой истории. Теоретически ведь можно просто взять да и затихариться на острове до рассвета, не приближаясь при этом ни к каким мегалитам и вообще не отсвечивая. Ну, разве что за это время удалить из нашей компании потихоньку Аркашу, как лишнее звено, к примеру, скормив его Марго, а с рассветом податься куда подальше от гор и поближе к людям. Дальше же все вообще очень просто – аэропорт, самолет, Москва.

Вот только это, увы, не мой путь. Мне необходимо попасть в Навь, это та главная цель, к которой я иду не первый год, и путь к ней проходит под этими горами. Значит, я должен туда вернуться, со щитом, на щите – но должен. Только вот кроме меня тут еще люди есть, и у них на этот счет могут быть совсем другие соображения, причем ни винить их в этом, ни тем более осуждать не собираюсь. Может, оно так даже и лучше. Время бессмысленного скитания по горам прошло, в происходящем появилась некая ясность, и большой отряд мне уже не столько подмога, сколько в каком-то смысле обуза. Например, та же Белозерова мне даром в нем не нужна. Да что там – лично мне для спокойствия хватит одной Марго, чтобы было кому спину прикрыть.

Потому если есть шанс вернуться не всем, то его неплохо бы использовать. Вот только кажется мне, все не так просто, как хочется. Как, впрочем, и всегда в жизни.

– Если сгинете там – то беда. – Палец Глузда показал на выход, за которым уже виднелось темное небо и деревья. – И жизнь потеряли, и службу не исполнили. Погано то.

– Погано, – согласился я. – А в каком случае сработает вариант «вина»?

– Если надумаете обмануть нашу владычицу, – спокойно объяснил воин, – и дела не сделаете, и возвращаться до первых лучей солнца не восхочите. Мы на остров не ходоки что ночью, что днем, да и будь по-другому, все одно искать вас не пошли бы. На что оно нам? Не пришли – стало быть, либо сгинули, либо предали. Если мертвы – честь вам и хвала, ушли как воины. Если нет, если сподличали – за нас все сделают горы.

– В смысле? – тряхнула головой Метельская.

– Обмануть нашу владычицу – все одно что самому себя проклясть, – пояснил Глузд. – С того момента каждый камушек, каждая скала, каждая осыпь будет знать, что вы враги. Даже не враги, а хуже – клятвопреступники. И поступать с вами сообразно. А еще знайте: неважно, один слово преступил или же все. Ответ станете держать общо.

– Весело, – еле слышно произнесла за моей спиной Марго.

– Тут на острове власти госпожи нет, предатель может обитать без боязни, – равнодушно отметил воин. – Там, в долинах, в городах – тоже. Но путь отсюда туда все одно лежит через горы. Даже если озеро переплыть – и то. Смекаете?

Ну вот и все. Похоже, наша компания окончательно стала похожа на попугайчиков-неразлучников – мы теперь друг без друга никуда. Ну разве что только на тот свет.

– А если мы поручение не выполним, но сюда до рассвета как положено придем – тогда как? – уточнил я. – Мало ли как оно на острове получится?

– В эту ночь не исполните – следующая наступит, – равнодушно пояснил воин. – За ней еще одна. Ну а если вы и головы не сложите, и такого простого дела сладить не сможете – тогда не знаю. Тут госпожа наша решать станет, что с вами, лядащими, делать. Все, ступайте. Да помните – до первого луча солнца тут быть должны, потом мы дверь затворим и хода сюда вам уже вовек не будет! Прощения – тоже.

– Ага, – кивнул я и двинулся к выходу, следом за чуть ли не побежавшим вперед Аркашей.

Мир за пределами тоннеля, вход в который воины Глузда закрыли сразу после того, как последний из нас вышел наружу, и в самом деле показался мне раем. Небо, звезды, деревья, шумящие листвой, напоенный влагой воздух.

И – луна. Висящая, кажется, прямо над нами, огромная, уверенно идущая к полнолунию. Сколько там со слов Хозяйки осталось до крайней точки? Шесть ночей? Очень похоже на то.

Вот только как я ни вглядывался, никакой особой красноты в ночном светиле не разглядел. Как видно, для этого не обычный человеческий глаз нужен. Для этого надо быть тем, кто под луной живет.

– Видно, дождь недавно прошел, – с блаженством выдохнула Светлана. – Ох, хорошо-то как!

– Ага, – подтвердил я и глянул на часы, ожидая, что на циферблате будет все как обычно – никаких признаков жизни, только черные палки, оставшиеся от замерших еще невесть когда цифр.

Но нет! Прямо на моих глазах циферблат мигнул раз, другой, а после на нем начали менять друг друга разные экраны, сообщавшие мне о температуре воздуха, состоянии моего пульса и, наконец, оповестившие о том, что до полуночи осталось где-то полчаса.

– О как! – проникся я, мигом залез в карман и достал оттуда спутниковый телефон. – Ну-ка, удиви меня и ты!

Увы и ах, но второго чуда не случилось.

– Мой тоже мертв, – сообщила мне Метельская, мигом сообразив, что мне пришло на ум. – Даже не включается. А ведь аккумулятор точно не разряжен, я в этом уверена. Тьфу.

Она поводила лучом фонарика влево-вправо, заприметила какое-то поросшее мхом бревнышко и уселась на него, доставая из кармана сигареты.

– Знаю я, где мы, – сообщила она мне, чиркая зажигалкой. – Вон там, совсем рядом, тропа, по ней мы дойдем до перешейка, который остров с сушей связывает. Ну а дальше все просто. Сначала через соснячок, где раньше староверы обитали, ну а потом в горку полезем, к мегалитам.

– Звучит оптимистично, – я присел рядом с ней, – считай, что ты меня приободрила.

– Как думаешь, что ждать? – затянувшись, тихонько спросила она. – У тебя в этих фокусах-покусах опыта все же побольше. Сам понимаешь, у меня профиль-то другой. Колдуны, вурдалаки, оборотни – тут все просто и ясно. Ну, не так просто, конечно, но… Ты понял, короче. А здесь не знаешь, чего ждать.

– Хочешь верь, хочешь не верь – без понятия, – признался я. – И даже не думаю об этом. Сколько в голове ни верти разные варианты, вводных настолько мало, что даже наткнувшись на нужный, ты этого не поймешь. Потому просто пойдем и будем действовать по ситуации.

– Еще раз – девку в жертву приносить не дам, – еле слышно прошептала оперативница, показав на Белозерову, которая опять о чем-то спорила с Аркашей. – Если на то пошло, лучше в самом деле твоего лодыря этим древним скормим.

– Что слышу? – без тени иронии отреагировал я на ее слова. – Слуга закона все же расставил приоритеты? А как же беспристрастность и непредвзятость?

– Бесит он меня, – призналась Светлана. – Даже не поведением своим, тут ладно. Мутный слишком, а я этого больше всего не люблю. Да ты же и сам все видишь?

– Вижу, – не стал скрывать я. – Просто вида не подаю. Он так – и я так. И ты бы тоже особо свое «фи» не выпячивала. Толку ноль, понимаешь? Аркашка от твоей обструкции даже не почешется, а зло дополнительное затаит.

– И что с того?

– Ничего. Просто чем больше дрязг в группе, тем мы слабее. Мы не кулак, мы растопыренные пальцы, причем один из них охотно подставит под удар другого, подвернись такой случай. Не поможет, а подставит. Разницу чуешь?

– Чую, – вздохнула Метельская, выпустив облачко дыма.

– Вот. Раз уж мы теперь как мушкетеры, где один за всех, то и держаться надо соответственно. – Я щелкнул ее пальцем по носу, после чего она удивленно выпучила глаза. Как видно, давно никто ничего подобного с ней себе не позволял. – Но и это не все. Ты смекни – Хозяйка нам первое задание выдала какое? Пойти к каким-то реликтам из допотопных времен и отнять у них артефакт. Что ж дальше она учудит, если все уже так жестко? Я вот даже думать на эту тему боюсь.

– Там огоньки какие-то, – сообщила нам Марина, подходя. – За озером.

– Само собой, – усмехнулась Метельская, делая еще одну затяжку, а после туша сигарету. – Там цивилизация. Там жизнь! Пляж «Золотой песок», дайвинг, вейкбординг, яхтинг, кафе с шашлыками, многозвездочный коньячок и даже школа Федора Конюхова.

– Кого? – опешила Белозерова.

– Ну, Конюхова. – Светлана сначала руками обвела вокруг своего подбородка, как видно обозначая бороду, а после свела их над головой, надо полагать, имитируя воздушный шар. – И вообще – чего ты удивляешься? На Тургояке это не самое большое диво. У нас тут, например, медузы есть. Южноамериканские.

– Господи, а они-то откуда? – изумился Аркаша. – Вода же пресная? Да и холодная наверняка, знаю я такие озера.

– Рядом с Тургояком еще одно есть, Инышко называется, – пояснила оперативница и свела указательные пальцы рук вместе. – Они вот так друг с другом. Инышко куда мельче и теплее, там даже в начале лета купаться можно. А еще, по слухам, Пугачев в него бочку с золотом при отступлении сбросил, думая, что после ее легко найдет – мелко ведь. Только он не знал, что дна там два – одно торфяное, другое настоящее, природное. А между ними – вода. Вот поэтому там дайверы нырять любят – и на диво дивное глянуть, и золотишко поискать. Один такой, рассказывают, на своем снаряжении личинку медузы из Южной Америки привез, а та возьми да и приживись. Вот так и стало на Урале одной изюминкой больше.

– Воистину – чудны дела твои, Господи, – поднялся я с бревна. – Ладно, пошли. Чего ждать-то?

– Хочу туда, – показала Марина на дальние огоньки и тоскливо продолжила: – Хочу в душ, шашлыки, апероль и песню про горький вкус большой любви спеть. Ну или просто водки.

– С аперолем и шашлыком никак, – протянул ей Аркаша барбариску. – Всё, что могу предложить.

– А нам прямо всем надо возвращаться? – глянула на меня девушка. – Нет, я разговор ваш слышала, но…

– Всем, – подтвердил я. – Такие правила.

– Да ты не спеши, малая, – хлопнула ее по плечу Марго. – Может, мы до рассвета еще и не дотянем. Тогда грустить не о чем станет.

– Очень оптимистично, – прошуршала фантиком Белозерова. – Просто невероятно.

Мы двинулись вперед по той тропинке, наличие которой предсказала Метельская, пересекли перешеек и оказались на острове.

– По ходу туда. – Повертев головой, оперативница двинулась вперед. – Давайте-ка развалины стороной обойдем. От греха.

– Нам уже начинать бояться? – опасливо, но все же немного саркастично осведомилась Марина. Кстати, она теперь все время старалась держаться поближе ко мне, как видно решив, что в этом случае ей ничего не угрожает.

– В меру бояться никогда не вредно, – назидательно ответила ей Марго. – Моя бабушка, например, подобное поведение называла предусмотрительностью и даже благоразумием, ничего позорного ни в том, ни в другом не находя. А я, дура, не слушала умную женщину, потому как-то раз вместо того, чтобы сдать назад и уйти туда, где играет музыка, полезла куда не следует. В результате умерла и теперь вот таскаюсь с вами по этой темноте.

– Зато у тебя шансов выжить больше, чем у любого из нас, – отметила Метельская. – Даже если по горам выбираться.

– Почему? – заинтересовалась Марина.

Марго повернулась к ней, ее глаза сверкнули красным, а клыки приподняли верхнюю губу.

– Твою-то мать! – вскрикнула Белозерова. – А я думала – показалось тогда, что она кровь из пакета пьет. Думала – примерещилось спьяну. Мне и не такое доводилось видеть тогда, когда я… Ну, еще употребляла разное.

– На коксе сидела, – охотно подсказал ей Аркаша. – Ты про это?

– Именно, – зло выплюнула ответ Марина.

– Она вурдалачка, – пояснил я девушке. – И да, именно поэтому у нее живучесть больше, чем у нас всех. Только вот вряд ли и ей удача улыбнется, пойди она через горы.

– Солнце, – пояснила Марго. – Оно меня просто сожжет, потому что я, уж поверьте, ни одной пещеры и ни одного укрытия найти не смогу. Уверена в этом.

– Ну, если прямо сейчас переплыть озеро, а после… – начала было Метельская, но договорить не успела, так как ее перебил Аркаша, спросив:

– А там чего? – Он ткнул рукой в сторону берега. – Те самые развалины? Смотрите, около них какой-то движ присутствует.

И верно, там, где на фоне подсвеченного луной неба темнел какой-то бесформенный громоздкий силуэт, то и дело, то появляясь, то пропадая, мелькали лиловые огоньки, а через минуту к этом всему еще и некий унылый звук добавился.

– Поют, – недоуменно констатировал Стрелецкий. – Точно говорю – поют. Вроде как церковный гимн. Или что-то в этом роде.

– Желаешь уточнить, что именно? – осведомилась у него Метельская, в голосе которой появились нотки беспокойства, из чего я сделал вывод – что-то она нам про тот староверский скит недоговорила. – Если да – сходи проведай. Но мы ждать не станем.

– Что ты сразу на него нападаешь? – поинтересовалась у оперативницы Марина. – Он просто сказал.

– А я просто ответила, – парировала ее выпад Светлана. – Ладно, чего встали? Пошли уже в лес. От греха.

И я с ней согласился. Огоньков стало значительно больше, да и развалины подсветились каким-то зеленоватым пламенем, похоже, полыхавшим у них внутри. Не знаю, как Аркаша, но я точно не желаю знать, кто что там жжет и поет. И очень хорошо, что Хозяйке не понадобились какие-нибудь староверские фолианты, которые нужно добыть непременно в ночи. Не знаю, как там у мегалитов все сложится, но тут нам точно мало не показалось бы. Спинным мозгом чую! Вон даже рефлекторно отстегнул петельку от ножен, а после к пистолету потянулся.

– Как же тут эта женщина одна жила? – шепотом спросила у нас Марго. – Как ей не страшно было?

– Вере вера, наверное, помогала, – предположила Метельская, шустро двигаясь среди сосен. – Уверена, она ей сильна была крайне. Кстати, насколько я знаю, исследователи разные, что тут часто ошиваются, до темноты стараются на тот берег отплыть. Мол – рабочая смена окончена, пора отдыхать. А на деле – кто знает? Они, конечно, все скептики, как научникам и положено, но, думаю, все же судьбу испытывать не хотят. Мощное место силы, знаешь ли, из любого агностика верующего сделает.

Чем дальше, тем сложнее становилось идти. Нет, тропа тут была, и хорошая, широкая, но все равно мы то и дело оступались, спотыкались о камни, выпиравшие из земли тут и там, а непутевый Аркаша каким-то образом умудрился лбом в дерево врезаться.

– Почти на месте, – вытирая когда-то белым, а теперь серым платком пот, уведомила нас Светлана минут через пятнадцать. – Макс, сколько там натикало?

– Почти полночь, – глянул я на часы.

– Ясно. – Луч фонаря, находившегося в руке оперативницы, осветил очередное нагромождение камней. – Так, это гробница. Значит, нам надо брать левее.

– Еще и гробница? – напряженно спросила Марина. – Чья?

– Фиг знает, – пожала плечами Метельская. – Она очень старая, точных данных нет. Может, вообще ничья. Так, припас себе кто-то последний приют, но до него так и не добрался.